Как в ебучей мелодраме

— Гэвин, вы же коп. И как никто другой должны понимать, что эта процедура обязательна в вашем случае, — психолог пытался доброжелательно улыбаться, что в случае с его лицом делать определенно не следовало. Об этом очень хотелось сказать, но Гэвин сдерживал себя, ведь после случившегося физиономия еще побаливала, а этот мозгоправ с постной миной на лице, которая, видимо заменяла, выражение вежливого любопытства, не особо внушал доверие. — Я уже сказал врачу, что это несчастный случай, — нервно выдохнул Рид. Ему хотелось полежать в тишине. Подумать, с какого момента его жизнь начала так стремительно катиться в полный пиздец. — Многие жертвы домашнего насилия так говорят, — пожал плечами психолог. Элайджа, как он изначально представился. — Вы должны это знать. — Я знаю. — Тогда вам также известно, что в большинстве случаев насилие не прекращается. Вплоть до самых тяжелых последствий. Элайджа закинул ногу на ногу, поудобнее устраиваясь на узком диванчике для посетителей. Гэвин начинал по-тихому беситься. Да, он все понимал. Но злость на двух придурков, двух альф, с которыми его угораздило связаться, не хотела покидать его. Рид на автомате прикоснулся к повязке, закрывающей рану на переносице, и поморщился. Несчастный случай. Так и было. А еще были не менее несчастные Ричард и Коннор, которые, по словам медсестры, ломились к нему в палату с таким рвением, что пришлось вызвать охрану, которая не подпускала их к Гэвину ближе чем на пятьдесят метров. Закон о домашнем насилии давал четкие инструкции, как должны поступать копы и медики, если ранним утром на скорой привозят омегу с подозрительной травмой. Поэтому теперь здесь сидит психолог и пытается выяснить, что в жизни Гэвина пошло не так, и как он умудрился расхерачить себе переносицу до крови в присутствии двух альф. — Как мне убедить вас, что я говорю правду? Элайджа усмехнулся одним уголком рта и ответил: — Давайте начнем с самого начала. Расскажите свою версию событий. Я правильно понимаю, что Ричард ваш постоянный партнер? — Во всех смыслах. Мутить они с Ричи начали почти сразу после того, как тот появился в департаменте. Капитан Фаулер долго не раздумывал, кому в напарники его назначить. Гэвин до последнего отбивался, старался справляться в одиночку, но сводка по раскрываемости за полгода говорила сама за себя. Да и увидев Ричарда впервые, Рид особо не страдал по своему одиночеству. Высокий, светлоглазый, с широкими плечами и походкой, на которую Гэвин засматривался по сей день. По чуть надменному, породистому лицу стало сразу понятно — альфа. «Ну пусть только попробует выдать хоть одну шутейку», — подумал Гэвин, который никогда не стеснялся того, кем он был, но за жизнь этих самых шуточек наслушался вдоволь. Поэтому в таких случаях особо не мелочился, раздавая пиздюлей всем неудавшимся шутникам. Ричарду пиздюлей дать не хотелось. Ему хотелось просто дать. Гэвина совершенно не смущало, что они напарники. Это скорее добавляло остроты в их пока не отношения. Рид уже представил, как завалит этого красавчика и будет скакать на нем всю ночь, пока у того голос не охрипнет от стонов. На воображение Гэвин никогда не жаловался. А в койке они оказались уже спустя два месяца, когда Риду надоела вся эта предусмотрительность и целомудренность со стороны напарника. Целоваться только так, чтобы никто не видел. На работе никаких заигрываний. Гэвин, убери руку с моей задницы. Господи, ты же омега, будь поскромнее. Гэвин только нагло ухмылялся, зная, что поскромнее — это явно не про него. И что Ричарду нравится. Жаль, что оценить это он мог лишь по еле заметно краснеющим скулам и шее, бегающему взгляду. То есть по невербальным признакам. — Ты не чувствуешь запахов? — удивился Ричи, когда Гэвин рассказал, почему он может шариться на месте преступления без респиратора. — Помнишь корону в две тысячи двадцатом? — спросил Рид и, заметив положительный