Звон стакана, стукнувшегося о барную стойку, возобновляет новый надрывный всхлип и новые соплислюни. Бармен со сдержанным раздражением процеживает воздух сквозь зубы. Не была бы упитая в хлам девушка перед ним сногсшибательной красоткой, давно бы передал охране под белы рученьки, чтобы те вытряхнули ее из элитного клуба. Вот еще — портить репутацию из-за разбитого сердца очередной девицы! Ну бросил парень, ну ушел к лучшей подруге. С кем не бывает, первая, что ли?
Примерно этим он и попытался подбодрить ее, мол «все уладится детка, с твоими данными без проблем найдешь кого-то получше». Какая же херовая была идея…
Теперь он третий час выслушивает от размазавшей по щекам тушь блонди, что «все мужики одинаковые сволочи». Но она все же сидит здесь. А он все обновляет ей текилу, уже давно сбившись со счета, в который раз.
Корнелия чувствует себя полностью разбитой. Они с Калебом разбежались пару месяцев назад, и не сказать, чтобы расставание слишком сильно ударило по ледяному сердцу. У них было страстное начало, фееричное по своей первой подростковой влюбленности. Но вскоре поняли, что, кроме совместного физического притяжения, общего между ними ничего нет. Разговоры стали короче, совместное времяпрепровождение — меньше. И вообще Калеб тяготел вернуться в свой дурацкий слишком жаркий Лос-Анджелес, а она никогда не хотела покидать удобный богемный Нью-Йорк. Пара держалась на хрупкой привычке еще какое-то время, но было ясно, что отношения подошли к своей логической точке. Расставание стало обоюдным, хотя и с натянутыми нотками. Корнелия даже считала, что достаточно быстро оправилась от разрыва.
Пока не решила нагрянуть с неожиданным визитом к лучшей подруге, не так давно уехавшей уладить семейный дела в этот чертов Лос-Анджелес! Стоит ли уточнять, в чьих объятиях Корнелия ее нашла?
Двойное предательство прожгло изнутри. Как давно экс-бойфренд и экс-лучшая подруга любовничали у нее за спиной, водя за нос?! Фу! Не хочется даже думать об этом!
План Корнелии по собственной реабилитации был прост: завалиться в один из самых пафосных дорогущих клубов, одних из тех, что Калеб и Элион обходили за километр, и утопиться в алкоголе. Что она и сделала.
Все шло по намеченному плану, пока бармен не решил, что с нее (и с него тоже) хватит. Ну или пусть платит вперед: еще немного, и сделать она это будет не в состоянии.
Корнелия пьяно цокает, грациозно, по ее мнению (но бармен отчего-то смеется), откидывает волосы и тянется к сумочке. Озадаченность на ее лице сменяется шоком. Она даже трезвеет на пару бокалов, когда понимает, что никакой сумочки у нее больше нет. Но алкоголь быстро берет свое и сменяет испуг веселым пофигизмом.
— Кажется, у меня украли сумку, — со смешком признается она заплетающимся языком. — Можно привезти оплату завтра?
Корнелия пытается включить природное обаяние, и бармен ей улыбается, но улыбка выходит какой-то неоднозначной. Тихо начавшаяся перепалка между ними грезит быстро перерасти в скандал — даже охранник начинает двигаться в сторону бара, — когда Корнелия вздрагивает от чьей-то руки, коснувшейся оголенной поясницы. Еще раз: в Лос-Анджелесе ужасно жарко. А при встрече с подругой хотелось выглядеть эффектно. Поэтому для знаменательного дня были выбраны короткий топ с полностью открытой спиной и летящая юбка с широким разрезом.
Корнелия уже хочет возмутиться, чтобы мужлан убрал с нее свои лапы, когда звучит:
— Эй, Люк, зачем ты обижаешь столь прекрасную, леди? Что случилось?
Уважительное отношение Корнелию располагает, и она коротко объясняет новому знакомому, что произошло, не забывая показательно надуть губы в сторону бармена. Новый знакомый Райли фыркает, по-дружески журит друга, выгораживая и объясняя Корнелии, что у того просто такая работа. А еще полностью оплачивает ее счет и заказывает новую выпивку! Ни вопросительно выгнувшихся бровей бармена-Люка, ни азартного подмигивания нового знакомого она естественно не замечает.
