Хрустальный цветок

      Молодежи в шумном месте было хоть отбавляй. Останется всё также шумно и грязно от их мыслей и слов. Многие молодые парни, совсем еще юные и те, которым только вчера исполнилось за восемнадцать лет, только и делали, что пускали слюни, наблюдая, как девушки танцуют. Денег на большего у них не было. Жалкое зрелище.       Сколько раз молодые парни подходили к одиноко сидящим девушкам за столиками или барной стойке, предлагая угостить их коктейлем или потанцевать? Наверное, можно было насчитать порядком двадцати раз, если не больше.       Девушка надеялась, что если заплатив довольно немаленькую сумму за вход в очаровательное заведение, то идиотов и умственно отсталых парней, что вместо мозгов имели только чувство спаривания, будет куда меньше. Но, видимо, она не учитывала, что у мужчин и парней, у которых есть куча денег, ведут себя еще более отвратительно, чем те, у которых в кошельке не водится и цента.       По такому принципу к девушке, одетую в черное ципао с изображением белых драконов, подходили многие. Интересовались её личностью, целью прихода в столь интригующее место, что носило название «Sinner». В ответ девушка поправляла свои длинные темные волосы и просила у бармена повторить заказ.       Полученные деньги за работу в этой стране, были израсходованы практически за неделю с первого дня их получения. Оставаться в Мексике было не совсем безопасно, даже рядом с очаровательной дамой. Ей запомнились только кончики волос и цвет зрачков. Фиолетовые, так завораживали и глядели будто прямо в душу, пронизывали и раздевали одним только взглядом. Терпеть наглые выходки по отношению к себе девушка долго не стала и поспешила уехать в другое место, где ей сказали подождать встречи с некоторыми людьми более высокого статуса.       Третий час плавно перетекает в четвертый, как она здесь находится и выпивает очередной коктейль. Вкус все больше отдает неприятную кислоту, прожигая язык, не чувствуя больше никаких вкусов. Жидкость, которую китаянка пила последние два часа, была похожа на зеленый цвет. Она не знает этого точно, ведь в помещении мигает свет разных оттенков, и сложно сказать точно, что именно находилось в её стакане.       Кажется, Линь Инь больше не в состоянии выпить ни одной капли. И ей хватит на сегодня. На утро голова скажет пока, выпрыгивая из окна, или это будут её мозги, которые превратятся в кашицу, отказываясь хоть как-то функционировать? Единственное, что известно, так это то, что девушка поднимется не раньше времени обеда.       Расплачиваясь с барменом за все заказанные ею напитки, девушка поднимается с высокого стула и пытается слезть. Когда Вэй делает это, почти к пустой барной стойке подходит высокая женщина. Она не видит, какого именно цвета её губы, но убеждена, что какого-то красного или даже алого оттенка. — Kahlua, будьте добры. — оставляя деньги на прилавке, женщина убирает левую руку в карман брюк. Сейчас Линь Инь казалось, будто она та самая девчонка, что пускает слюни от вида одной лишь женщины, к которой не может прикоснуться или заговорить. Язык будто путался, мешал и не давал говорить, даже если она пыталась изо всех сил, то получалось слишком тихо или недостаточно адекватно. — Плохой день? — Залезая на свой стул обратно, девушка проглатывает ком в горле, который успел засесть там, когда слова все-таки слетели с её уст. Она нервничала и переживала, ведь неизвестная для неё дама выглядела слишком строго для разговоров с пьяными девушками, которых даже не знает и впервые видит. — Я так не думаю, раз уж со мной заговорили Вы. — улыбается в ответ, забирая свой заказ в правую руку. Пробуя на вкус напиток, та поворачивает голову к собеседнице.

«Она только что флиртовала со мной? Это правда так?»

