Слабейший.

— Ну что же, готовы узнать свои оценки от наблюдателей? — восторженно, с ослепительно блестящей улыбкой на лице спросил Марат, внимательно осматривая всех экстрасенсов. Почти всех. Его взгляд всё никак не мог найти Череватого, хотя, он и не пытался. Ведь Влад стоял в самом конце. Возле двери, где веяло прохладным, летним воздухом. Хоть где-то его не донимали приставучие вопросы от ведущего. «Влад, почему вы такой невесёлый сегодня?» «Влад, скажете пару слов?» «Влад, как долго вы работаете с бесами?» «Влад, вы что, одержимый?!» Может половину вопросов чернокнижник додумал сам, но факт остается фактом. Вопросы Башарова — самое доставучее на Земле. Это именно тот человек, который и мёртвого из-под земли достанет, при этом не постесняется и спросит: «Ну как там, на том свете, хорошо? Гроб удобный?» Представив, как ведущий расскапывает могилку какого-то человека и на полном серьёзе спрашивает про качество жизни на небе, Череватый стал улыбаться. Конечно, это не единственное, что умеет Влад. Стоять и улыбаться. — Не смешно, — заверил чернокнижника голос слева. — Что-то случилось? — не поворачивая головы, тихо спросил Череватый. Сразу понятно, кто обладал этим нечеловеческим голосом. — «Что-то случилось?» — Нет. Мы, всего лишь-то, на самом дне таблицы. А так всё нормально, — стал язвить Толик, рассхаживая по готическому залу. — Меня просто нечестно оценили, не переживай, мы всё исправим, — шёпотом заверил нервного беса Влад. — Вот ты видишь эти счастливые лица? — пристально рассматривая улыбку Димы, отозвался Толя. — Пока у нас с тобой девятнадцать быллов, у остальных уже по сорок, — быстро взглянув на таблицу, Толик продолжил смотреть на Матвеева. На его белую улыбку. — Да скоро исправим, — Череватый перестал так сильно улыбаться. Напряжение нарастало внутри, от чего хотелось провалиться под землю и не продолжать разговор. — Вот почему ему ставят такие высокие оценки? Он же ничего толком не сделал! Этот паренек тоже чернокнижник. Работает хуже, но баллы выше, чем у нас, - сердце начало биться сильнее. Влад предчувствовал что-то нехорошое. — Меня сильнее какой-то человек… — демон пошёл обратно к Владу, смотря себе под ноги. — Ему ставят десятки за красивые глазки, не бери в голову. Я же знаю, что ты самый сильный. И мы докажем это всем! — улыбка вновь появилась на лице и стала весёлой и жизнерадостной. — Я не им, я себе хочу доказать, что я что-то могу, что я сильный и смогу находиться среди сильнейших… — демон дотронулся до собственного лица и, кажется, смахнул слезу. — Э-эй, ну ты чего? Мы же сейчас находимся здесь, среди этих самых сильнейших. Значит ты ещё ох какой сильный. Посильнее этих придурковатых Шепсов или той же Джебисашвили, — чернокнижник вовсе стал серьёзным, что совсем ему не подходило. Череватый не умел поддерживать людей, а демонов уж тем более… — Да какой сильнейший? Я — слабейший, — Толик взглянул на Влада мокрыми от боли глазами. — Чернокнижник, что не смыслит в эзотерике и вообще не умеет работать, набирает большие баллы. Шепсы пользуются большой популярностью у зрителей, тем самым им ставят десять, а другим еденицы. — Ну давай я тоже что-то сделаю и тоже буду набирать популярность? — спросил Влад, чувствуя, как слезы маленького дьявола катятся градом. — Это нечестно. Нужно зарабатывать баллы достойно, своей работой. А раз у нас нету и двадцати быллов, значит мы здесь не нужны… — прошла небольшая пауза, и демон продолжил говорить более грустным голосом: — Хотя знаешь, ты оставайся. Ты здесь нужен. А я нет. Найдёшь себе другого Толика да и дело с концом. Среди сильных медиумов, ведьм, ясновидящих и чернокнижников, нет места слезам и боли. Здесь нет места для Толика. И самое обидное, что Влад это знает. Поэтому как-то останавливать демона Череватый не решился. Уже давно надо было найти ему замену.