Грани безумия

Очередной глубокий толчок выбивает из Дзёно стон, который тот не сдерживает, прогибаясь и с удовольствием подставляясь под ласкающие его руки. Фукучи нравится чувствовать его таким. Плотно сжимать его бёдра, скользить ладонью по вспотевшей коже, поворачивать его тело под любым углом, не получая сопротивления. Целовать за ухом, держа за горло, придавливая к постели, входя до упора. Дзёно становится комком беспорядочных вздохов, растворяясь в его руках, только в них позволяя себе быть собой. Фукучи до одури ценит эти моменты и готов сделать что угодно, лишь бы Сайгику продолжал быть его. Готов хранить это в тайне от всех и терпеть на людях грубость и холодность, предвкушая моменты близости. Ведь стоит им остаться наедине, как Дзёно сам в нетерпении опускается на колени. Очи польщён его вниманием и готов выполнить любую прихоть, лишь бы слышать жаркие стоны и видеть прекрасное раскрасневшееся лицо. Лишь бы знать его таким, каким не знает никто другой. Дзёно молод, бестактен и ненасытен, и нуждается в большем, чем просто секс — нет, этого слишком мало. Ему нужен потрясающий секс. Фукучи страшно, что однажды он не справится и наскучит ему, и готов делать всё, лишь бы этого не случилось. Готов пробовать то, о чём раньше не мог и думать. Дзёно хочет, чтобы его удивляли и безоговорочно потакали безумным фантазиям, и Очи не может в этом отказать. Он слишком любит эти моменты — когда Сайгику доволен, когда на грани обострённой чувствительности ему так хорошо, что он может потерять сознание. Эта особенность слегка пугает, но Дзёно хочет именно этого, и Фукучи приходится смириться, всегда держа наготове аптечку и стакан воды. Это стоит того для них обоих. И в этот раз Очи решается наконец воплотить одну из самых пугающих фантазий Дзёно, о которой вскользь они уже говорили. Он кладёт в коробку под кроватью заряженный пистолет — один из табельных кольтов сорок пятого калибра, — гадая, поймёт ли тот сразу, что там лежит. Но Сайгику, войдя в спальню, ведёт себя как обычно, ничего не говоря об этом. И сейчас, в самом разгаре их встречи, уже единожды кончив, он лежит на боку, подрагивая в чужих руках, пока его держат, крепко сжимая и дыша на ухо. Пока член ещё пульсирует в нём несколько секунд, наполняя до упора. Очи целует его в шею, медленно отпуская, давая время передохнуть — в первую очередь, самому себе, чтобы чуть позже, как обычно, пойти на второй заход. Но в этот раз уже с особым приспособлением. Фукучи немного нервничает и старается скрыть волнение. Когда время приходит, он извлекает коробку из-под кровати. Дзёно, уже отдохнувший, лежащий среди одеял, с любопытством приподнимает брови, словно правда не догадывается, что внутри. — Что у вас там, командир? Его голос полон предвкушения. Он придвигается, обнимая сзади, и кладёт голову на его плечо, пока Фукучи сидит на краю кровати, — Что-то интересное? Очи чувствует по его масляному голосу, что волноваться ему не стоит — Дзёно, подрагивающий от нетерпения, определённо всё понял и полностью доволен его инициативой. Фукучи откладывает коробку на пол, достав из неё пистолет, заряженный, но, разумеется, стоящий на предохранителе. Поворачивается к Сайгику, прислоняя прохладный ствол к его груди, и сразу же ощущает, как его тело отзывается приятной дрожью. — Кажется, тебя следует наказать за лишние вопросы. Дуло плавно скользит по коже, осторожно упираясь ему в подбородок, и Дзёно с наслаждением запрокидывает голову, улыбаясь и горячо дыша. — Что же вы сделаете, командир? Его голос дразнит, а его тело вновь демонстрирует готовность к близости. Очи самому становится тяжело дышать от этой картины. Он как можно бережнее держит оружие, прислоняя к коже и боясь причинить дискомфорт. Другой рукой он скользит по его груди и животу, смыкая наконец пальцы на вставшем члене и получая в