кивок, продолжил. — Угораздило переболеть, а запахи я так и не ощущаю. Вкус чувствую, и на том спасибо. Я бы без кофе и шоколада загнулся. — И как же ты находишь партнеров, если не по запаху? — А что, по мозгам смотреть уже не модно? — Хочешь сказать, ты выбирал меня по интеллекту? — иронично приподнял бровь Ричард. — Ну, знаешь, — Гэвин прикрыл глаза, стараясь вспомнить их первую встречу во всех деталях. — Сначала была симпатичная задница, которая маячила рядом днями напролет и отвлекала от работы. То, как ты смотрел на меня. Так не смотрят на коллег, Рич, даже не пытайся оправдываться. Ричард тогда мягко усмехнулся, притянув его в объятия. Да, запахов Гэвин не чувствовал. Но он мог ощущать тепло его тела даже через слои одежды. То, как бьется сердце за грудной клеткой, как Ричи дышит почти в унисон с ним. И ему правда хватало. — Значит, в вашей паре выстроились гармоничные отношения? — психолог в очередной раз что-то пометил в блокноте и посмотрел на Гэвина поверх очков. — Ну, не то чтобы мы никогда не срались, — неловко почесал затылок омега. — Но в целом мне не на что жаловаться. Мы работаем вместе. Работа нервная. Да и я, честно сказать, не подарок. — Хорошо, — кивнул Элайджа. — Продолжайте, Гэвин. Рид вздохнул, думая, как бы корректнее изложить эту историю, которая могла бы потянуть на мелодраму века, если бы кто-то взялся ее экранизировать. Серьезно. — Коннор перевелся к нам в ноябре, и я не слишком хорошо запомнил нашу первую встречу. Мы с Ричи спешили на допрос, и сначала я знатно прифигел, столкнувшись в дверях с его копией. Ну это с непривычки. Так-то они во многом разные, я никогда не путаю. — Когда вы поняли, что именно Коннор является вашим «истинным»? — Когда в морду ему двинул. А вот с Коннором отношения не заладились почему-то самого начала. Гэвину то ли не понравился оценивающий взгляд карих глаз, то ли ежедневные подначки по поводу качества выполняемой им работы. Было что-то неуловимое между ними. Оно искрило, потрескивало и вот-вот собиралось рвануть, если бы не растаскивающий их по углам Ричард. Коннор всегда начинал первым, Гэвин велся. И все начиналось по новой. До тех пор, пока Рич не закрылся с братом в переговорке на полчаса. О чем они там разговаривали, он не признался, но с тех пор Коннор немного успокоился, на какое-то время перестал цепляться. Но что-то тащило их друг к другу словно магнитом. Гэвин не раз ловил себя на том, что ищет старшего из братьев глазами. Высматривает, чем он занимается, и ловит странные приходы, когда тот на допросе орет на подозреваемых. Ноги слабеют, хочется опереться на что-то для устойчивости, что Рид и делает, сцепив руки на груди в защитном жесте. Ричи с братом сработался, в их связке именно он был за хорошего копа. А Коннору даже входить не надо было в роль засранца, его характер прекрасно справлялся с этим сам. Гэвин не помнил, почему они тогда сцепились в архиве. Но это была их первая драка. — Хороший удар, — похвалил Коннор и вместо того, чтобы прописать в ответ, прижал ничерта не понимающего Рида к стеллажу и поцеловал. Вклинился своим ртом в его рот, надавил языком, делая поцелуй глубоким. И тут же выхватил по лицу, отлетая от Гэвина на полметра. Слизнул кровь, что потекла с разбитого носа. Смотрел как-то обреченно и устало, но улыбался во весь окровавленный рот, пытаясь скрыть за этим подобием улыбки что бы то ни было. Темное и голодное, оно притаилось на самом дне его карих глаз в ожидании. И тогда Гэвин почувствовал. Сначала пыль и сырость полузаброшенного помещения. А потом уже запах альфы, что находился рядом с ним. Сильный, близкий, Гэвин недолго подбирал очередной эпитет — истинный. Во рту все еще стоял металлический привкус чужой крови. Гэвин рванул из архива как можно быстрее. Как можно дальше от понимающего взгляда. Он курил на пожарной лестнице до слабости в теле и цветных кругов перед глазами. «Так не честно», — думал он вытаскивая очередную