Иногда у истории есть конец

Холодный чай. За окном едва ли светало. Артур снова не спал всю ночь. Мы стремимся жить стабильно. Зачем что-то менять, если это что-то вполне устраивает. Они познакомились пару лет назад. Франциску доставляло удовольствие проводить время в веселых компаниях. Иногда он предлагал Артуру присоединиться. И, бывало, тот соглашался. В тот раз внимание надменного и замкнутого англичанина привлек американец с глупыми шутками. Они начали общаться, проводить какое-то время вместе. Только вот ни Артур, ни Альфред и предположить не могли, что между ними возникнет что-то большее, чем дружба. Отношения, какого бы характера они не были, нуждаются в прочном фундаменте. Каждый новый уровень требует действий. Артур сделал глоток ставшего отвратительным чая. Поморщился. Иногда мы готовы бросить все, сделать первыми необходимый шаг и поменять эту осточертевшую ситуацию. И трусим в последний момент. Альфред остался ночевать в доме Артура. Сейчас он тихонько посапывал в комнате, выделенной ему на ночь. Что, если все это - долгие взгляды, частые прикосновения, обаятельные улыбки - только кажется? Что, если для другого человека это не значит ровным счетом ничего? Показались первые лучи солнца. Альфред должен скоро проснуться. Мысли способны съедать изнутри. Стараешься убежать от них, и они предоставляют возможность. Лишь с той целью, чтобы настичь в момент, когда останетесь только ты и они. А дальше пытка. Артур вылил чай. Фаталистам можно позавидовать. Решительность и непоколебимость в вере того, что все происходящее - к лучшему. Изумительно. Артур открыл воду и принялся мыть чашку. Английская педантичность говорит сама за себя. Если не способен рискнуть, если нет той решительности, которую придает уверенность в правильности событий фаталистам, остается надеяться на то, что тот, кому хватит смелости, сделает первый шаг. Сделает то, что так необходимо. Артур убрал чашку в сушилку и выключил воду. Руками оперся о раковину. Солнце светило в окно. Непривычно. Из-за гордости, нежелания преступить принципам, иногда даже из-за замкнутости, страха не совершается столького. Альфред подкрался сзади. Улыбка до ушей. Холодными ладонями он закрыл глаза Артура. - Угадай кто! - Засмеялся американец. Стоявший спиной вздрогнул от неожиданности. - Чертовски сложно, - легкая улыбка в ответ. Зеленоглазый парень убрал ладони подошедшего и встал лицом к нему. Альфред пристроился с боку. Немного опустил голову и упер взгляд в пол. - Ты не спал? - Бессонница, - англичанин рассматривал собеседника. Непроходящие мешки под глазами. Вечно уставший вид. - Я тоже не спал. Ты мог прийти ко мне, - сказал Альфред, слегка пожимая плечами, и посмотрел на друга. Казалось, даже ярко-голубые глаза стали блеклыми, будто выцвели. - Мог. Кажется, что сложного в том, чтобы переступить черту. Что такого в том, что ты рискнул и попробовал. Сердце Артура билось с бешеной скоростью. На щеках появился неяркий румянец. Парень едва ли сдерживал себя, чтобы не расплыться в идиотской улыбке. Но даже когда судьба предоставляет, казалось бы, идеальный шанс, все равно не выходишь ни на миллиметр за пределы того, что имеешь. Ждешь лучшей возможности. - Альфред... - Произнес Артур настолько тихо, что едва ли услышал сам. - Я не откажусь от блинчиков с шоколадным сиропом, - с широкой улыбкой на губах беззаботно произнес американец, отстраняясь. Затем отправился в свою комнату, зевая и потягиваясь. - Идиот, - произнес Артур и покачал головой. Кажется, мука хранилась на нижней полке крайнего шкафчика. Никто, кроме тебя самого, не способен помочь разобраться в твоих проблемах, мыслях, чувствах. Наступает момент, когда ты собираешься и расставляешь все по полочкам, выделяешь приоритетные вещи, ставишь перед собой цели. Идешь