Another Mask Behind You

. Облачившись ради свадьбы в белую парадную мантию, Драко явился в Боярышников переулок по-прежнему полный решимости отказать этой ночью Поттеру в сексе. Они лишь развлекутся на свадьбе, и Драко вернётся домой. Потрахаются как-нибудь в другой раз. — В этом и пойдёшь? — спросил Драко, как только Поттер открыл ему дверь. Разглядывая официальную белую одежду на Драко, Поттер прочистил горло и прохрипел: — Да. — Нет, это никуда не годится, — легко поцокав языком и заходя в дом, сказал Драко. — Ой! — удивилась Вальбурга. — А ты выглядишь... мило. — Благодарю, миссис Блэк, — Драко подтолкнул Поттера к спальне. — Что не так с моим костюмом? — спросил Поттер, когда Драко открыл шкаф и принялся перебирать одежду. — Сегодня ведь кто-то женится, — заметил с укоризной Драко. — Думал, я вполне нормально одет, — Поттер оглядел себя. Драко улыбнулся, задирая подбородок. На нём самом улыбка вышла бы покровительственной. У Тристана же, надо надеяться, выглядела привлекательной. — Это свадьба. Тут небрежность в одежде непозволительна. — Я почти убеждён, все так и будут одеты. — Это неуважительно, — Драко вернулся к шкафу. Поттер подошёл и посмотрел через плечо Драко. Подошёл очень близко. Драко вытащил голубовато-серую мантию, но она была почти такой же неподходящей, как и наряд на Поттере. — Точно не останешься у меня потом, хотя бы ненадолго? — спросил Поттер. — Я уже говорил, — Драко отбросил мантию и вытащил новую. — У меня сегодня другие дела. — Можем уйти пораньше. — Какие цвета? — Цвета? — дыхание Поттера обжигало щёку. — Да, цвета, — Драко уже раздражался, но вместе с тем и понимал: Поттера, похоже, умиляло, как уважительно Драко относится к людям, вступающим в брак. Да Поттер просто издевается. — В каких цветах будут подружки невесты? Какие будут цветы? — Не знаю, — конечно же, Поттер изумился. — Вот честно, Гарри! — Драко повернулся к нему лицом. — Иногда ты говоришь совсем как Гермиона, — сузившиеся глаза у Поттера сияли. — Приму за комплимент, — сказал Драко. Ужасное, конечно, сравнение, но в устах Поттера несомненно лестное. Да и Грейнджер — ведьма исключительная... только самодовольная сверх меры. Хотя, когда Драко разговаривал с ней последний раз, в большинстве вопросов она казалась довольно беспристрастной, и... Драко достал палочку. — Видимо, придётся всё самому делать, — сказал он. — Выйдет не так идеально, как у мага-портного, но ничего другого не остаётся. — Что собираешься делать? Но Драко уже наставил палочку на Поттера, изменяя его костюм на приемлемую официальную мантию, дорогую и при этом сдержанную. Практики в своё время было достаточно — никто не захочет трахать уличного парня в лохмотьях, — и Драко навыка не потерял, хотя теперь мог позволить себе любую одежду. Пока Драко применял чары, Поттер молчал; таким его и хотелось видеть. Поток магии от стоящего так близко человека может ощущаться довольно эротичным. Драко хмурился и покусывал губу, намеренно растягивая заклинания, просто чтобы Поттер успел насладиться его магическим мастерством и налюбоваться, как Драко выглядит, колдуя — старые привычки; их вообще трудно обуздать, как ни пытайся, но Драко готов был об заклад биться, что Поттер сочтёт это привлекательным. И выиграл бы, как пить дать. Когда он наконец закончил, голос у Поттера почти дрожал. — Тристан, — произнёс он, потянувшись к Драко. — Должно продержаться весь вечер, — предусмотрительно отступив на шаг, сказал Драко. — но, боюсь, не дольше. После полуночи всё вернётся к прежнему, потёртому, состоянию. — Я что, Золушка? — Поттер скривил губы, складка появилась и исчезла. — Думаю, из меня получилась неплохая фея-крёстная, не так ли? — Нет. Легендарная фея-крёстная слыла весьма могущественной ведьмой. Может, в следующий раз заклинания выйдут более сильными, и Поттер