Портрет

      Чэн Цянь любил своё личное пространство, но помимо него был ещё один человек, которого, словно магнитом, тянуло к нему, — глава его клана, Янь Чжэнмин. Парень уже не мог представить чтение книг без окружающего его аромата орхидей.       Юноша закончил медитировать и прищурился от яркого солнечного света. Перед ним предстала интересная картина: старший брат, по совместительству укравший его сердце нахал, уснул, облокотившись на спинку стула. На столе лежала стопка бумаг и чернильница. Чэн Цянь опустил взгляд и увидел, что пол в павильоне Цинань был усыпан неудачными зарисовками.       Он окинул взглядом "сюрприз", который застал его после пробуждения. Парень взял один из помятых листов и рассмотрел ближе. Тонкие линии складывались в его умиротворённое лицо. На самом деле это выглядело не так уж и плохо, как и другие "неудачные" попытки изобразить его, но художник, похоже, считал иначе.       Чэн Цянь один за одним собирал листы с уже засохшей на них тушью. Видимо, задремавший художник услышал шелест бумаги и приоткрыл глаза. Янь Чжэнмин сладко потянулся и с серьёзным видом забрал несовершенные творения из холодных рук своего натурщика, поясняя: — Не смотри, это просто мусор, — парень отложил слегка помявшиеся зарисовки. — Лучше сядь смирно.       Янь Чжэнмин не дал ему и слова в ответ сказать, как потянул за руку и усадил на стол перед собой. Он казался в высшей степени сосредоточенным, а такое случалось крайне редко.       Чэн Цяню не оставалось ничего, кроме как поддаться вдохновлённому главе Янь. Он часто потакал ему. Будь то внезапная ночная прогулка или неожиданные приливы нежности причудливого старшего. Юноша просто улыбнулся и спокойно спросил: — Что ты делаешь? Зачем тебе мой портрет?       Янь Чжэнмин уже взялся за новый лист и обмакнул кисть в тушь. Парень внимательно вглядывался в лицо Чэн Цяня, запоминая каждую деталь, попутно гордясь, что этот красавец влюбился именно в него. — Я давно хотел нарисовать тебя. Помнишь портреты других членов клана в библиотеке? — пока он это говорил, кисть уже начала оставлять свой след на белой бумаге.       Недавно глава Янь нашел один из своих старых рисунков, на котором пытался воссоздать образ четвёртого брата. Во время их длительной разлуки он часто сидел ночами над перечёркнутыми портретами. Тогда юный глава клана чувствовал лишь пустоту и отчаяние, но сейчас всё по-другому. Теперь ему не нужно было вспоминать бледное и окровавленное лицо Медной Монетки, сейчас он мог сохранить на бумаге образ живого и здорового Чэн Цяня.       К счастью для обоих, Чэн Цянь с лёгкостью мог сидеть неподвижно, словно каменная статуя. Они сидели в тишине, слушая шелест листьев за окном. Эти двое ценили каждое спокойное мгновение, которое могли провести вдвоём.       Янь Чжэнмин сидел с серьёзным и сосредоточенным выражением лица. Чэн Цяню это показалось забавным, если так подумать, он давно не видел старшего брата таким сконцентрированным на чём-либо. Юноша подавил смешок и с нежностью смотрел на самого красивого человека, которого он когда-либо встречал, хотя он, разумеется, никогда бы об этом не сказал. Иначе ему пришлось бы наблюдать, как павлин ежесекундно поправляет свои перышки.       Спустя какое-то время Янь Чжэнмин отложил кисть и подул на лист, впитавший вместе с чернилами его чувства. Он с гордым видом протянул своё творение Чэн Цяню.       Чэн Цянь, едва прикасаясь к бумаге, чтобы не помять её и не смазать невысохшие чернила, взял собственный портрет. Раньше его не особо заботило, как другие видят его и насколько он красив внешне, но рассмотрев нежные, однако чёткие линии, которые, пересекаясь, изображали его лицо, удивился. Образ, застывший на бумаге был прекрасен. Губы Чэн Цяня изогнулись в слабой, но тёплой улыбке: — Ты видишь меня именно так, старший брат?       Всё это время Янь Чжэнмин внимательно следил за каждым проблеском эмоций Чэн Цяня. Он видел перед собой юношу, чьё тело навсегда останется в подростковом возрасте, и глаза, что были наполнены тяжестью прожитых лет. Он считал человека перед собой восхитительным настолько, что не мог описать словами всех своих чувств.       На лице Янь Чжэнмина появилась мягкая улыбка, а в глазах засверкали искорки, словно отвечая на вопрос. Он встал со стула и подошёл ближе к Чэн Цяню, сидящему на столе с портретом в руках. Янь Чжэнмин оставил нежный поцелуй на холодных губах и притянул ближе к себе: — Для меня ты куда лучше.