сигарету из пачки и, передумав, засовывая ее обратно. Мутило. Потряхивало. Хотелось проораться. Он поднял голову, глядя на собирающиеся тучи, чувствуя запах озона перед грозой. — Так не честно! — закричал Рид, адресуя этот возглас куда-то наверх, кому-то незримому, но неизменно сильному. Иногда снисходительному к таким вот долбоебам, как он. Хотелось попросить помощи. Да вот только у кого? Гэвин не верил во всю эту хрень с истинной парой. Он не хотел верить. Он не просил, чтобы это случалось с ним! Он показал средний палец угрюмому, темнеющему небу и пошел обратно в офис. — То есть именно тогда вы снова обрели способность чувствовать запахи, — задумчиво изрек психолог. — Интересно. — Мне потом врач объяснил, что нейронные связи восстановились благодаря близости истинного партнера. Мне и до этого с его появлением мерещился то запах кофе, то выпечки, то еще чего. Но я привык к такому, потому что мозг помнил запахи и просто подкидывал мне воспоминания о них. — Как Ричард узнал обо всем, что происходит между вами и его братом? — Коннор ему рассказал в тот же день. Ричи был очень зол, что тот молчал так долго. Без малого четыре месяца. Они подрались прямо в участке. Потому что Кон виноватым себя не считал и заботился, как он сам говорил, о счастье своего тупого брата. — Сложная ситуация, — вздохнул Элайджа, откладывая блокнот в сторону. — Это еще мягко сказано, док. Я пришел, когда их уже растаскивали. Кэп отстранил их от работы на два дня и отправил разбираться с семейными проблемами где-нибудь в другом месте. — А вы? — А я остался. Потому что никто не знал причины конфликта. Эти придурки что-то наплели Джеффри, чтобы не втягивать меня, даже не спросив моего мнения на этот счет. Всегда бесило, что если ты омега, то сиди в сторонке и не отсвечивай, альфачи разберутся. Элайджа мягко засмеялся. Гэвину смешно не было, он продолжил: — В тот день я пришел домой поздно, изрядно надравшись. По-другому смелости не хватило. Гэвин помнил, как не с первого раза попал ключом в замочную скважину. Как увидел Ричи, сидящего в одиночестве и ждущего, когда его блудный партнер вернется. Гэвин неловко потоптался на пороге, скинул куртку и ботинки. Пошел вперед, когда Ричи поднялся с места. Не выдержал и обнял его, утыкаясь носом в шею. Пах его альфа так превосходно, что он вдыхал, пока от аромата горького шоколада и пряностей не закружилась голова. — Гэвин, ты что? — прошептал Ричи, обнимая его крепче. — Я чувствую. Он ощутил, как плечи альфы напряглись под его руками, как он тяжело сглотнул, прежде чем задать следующий вопрос. — И как тебе? Гэвин отстранился, заглядывая в беспокойные льдисто-серые глаза. — Лучше всего на свете. — Правда? — Правда. — Вам с Коннором нужно поговорить. Гэвин отстранился, непонимающе смотря на альфу. Неужели Ричи хочет отступить, даже не поинтересовавшись, что по этому поводу думает сам Гэвин? О чем они снова договорились, пока Гэвин набирался храбрости заявиться домой? — Нам с ним не о чем разговаривать, — покачал головой Рид. — Я встречаюсь с тобой. Люблю тебя, кретина. И ношу твою кретинскую метку, этого мало?! Сейчас не хотелось никаких разговоров. Ричи все еще оставался для него самым близким и родным. А его брат, несмотря на «истинность», все еще воспринимался как чужак. Поэтому Гэвин даже не думал о том, что может быть как-то по другому. Внутри что-то нехорошо дергалось при мысли, что они с Ричи будут жить друг без друга. — Мне достаточно, — снова обнял его Ричи. — Но мы всего лишь слабые люди, которые не способны противостоять природе. Медсестра принесла обед, состоящий из сока и какой-то размазни на тарелке. «Кушайте и набирайтесь сил» явно не про такую еду. Чем только думают больничные диетологи? Гэвину хотелось стейк с кровью и кофе. Капельница в его руке намекала, что хотелки пока придется прикрутить. — Что было дальше? — спросил Элайджа, поставив свой стакан с соком на столик для медицинского