тогда... Поттер подошёл ближе, горячее дыхание коснулось лица Драко. — Для меня ты принц, — сказал Поттер. — Мм, — Драко медленно провёл пальцем по только что трансфигурированному лацкану. — Ты злая мачеха? — Нет, — Поттер наклонился, и Драко позволил ему приблизиться ещё сильнее — настолько близко, что почувствовал во рту вкус его дыхания, тёплого и влажного, Поттер почти соприкоснулся с ним губами... — Лучше нам пойти уже на свадьбу. — Да, — сказал Поттер. — Готов аппарировать? — Да, — согласился Драко. — А кто у нас, вообще, женится? — Ой, забыл тебе сказать, — откликнулся Поттер. — Джордж Уизли. И они слились в аппарации. * Свадьба стала кошмаром. Повсюду были Уизли. Даже те Уизли, о которых Драко и не слышал никогда — типа троюродного брата Артура Уизли из Австралии или что-то подобное, — какой-то ужас. Торжество совсем не походило на те, куда до этого Драко сопровождал Поттера. Здесь Поттер знал всех и, похоже, в самом деле их любил. Он говорил с ними. Он задавал им вопросы. Да что там — он им улыбался. Разговаривал, правда, по-прежнему мало, зато не прятался по углам и выслушивал каждого, о чём бы ему не говорили. Однажды даже громко рассмеялся. Драко не мог припомнить, что когда-нибудь слышал от него такое. Слышал в постели негромкий смешок на ухо; лёгкую хриплую усмешку, когда сам вёл себя особенно привередливо. Но вспомнить настоящий смех — с этими богатыми, бархатными переливами, и чтобы Поттер при этом запрокидывал голову, обнажая линию горла, — не удавалось. Наверное, было что-то такое в школе — да, в школе не раз слышал, как Поттер смеялся со своими друзьями, потешался над слизеринцами, веселился, отмечая победу. Просто звучало это иначе. Возможно, с годами у Поттера просто тембр голоса стал ниже. Кроме того Уизли понятия не имели, как устраивать свадьбы. Вспомнилось, как справляли свадьбы в годы детства Драко. Отец с матерью всегда находились в центре внимания, у них была масса знакомых, все их уважали, и Драко ходил на свадьбы не менее пяти раз в год. И отлично знал, какими те должны быть — много белого, ряды цветов на обширных пространствах, звучат волшебные инструменты и невесту непременно украшает фата со шлейфом чуть ли не в половину бального зала. Но Уизли с Джонсон венчались... в саду матери Джонсон; а сама Джонсон даже не оделась в белое. Подружки невесты красовались в мантиях разных, не сочетаемых друг с другом цветов, а у Чарли Уизли и вовсе мантии не нашлось — он был лишь в рубашке с жилетом и в чём-то вроде повседневных брюк. Гости должны были стоять молча, и после церемонии — разойтись в определённом порядке. Приём следовало устроить пышный, с белоснежными скатертями и шампанским, за столами полагалось произнести не менее десяти торжественных и слегка едких речей. Между тем Уизли и Джонсон устроили простой фуршет с карри и имбирным пивом, а ди-джей — Ли Джордан — исполнял для гостей песни Ведуний. Все приглашённые оказались либо Уизли, либо теми, кто ненавидел Драко в Хогвартсе, и взгляды у тех и других почти полностью совпадали. Собралась и вся та нелепая банда возмутителей спокойствия с пятого курса — Армия Дамблдора, как они себя называли, — включая Захарию Смита и Энтони Голдштейна. Чёрт, здесь даже МакГонагалл нашлась, даже министр Шеклболт пару раз попался на глаза. Поскольку здесь Поттер действительно был душой компании — не сравнить с типичным его поведением на светских раутах, — Драко решил на время забыть обычную свою уловку и даже не пытался перетянуть на себя всеобщее внимание. Во время церемонии Драко охватила такая ярость, он всерьёз опасался не сдержаться и совершить что-то очень глупое. Панси всегда говорила, что, выходя из себя, он постоянно нарывается на неприятности, и в основном она была права — в конце концов, он ведь, одевшись дементором, гнался за