— Держите, леди! — галантно подставляет ей прямо под нос восхитительный фиолетовый коктейль Райли. — Негоже пить одну текилу, репертуар местного заведения располагает большим!
Корнелия с энтузиазмом пододвигает мартини-бокал ближе, восхищаясь перламутровым блеском жидкости. Это определенно поинтереснее наскучившей текилы.
Вкус оказывается невероятным, и Корнелия с наслаждением делает глоток, прикрыв глаза. Уже собирается сделать второй, как…
Бокал, не церемонясь, выдергивают из ее руки, стеклянный край больно ударяет о верхние зубы, а все содержимое из-за резкости движения выливается прямо на грудь.
Корнелия громко ахает, оставшись сидеть с раскрытым ртом. Но на этом все не заканчивается. К несчастью, картина происходящего разворачивается прямо перед ней. Люку со всей силы прилетает злополучным бокалом прямо в лицо. Стекло разбивается, порезав бармену брови и щеку, он вскрикивает от боли, складываясь пополам. И Корнелия, кажется, протрезвев наполовину, взвизгивает тоже.
— Разберись! — бросает властный пробирающий до костей голос над головой, а затем ее силком выдергивают с барного стула, потащив через толпу.
Корнелия упирается, вырывается, едва не летит кубарем, навернувшись на высоченных каблуках, кричит. Но все без толку. Мертвой хваткой за предплечье ее утягивают в неизвестное направление.
Страшно. До ужаса.
«Отлично, Корнелия! Поздравляю, допрыгалась! Сейчас тебя изнасилуют, и ты вообще никому не будешь нужна, кроме своего психолога!»
В попытке удержаться на подкашивающихся ногах она не сразу замечает, что местность как-то подозрительно опустела. Но ей не дают додумать, просто заталкивают в комнату и сбрасывают на диван, как мешок с картошкой.
«Вот урод! — бросает Корнелия про себя в сердцах. — «И какой ублюдок может так обращаться с девушкой?!»
Она с королевской надменностью вскидывает голову, чтобы встретиться глазами с мерзавцем, но…
— Малышка Корнелия, — глумливая усмешка расползается по худому лицу, вынудив застыть.
Кожа покрывается мурашками. Корнелия узнает его с первого взгляда. И он, увы, ее тоже.
— Фобос… — произносит пораженно, почти одними губами, но берет себя в руки, натянув маску холодной светской львицы.
К сожалению, слишком поздно. Он уже понял, насколько она уязвима и не трезва.
Корнелия Хейл впервые в жизни оказывается в такой заднице!
Фобос Эсканор — старший брат ее лучшей подруги. И все бы ничего, если бы… О боги, сколько же этих «если бы»!
Фобос — первый ребенок в семье, но по какой-то причине родители никогда его не любили. Хотя «опасались» сказать правильнее. Возможно, из-за чисто сволочного характера, возможно, из-за нездоровой тяги к насилию, проявившейся у мальчика еще в раннем детстве, когда он начал прокладывать себе путь в мир и ступать окружающим по головам.
Не было ничего удивительного, что он нашел себя исключительно в беззаконии, отлично упрочившись в качестве лидера мафии. Впрочем, никаких улик, как на зло, не было. Слишком искусно он прикрывал темные делишки многочисленными легальными бизнесами, проворачивая основные сделки в темном закулисье.
Элион, которую растили в другом городе, подальше от Фобоса, случайно узнала это от родителей и зачем-то поделилась с Корнелией, насильно сделав подругу соучастницей. От идеи разговора с братом на тему «оставить преступный мир» жадную до справедливости Элион удалось отговорить. Проще было убедить подругу смотреть на происходящее сквозь пальцы. Лучше жить тихо, пока пожар тебя не касается, чем лезть в полымя. И было действительно просто. Пока родители Элион не попали в смертельную аварию. И пока семейный нотариус не зачитал двум единственным наследникам завещание: все наследство передать младшей дочери.
Спросите Корнелию — это было вопиющей тупостью с их стороны! Родители превратили Элион в живую мишень, но осознание этого пришло не сразу. Только после первого неудачного покушения.