инструментария. — Дальше мы продолжили жить как и до этого. Коннор начинал первым, я велся, Ричи растаскивал нас по углам. Капитан Фаулер грозился всем, чем только мог, пытаясь остановить этот цирк. — Вы никогда не испытывали физическое или эмоциональное давление со стороны Ричарда? — Нет, — покачал головой Рид. — Мы хорошо ладили. Быть с кем-то, кто подавляет меня как личность, я бы не смог. — Раз все было более-менее спокойно, как так вышло, что вам наложили пять швов на переносицу? Гэвин криво усмехнулся, снова припоминая сегодняшнее утро. Рана на переносице отозвалась тупой болью. Все-таки с его мимикой было сложно не тревожить пострадавшее место, и лечащий врач уже предупредил, что останется шрам. Да и хрен с ним, со шрамом-то. Это было сейчас наименьшей проблемой. От унылых мыслей Рида отвлек завибрировавший телефон, высветивший на экране сообщение от Ричи. «Как ты?» Омега извинился, по-быстрому набирая ответ. Нормально он себя чувствовал, нечего его балбесам здесь отираться. Пусть лучше едут домой и приводят прихожую в порядок к возвращению Гэвина. — Здесь, я думаю, тоже лучше начать издалека, док. — Конечно, как вам будет удобнее. Рука снова потянулась к мешающей повязке, но Гэвин вовремя себя одернул. — Знаете, мне иногда кажется, что природа спланировала все от и до, не оставив нам права выбора или каких-то других вариантов. Мы втроем не слишком ладили в повседневной жизни, но все поменялось, когда у меня началась течка. Гэвин ненавидел это слово. Оно всегда казалось ему каким-то пошлым, постыдным. Подшучивания в школе среди сверстников и неприятные намеки альф, когда он стал постарше, намертво закрепили течку как что-то, что стоило скрывать от остальных. Стесняться напрямую сказать о причине недомогания на уроках физподготовки. И упрямо выполнять нормативы вместе со всеми, когда голова кружилась, ноги слабели и все в перестраивающемся организме намекало, что Гэвину нужен отдых, а не взбирание по канату и прыжки через козла. И только с Ричи он научился воспринимать эту особенность своего организма как что-то волнующее, интимное, только для них двоих. Это было не стыдно. Это значило, что у них с Ричи впереди несколько дней особенно крышесносного секса и отдыха от работы. Ричард всегда чувствовал течку раньше, чем Гэвин. Он подходил со спины, тепло выдыхал в шею так, что волоски на загривке вставали дыбом. Зарывался носом в короткие волосы, руками мягко поглаживал бока. И тогда Гэвин понимал, что плывет гораздо быстрее, чем обычно. Понимал, что со спокойного состояния его за полминуты бросило в жар, а сердце застучало быстрее. — Уже скоро, да? — спрашивал Ричард хрипло. От его голоса, необычно низкого в такие моменты, пробирало еще сильнее. Гэвин сглатывал собравшуюся во рту слюну и неопределенно пожимал плечами. — Тебе виднее, охотник, — отвечал омега, внаглую потираясь бедрами. И потом приходилось отлипать друг от друга и идти работать, когда работа была последним, о чем сейчас хотелось думать. Но вот с недавних пор, когда Рид снова почувствовал запахи, крышу срывало стремительно. Ричи маячил рядом, как сенсорный раздражитель. Коннор сидел за своим столом напротив, как затаившаяся в засаде зверюга. И Гэвину рвало башню. Коннор выловил его в темном коридоре на пути из хранилища улик. Давно пора было заменить несколько светодиодных ламп, да все руки не доходили, пока горит хоть одна. — Я вел себя как не подобает альфе, — начал Коннор, и омега внутренне напрягся. Что-то было в его голосе, что не нравилось Риду. Какая-то мрачная решительность. — Да уж, — ответил Гэвин. — Мы оба хороши. — Это решение далось мне нелегко. С понедельника я ухожу из участка. Капитан Фаулер одобрил перевод в Кливленд. Гэвин замер. Ему сразу представилось, как Коннор уедет, как будет пустовать его стол напротив. Никто не будет донимать дотошными правками в отчетах, перехватывать интересные дела, хамить и улыбаться так, что