к своей мечте, к тому, что действительно важно. Артур наводил тесто. Он не знал какую реакцию стоит ожидать от его слов. По сути, он и подобрать их не мог. Он был совсем не против, когда Альфред вел себя, словно ребенок. Это не выглядело по-дурацки. Это казалось милым. Когда американец, сидя на диване, молча поедал мороженое, потому что грустил, Артур безумно хотел подойти и обнять его. Но все время сдерживал себя. Так глупо. А эта странная любовь к ужастикам! Альфред боялся, но старался ни на секунду не перестать быть героем в глазах друга. Потом умолял остаться с ним, пока не уснет. И тот оставался. Альфред часто поправлял очки, если нервничал или пытался казаться серьезным. Искренние улыбки, во время которых появлялись небольшие, едва заметные ямочки на щеках, вызывали ответные у англичанина. А еще Артуру чертовски нравились их крепкие объятия. - Я люблю тебя, Альфред Джонс, - вслух, негромко произнес парень. Слова важнее действий. Сделать может практически каждый. Сказать же хватит смелости не всем. Звонок в дверь. Еще один. Артур поставил миску с наведенным тестом на стол и направился к двери. Парень был несколько удивлен тому, кем оказался гость. - Какого черта ты делаешь тут так рано? - Спросил англичанин, пропуская в дом Франциска. Последний же растерялся, увидев друга со впалыми щеками, огромными синяками под глазами, в растянутой рубашке и штанах с пятнами. - Я пришел проведать тебя, узнать, как ты справляешься, - заботливо ответил пришедший. - Ты про Альфреда? Он невыносим как всегда, но я уже давно свыкся с его дурным характером. Можешь пройти в комнату, он там. - Что ты сказал? - В недоумении переспросил француз. - Можешь пройти в комнату, он там, - ему повторили с некоторым раздражением. Франциск схватил друга за руку, на лице ясно читались беспокойство и некий ужас. - Артур, прошло уже полгода со дня смерти Альфреда, - голос немного дрожал. - Что ты несешь? Я готовлю ему завтрак, а он в комнате. Франциск покачал головой. Англичанин высвободил руку и быстрыми шагами пошел в комнату. Кровать заправлена. Окно приоткрыто. Все осталось так, как и было вчера. И позавчера. И даже неделю назад. Комната все это время была пуста. Даже телевизор, стоявший напротив кровати, был выключен. - Альфред. Альфред! Ответа не последовало. Все это время в доме действительно находился только Артур. В голове мгновенно возникли события, прокручивающиеся раз за разом, того дня, когда раздался утренний телефонный звонок. Учтивый голос полицейского монотонно сообщал о случившейся аварии. Выдавив из себя сочувствующую ноту, добавил, что сожалеет, но водитель не выжил. Это были самые страшные минуты, тянувшиеся вечность. Артур тогда даже не мог вникнуть в слова человека на том конце провода. В ушах звенело. По щекам текли слезы. Артур прислонился к стене и медленно спустился на пол. Грудь неравномерно поднималась и опускалась. Раздался громкий крик. Крик боли, что сидела глубоко внутри. Франциск присел рядом на колени и крепко обнял. - Ну же, успокойся. Это было давно, ты должен отпустить. Спустя какое-то время, пытаясь хотя бы малость сдержать слезы, хриплым голосом Артур произнес: - Я не сказал ему. Не сказал, что люблю. Жалкий трус! Не смог сказать тому, кто был смыслом жизни, что люблю его. Я ненавижу себя! Франциск молчал. Он не переставал обнимать и пытаться успокоить. Жизнь коротка. И не важно сколько прожил - шестьдесят или двадцать - все равно будет мало судьбой предоставленного времени. В любом случае в конце сожалеешь, что не успел сказать или сделать. Или же слова, поступки были не те. - Уверен, он знал, что ты любишь его. Потому что сам любил тебя. Воспоминания бесценны. То, что было, не вернуть. Если дорожить какими-то событиями, то возникает единственное желание - не забыть.