Фобос пытался убить свою родную сестру! Для Корнелии семейные узы были священными, и даже взбалмошной достающей Лилиан она не могла в самом страшном сне всерьез навредить.
К счастью, отец Ирмы был полицейским, и обратиться за помощью труда не составило. Проблема заключалась в отсутствии улик, так что полиция решила ловить на живца, пока Фобос пытался оспорить завещание в Нью-Йорке. В чем был план, Корнелию так и не посвятили, но каким-то образом все так закрутилось, что ей пришлось играть влюбленную дуру и тащить Фобоса на свидание. Ну, она действительно была самым не подозрительным вариантом. Сколько девочек ее возраста втрескивались в старших братьев подружек?
Между ними не было ничего, кроме безобидного флирта. Да и не могло быть. В свои тридцать Фобос воспринимал восемнадцатилетнюю соплячку не более, чем как играющего с огнем ребенка, и принял приглашение на свидание забавы ради. А может, чтобы втереться в доверие и подобраться к Элион.
Ловля на живца сорвалась. Фобос той же ночью свернул все свои кампании в Нью-Йорке и уехал обратно в Лос-Анджелес. И Корнелии оставалось только гадать: вычислил он ее причастность к этой облаве или же нет? Ведь так никто и не пришел по ее душу.
А сейчас один из самых страшных и опасных людей в ее жизни стоит прямо напротив с чересчур откровенно изучающей поганой ухмылкой.
Ей нужно собраться.
— Какая встреча, — попытка вывернуться и сыграть в холодный нейтралитет проваливается.
Ядовито-снисходительный взгляд дает понять об этом раньше, чем предупреждающая угроза в словах:
— Не думал снова найти тебя на
своей территории.
Сердце Корнелии пропускает удар, волоски на затылке встают дыбом. Он знает! Черт возьми! Прекрасно знает об ее роли в том деле!
Насмехается над ней: «Ты знаешь, кто я, чем занимаюсь. Ну, и? Что ты сделаешь?»
Этот мудак! На смену страху приходит гнев. Возможно, всему виной алкоголь, разгорячивший кровь, но Корнелия вновь чувствует уверенность. Ненависть к этому человеку дает ей уверенность.
— Я и не планировала быть «на твоей территории», — пытается укусить она, но это даже для нее выглядит смешно. — Чувствую, что купаюсь в помоях. Я ухожу!
Корнелия пытается встать, но Фобос одним шагом вперед пресекает ее порыв.
— Ты остаешься.
Пшеничные брови сходятся на переносице.
— Не тебе решать!
— Неужели? — с предупреждающей иронией склабится он. Как бы говоря: «Не забывай свое место». — Если я отпущу тебя, ты наломаешь еще больших дров. Моя дражайшая младшая сестричка будет расстроена.
Корнелия не удерживает смешок.
— Какое тебе дело до того, расстроится ли Элион?
Острая многозначительная улыбка становится вместо тысячи слов — никакого. Фобос просто хочет, чтобы Корнелия торчала здесь. Сугубо его желание.
— Я хочу уйти, — она еще раз испытывает судьбу, но получает лишь подозрительно веселый «хмык».
— Ты хочешь?
Корнелию прошибает озноб, взгляд падает вниз.
— И-извини.
— Скоро у тебя в приоритете будут совсем другие желания. — Корнелия не улавливает. А Фобос не дает ее пьяному мозгу сформировать мысль. — Лучше скажи мне: с каких пор у хороших девочек отпала функция благодарности?
— Благодарности? — Корнелия зависает. И тут же возмущенно взрывается: — Ты чуть не выбил мне зубы! Что это вообще была за херня?!
Фобос цокает, видимо, на ее жаргонное выражение, так легко слетевшее с хорошеньких губ.
Неожиданно комната плывет перед глазами. Корнелия в панике моргает. Что
это за херня?..
— А ты всегда таскаешься по барам в одиночку и пьешь все, что дают незнакомцы? — усмешка звучит как-то чересчур близко, а следом ее подбородок обожигает жаром чужих пальцев.
Когда он успел подойти? И что за ощущения такие?..
