Забавное происшествие

«…моя миссис Кеннеди, и тут я задумался о правильности своего решения. Вы, конечно, ахнете — так, как всегда это делаете, с этим ласковым придыханием: «О, этот несносный Фрэнсис Морган!» — но, поверьте, я вовсе и не собирался шокировать вас. Устраивайтесь поудобней, попросите горничную налить вам кофе, а я расскажу одну забавную историю, свидетелем которой мне пришлось стать. Здесь, в Панаме, нравы очень отличаются от наших, и больше всего здешних обитателей печалит то, что приезжает некий гринго (так пренебрежительно они называют нас, американцев) и начинает сорить деньгами. Вы не поверите, но любое действие слуг в местной «гостинице» (только, ради Бога, не представляйте отель «Уолдорф»!) стоит десять песо. Неважно, что все оплачено при приезде: заправить постель — десять песо, набрать воды в стакан — десять песо, подставить щеку для удара — те же десять песо! Да-да, моя дорогая нью-йоркская фея, вам не показалось, я так и написал. Другое дело, что потом придется отдать еще сто, чтобы успокоить его гордость, — но это совсем иная история. Итак, в гостинице были только два американца: я и еще один деловой человек из Филадельфии, истинный англосакс, педантичен и спокоен, как кремень. Ничто не могло вывести его из себя, и тем большим было мое удивление, когда я проснулся от дикого шума за стеной, доносящегося из его комнаты. Я громко поинтересовался, в чем дело, и через некоторое время в моей комнате появился слуга Хосе Антонио Террас. — Джим, — спросил я (мне пришлось окрестить его Джимом, потому что выговорить сразу все его имена человеку не под силу), — что случилось? Вначале он отказывался рассказать мне, но могущественнейший доллар развязал ему язык. Оказалось, хозяйка гостиницы держала у себя в питомицах змею, чтобы отпугивать ею назойливых кавалеров, и прошлым вечером она (змея, конечно же!) каким-то чудесным образом выскользнула из своей корзины. Вместо того, чтобы спокойно улизнуть в джунгли, змея решила поохотиться во дворе, распугав всю живность, а мой сосед был столь рассеян, что оставил окно в своей комнате открытым. Вы думаете, моя дорогая, к нему заглянула змея и пригрелась в его постели? Как бы не так! Его комната, когда он вернулся, смахивала на негритянский балаган. На шкафу нашла прибежище семья голубей, изрядно разукрасив всю его одежду; они нашли его припасы сухарей, которые он хранил в коробках, и разбросали их по всей комнате, приманив мышей. За голубями в его номер проникла кошка и полвечера занималась гимнастикой вместе с грызунами, разодрав бумаги на тысячи долларов! Сама змея присоединилась к ним позже, и, по словам слуги, она так соскучилась по людям, что задремала на выступающем дверном косяке — разумеется, чтобы свалиться на шею первому вошедшему. Как вы понимаете, первым и оказался наш американец. Хосе искренне недоумевал, почему белый сеньор так кричал и рвал волосы на голове. С видом истинного стоика он заметил, что сам бы никогда не позволил себе такого поведения. Впрочем, это не помешало ему через полчаса устроить представление с попыткой самоубийства перед хозяйкой, которая зорко разглядела гнусные американские деньги в прорехе его штанов. Кажется, он даже бился головой о дверь. Да, кстати! В прошлом письме вы упоминали, что Джон собрался...»