Поттером, и на дуэль его вызывал. И Панси была права в главном — когда дело касалось Поттера, Драко терял почву под ногами. Но это всё в прошлом. Сейчас Драко бесился лишь оттого, что тут собрались все его старые враги. Указ о перестройке лишил Драко всего, и эти люди оставили его гнить на улице. Забыли о нём, ожидая, что, как любой проигравший в войне, он забьётся в какую-нибудь нору, зализывая раны, и останется на дне, навсегда канув во тьму. И уж точно не ждали, что Драко сможет подняться. А он сумел. Пусть и не показывал собственного лица, но теперь у него были деньги, квартира и шикарная одежда — не говоря уже о том, что Поттер, можно сказать, ел у него с рук. Драко всё, буквально всё держал под контролем, потому что мог. Даже если Указ о перестройке прижал его к земле и почти раздавил, Драко выжил. И был силён, вопреки всем их ожиданиям. — Ты как? — наклоняясь к нему, спросил Поттер. Джонсон перед всей толпой произнесла: — Согласна! — Нормально, — с преувеличенным спокойствием шепнул Драко. Дальше последовали поздравления, но Драко уже пришёл в себя. Теперь он знал, что делать. — Гермиона! — радостно позвал он. — Тристан, — откликнулась Гермиона, пожимая ему руку. — Выглядишь просто восхитительно, — сказал Драко. — От волос глаз не отвести — сверкают, будто звёздами усыпаны. Грейнджер покраснела. — Ничего особенного, — она застенчиво поправила волосы и добавила: — Я зелье применила. — «Дыхание вейлы»? — предположил Драко. — Откуда ты?.. — Постоянно его использую, — беспечно сказал Драко. — Думаешь, волосы у меня от природы вьются? — Как-то не задумывалась. Грейнджер внимательнее осмотрела его волосы; те, конечно, принадлежали Тристану и в средствах для укладки не нуждались, но всё это благодаря Маскарадному пуншу. Драко усовершенствовал зелье и добился песочного цвета кудрей, идеально дополнявших вытянутое лицо Тристана — похожее на лицо Драко и в то же время отличавшееся ровно настолько, чтобы никто не смог узнать. — Позволь, расскажу, какие изменения вносят в него мужчины, — продолжил Драко, — и ты поймёшь, почему миссис Анджелина согласилась выйти за этого негодяя. — За Джорджа? — засмеялась Грейнджер. — Все они негодяи, — снисходительно махнул рукой Драко, — когда женятся на таких хорошеньких женщинах. — Конечно же, не все, — подходя к нему, возразил Поттер. — И Гарри самый большой негодник из всех, — сообщил Драко Грейнджер. — Не думаю, что Гарри когда-нибудь женится на хорошенькой женщине, — заметила та, переводя взгляд с одного на другого. — Да, ему придётся довольствоваться кем-то попроще. Простите, но кто это там?.. — сказал Драко, указывая в толпу. — Уж не Минерва ли МакГонагалл? Грейнджер повернулась посмотреть, а Поттер спросил: — Откуда ты знаешь МакГонагалл? — Минерву МакГонагалл? — Драко посмотрел на Поттера, как на сумасшедшего. — Директрису Хогвартса и одну из самых известных фигур в академических кругах? — Ой, — стушевался Поттер. — Знаю, кое-с-чем твой мозг не в силах справиться, но... не мог бы ты... познакомь нас, а, Гарри? В уголках рта у Поттера появилась знакомая линия. — Раньше ты и сам справлялся. — Гарри, — Драко призвал всё своё обаяние. — Ну пожалуйста!.. Что-то в лице Поттера изменилось. — Гарри, лучше уж представь его, — сказала Гермиона. — Эти надутые губы способны всё королевство в руинах оставить. — Я не дуюсь, — надулся Драко, — я умоляю. Оставив своё сливочное пиво на ближайшем столе, Поттер взял Драко за руку и повёл к МакГонагалл. Драко изображал восторженность — не слишком явную, иначе старая летучая мышь могла заподозрить неладное, а искреннюю, уважительную. По сути, Драко общался с МакГонагалл достойно, проявляя внимание и почтительность, сама она никогда так не разговаривала ни с ним, ни с его семьёй — в противовес льстивой поддержке, которую постоянно оказывала