Фобос молча наблюдает с садистским удовольствием, как в пьяном мозгу оформляется верная мысль. А затем в глазах цвета неба застывает животный страх, присущий в основном женщинам. Корнелия шарахается от его руки как ошпаренная, почти вжавшись в спинку дивана.
— Дошло-таки, — издевательски утверждает он. — Уже чувствуешь изменения?
— Э-это был наркотик? — ее зрачки дрожат.
Одно из самых страшных вещей для Корнелии — наркотики. Она пару раз участвовала в благотворительных акциях, и одна из них случилась в центре реабилитации. Никогда ей не забыть этих полумертвых людей, готовых лезть на стенку, лишь бы получить дозу. Теперь она станет одной из них?
— К твоему счастью, — словно питаясь страхом, Фобос проводит костяшками пальцев по ее щеке, и Корнелия невольно затаивает дыхание, — «Фиолетовый мотылек» создан специально для глупых дурочек. — Она суживает глаза, выйдя из оцепенения, и мстительно хлопает его по руке. Фобос усмехается. — Это самая безобидная дурь, которую тебе могли дать.
Сомнений не остается,
чей это клуб.
— Ну спасибо, что меня траванули в твоем притоне! — язвит Корнелия.
— Ты сама выбрала
мой притон.
«Разве у нас не похожие вкусы?» — с садистским наслаждением бросает он в нее ее же словами, сказанными годами ранее. — Не бойся, — как-то даже снисходительно улыбается Фобос.
Это и настораживает. Пальцы вновь подбираются к виску и медленно заправляют выбившуюся прядь. Очерчивают ухо. Двигаются ниже, к шее. Корнелия в панике ловит себя на мысли, что едва может подавить стон.
— Это скорее… — Фобос облизывается, — сильный афродизиак.
Корнелию прошибает током. Она дергается.
— Отойди от меня! Сейчас же.
Голубые глаза метают молнии в попытках защитить от него свою честь. Фобос считает это веселым началом представления и отстраняется. В конце концов, есть на что посмотреть.
— Даже не думай на что-то надеяться, — предупреждающе вскидывает подбородок Корнелия.
От одной только мысли о них в таком контексте выворачивает.
— Это твоя вина, что в твоем клубе распространяют такую дрянь! — направляет она на него наманикюренный палец. С удовольствием бы встала и ткнула им прямо ему в грудь, но слабость и истома в теле не дают сил подняться. — Ты не имеешь права удерживать меня!
Фобос задумчиво трет подбородок. «А иначе что?»
— Во что ты играешь? — не унимается Корнелия. — Не прикидывайся, что помогаешь!
— Я хочу насладиться шоу, — с вызовом скабится он. — Конечно, могу отпустить тебя, чтобы такую хорошую мордашку пустили по кругу, но предпочитаю наслаждаться зрелищем в первых рядах.
Она в возмущении раскрывает рот и хлопает им, как выбросившаяся на берег рыба. Да..! Да как он смеет!
— Мне нужен холодный душ, вот и все! — Корнелия едва ли не рычит.
— Могу устроить душ из шампанского, — разводит руками Фобос.
Хочется скрипеть зубами. А лучше вгрызться ему в горло. Невыносимый мерзавец, считающий себя не иначе как богом! Жаль, из божественно разве что сексуальное тело. И красивое лицо. И...
«Корнелия, фу!»
— Да чего ты пялишься?! — взрывается она вслух, ругая скорее больше себя. Но…
— Думаю, какой приз вручить тебе за победу в конкурсе мокрых маек.
Чт..? Корнелия резко опускает взгляд на грудь и молниеносно прикрывается. Черт! Топ из максимально тонкой ткани пикантно очерчивал все даже и без вылитого на него коктейля… Корнелия злобно вспыхивает. Все это время она сидела перед ним полуголая с торчащими колом сосками! Неудивительно, что Фобос так пристально ее рассматривает.
— Извращенец! — шипит она оскорбленно.
— В желании насладиться женскими нагим телом нет ничего извращенного, дорогая. Я взрослый здоровый мужчина, это естественный процесс. — «А вот ты, похоже, еще не повзрослела» — так и читается между строк.
Моральный урод.
— Могла бы сказать спасибо, что большинство этой дряни сейчас
на тебе, а не
в, — хмыкает Фобос. — Готов поспорить, выпей ты все, уже бы корчилась от возбуждения, прося поскорее трахнуть тебя.