награду краткий стон. Целует раскрытые губы, медленно и мучительно посасывая язык, зная, что Дзёно нравится. Хоть Фукучи не мог понять некоторых его предпочтений, в частности очевидной склонности к мазохизму, но за время, проведённое вместе, научился полностью удовлетворять и тоже получать от этого удовольствие. Держа пистолет у его щеки, он всё ещё не до конца уверен, как далеко ему следует зайти, и надеется, что не сделает ничего лишнего, за что бы Дзёно разозлился и потом бы не разговаривал с ним несколько дней. Когда такое случалось, Очи было мучительно ночевать в одиночестве, ведь он слишком привык к их постоянной близости и больше всего боялся это потерять. Но сейчас Сайгику выглядит крайне довольным. Он заводит руки за спину, словно желая быть ещё и связанным, что тоже ему очень нравилось. Но Фукучи решает не отвлекаться на это, а расправиться хотя бы с присутствием пистолета. В конце концов, что ему делать дальше? Дзёно трётся щекой о дуло и толкается в его руку, со стоном выдыхая: — Ну же… накажите меня… У Очи кружится голова от этой картины, и он надеется, что понял правильно. Целуя ещё раз, он аккуратно валит его на постель, раздвигая его ноги, и бережно ведёт пистолетом по внутренней стороне бедра, получая поощряющие горячие вздохи. Устроившись удобнее, он осторожно гладит: с одной стороны — тёплой ладонью, с другой — прохладной сталью оружия. С удовольствием наблюдая за реакциями, он целует его живот, опускаясь ниже и дразняще обводя языком подрагивающую головку. Дзёно стонет, выгибаясь, явно желая большего. Очи скользит губами по всей длине, опускаясь ниже, чтобы поочереди вобрать в рот яички, снова слыша нетерпеливый стон, и спуститься наконец к пульсирующему анусу, растянутому и один раз сегодня уже наполненному. Он привычно ласкает его языком и вставляет пальцы, плавно проскальзывающие внутрь. Сайгику громко беспорядочно дышит, срываясь на стоны и стараясь насаживаться сильнее. Его тело накрывает волнами дрожи, и он жадно шепчет: — Ну же… Фукучи заворожен этим зрелищем. Дзёно, взъерошенный, до предела возбуждённый, почти срывающийся на мольбы о большем — кто ещё мог бы видеть его таким? И ствол пистолета, так ярко контрастирующий с его бледной кожей… Очи хочет уже отложить оружие подальше и снова войти в него, но, как только он отводит руку, Сайгику полностью угадывает его намерения. — Нет… не… — он пытается выровнять дыхание. — Не убирай его. Фукучи смотрит с сомнением, поднимая брови. Ему не хочется портить момент или спорить, но он понятия не имеет, что в таком случае делать дальше. Сайгику ведь не хочет, чтобы он действительно?.. — Да, чёрт возьми… я хочу, чтобы ты вставил его. Очи с сомнением смотрит на дуло, не слишком широкое, но жёсткое и никоим образом для этого не приспособленное, и на пульсирующий в ожидании анус. Хмурится, представляя, как это должно быть больно. — Ты уверен?.. Дзёно приподнимается на локтях, чтобы Фукучи во всей красе мог увидеть его недовольное лицо. — Я уверен. Иначе зачем было начинать это? — Ну… Очи тут же получает несильный удар ногой в бок, затем Сайгику изящно выпрямляет ногу, кладя на его плечо, определённо зная, как такая позиция сводит его с ума. — Ну? — О боже… Фукучи поднимает почти умоляющий взгляд. — Ты действительно хочешь этого? Я не очень уверен, как это сделать… Дзёно цокает языком. — Побольше смазки и презерватив. Это же табельное оружие, вам не следует его сильно пачкать. Он усмехается, наверняка довольный растерянным видом Очи, который вынужден, как и всегда, с тяжёлым вздохом выполнить всё, как он требует. Ему приходится повозиться, чтобы всё наконец получилось, и по вздохам Сайгику он понимает, что возится уже слишком долго, но не может позволить себе быть неосторожным и причинить лишнюю боль. Даже если тот наслаждается ей, Фукучи всё равно испытывает