Магия

Между Шерлоком и профессором Мориарти существовала какая-то магия. Джон знал это точно: он её видел собственными глазами. Имя «Лиам» действовало на брюнета подобно заклинанию. Стоило его произнести, как на лице сыщика расцветала улыбка, мечтательная, чистая, а взгляд... Взгляд видел только его, даже если его рядом не было. Шерлок искал с математиком встреч, – и часто их находил. Было удивительно, как они отыскивали друг друга в безликой толпе, на путанных улицах Лондона, среди обстоятельств и мест, подобранных так спонтанно и нечаянно, что случайности никак не могли оказаться случайными. Словно противоположные полюса одного магнита, созданные природой так, чтобы всегда притягивать друг друга, в конце каждого пути они оказывались лицом к лицу. Часто они и приезжали друг к другу. Шерлок мог внезапно сорваться и, не предупредив никого, включая самого профессора Мориарти, уехать в Дарем. Нередко квартиру 221Б по Бейкер-стрит посещал и сам Уильям, когда вместе с братьями приезжал в Лондон. В такие дни, как правило, они засиживались до позднего вечера, разговаривая на своём языке о вещах, которые понимают только они. Скоро, после женитьбы на Мэри, доктор съехал со своего прошлого жилья, но сердобольная мисс Хадсон, когда Джон заглядывал к ним в гости, докладывала, что с момента переезда блондина мало что изменилось. Ватсон помнил, как однажды зашёл в квартиру друга посреди одного разговора. Серый, промозглый вечер начала декабря; под тиканье часов мужчина, скрывающийся под псевдонимом Артур Конан Дойль, вносил последние поправки в последний свой рассказ. На следующий день его ждали в издательстве с новой захватывающей историей о приключениях гениального сыщика и его верного помощника. Когда чернила были на исходе, Ватсон, собрав все скрипучие половицы на лестнице, спустился к Шерлоку с просьбой одолжить его чернильницу, и вошёл без стука, что было обыкновением для обитателей дома на Бейкер-стрит. Когда он залетел в комнату, раздухарённый приливом вдохновения, он застал Холмса и профессора сидящими на диване друг напротив друга. Шерлок выглядел так, словно его застали врасплох, а Уильям же, отвернувшись к окну, трясся от беззвучного смеха. — Шерлок! Срочно! — не обращая на них внимания, воскликнул Джон. — Мне нужны чернила! Немного растерянно кивнув, мужчина поднялся с места и направился к своему столу, ища среди бумажек и пробирок чернильницу. Проследив за ним взглядом, Ватсон непроизвольно повернулся к Мориарти, что уже сидел к нему лицом, с улыбкой хитрой и довольной, словно только что он его успешно обманул. Уильям Джеймс Мориарти был прекрасным человеком, интеллигентным и начитанным, с которым доктор Ватсон имел честь быть знакомым, однако чем ближе становилась их с Шерлоком дружба, тем беспокойнее было Джону. То же самое происходило с суетливой мисс Хадсон. Оба глубоко любили их бесшабашного детектива и не могли не тревожиться за него. Они не произносили этого вслух, но оба знали, что за магия происходит, когда багровый взгляд растворяется в ультрамарине, расплавленном пеклом алых глаз. К своему изумлению Джон обнаружил, что совсем не удивился, когда Шерлок доверительно ему, как своему лучшему другу, поведал по секрету, что их с математиком связывает любовь не к одним лишь загадкам. Где-то на подкорке мозга, на периферии сознания доктор уже давно об этом знал, однако признание Шерлока всё-таки внесло смуту в его чувства. С точки зрения викторианской морали, такой союз был непозволителен ни при каких обстоятельствах, был омерзителен и порицаем, но... В вдохновенных речах Шерлока о его любви к Лиаму Джон не находил ничего омерзительного, а глядя в его светящиеся воодушевлением глаза, не мог высказать порицания. Радость, хоть и робкая, болезненная, поселилась в его сердце, – радость, что Шерлок нашёл того, с кем может быть счастлив, как Джон – с Мэри. Лиам понимал брюнета так, как не мог понять его ни сам Джон, ни Майкрофт, ни кто-либо другой. Их магия, что связывала их, возвышала, открывала их глазам мир, что был не виден остальным, делала Шерлока счастливым. Джон чувствовал, что со своей стороны должен сделать всё, что только возможно, чтобы сохранить это счастье. Он стойко держался на допросах своей подруги и бывшей домовой хозяйки, не сдавшись даже под напором слёз и обид. Он не сломался под пронизывающим взглядом Майкрофта, хоть по его хитрой улыбке и догадывался, что и без Джона глава Бюро Разведки всё прекрасно знал. Не проболтался Ватсон и Мэри, хотя её взгляд был не менее пронзительным, чем у Майкрофта. Потому что Шерлок расскажет сам, когда придёт время. Потому что он доверил этот секрет Джону, как своему лучшему другу. И Джон пронесёт его так долго, как это потребуется, даже если лишь малая часть счастья Шерлока зависит от этого. Но он это сделает. Сделает для Шерлока, как для лучшего друга.