Корнелия раскрывает рот, подавившись возмущением. Не-е-ет, он не просто моральный урод. Он стократно хуже!
— Мечтай! Я никогда не опущусь до того, чтобы спать с тобой, а тем более — просить тебя. — «Меня трахнуть» так и остается неозвученным, но обоим понятным.
Фобос криво улыбается, принимая негласное пари, и одним игривым взглядом обещает, что она проиграет.
— Что ж, давай проверим, Корнелия. — Ее бросает в дрожь от собственного имени на его языке. — Эффект спадет через несколько часов после полного проявления. Даже интересно, сколько ты выдержишь.
Ведь отпускать ее он не собирался изначально именно по этой причине — понимает она.
──────── ※ ────────
Корнелия испытывала разные формы возбуждения: нежное, плавное, приходящее, как прилив и отлив; пылкое и жаркое, динамичное, требующее здесь и сейчас. Но никогда ничего похожего.
Это мучительно. Так остро и нестерпимо, почти до боли. Кажется, каждый нерв, каждая клеточка тела накалена до предела, и просто дотронься кто-нибудь — Корнелия кончит. Она давно уже лежит на диване, свернувшись калачиком и сжав ноги. Дыхание становится горячим и прерывистым, как при лихорадке, на теле проступает испарина. Одежда ощущается стягивающими веревками, возбуждающими трением с каждым вздохом. Особенно плотно чувствуются трусики, ставшие полностью мокрыми.
В голове полная ахинея. Хочется только одного — скорейшей разрядки. Уже без разницы каким способом: собственными силами или с чьей-то помощью. Корнелия даже готова наброситься на первого попавшегося мужчину. Какой ужас, что единственный вариант для нее сейчас — никто иной как Фобос.
Повесив в воздухе негласное секс-пари, он отправился за свой стол копаться в бумагах, печатать что-то на ноутбуке, делать звонки. Беззаветно работать и до одури бесить — ее. Хотя что еще ему делать в своем кабинете? Да и нет уж, спасибо. Уделяй Фобос ей чересчур пристальное внимание, Корнелия бы уже сдалась ему в руки. К счастью, он просто изредка бросает на нее заинтересованные взгляды, мол «жива ли»?
Но недостаточно изредка, чтобы она попыталась облегчить свою участь пальцами. До безумия хочется запустить руку под белье и начать тереть клитор. Но Корнелия удавилась бы, начав ласкать себя прямо перед Фобосом. Она сдохнет, но такого представления он от нее не дождется!
— Просто попроси, и я с удовольствием избавлю тебя от мучений, — слишком милостиво, слишком сладко, слишком заманчиво. Точно Змей-искуситель, приманивающий Еву.
— Иди… к черту! — еле выговаривает Корнелия.
К ее ужасу, он действительно идет. Вот только не к черту, а к ней! Она чувствует доминирующее над ней присутствие даже с закрытыми глазами. И сухо сглатывает.
— Ты все равно сдашься.
От самодовольного тона хочется разбить его мерзотную голову, а самой удавиться. Потому что, как бы ни было отвратительно, но самовыдержка на пределе.
Корнелия медленно распахивает глаза, вперивая в Фобоса взгляд, полный ненависти. «Чтоб ты сдох». Вместо ответа, он, глядя ей прямо в глаза, кладет руку на вздрогнувшую талию, и с губ Корнелии слетает томный стон. К коже под ладонью точно прижигают тавро. Но вместо обжигающей боли — обжигающее удовольствие.
— У-уб..! — Корнелия давится новым стоном и до боли зажмуривается, утыкаясь носом в диван, когда Фобос двигает рукой вниз.
Скотина!
— Забыл упомянуть, что чем дольше ты воздерживаешься, тем сильнее будет действие токсинов.
Боги, как же она его ненавидит! Корнелия резко распахивает глаза, едва не рыча. Смазанный взгляд упирается в бугор на мужских брюках. Она мстительно смеется в душе: и кто тут еще сдался?