      Девушка теряет дар речи при таком ответе, что содержал легкий контекст и заигрывание. Это заставляло кончики ушей покрыться пунцовым оттенком, также как и щеки. С этой реакции женщина рассмеялась, показывая улыбку, от которой у китаянки поднимался жар внутри, но теперь не от алкоголя, который пожирал её раньше. — Меня Зовут Сабина. — Оставив стакан с выпивкой, которой убавилось самую малость, на барной стойке, та протягивает свою руку к пьяной девушке. — Линь, Инь. У Вас красивое имя. — Протягивая также свою руку, Вэй хотела её пожать, как обычно делала при знакомстве с другими людьми. Но Каллас приняла маленькую ладошку в свою руку, оставляя поцелуй и след от помады, заставляя девушку вновь покрыться краской. — К Вашему имени прекрасно бы подошла моя фамилия. — Как же ей разговаривать, когда американка идёт прямо на встречу? А если это ловушка и она из тех, кто заманивает девушек и парней куда-то в переулок или в номер отеля, чтобы ограбить, предварительно усыпив или еще хуже, убив. Слишком рискованно и опасно идти теперь на встречу. Вдруг это объятия её верной смерти? Последний миг? Если так, то он слишком соблазнительный, чтобы не принять его. Слишком. — Тогда я была бы рада получить Ваш номер, если это возможно. — она засмущалась от собственной просьбы, хотя это больше звучало как обычный и дешевый флирт, к которому она должна была уже привыкнуть за время своей работы. В ответ девушке последовала более интригующая улыбка. Собеседница наклоняется, опираясь рукой о барную стойку. Когда их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, Линь забыла про дыхание, задерживая его, как будто под водой, и задохнется, если попытается вздохнуть. — В таком случае, у меня есть предложение получше. — Наклоняясь еще ближе, Гадюка шепчет предложение пойти с ней. Если это её смерть, то она слишком сладкая, чтобы очаровать и отказаться. Даже если она умрет, то успеет хотя бы немного насладиться этой женщиной. Медленно кивнув, китаянка только сейчас опустила взгляд, обращая внимание на то, что её руку все еще держали и более того, поглаживали большим пальцем. Такая простая нежность, которую к ней проявляли в этом месте, сводила с ума, а сладкая речь заставляла таять и краснеть. Эта змея выглядела так, словно и не ожидала отказа, говорила это всем своим видом. Не значит ли это, что она не привыкла слышать слова "Нет"? Не исключено. Даже не удивительно, ведь взглянув на женщину, уже невозможно отвести взгляда или отказать в чем либо. Опускаясь со стула, девушка идет сквозь толпу за новой знакомой. Они обе понимают, что место слишком шумное, а лишних глаз и ушей больше, чем где-либо. Держа чужую, немного прохладную ладонь изо всех сил, китаянка смотрела себе под ноги, пытаясь не упасть и не споткнуться. Голова не давала сделать этого, как подобает, и вместо этого только сильнее путает, вызывает легкую боль в висках, а в горле неприятную горечь, першение. Охранник удивился тому, что Сабина только недавно зашла в заведение, как уже уходит. Пораженный наповал мужчина будто окаменел, наблюдая, как женщина усаживала на заднее сидение китаянку, которая объявилась тут примерно четыре часа назад. Неужто эта змея могла интересоваться чем-то подобным? Забирать пьяных людей с клубов и отвозить неизвестно куда. Его грубо позвали, прося дать пройти внутрь. Отвлекаясь от двух персон, тот перевел взгляд на наглого мальчишку, который явно пользовался деньгами своего богатого папочки. Недовольно фыркнув и вернув взгляд на парковку напротив, мужчина уже не обнаружил никого. — Тебе нехорошо? — поинтересовалась Гадюка, продолжая держать в ладони бледную руку, которая была поменьше её. Весь вид с самого начала настораживал и заставлял волноваться.       — Все в порядке, не стоит беспокоиться. — Эти слова всегда произносят для того, чтобы отделаться от людей и не говорить о том, что с ними на самом деле происходит. Линь Инь воспользовалась точно тем же, не желая проснуться в той квартире, что сняла для временного убежища. На самом деле она даже не знала, что будет делать после назначенной встречи. Возможно переедет в другой район или в квартиру получше, и больше по площади.       Каллас не верила в эти слова, но согласно кивнула, когда пейзаж за окном сменился всего за пару секунд. С ярких вывесок на здания жилых домов, где редко мелькали магазинчики и окна квартир, в которых еще горел свет. Выдохнув воздух, женщина склонилась к руке, пряча свое уставшее лицо за волосами, которые упали с плеч, делаясь шторкой. Сначала встреча со старой подругой, потом деловая встреча. Это вымотало её. Встреча с Хазал Элтемейз прошла вполне неплохо, пусть даже в быстром темпе, но за эту беседу с глазу на глаз добились многого. Она ведь не глупа, чтобы продолжать работать, как охотник за головами, когда за её спиной есть что защищать. Того, кого зовут, как Тала Николь Димаапи Вальдес, бывший заказ и та самая "Малышка", как её называет Гадюка. Вторая встреча произошла внезапно и сильно потрепала график американки. Всё из-за смерти никчемного француза, который не смог устроить защиту даже для себя, что уж там говорить про его приемного сынишку. Личности, которые были заинтересованы в жизни и деятельности Винсента, устроили отдельный котел в аду специально для Сабины, которая неоднократно была замечена рядом с ним вне деловых возвышенностях. Стоило им узнать, кто именно и каким способом был убит ответственный за французский регион, то люди будто стали животными, желая подпортить жизнь всем, кто был замешан в этом. Но сейчас перед ней сидит пьяная китаянка, которая первая пошла ей навстречу. Возможно, Вайпер сама придумала себе то, что эта девушка была согласна скоротать ночь в наслаждении вместе с ней. По всему виду можно было сказать, что она, возможно, кого-то ждала там, но, судя по пьяному виду, никто так и не пришел. Она никогда раньше не видела эту даму в своем районе, а подобных ей нельзя было и подсчитать, потому что их не было. Черное ципао с белыми драконами заставляли всматриваться в ткань и изображение на ней. Но что оно может закрывать собой на самом деле?       Это желание узнать заставляет женщину нетерпеливо ждать, начиная от взглядов на глаза, цвет которых напоминал темную карамель или золотистый янтарь, до легких поцелуев костяшек руки. Губы оставляли следы помады после себя, позволяя взглянуть, где она еще не прикасалась ими, и после исправить это. Линь Инь могла лишь тихо наблюдать за уголками винных губ и своей рукой, которая все больше и больше покрывалась помадой такого же цвета, что и чужие мягкие уста. Хотелось узнать, каковы они на вкус, насколько мягкие. Почувствовать собственными губами. Утопать в наслаждении безвозвратно. Хочется прекратить убегать от своей "Семьи" и насладиться в полной мере жизнью. Она начнет с этой ночи.       Это первое, чего хотелось сделать в начале - провести ночь с этой женщиной, постараться поддерживать связь с ней. Второе - выйти в чистое поле, где она могла бы просто упасть и наблюдать за ночным небом. Темнотой и звездами, постепенно проявляющимися там, далеко. Ей всегда хотелось это сделать, но время всегда было неподходящим. К тому же, девушка так и не нашла подходящее место для подобного рода занятия.       Третье в списке выполнения желаний было просидеть дома в тишине, наблюдая за дождем. Помнится, Линь Инь делала это, но не достаточно долго. От силы минуты три, после чего её окликали, и приходилось возвращаться к работе, перебирая документы по номерам, а после краткого ознакомления с "Пациентами", помогала им в лечении. Проглатывая накопившуюся слюну во рту, девушка только выдыхает, ощущая узелок внизу, который и не позволяет спокойно дышать и разговаривать, заставляя реагировать на каждый выдох американки. Она свободна. Наконец, можно выдохнуть, чтобы наполнить легкие воздухом и ароматом духов Сабины.       