Романтический ужин без ужина

      По комнате раздаются тяжелые вздохи, мычание и совсем легкий скрип. Временами слышится неразборчивый шепот и звуки коротких поцелуев. Несмотря на невысокую температуру в спальне, по телам все равно скатывались редкие капли пота, чуть поблескивая под светом луны и фонарей с улицы. На полу разбросана помятая одежда, что снимали впопыхах, электронные часы, которые уронили случайно, даже не заметив этого в порыве страстей.       А казалось, что день должен был быть точно таким же, как и все дни до него: однообразный, скучный, одинокий. И ничего не предвещало того, что он может закончится так — страстным сексом со своим горячим любовником. — Медленнее… Ещё… Да… Да, вот так… — стройный молодой человек тихо шепчет, закрывая от удовольствия глаза. — Не сжимай так сильно и. Ах! Не грызи, как волк овечку… — — Хватит причетать. — мужчина полностью учёл пожелания и сделал по-своему. Знает ведь, что нравится. — Ты сегодня разговорчивый. Что такое, малыш? — — Я соскучился, Геральт… Мы давно не виделись, а тут ты… Мх… Так внезапно появился… — Данте чуть привстает на локтях и целует его, заставляя ненадолго остановиться и начать целовать в ответ. — Только не сердись на меня. Я не нарочно, ты же знаешь. —       Данте знает. Знает, что из-за работы Геральта они так редко видятся. Знает, что он очень устаёт и знает, как сильно тот его любит. Он не злится. Не имеет права злиться. И не может. Разве можно держать зло и обиду на человека за что-то, что не поддаётся его воле? Не контролируются, не зависит от него? Думаю, отвечать на этот вопрос даже нет смысла.       Дыхание стало громче, резче, тяжелее. Кровать заскрипела чаще. Сильные руки Геральта обхватили ноги Данте, что были на его плечах, тугим кольцом, удерживая на месте. Сильные бедра быстро двигались и шлепали о ягодицы напротив, а член развратно хлюпал смазкой после каждого толчка. Эти звуки так смущают. Данте возится, крутится и хнычет, упирается руками, стараясь сбавить темп и насладиться процессом ещё немного, но ему не дают. Оргазм наступает быстро и стремительно, пробивая все тело, заставляя выгибать спину и трястись. — Как же хорошо… Аж закурить хочется… — Геральт улыбается и смотрит вниз, убирая руки с ног и осторожно убирая их с плеча. — Ты как, птенчик? Живой? — он наклоняется и ласково целует красное от смущения и возбуждения лицо. — Мгм… Жить буду. — на губах появляется счастливая улыбка. Данте осторожно, но с усилием скидывает с себя Геральта и садится. — Я тоже хочу. — — Хочешь чего? — — Тебя хочу… Моя очередь. — — Какая очередь? —       Договорить ему никто не дал. Данте осторожно, но быстро поскользнул пальцем в тугое кольцо, растягивая. Геральт мычит и едва вздрагивает, когда палец входит особенно гулбоко. — Если проложишь быть таким сексуальным, то я теперь буду всегда сверху. — Данте, хоть и краснея от смущения после сказанных слов, довольно улыбается, любуясь картиной перед собой. — Ты слишком милый, когда снизу. Мне редко удаётся увидеть тебя смущеным. Знал, что такой ты очень возбуждающий? — — Делай все молча… — Геральт стыдливо прикрывает лицо одной рукой, зажмуривая глаза. — Это ведь правда. — — Заткнись… —       Данте весело смеётся и вынимает пальцы. Сфинктер обидчиво сжался, почувствовав внутри пустоту. Но не надолго. Через пару секунд внутрь осторожно вошёл член. —Каждый раз, когда ты снизу, как будто первый. Всегда такой узкий… — Данте прикусывает губу и наклоняется, целуя чужую мощную грудь. — И чертовски горячий. Во всех смыслах. —       Геральт не стал ничего отвечать. Да и был ли смысл? Осмелевший Данте сейчас говорит такие вещи и будет говорить дальше, желая смутить его ещё сильнее. Он не мог решить, какой Данте ему нравится больше: смущенный, красный до кончиков ушей, сладко стонущий и извивающийся под ним или смелый и уверенный, имеющий его во всех позах, мыслимых и немыслимых. — Малыш, понежнее… Я не так часто бываю снизу, не забывай об этом… — Геральт слегка сжимается, совсем отвыкнув от этого распирающего ощущения. — Да, так лучше… —       Данте, подождав немного времени и дав привыкнуть мышцам, плавно качнул бедрами, даже таким лёгким движением выбивая из Геральта стон. Такой сладкий и желанный.       Стройные, по сравниваю с руками Геральта, руки сжимали чужие бедра, в полной мере ощущая их упругость и силу. Это не удивительно, ведь Геральт был крупнее и явно сильнее него, но это так завораживает. Иногда Данте из-под тишка поглядывает на него, смотря на хорошо тренированные мышцы. А Геральт продолжает делать вид, что не замечает этого.       Член быстро и легко входил внутрь, каждым своим движением принося удовольствие. Особенно, когда мимолетом касался простаты, надавливая на неё головкой при входе. Геральт стонет и охает, запрокидывает голову от удовольствия. Мощная спина выгибается, давая возможность войти ещё глубже. И Данте входит. С каждым новым толчком вставляя член как можно глубже, ускоряясь. Рука плотно обхватила член Геральта, лаская его в такт толчкам. Пальцы играли с влажной головкой, опускались ниже и сжимали мошонку. Геральт крутится и громко стонет, чувствуя скорую разряду и получает её, кончая на собственный живот. Данте кончает следом, но член не вниманиет, продолжая двигаться, желая продлить это удовольствие ещё немного. — Птенчик, все. Все-все-все, п-погоди… — Геральт сжал внутри член, упираясь ладонью в живот Данте. — Я не могу больше… — — Снизу ты не такой выносливый, да? —Данте игриво толкается ещё пару раз и вынимает член, ложась к Геральту на грудь. — Не язви. В следующий раз я тебе спуску не дам, малыш. Посмотрю на тебя. — — Понял, молчу. Не ругайся. —       Геральт крепко обнимает Данте, целуя того в ушко. Нежности после секса это своего рода традиция. Ему нравится это делать. Простой лаской можно добиться прощения, если Данте обижается. Или получить заряд хорошего настроения на весь оставшийся день. — Хватит меня слюнявить. —Данте морщится, вытирая рукой мокрые следы. — Прости, увлёкся. — Геральт осторожно целует губы напротив, сыто улыбаясь. — Давай спать, малыш. Завтра рано вставать. — — Может, ты пропустил один день…? Тебя же не уволят из-за одного прогула, верно? — — Посмотрим на твоё поведение, птенчик. А сейчас — спать. Доброй ночи, малыш. — — Доброй ночи…—       Молодые люди уснули в объятиях друг друга, совершенно не обращая внимания на то, что они спят на грязной постели, в поту и сперме. Но ведь это никому мешает, верно?       С утра Данте просыпается все также в крепких объятиях, улыбаясь и прижимаясь ближе. Геральт прогулял ради него работу.