Остатки мозга решаются взвесить все «за» и «против». Переспать с Фобосом — мерзким безжалостным и злобным существом без горстки морали или..? В какой-то момент развращенный мозг сексуализирует мысль переспать с отпетым злодеем, и Корнелия с неприкрытым отвращением проговаривает:
— Я использую тебя исключительно как лекарство.
— Какие занимательные ролевые игры, — сверкает зубами Фобос, не оставаясь в долгу.
Он спешно поднимается и опускается одним коленом на диван. Только одно это ощущение нависшего сверху чужого тела выворачивает Корнелию наизнанку.
— Приподнимись, — командует он, и она на дрожащих руках встает на локти. И от каждого мимолетного соприкосновения с кожей неминуемо сладко стонет.
Фобос стягивает с нее топ, затем юбку. Соблазн стянуть последнюю вместе с трусиками слишком велик, но он хочет воочию увидеть, насколько Корнелия мокрая. О, она чертовски! Ком возбуждения застревает в горле: бежевые трусики, обтянувшие половые губы, полностью в женских соках. Пусть и не он стал причиной, но Фобос не может отказать себе в удовольствии наклониться между призывно расставленных ног и провести языком снизу вверх, чтобы попробовать Корнелию на вкус.
К его удивлению, она громко ахает, резко дергается и выгибается дугой. Фобос сначала с недоверием, а потом с нескрываемым самодовольством бросает на нее взгляд. Что, уже?
— Надеюсь, ты не думаешь, что на этом все кончится, — хмыкает он, стягивая с нее нижнее белье, и приспускает брюки с боксерами, чтобы надеть резинку.
Корнелии хочется ответить что-то колкое, но, во-первых, она сама в шоке, а, во-вторых, язык не слушается, да и Фобос находит ему более интересное применение. Поцелуй с ним — не то, на что она соглашалась. Поцелуи — это больше для любимых. А Фобоса она ненавидит. Но в пучине самозабвенного удовольствия от навалившегося мужского тела становится все равно. Она зарывается в серебряные волосы хаотично, страстно, не желая отпускать и все-таки жаждя, чтобы он продолжил начатое. Корнелия двигает тазом, мажа лобком по его прессу, и вожделенно вздрагивает, наткнувшись на каменную эрекцию бедром.
Боги, она только что кончила, но ощущение, что умрет, если сейчас же не почувствует его член в себе.
— Ты как кошка при течке, — едко хрипит Фобос ей на ухо и получает царапину на плече.
Корнелии тяжело говорить, но взгляд красноречиво дает понять без слов, сияя вожделенно-злобным: «Сам сказал, что я кошка!»
Фобос облизывается. Маленькая стерва! Ее нужно было проучить еще давно за то, что посмела обвести его вокруг пальца.
Он заламывает ей руки над головой, вызвав возмущение в голубых глазах, но довольно быстро стирает его, принимаясь массировать полную грудь.
Корнелия мысленно хныкает. Противоречие разрывает изнутри. Ей настолько же хорошо от этих прикосновений, насколько ужасает чьи они. Ну почему из всех мужчин — Фобос?!
Он щиплет ее за чувствительный сосок, и она вскрикивает. Фобосу, кажется, нравится, потому что он продолжает тереть набухшую плоть, вынуждая Корнелию под собой метаться.
— Да войди ты уже в меня! — не выдерживает она пытки, выпаливая на одном дыхании.
— А говорила, не попросишь, — осипшим басом грохочет Фобос с победным оскалом.
И только тогда Корнелия понимает, что натворила. Впрочем, это заботит недолго, потому что одним толчком заполнивший ее лоно член вышибает из головы все посторонние мысли. Остается только животное желание. Фобос как никогда с ней в этом согласен.
Он задает ритмичный размашистый темп, смакуя все оттенки сходящей с ума от удовольствия под ним девушки. Стоны превращаются в несдержанные крики, бессвязные метания — в нарочитые подначивания бедрами и насаживания. Неописуемо возбуждающая картина, но, пожалуй, Фобос рискует слишком рано сойти с дистанции.
Он выходит из нее под аккомпанемент протестующего стона и, сняв с себя худые ноги, переворачивает Корнелию на живот. Она не сразу осознает пикантность нового положения, лишь когда ее подтягивают за талию и ставят на локти.