Это имя кажется таким знакомым, но где она могла его услышать? Или даже увидеть. В документации? Кажется, в некоторых делах, которые однажды попали ей на руки и сразу же были отобраны более старшими членами семьи, ведь Линь Инь всегда отличалась своей мягкостью. Так думали в доме, пока не увидели, как она собственными руками убила одного свидетеля, который имел не лучшие намерения к ней.       Задумавшись о старом доме и делами в нем, Вэй даже не успела заметить, как все это время держалась за предплечье, медленно и податливо шла рядом с этой женщиной. Это лицо в профиль заставило вернуться из мыслей, как из своей комнаты, чтобы сердце остановилось, когда её взгляд заметят и обратят внимание на это. — Нравится то, что видишь? Тогда тебе понравится это еще больше. — Усмешка на лице американки, после которой исходит звук "Бип". Она открыла номер с помощью ключ карты. Черт, почему именно сейчас приходится краснеть и осознавать всю ситуацию более трезво, нежели пару мгновений раньше, когда они были в клубе. Пробормотав, что-то вроде глупого "Конечно", совсем тихо, едва ли сама слышит собственные произнесенные слова. Благо, американка даже не переспросила, не нахмурила легонько брови, не повела носом. Абсолютно ничего. Никакой реакции. Вместо этого она открыла темную дверь, жестом пропуская свою спутницу на ночь в небольшой номер.       Несмотря на его размеры, там располагалась ванная комната с душем и большим зеркалом, раковиной, нескольких крючков, где уже висели чистые, белые гостевые халаты. Наверху были полотенца разных размеров, и каждый комплект рассчитан на одну персону. Помимо этого была "Главная комната", где находилась двуспальная кровать, аккуратно застеленное белое спальное белье, накрытое темным покрывалом. Тумбочки сбоку кровати, на которых стояли лампы, оставляя достаточно свободного места для личных вещей, например: телефона или других принадлежностей. В углу комнаты стоял деревянный столик, напротив него длинное зеркало в раме, а рядом располагался шкаф с вешалками и складным феном на одной из полок. По виду номера можно было сказать, что тут хорошо убирались. Все осторожно и, на первый взгляд, чисто. К тому же Вэй не станет просматривать каждый уголок на наличие пыли, чтобы точно убедиться в этом, хотя и могла. Мысли коварны, пока девушка разглядывала номер и водила пальцами по столу, чтобы поднять взгляд на зеркало и увидеть пластиковый знак «В номере запрещается курить», а также сумму штрафа за попытку нарушить правило места где они остановились, она, протянув руку к этому знаку, хотела взять, чтобы лучше рассмотреть, ведь была убеждена, что там, на обратной стороне, есть обязательная информация, например «Правила отеля», но тогда было бы глупо размещать нечто подобное на такой формат, легче оставить их на отдельном листке ламинированный, чем-то прозрачным. — Не знала, что вы курите. — удивленно произнесла женщина, расположив свою пиджак и жилетку на спинку стула, а вскоре и галстук, что так усердно душил её в последнее время, не давая и мысли расслабиться на долгие минуты. — Потому что это не так. — Невозмутимо ответила китаянка, разглядывая чужое отражение в зеркале, которое казалось ей более завораживающим, чем предупреждение о запрете курения в помещении.       Каллас подходит ближе. Расположив ладони на талии девушки, она также взглянула в зеркало, изучая слегка покрасневшее, до этого бледное, лицо. Подняв левую руку выше, женщина отодвинула в сторону длинные, черные, как смоль, волосы, чтобы оставить поцелуй за ухом и след своей помады.       