Поттеру. МакГонагалл была очарована. Следующей в очереди оказалась Молли Уизли, затем — Рональд и ещё раз Рональд, затем Ли Джордан, Алиса Спиннет и вся гриффиндорская квиддичная команда. Драко уделил внимание каждому из своих врагов. — Похоже, тебе здесь нравится, — улучив момент и поймав наконец его одного, промурлыкал Поттер. — Мне нравятся твои друзья, — ярко ему улыбнувшись, заявил Драко. — И ты им нравишься, — сказал Поттер, касаясь губами волос Драко. — Чувствую, в школе мы бы вряд ли так славно поладили. — Почему? — Они бы сказали, что я из плохой семьи. Я... — Драко смотрел на Поттера и видел в его зелёных глазах столько сочувствия, настоящую жажду принять. Обмануть его было уж слишком просто. — Я — эскорт, — тихо закончил Драко. — Мне это не важно, — сказал Поттер. Взгляд его был таким нежным. — Любому здесь это не важно, Тристан. Главное, что у тебя в душе. — Думаю, если б они узнали — действительно узнали — они бы меня возненавидели. — Тристан, — Поттер подошёл ближе. — Это не так. — Неужели? — Драко смотрел совсем бесхитростно. — Не так, — Поттер придвинулся ещё ближе, почти вплотную, прямо посреди танцующих. — Тристан, позволь мне... — ...Комнату снять! Обернувшись посмотреть, кто это сказал, Драко встретился лицом к лицу с женихом — Джорджем Уизли. Тем самым Джорджем Уизли, который совершенно безнаказанно затолкал Монтегю в Исчезательный шкаф, после чего Грэхэма месяцами лечили; тем Уизли, который годами разыгрывал и унижал слизеринцев, но так и не получил по заслугам. — Итак, — хлопнув Драко по плечу, провозгласил Джордж, — ты тот самый парень, кто связал нашего Гарри по рукам и ногам. — Периодически я его развязываю, — невозмутимо сказал Драко; и повернулся к Поттеру: — Не правда ли, дорогой? Глаза у Поттера потемнели. — Ты из Франции, не так ли? — продолжил Уизли. — Да, — не отодвигаясь от Поттера, Драко обхватил его руку своей. — То, что я проделывал языком на днях — это было по-французски. — Тебе надо с Флёр побеседовать, — сказал Уизли. — Не отказался бы, — сказал Драко, разворачиваясь к Уизли, — но, боюсь, моё сердце уже отдано самой прекрасной женщине в этой комнате — той, с косами, в зелёном, видите? Только что тут была. — Да, она прекрасна, — просиял Уизли. — Совершенно верно, — сказал Драко. — Не представляю, чем то пугало заслужило право находиться с ней рядом. — Понятия не имею, — Уизли воодушевился ещё сильнее. — Счастливый, ублюдок! — Действительно, повезло ему, — согласился Драко, крепче пожимая Поттеру руку. — Так ведь, дорогой? — Да, — сказал Поттер. — Повезло. — Чертовски приятно было с тобой познакомиться, — сказал Уизли, пожимая Драко руку. — Но, сам понимаешь, труба зовёт, — выразительно поиграв бровями, Уизли отпустил руку Драко и через всю комнату восторженно помахал Джонсон. — Хочу, чтобы ты меня выебал, — сказал Поттер. — Прости? — испугавшись, что их услышат, Драко огляделся, но все вокруг громко разговаривали друг с другом, и никто не обращал на них внимания. Поттер наклонился ближе. — Выеби меня, — хриплым шёпотом сказал он, — прямо сейчас. Отведи меня домой. — Да что с тобой такое?.. — Драко отстранился. — Весь вечер наблюдаю за тобой и моими друзьями, — сказал Поттер. — Плевать мне, кто ты такой, Тристан. Ты... Я хочу тебя. Снова осмотревшись, Драко понял, что Поттер не слишком ошибался. Кем был Драко, имело огромное значение: узнай сейчас окружающие, что он Драко Малфой, его бы тут же на улицу выставили; сумели бы пыл охладить, как и сделали уже, приняв Указ о перестройке. И всё же Драко удалось их победить; он снова, снова одолел, и не просто целую толпу каких-то незнакомцев, а весь Хогвартс, всех своих бывших врагов, всех, кого ненавидел когда-то. Гнев, весь вечер закипавший в венах, смешавшись с торжеством, овладел Драко всецело. — Отведи домой и возьми