— Т-ты..! — возмущение утопает в новом сладком стенании: член снова заполняет лоно, стимулируя зудящие от вожделения стенки.
Проникновение в такой позе ощущается по-другому. Более глубоко, более подавляюще.
Фобос наваливается на Корнелию сверху. Серебро путается с золотом. Пальцы впиваются в грудь до темных отметин. Зубы смыкаются на мочке уха, язык проходится по сережке.
— Что? — глумливо рычит он.
Корнелия хнычет. Голова трещит от осколков разнополярных эмоций, бьющихся друг о друга и никак не желающих находить друг с другом баланс. Нестерпимый жар в теле вынуждает отдаваться с такой охотой, с которой она не отдавалась, кажется, ни разу в жизни. И кому? Фобосу, который каждым жестом, каждым словом, каждой уничижительной лаской, каждым рваным, намеренно чересчур глубоким толчком, сминает ее волю, угнетает разум и выражает акт доминирования. Упивается своей победой, как будто она его приз.
— Нужно было попробовать тебя еще три года назад, — с перерывами горячо шипит Фобос ей в ухо. — Интересно было бы сравнить разницу, не считаешь? …Насколько откровенные инструкции тебе давали?
Даже сквозь шквал экстаза Корнелию пробирает озноб.
— Я… — язык не слушается, моральное и физическое давление от Фобоса душит. Она не в себе, — я не понимаю, о чем ты, — она почти хнычет, — то ли от накатывающего экстаза, то ли от безысходности.
— Да что ты! — язвит Фобос, намеренно толкнувшись под другим углом.
Он задевает в ней особенно чувствительную точку, и Корнелия неминуемо кончает.
Это настолько яркий фееричный оргазм, что она почти сходит с ума в сладостной агонии. Все тело сводит судорогой, даже пальчики на ногах поджимаются. Ее трясет, как в лихорадке, и она только на периферии сознания понимает, что с губ слетает чертово имя мафиозного принца.
Фобос.
Многим потом Корнелия проклянет себя за то, что самое лучшее удовольствие в своей жизни получила с его именем на губах.
Фобос.
Чтоб его!..
— П… погоди… — она вяло пытается оттолкнуть самозабвенно трахающего ее Фобоса от себя, но он лишь поднимается и с нажимом руки прогибает ее в пояснице. — Я не…
Корнелия до боли кусает губу, скребя ногтями по обивке дивана. Она сойдет с ума, это слишком! Она только что испытала такой сильный оргазм, ее ноги все еще дрожат, а вместо того, чтобы дать ей передышку, он продолжает! И… о нет. Корнелия вновь канючит, сама не понимая даже: от удовольствия или досады. К ней снова возвращается возбуждение, готовое довести до следующего пика. Чересчур быстро, ненормально. Виной всему явно проклятые наркотики! Определенно не Фобос. Нет!
Она догадывается, что Фобос близок к разрядке, по участившимся, ставшим хаотичными и беспорядочными толчкам. Заставляющих все внутри скручиваться, но недостаточно, чтобы потянуть за собой. Он финиширует с вонзившимися в плоть ее бедер пальцами и сдавленным рыком. Без ее имени на губах, к счастью, иначе она бы точно сошла с ума.
Фобос отстраняется, использованная резинка приземляется на пол с глухим шлепком, Корнелия падает тазом на диван, складывая ноги. Какое-то время кабинет, не прекращающий вибрировать от клубных басов и приглушенной музыки, погружается в «тишину». Стоны, сладкое мычание, рыки, вскрики и звуки шлепков кожа о кожу стихают, остается только тяжелое сбитое дыхание. Возбуждение спадает — разум приходит в норму, наполняясь совершенно разными мыслями.
И если у Фобоса это жгучее дьявольское удовлетворение, то у Корнелии все оттенки потрясения от произошедшего вперемешку с незакрытым гештальтом третьего оргазма.
В какой-то момент Фобос дергает ее за колено, переворачивая на спину и вновь раскрывая перед собой. Корнелия приподнимается на локтях, тупо уставившись на полуэрегированный член и не совсем понимая, что от нее хотят. Они закончили? Нет?