Когда рука спустилась к вороту, чтобы отодвинуть уже его, волосы рассыпались, располагаясь на свое место, американка опустила голову, чтобы запечатлеть легкий укус на коже, который не оставил даже следа зубов после себя. Она оставляла быстрые поцелуи под тихие вздохи новой спутницы. Во время своих быстрых деяний та сжимала талию все сильнее, прижимая только к себе, медленно расстегивая китайское одеяние, с которым до этого вечера не была знакома лично. Трудности появились практически сразу, как только американка попыталась расстегнуть первую пуговицу. Так она это назвала, чтобы не забивать голову никчемными деталями.       Останавливаясь на полпути к тому, чтобы прижать девушку меньше себя к столу и заставить смотреть в зеркало, как румянец распространяется по лицу, переходит на уши и кончики пальцев. Эти мысли заполонили голову американки, желая, воспроизвести их в реальность, но её останавливал один лишь вид, тот, о котором думала.       — Мне бы не хотелось делать этого на столе. — шепчет старшая, оставляя очередной поцелуй за ухом, чувствуя, как девушка вздрогнула.       Пришлось отойти от разгоряченного тела, потянуть к себе за руку и толкнуть на постель, которая была совсем рядом, буквально в пару шагов. Нахмурившись от неприятной боли после падения, Линь Инь открыла глаза, убирая с лица разлетевшиеся длинные локоны, пока над ней не нависла женщина, что склонилась к ней, впиваясь в чужие губы, которые оказались мягкими и более манящими, чем в машине. Ей было мало просто прикасаться, хотелось не выпускать из своей власти и рук, к которым китаянка так податливо отдавалась.       Каллас начинает сжимать подбородок, наклоняясь, чтобы углубить поцелуй. Девушка не сопротивляется, укладывает ладони на плечи и удивляется, когда чувствует необычное ощущение, чего прежде она никогда не испытывала. Маленькая цепочка мыслей соединялись, и складывался пазл.       Отстраниться было тяжело, но американка справилась с этим, рвано выдыхая. Возможно, она действительно уже стара для этого. Но лицо девушки под ней будто говорило об обратном.       — Что такое малышка, никогда не видела сплит языка? — слова, улыбка, смешок. Эта женщина слишком много играется с ней, заставляет краснеть еще больше. И это особое "Имя" для нее. Линь Инь спешит отвести взгляд в сторону, а ладонью прикрыть свои губы.       —Тогда давай я покажу, на что он способен. — Наклоняясь к чужой шее, Сабина оставляет легкий поцелуй. Когда Вэй откидывает голову назад, женщина зажимает белоснежную кожу между своих зубов, оставляя след приличного размера.       Девушка сжимает рубашку в области спины, чтобы прижать тело к себе. Теперь она чувствует более лучше запах духов американки. Сначала легкие нотки одуванчиков. стоит подуть, как его семена разлетаться в стороны, красиво рассыпаясь. Потом она почувствовала запах дождя, мокрой травы, на которой остались еще капли. Она ощутила запах той свободы, о которой так долго мечтала, ждала в покорном томлении. И вот, наконец, спустя долгие годы, она готова была расплакаться от этого, но стойко держалась.       — Слишком сильно? — Сабина подняла голову, видя, как слезы пытаются течь из глаз китаянки. Это волновало женщину. Ей совсем не хотелось, чтобы спутница на ночь ощущала боль из-за такого нелепого желания Каллас оставить свой след на ней. Там, где будет видно лишь тем, кто захочет провести вечер подобный этому. Целуя под глазом, слизывая слезы, которые пытались скатиться с щеки, она большим пальцем смахнула слезы с другой стороны. Этого было достаточно, вместо простых оправданий и слов прощения.       — Оставьте мне свою рубашку... Прошу... Вы уйдете утром, так пускай останется от этой ночи хотя бы что-то. — Подобное впервые было у женщины, что ввело её в тупик, пытаясь понять, для чего и почему, в чем она завтра уйдет. Прикрыв чужие карамельные глаза ладонью, та выдохнула с какой-то тяжестью. Настрой у нее уже совсем не тот.       Запечатлев поцелуй на мягких губах, Каллас закончила свои страдания с черным ципао, который уже начал раздражать тем, как трудно снять его по незнанию. Оно с шумом упало на пол, пока американка села на чужие бедра, расстегивая пуговицы.       Девушка потянула руки, чтобы помочь с нижней частью, но стоило прикоснуться к молнии, как женщина вздрогнула, перемещая руку к себе на рубашку, пытаясь сказать, что не стоит делать этого сейчас. И она послушалась, расстегивая рубашку. Все для того, чтобы в конечном итоге она скинула с себя мягкую ткань, обнажая свой белый бюстгальтер, за которым находилась небольшая грудь, как за барьером, который слишком легко разрушить, чтобы достичь одного из желанного - прикоснуться. Взору пал вид на татуировку на левом плече, змея, кажется, которая выглядела опасно.       Ощущая, как губы пересохли, девушка облизывает их, отправляя ладони на изгибы талии, ощущая мягкость слегка загорелой кожи. От этих прикосновений американка вздрогнула, изображая на лице ухмылку, чтобы вновь приподняться, а потом и вовсе встать, дабы опуститься на пол.       Потянув к себе девушку ближе, за её ноги, та стянула нижнее белье и оставила несколько коротких поцелуев на внешней стороне бедра. Заглядывая в карие глаза, женщина изучала тот огонёк, который пылал где-то в глуби, который можно разглядеть даже во тьме. Нежно поглаживая кожу на бёдрах, та усмехнулась, оставляя на лице ухмылку.       — Женщины когда-нибудь стояли перед тобой на коленях? Уверена, что все парни только и падали к тебе в ноги. Но что насчет женщин? — Американка усмехается. Ответ ей совсем не нужен, ведь понимает без слов, что такого опыта в жизни девушки не найдется. Кажется, никто не удосужился сделать этого. Что же. Значит её очередь.       Девушка приподнимает свое тело на локтях, чтобы потом сразу же поджать губы и вздрогнуть. Сплит языка для неё было, чем-то совершенно новым, неизученным. Вне её понятия мира, о котором она знала, даже с худшей стороны.       А эта женщина выглядит слишком довольной, когда игралась своим языком, заставляя девушку вздрагивать от каждого движения определенной точки. Каллас нахально игралась с ней, увеличивая темп и резко ослабевая. круговые движения языком, чтобы услышать, как китаянка хнычет от наслаждения и резкого обрывания этого ощущения.       Сабина уже заметила, что девушка промокла, но этого было мало, чтобы перестроиться на другой лад. Американка жадно покусывала и смаковала китаянку, заставляя ту тихо ругаться на своем родном языке.       Спускаясь немного ниже, она погрузила язык внутрь, и благодаря особенности своего языка, она давала двойное удовольствие этой девушке. Линь издавала тихие звуки мольбы не прекращать.       Подняв взгляд, американка смотрела на милое личико, наблюдая собственное отражение глаз в чужих, как древесная кора, очах. Зеленый оттенок прекрасно сочетался в этих глазах, словно густой, глухой лес, в котором нет ни единой души, только они вдвоем в своем маленьком мирке.       Нагло облизнув свои губы, та наслаждалась, как от этого действа уши китаянки краснеют, а вслед за ними и кончики пальцев, которыми она пытается прикрыть свой рот.       Девушка кажется растерянной, не зная, может ли позволить себе протянуть руку и закопать пальцы в темных, коротких волосах женщины.       Теперь ей все больше кажется, что зеленые глаза будто пылают в темноте, наполняясь чувствами и жизнью. В баре они выглядели более тускло, будто жизнь погасла в них. Пальцы левой руки стыдливо сжимали покрывало, пока Линь Инь решалась переместить их в копну волос. Желание узнать, каковы они на ощупь, а также продолжительные движение внутри, заставили разум ослабнуть. Поддаваясь искушению, Вэй все же протянула руку, сначала с осторожностью поглаживая их. И когда никакой реакции на это не повлекло, девушка решительно сжала их, вздрагивая от чужого языка.       