теплело внутри. Они с Ричи останутся вдвоем. И если сначала Рид этого страстно желал, то теперь от одной мысли его бросило в холодный пот. Значит, это последний день Коннора в участке. И он пришел попрощаться. Рид не знал, что ему ответить и нужно ли что-то отвечать. Нужно, потому что взгляд напротив такой грустный, что хочется обнять этого несносного, доставучего альфу и больше никуда не отпускать. — Я хотел кое о чем попросить напоследок, — заговорил Коннор спустя долгую паузу. Гэвин поднял на него взгляд, картинка плыла. Злая влага стремительно заполняла глаза. — Можно тебя поцеловать? И все. Сорвало. Гэвин кинулся к нему, вцепившись в пиджак на груди. В два шага преодолел расстояние до ближайшей стены, вжимая в нее неожиданно покорного альфу. Наверняка ждет, что снова пропишут по лицу. И даже готов выхватить заслуженную затрещину, но только потрясенно распахивает глаза, когда Гэвин целует первым. Они неловко сталкиваются зубами, но быстро прилаживаюся, и все получается так естественно, так невозможно правильно. Сквозь взбесившийся пульс до Гэвина доносится хриплый стон, и он почти не осознает, что этот стон — его. Одной рукой Коннор обнимает его, а второй зарывается в волосы на затылке и не дает ни малейшего шанса отстраниться. Гэвину и не хочется. Он офигевает от того, как оказывается горячо и сладко целовать своего истинного альфу. Как его усилившийся запах дурманит и без того плывущий от приближающейся течки мозг. Гэвин целовал, понимая, что не сможет без него. Что не в силах противостоять этой связи. Что он эту связь хочет и не смог бы отказаться от нее ни под каким предлогом. Они отрываются друг от друга. Их рты расцепляются с влажным звуком, Гэвин быстро облизывает покрасневшие, зацелованные губы и смотрит куда угодно, только не на альфу. Делая над собой усилие, он отходит на полшага, чтобы увеличить дистанцию. Чтобы хоть как-то оградить себя и Коннора от всего этого. Но теперь уже Коннор дергает его на себя и берет его рот так, словно имеет на это полное право. — Ричи застал нас тогда, — Гэвин переводит взгляд на психолога, снова активно строчащего в блокноте. — Ничего не сказал, просто развернулся и ушел. Я тогда почувствовал себя самым большим идиотом на свете. Никогда еще не было так стыдно. — Это говорит о том, что вы осознанный человек. Цените своего партнера и переживаете за ваши отношения. — Тогда почему я…почему я не смог сдержаться? Элайджа вздохнул, его пациент находился в очень непростой ситуации. Он усиленно думал, какой может дать совет, как подбодрить и направить. Но все его размышления сводились к одному: — Потому что это природа, Гэвин. Противостоять ей все равно что пытаться сдвинуть локомотив. Можно попытаться, но результат в итоге один — это не под силу человеку. Существуют миллиарды вероятностей, как могла сложиться судьба. Вы с Коннором встретились бы раньше, а могли и не встретиться вовсе. Они с Ричардом могли захотеть стать врачами, а не полицейскими, но почему-то мне кажется, судьба все равно свела бы вас троих. Да, именно троих, потому что вы все любите друг друга. Это, мистер Рид, называется полиамория и имеет место быть в нашем прогрессивном обществе. — Я не задумывался в таком ключе. Мне больше казалось, что Вселенная меня за что-то наказывает. — И такой вариант исключать не следует, — улыбнулся Элайджа. — Продолжайте. — В тот день Ричи не пришел ночевать домой. Написал смску, что хочет побыть один и останется ночевать в участке. Я не знал, куда себя деть, нервач подогнал начало течки, и тогда стало совсем паршиво. Лежать на кровати, поджав под себя ноги, было непривычно. Гэвин уже давно так не проводил течки, и сейчас это казалось дополнительным наказанием за его чувства к двум альфам сразу. Он отвлекал себя размышлениями и самокопанием, периодически доползая до душа, чтобы смыть липкую пленку пота и подтекающую смазку с тела. Гэвин действительно крепко любил Ричи, привык