меня, — грубо сказал Поттер, и слова поразили Драко в самое сердце, накатившее возбуждение оказалось таким сильным, что он с трудом устоял на ногах. — Да, — с горячностью сказал Драко. — Обними меня, это поможет тебе преодолеть Защитные, — сказал Поттер. — Аппарируй нас. Драко сделал это, не задумываясь. * Почти весь следующий день он провёл в своей квартире. Вернувшись поздно ночью из Боярышникова переулка, рухнул прямо на кровать, встал через несколько часов, чтобы поесть и принять ванну — и снова лёг спать. А проснувшись в следующий раз — дрочил; просто захотелось. Теперь этого хотелось, Драко так долго не испытывал подобных желаний — привыкший возбуждаться по команде член не вставал просто так. Драко мог весь день так — есть, спать, мастурбировать, мыться, есть и снова спать. Забив на то, что целый день уже на исходе, Драко, закрывая глаза и не думая ни о чём, доводил себя до оргазма. Было здорово. Теперь всё стало намного лучше, он исправил свою жизнь — с этой мыслью в голове и блаженной улыбкой на губах Драко свернулся калачиком под мягким пледом. И даже не вспомнил, что ночью после свадьбы трахаться с Поттером не собирался. Всё просто случилось. Так уж обстояло дело. В очередной раз Драко проснулся уже ранним вечером. Он только успел перекусить, когда к нему аппарировала Панси. — Во имя Салазара, что ты делаешь?! — Это, вообще-то, моя квартира, если ты забыла, — сказал ей Драко. — «Свадьба Уизли», — Панси бросила на лощёный кофейный столик развёрнутую газету. — Ты ходил с ним на свадьбу Уизли, Драко. — О потере дохода беспокоишься? — Драко отставил тарелку на барную стойку. — Или просто завидно, что получаю больше, чем вы вообще когда-либо зарабатывали? — Ты бредишь, — Панси обошла столик, и, наблюдая за этим, Драко пожал плечами. — Он хочет купить меня на месяц. — Что? — замерла на месте Панси. — Он предложил мне миллион галлеонов. — Как это? — Думаю, я ему нравлюсь. Панси подошла ближе. — А он тебе нравится? — Что, прости? — Драко вздрогнул. — Он тебе нравится? — Панси приблизилась ещё на шаг. Драко закатил глаза. — Мерлин великий, ты что, за идиота меня принимаешь, что ли? — Да. — Я. Ему. Очень нравлюсь, — прошипел Драко. — Он просто без ума от меня. Если б ты только знала, что он позволяет с собой делать... — Конкретней, что? — Хочешь ведь узнать? — Драко хищно улыбнулся. — Не особенно, — выражение лица у Панси нисколько не изменилось. — Меня не интересуют сексуальные девиации между нашим злейшим врагом и человеком, которому я до недавнего времени полностью доверяла и который теперь полностью отошёл от своих... — Да использую я его! — сказал Драко. — Разве не видишь, что нам это на руку? Могу заставить его сделать всё, буквально всё, что захочу. Панси сжала губы, похоже, уже теряя терпение. — Да это он тебя использует. Для секса. И не волнует меня, что он позволяет с собой делать. Драко, ты для него всего лишь, всего лишь проститутка. Или ты забыл, до чего он довёл нас, когда?.. — Он так это не воспринимает, — возразил Драко. — Он хочет меня, потому что я ему нравлюсь. Наклонившаяся было к нему Панси отпрянула. Её чёрные блестящие волосы, заколотые на макушке, лишь подчеркнули резкие черты лица. — Он не знает, кто ты, — сказала она. — Я не об этом, — разозлился Драко. — Он хочет меня таким, каким я притворюсь. Думаю, смогу заставить его... — он внезапно осёкся, поражённый новой идеей. — Ничего ты не заставишь его делать, — сказала Панси. — Он — Гарри Поттер. — Я могу заставить его полюбить меня. — Драко... — Выслушай меня, — подался к ней Драко. — Ты не понимаешь, как я ему нужен. Как он жаждет моего тела. За последние полгода я заставил его... — Никто не влюбляется в проституток, — обманчиво ровным голосом сказала Панси. Таким тоном она всегда говорила, рассчитывая привести кого-либо в чувство. — Они