На нее падает тень отвратительно мерзкой улыбки, а затем во все еще разгоряченное лоно погружаются сразу три пальца. Корнелия сладко мычит, инстинктивно подаваясь тазом навстречу. Возбуждение все еще грохочет разрядами по телу, требуя выхода, и с радостью цепляется за предоставленную возможность. Большой палец ложится на клитор, и Корнелия вновь отдается на милость тирана.
Фобос испытывает какое-то садистское удовольствие, наблюдая за ее метаниями. За тем, как она грузно морщится, закусывает губу, выгибается, точно бешеная кошка (какой она на самом деле является), царапает обивку дивана и хнычет в перерывах, когда он замедляет темп, чтобы растянуть сладкую пытку как можно дольше.
Фобос смещается вперед, хватая мечущуюся в экстазе блондинку за шею. Ему нравится тут же поселившийся в голубых глазах страх с нотками паники. Ее нежные руки, инстинктивно сжавшиеся на его запястьях.
— Не отводи взгляд, — отдает он приказ и получает в ответ насыщенное и сладкое:
— Ненавижу тебя!
Корнелия ощущает себя скованной по рукам и ногам, связанной, полностью в чужой власти. В руках бездушного мерзавца. С этой мыслью она снова приходит к сокрушительному оргазму. Уже не такому сильному, но все еще вынуждающему отречься от грешной реальности на пару мгновений.
Корнелия чувствует накатывающую усталость и облегчение. Кажется, действие возбудителя исчерпывается тремя разрядками. Согнутые в коленях ноги ощущаются ватными и затекшими. Хочется развалиться поудобнее. Вот только стальная хватка все еще удерживает на месте.
— Может, уже отпустишь? — с усталым раздражением тихо полутребует-полупросит Корнелия, но натыкается на сомнительный прищур.
— Три на один, дорогая. Тебе не кажется, что счет неравный?
«Что за чушь он несет?..»
Корнелия тупо хлопает ресницами, наблюдая как на лице Фобоса расползается острая улыбка отпетого негодяя.
──────── ※ ────────
Корнелия просыпается резко, совсем нетипично для разнеженной и миролюбивой себя. Как будто ее ударили по голове обухом. Она недовольно мычит, морщась, и кутается в одеяло сильнее. Для идеального «еще пять минут» не хватает только подтянуть к груди ноги. Но как только Корнелия это делает, веселая ночка дает о себе знать так, что аж воздух встает поперек горла.
Весь вчерашний день быстрыми кадрами мелькает перед глазами, нарочно замедляясь на событиях в клубе. Она выпила какую-то наркотическую дрянь, сделавшую из нее течную суку. Она встретила Фобоса. И занялась с ним сексом. Много раз. Слишком много…
Крик ужаса застревает в горле. Голубые глаза резко распахиваются, и их странно не слепит по утреннему обыкновению. Вместо солнечных лучей ее встречает нежилой полумрак комнаты без окон с одним единственным предметом мебели — кроватью. Очень странно. И жутко до вставших волосков на затылке.
К счастью, мысли не успевают увести по пути перспектив, что Фобос сдал ее в бордель: Корнелия отвлекается на открывшуюся дверь.
Снова очень сильно хочется кричать. А еще провалиться сквозь землю. Ну что еще может добить ее сильнее этим утром, как не только что вылезший из душа Фобос с неряшливым пучком на голове и полотенцем на бедрах?
Но погодите…
Корнелия тупо вперивает в него взгляд, и Фобос самодовольно изгибает бровь.
— Я знаю, что превосходен, но не слишком ли откровенно ты пялишься?
— Ты сказал, что здесь нет ванной! — гневно восклицает Корнелия.
— Я солгал.
Вот так глупо и нелепо начинается диалог переспавших «врагов» с утра. Мужчины, что пытался убить ее лучшую подругу и до сих пор не оставивший своих планов, и девушки, которая вложила все силы, чтобы засадить его за решетку. Безрезультатно.
Корнелия наверняка бросилась бы на Фобоса и попыталась выцарапать ему глаза за все «хорошее», если бы не два «но».
Она голая.
Она все еще на его территории, где он может запросто пустить ей пулю в лоб, даже несмотря на то, что они занимались сексом. Много раз. Слишком много…
Когда эта мысль уже заткнется в ее голове?!