опасения. Поэтому он долго и тщательно растягивает его как можно сильнее, параллельно лаская его член, чтобы дуло пистолета, обтянутое резинкой, могло плавно войти, не повредив стенки. Наконец это происходит, и Дзёно награждает его особенно громким и довольным стоном. — Да, ещё… Очи и не надеялся, что ему хватит малого. Он осторожно проталкивает дуло немного глубже, продолжая ласкать его член и бёдра и гадая, в какой момент от переизбытка чувств тот может отключиться, чтобы быть готовым. Тело Дзёно дрожит и изгибается — податливое, вспотевшее, обдающее безумным жаром. Он стонет от каждого движения, неконтролируемо распахивая веки. Фукучи нравится видеть это, ощущать в этом особенную интимность. Он хотел бы дарить больше нежности, лаская мягко и трепетно, целуя его невидящие глаза, но так уж вышло, что Сайгику из тех, кто предпочитает, чтобы его имели дулом пистолета. Кто со стоном выдыхает: — Сними… с… предохранителя. Очи замирает. — Ты с ума сошёл? Хотя ответ он уже знает — тот и правда хочет этого и готов зайти очень далеко, лишь бы получить ещё больше острых ощущений. Но Фукучи колеблется — это всё-таки уже слишком, но на него давят, с непривычной нежностью выдыхая: — Я доверяю тебе. От этих слов по коже проходит электричество, и он чувствует себя бессильным хоть раз хоть в чём-то ему отказать. — Черт возьми, Дзёно… Не шевелись. Он действует максимально медленно и осторожно, снимая оружие с предохранителя и придерживая Сайгику за бедро. От осознания происходящего его захлёстывают смешанные чувства. Видеть Дзёно таким — с удовольствием насаживающимся на дуло заряженного пистолета, способного в любой момент выстрелить, это слишком. Это безумие, будоражащее до костей. Очи замирает, не шевелясь, пока Сайгику, весь взмокший, лёжа на спине, сам осторожно двигается. Фукучи надеется, что этого хватит, что вот-вот всё должно закончиться, что Дзёно, чей напряжённый член он сжимает в ладони, вот-вот достигнет пика и позволит уже вынуть чёртов пистолет. Но Сайгику вдруг выдыхает: — Выстрели. И Очи замирает — теперь уже точно в ужасе. — Что ты… — Не бойся, я просто растворюсь в воздухе. Досчитай до трёх и… Дзёно вновь стонет, находясь на грани. Фукучи испытывает смятение — он никогда бы не стал этого делать, он и так зашёл слишком далеко, и это следует прекратить немедленно и навсегда забыть об этом. Но Сайгику так умоляюще выдыхает: — Ну же, доверься мне… Его вид заставляет Очи поддаться. Снова. Разгоряченный, раскрытый, Дзёно выглядит беззащитным, но это лишь уловка. Он имеет огромную власть над ним и, прекрасно зная об этом, умело пользуется. Ничего не остаётся, кроме как дрожащим голосом начать считать. — Один… Неужели он это сделает? — Два… Он не должен этого делать. — …Три. Раздаётся оглушающий выстрел, и уши закладывает на пару секунд. Фукучи сам чуть не теряет связь с реальностью, жмурясь в момент нажатия спуского крючка, лишь потом соображая, как же громко это должно быть для Сайгику. Он боится открыть глаза, пока не чувствует, как его мягко обнимают со спины, дыша в щёку и что-то шепча, но он не может разобрать слова, пока гул в ушах не стихает. — Что? Он наконец промагривается, видя перед собой сбитую постель и разлетевшуюся в пух подушку. — Говорю, вы отлично справились, командир. — Боже… — Фукучи сокрушенно выдыхает. — Ты сведёшь меня с ума. Пытаясь успокоить сердцебиение, он откладывает пистолет в сторону, не забыв поставить на предохранитель. Влажные лоскуты разорванной резинки валяются на одеяле. Он поворачивается к Дзёно, и тот улыбается, ластясь, словно всё это в порядке вещей, и жарко целует в губы, седлая его колени. Очи медленно успокаивается, чувствуя его близость и благодарность, и крепко обнимает, прижимая к груди. Про себя тяжело вздыхая — этот парень сумасшедший. Но он готов потакать его безумию, потому что любит.