влюбляются в свой воображаемый идеал, кого они себе... — Представь, мне не важно, в кого он влюбится — в меня или в кого-то, кого я создал. Могу заставить его так хотеть меня, чтоб жить без меня не смог. Желал меня не только телом — всем сердцем, всей душой. Разве не видишь, Панси, я могу полностью им завладеть. — Да зачем?! Спокойствие Панси внезапно дало трещину, и она заговорила пронзительно, на взводе, как никогда раньше — ни до, ни после войны, — словно испуганная маленькая девочка. В этот момент Драко стало так жаль её. Она не понимала. Не могла понять. — Драко, — продолжила она, подходя ближе и прикасаясь к нему, — ты получил от Поттера всё, что хотел. Тебе не нужно его сердце; тебе не нужна его душа. Эта навязчивая идея... — Речь о власти над ним, — сказал разочарованный её слепотой Драко. — Как только я раздавлю его, мы сможем... — Сможем что, что?! Драко сосредоточился и принялся перечислять: — Для начала отменим Указ о перестройке. Позволим слизеринцам и вообще всем, кто избежал Азкабана, жить в настоящих волшебных кварталах. Так. Теперь для нас: я получу респектабельную работу в совете директоров Хогвартса, как отец, и... — Драко, — Панси схватила его за руки. — Только послушай, что ты говоришь! — Я слушаю, — Драко отстранился от неё. — Какое отношение всё это имеет к тому, чтобы Поттер в тебя влюбился? В лучшем случае он лишь рассердится. И где ты тогда окажешься? Было время, когда Драко с ней согласился бы, но чем больше думал об этом, тем больше склонялся к тому, что правда на его стороне. Раньше такое даже в голову бы не пришло, и всё же он несомненно прав. Заставить Поттера хотеть себя — мало; тот просто обязан влюбиться. — Ты его не знаешь, — Драко усмехнулся. — Не знаешь так хорошо, как я. Поттер одинок — и в этом его слабость. Он жаждет общения, а не одного только секса. Хочет, чтобы кто-то снял с него бремя ответственности, и думает, что это сделаю я. Панси рассмеялась. Драко нахмурился. — Идея об одиночестве Поттера просто смехотворна, — сказала Панси. — Уверен, он именно так и считает. — Да как это возможно? Он всемирно известен. Даже фигурки Гарри Поттера выпускают, Драко! У него огромная фанатская база. — Фанаты тоже его не знают, — нахмурившись сильнее, сказал Драко. — Они думают, что... — он замялся, пытаясь точнее сформулировать. — Они и не представляют, каков он на самом деле. Он для них лишь известное имя. — Ах, да, — в голосе Панси послышались явно издевательские нотки, что было очень неприятно. — Значит ты единственный, кто знает настоящего Гарри Поттера. А он между тем и понятия не имеет, кто ты на самом деле. — Он и не узнает. Откуда ему? — Драко чувствовал, как всё сильнее расстраивается. — В школе, говоря о Поттере, ты ведь о себе всегда говорил. — Когда это было! Сейчас всё иначе. — Нет. И сейчас всё так же, — Панси говорила уже мягким голосом; Драко ненавидел, когда она так делала, просто ненавидел. Эта её слепота особенно раздражала теперь, когда у него наконец появился точный план. Панси прижала руку к его груди. — Прекрати это, Драко, — нежно сказала она, — ты своим сердцем рискуешь, а не его. — Сердце моё тут не при чём, — ничего она не понимала; Драко с раздражением оттолкнул её руку. — Подожди, скоро сама всё увидишь. — Знала, именно это ты и скажешь, — Панси отвернулась; что-то очень печальное читалось в её опущенных плечах и поблёскивающих волосах. Её красота лишь сильней разозлила. — Вот увидишь, — выпалил Драко, — он получит всё, что ему причитается. — Да, — грустно сказала Панси, — наверняка увижу. И беззвучно аппарировала — просто растворилась в воздухе. Расслабленное спокойствие, в котором Драко пребывал весь день, слетело, как обёрточная бумага, и разом нахлынуло разочарование. Драко собирался победить. Он победит. Докажет ей, и тогда она всё поймёт. *