к нему и не мог представить своей жизни без напарника. Но и Коннора отпускать не был готов. Инстинкты это или нет, но Коннор нужен ему, а он нужен Коннору. Вся эта ситуация отдавала ненормальностью, потому что мало того что альф двое, так они еще и братья. Рид еще ни разу не был свидетелем их разборок, ибо все проблемы альфы предпочитали обсуждать наедине. Ричи говорил, что у них с братом особенные отношения, и Гэвин не лез. Он лежал, сходя с ума от растекающегося по телу жара. Хотелось прикоснуться к себе или хотя бы зажать между ног подушку и потереться, но он не делал этого. Не смог вовремя разобраться в себе — заслужил. Гэвин тихо заскулил, все равно его никто не слышал, можно было позволить себе маленькую слабость, и перекатился на другую сторону кровати. Простынь была приятно прохладной и свежей, Гэвин потерся щекой о подушку Ричи, зарылся в нее носом, вдыхая родной запах. От этого стало только хуже. Он ворочался, пока не смог уснуть тяжелым, беспокойным сном. А проснулся оттого, что кто-то ломал дверь. Раздражение придало сил, чтобы подняться. В дверь стучали почти без остановки, что злило еще больше. Ну кого там принесло?! Стук прекратился, и Гэвин было подумал, что можно ковылять обратно в спальню, но тут раздался мощный удар. Дверь чуть выгнулась, но устояла. Еще удар. Косяк треснул, Гэвин заорал: — Какого хрена?! За дверью сначала притихли, потом неуверенно попросили: — Гэвин, открой. Рид не знал, каким местом он тогда думал, но уж явно не головой. Потому что Ричард с братом стояли на пороге, и Гэвин почувствовал, что еще минута и случится катастрофа. Над их головами высветилось ярко-красное «пиздец», Гэвина обдало знакомыми запахами, которые сейчас немного смешались и от этого будоражили еще сильнее. — Сейчас не лучшее время для выяснения отношений, — прохрипел омега, вцепившись в дверную ручку для устойчивости и чтобы дверь не отвалилась. Она и так держалась на честном слове. А Гэвин почувствовал себя поросенком из сказки, к жилищу которого пришли волки. И осталось только дунуть посильнее, чтобы его убежище сложилось, как карточный домик. Внутри все дрожало в предвкушении неизвестно чего. Задница всегда первой чуяла приключения. — Ты не отвечал на телефон, — напряженно ответил Ричи, осматривая его, взъерошенного и снова вспотевшего с головы до ног. От его взгляда было немного неуютно, но Гэвин стоически держал зрительный контакт, переводя взгляд с одного альфы на другого. — Я не слышал. — Ты забыл его в участке, — Коннор отдал телефон, на экране высветилось двадцать восемь непринятых вызовов. — Мы подумали, что что-то случилось. — Случилось, — кивнул омега, перед глазами опять поплыло, он зажмурился, лесом слав, как выглядит сейчас со стороны. — Вы, два долбоеба, случились, — зло закончил Рид, стараясь дышать ровнее. Он заметил, что альфы мало того что на взводе, но теперь еще и дышат так же тяжело, тянут воздух носом. Становилось опасно, Гэвин был не готов к открывающимся перспективам. Но Коннор рванулся к нему первым, затаскивая в квартиру, пока омега задыхался от такой наглости. Ричард вошел следом за ними, осторожно прикрывая многострадальную дверь. — А ну пусти! — пытался вырваться Гэвин, пока его тащили на руках, как невесту, в сторону спальни. — Ричи, скажи ему! Вместо ответа его довольно бережно уложили на развороченную постель и нависли сверху. — Мы уладили разногласия, — сказал Ричард, погладив Гэвина по волосам. — Нихуя себе. Договорились они, — зашипел Рид, пытаясь отползти, но Коннор ухватил за ногу, и он рухнул обратно, на неудобно скомканную простынь. — Амггх, это вообще-то домогательство. Коннор оказался невозможно близко, потерся всем телом, вызывая дрожь нетерпения. Поцеловал, мягко и уверенно, так что внутри все загорелось и сопротивляться хотелось чуть меньше, чем до этого. — Нет, — заключил он, смотря своими карими глазами невыносимо нежно. — Ты хочешь. И меня, и его. Ричи