Эта темнота могла бы пугать её, захватить контроль страхами, но этого не происходило. Алкоголь медленно испарялся из тела, а удовольствие наполняло каждую клеточку.       Тихие и неуверенные стоны смущения переходили в более громкие, не сдержанные вздохи, от которых Линь Инь более не хотела держать в себе, как в клетке. Также, как и саму себя.       Она давно так не ощущала оргазм. Это было чем-то невообразимым и новым. Даже та ненасытная мексиканка не сравнима с подходом этой женщины.       Девушка почувствовала, как была близка к своему окончанию. Но, не успев предупредить об этом спутницу, та приподнимает грудь и издает протяжный стон.       Замечая, как Сабина облизывается и поднимается с колен, та хватает за руку и притягивает к себе, скрепив губы, дабы дать ощутить китаянке собственный вкус.       Каллас стянула покрывало на пол, чтобы после этого оттолкнуть от себя девушку на постель, а та наблюдала, как женщина расстегивала свой ремень, спуская и в конечном итоге снимая с себя штаны, небрежно оставляя их на том месте, вместе с покрывалом. Залезая на постель, женщина взяла правую ногу спутницы и закинула к себе на плечо, из-за чего от китаянки послышался вздох удивления от столь неожиданной позы. Тем не менее, Линь была готова и наблюдала за тем, как зеленые глаза смотрят на неё.       Будто змея с зелеными, как яд, глазами осматривали, как жертву. Как мышку, которую она была готова съесть заживо. И не один раз.       Почувствовав внутри себя несколько пальцев, китаянка ахнула от нового натиска эмоций. Ощущая, как американка вновь игралась с ней, нарастая темп, а потом резко останавливаясь, при этом массируя круговыми движениями самую чувствительную точку большим пальцем.       Вэй молила об этом еще и еще, пока женщина продолжала, с удовольствием слушала и наблюдала. Ей нравилось, как китаянка отдавалась ей, ощущая фантомное чувство быть нужной. Но это был просто секс на одну ночь. Ну, один раз и больше они не должны встретиться никогда.       Пришлось выкинуть все это из головы, чтобы продолжить наслаждаться этой ночью, пока она не закончится. Теперь женщина думала только о стонах китаянки, которая уже несколько раз потекла от наглых движений американки.       Линь разглядывала татуировку на чужом левом плече, лежа на животе, легонько обнимая одной рукой подушку и иногда проводя по тату кончиками пальцев. На ощупь она поняла, что это не просто тату, оно перекрывало какой-то большой шрам и, судя по всему, не закрытый полностью из-за рисунка змеи.       – Хватит пялиться. Я знаю, что он уродлив. — небрежно цокнув, Сабина впервые позволила себе такие эмоции, как злость и раздражение. Она выпустила клуб дыма, показывая насколько сильно женщина была не в духе.       — Я так не думаю. Он показывает, через что Вы прошли и то, что многое повидали в жизни... А еще, в какой-то степени, я могу назвать его милым. Видимо, не только мужчин украшают шрамы. — Медленно проговаривая, китаянка все время водила пальцем по шраму, будто пытаясь понять, насколько он большой и где его границы.       Каллас пялилась на девушку. В ее глазах читалось удивление и изумление. Зьянья. Нет, даже Хазал не говорили ничего подобного про этот шрам. Спокойно относились к нему, говоря что-то вроде «Это всего лишь шрам». Но эта особа думала иначе, не так как все.       Чембер, с которым она порой коротала ночи, брезгливо относился к шраму. Это было последней каплей и на утро следующего дня женщина подыскивала нужный эскиз, который она хотела бы видеть на плече и сделала, то что могло бы приукрасить видимую, хоть и зажившую рану.       — Не собирайтесь спать?       — У меня бессонница... Как давно ты сделала свое тату? — Сон не мог пробрать её этой ночью, придется принять лекарство, завести будильник и попытаться уснуть, чтобы отдохнуть и не казаться недобитым зомби на рабочем месте.       — В пятнадцать. — спокойно и кратко ответив, девушка обняла подушку, чтобы уложить свою голову на неё.       — Твои родители были не против? —Раздавшийся звонкий смех в ушах был слишком приятным и таким детским, будто она спросила о чем-то слишком глупом или же очевидным, чего не знала лишь Сабина.       — Они настаивали о ней, так что, в каком-то смысле, это была их инициатива. Я никогда не выбирала, чтобы сделать её. — Грусть в карамельных глазах читалась сразу, видимо это не та тема, которую стоит поднимать сейчас. Но они больше не встретятся, никогда не пересекутся. Информация по поводу тату в виде огромного дракона с жасминами, что заполоняет всю спину, ей просто не зачем.       — Уже слишком поздно, тебе стоит поспать. Приятных снов, хрустальный цветок. — Оставляя последний поцелуй на лбу очаровательной китаянки, Каллас потушила сигарету об пепельницу, которую нашла в номере на месте, где был балкон. Запрет о курении в номере нисколько её не останавливал, спокойно заплатит эти копейки и будет жить со спокойной душой.       Открывая глаза, девушка сразу пожалела об этом, ведь головная боль пронзила её сразу и не планировала уходить в ближайшее время самостоятельно. Китаянка поднялась на руках, зажмурившись от этого неприятного чувства. Пришлось вновь раскрыть очи, чтобы забрать таблетки с тумбы, сразу же принимая их и запивая стаканом воды, что так заботливо стояли рядом. На большее она не была способна и потому упала на мягкую подушку, засыпая вновь.       — Ваш номер был продлен еще на два, сегодня утром, в 7:46. — Молодой парень спокойно сообщил информацию китаянке, которая выглядела слишком удивлено такой информации. — Ам... Вы не подскажите, как зовут ту женщину, которая взяла номер? — Это удивило девушку. Думая, что ей уже пора. Линь Инь нервно перебирала пальцами край своего черного веера с металлическими вставками. По правде говоря, она никогда не выходит без него, даже если он не подходит под одежду или просто отправляется, чтобы сходить в магазинчик. — Доктор Сабина Каллас, — все в таком же тоне и манере ответил паренек, слегка шире улыбнувшись. Видимо, это не впервые, когда женщина делала нечто подобное. — по правде говоря, она еще никогда не продлевала номер кому-то. — Спасибо. — Поблагодарив работника, девушка отошла в сторону диванов и кресел с журнальным столиком, где было куча разных брошюр и журналов с разной бесполезной для неё информации. По всему виду женщины нельзя было сказать, что она умеет любить или заботиться, но Линь Инь думает иначе. После того, как обнаружила, что она заботливо подготовила ей лекарства, стакан воды, а на столе оставила графин и записку. «Это первая ночь за долгое время, когда я могла по настоящему расслабиться с кем-то. Если захочешь повторить, то придется постараться. Я заметила, что ты не похожа на обычную жительницу этого района, поэтому советую уехать отсюда поскорее, ради своего же блага, малышка». Она действительно оставила свою рубашку на спинке стула, хотя просьбу китаянки можно было счесть за пьяный бред. Возможно, так оно и было, но Сабина выполнила просьбу, будто ни в чем не бывало. Выходя из номера отеля, девушка даже заметила табличку с надписью «Не беспокоить». Видимо, она из тех людей, кто не скажет и слова, но будет выражать свои чувства беспокойства действиями. Жаль лишь то, что номера телефона женщины так и не получила. Только рубашка напоминала, что это было наяву