тоже забрался на кровать и потерся носом о шею, жадно вдыхая. — Еще скажи, что вы как братья привыкли делиться, — не смог не съязвить Рид, млея под поцелуями обоих альф. Они мягко засмеялись, в четыре руки стаскивая с него влажную футболку и шорты вместе с бельем. Было странно. Отдавало каким-то извратом. Гэвин прямо чувствовал, как рушатся его моральные принципы. Возможно, Кону с Ричи было так же нелегко, но они были готовы попробовать отношения, где есть место для каждого из них. Гэвин понимал, что это единственный выход, но от этого не становилось менее странно. Коннор перекатился вместе с ним по кровати, укладывая омегу на себя. Засранец даже не разделся. Гэвин только и успел что расстегнуть на нем рубашку и прильнуть кожей к коже. Ричи выцеловывал поясницу, мокрый, горячий язык провел влажную дорожку ниже, вынуждая окончательно потерять стыд и застонать. Пальцы скользнули уверенно и очень хорошо. Гэвин вздрогнул, удобнее устраиваясь на Конноре, тот вылизывал его шею, прямо по метке, оставленной его братом. — Ричи, — задохнулся от нового движения Рид. — Не мучай. Ричард услышал его, навалился сверху, прижимая теснее, и, видимо, тоже не озаботился одеждой. Потому что по ягодицам больно царапнул ремень, когда альфа стягивал джинсы до бедер, чтобы потереться. — Давай, — шепнул ему Коннор, схватив за бока и помогая наконец-то войти. Все смешалось, стоны и тихие ругательства сквозь зубы. Запахи двух альф, по-видимому, отключили мозги напрочь, потому, что Гэвин позволил Коннору впиться в шею с другой стороны от метки Ричарда, оставляя собственную. Ричард, поддавшись какому-то порыву, тоже вгрызся в чувствительную до предела кожу, обновляя свою метку. Гэвин измученно застонал, сквозь боль чувствуя, как его кроет удовольствием, таким сильным, что едва можно вынести. — Когда я проснулся, то рядом был только Ричи, — Гэвин вздохнул, вспоминая сегодняшнее утро. — И я подумал, что Коннор все-таки ушел. Что перевод остался в силе, и это было просто очередным прощанием. — Вы склонны делать поспешные выводы? — спросил Элайджа, поправляя съехавшие на нос очки. — Постоянно. Гормоны все еще сходили с ума, и я устроил Ричи истерику. Потребовал найти телефон его брата, чтобы высказать все, что о нем думаю. Я чуть не слетел с катушек, думая, что Коннор оставил нас. А потом мы услышали, как в двери поворачивается ключ. Этот засранец всего лишь сходил за цветами, грёбаные розы, мать их. Ну я сгоряча и полез драться. Сейчас было стыдно за этот эмоциональный выпад. Но можно же было хотя бы записку оставить! Романтик несчастный. — Он вас ударил в ответ? — Нет. Ричи полез нас растаскивать, я споткнулся о валяющийся на полу букет, упал лицом в косяк. Очнулся оттого, что тормошат. Он вспомнил, какая картина предстала глазам прибывших на срочный вызов ребятам из 911. Гэвин, лежащий на полу в небольшой лужице крови и зажимающий кровоточащий нос первым, что подвернулось под руку — шарфом Ричарда. Картина была дополнена валяющимся рядом букетом красных роз и лепестками, рассыпанными вокруг Гэвина. И он таки успел написать кровью прямо на светлом паркете все, что думает о Конноре и его брате. — Действительно невероятная история, — хмыкнул психолог, закрывая блокнот. — Вы мне верите? — Да, Гэвин. Я думаю, что вы говорите правду, хоть в вашей жизни и много поразительных стечений обстоятельств. Позволите дать совет? — Давайте. — Просто поговорите. Не по отдельности, а все вместе. Я уверен, что вам есть что сказать друг другу. Телефон запищал, высвечивая еще одно смс, теперь уже от Коннора. Гэвин прочитал и улыбнулся, тут же поморщившись от боли в переносице. «Мы любим тебя». Он напечатал ответ не думая. Что-то подсказывало, что судьба не дает испытаний просто так. Что все продумано кем-то свыше, какой-то неосязаемой силой, что приводит людей друг к другу. Гэвин посмотрел наверх, в белый больничный потолок, и вздохнул, нажимая «отправить».