Ты не выбрался, Сэмми

      Огонь, крики, боль — так обычно описывают ад. Но я бы добавил ещё один пункт — отчаяние.       Затуманенным взглядом смотрю по сторонам, пока не натыкаюсь на две красные точки прямо напротив моего лица. Эти глаза смотрят в самую глубь моей души. Я тону в этой бездне и не замечаю, как от моего тела отслаивается крупный пласт кожи. Срываю голос в очередном крике. Ему это нравится, я знаю. Он гладит меня по волосам, перебирая их, запускает в них ладонь, переплетает пальцы с шелковистыми прядями и резко оттягивает назад, обнажая мою беззащитную шею. Проводит по ней пальцами второй руки, оставляя глубокие царапины. Я задыхаюсь. Маленькие капельки крови проступают на моей шее. Он смеётся. На периферии слышу, как знакомый и такой родной голос зовёт меня. Он становится всё громче, а очертания Клетки всё расплывчатей. И я просыпаюсь.       — Сэм!       Резко вскочив на диване и оглядевшись по сторонам, я выдыхаю в облегчении. Дин... Это был всего лишь очередной кошмар.       Брат перевязывает мне руку. Вот только Дин ли это?... Я замечаю Люцифера, сидящего рядом на стуле и корчащего гримасу умиления и отвращения разом. Трещина начинает разрастаться и я вновь вспоминаю, как горю, вспоминаю свои крики и запах палëной кожи. Но брат не даёт мне долго думать, отвлекая своими разговорами. Нет. Это он. Такой привычный и родной Дин. Мой старший брат.

* * *

      Разбирать и собирать пистолет, засекая на секундомере время. Единственное, что я, пожалуй, могу сейчас делать. Книги читать я уже давно не пытаюсь. На информацию трудно сосредоточиться, когда с тобой постоянно пытается заговорить сам Сатана. А что я могу против него? Уговаривать заткнуться? Это только больше его раззадорит, поэтому не стоит даже стараться.       Закончив сборку, нажимаю на кнопку секундомера. Побил свой же рекорд. Настораживает то, что не слышно никакой похвалы или очередной остроты со стороны Глюцифера. Его тоже не видно. Это странно. Как минимум за пару дней уже успеваешь привыкнуть к постоянному шуму. А тут… Тишина.       За окном послышался рёв мотора, и через пару мгновений на пороге появляется Дин. Он… Что? Зовёт меня помочь с Левиафанами? Без лишних раздумий я беру свою куртку и буквально лечу к машине, где уже ждёт такой не похожий на себя брат.       Теперь он не похож на себя ещё больше. Дин говорит мне, что я псих и что мне уже не излечиться. Меня начинают терзать сомнения, но я благополучно заглушаю их мыслями о предстоящей работе. Левиафаны. Твари из Чистилища. Центральная больница Су-Фолс. Мы уже подъезжаем.       Дин продолжает говорить мне, что я не могу отличить что реально, а что нет. В душе копошится злобный червь предчувствия чего-то плохого. Утверждаю (Дину или себе?), что со мной всё в порядке.       — Прости, но нет.       Заброшенное помещение завода, пахнущее ржавчиной, сыростью и плесенью. Я оборачиваюсь, надеясь опровергнуть свои предложения, но какое там. Люцифер. Снова. Мои нервы не выдержали, и я сорвался. Выстрелил прямо в него. Но он исчез.       Дьявол говорит, но я его не слушаю. Каждая попытка застрелить галлюцинацию отзывается отчаянием, а очередной звук выстрела приносит боль, как будто не я стреляю в иллюзию, что придумала моя съехавшая крыша, а иллюзия стреляет по мне.       — Что зря патроны тратить, выстрели себе в лицо, — Люцифер демонстративно указывает на пистолет в моей руке. Я смотрю на это оружие, которое на свою беду взял с собой, но не могу понять. Понять чего? В холодном металле вижу своё отражение. В глазах пустота и мелькающая в глубине зрачка картина горящего в Клетке тела. Моего тела. Я кручусь на дикой карусели воспоминаний, но не могу остановиться. Как он там говорил: «Всё это прекратится, когда тебе станет невмоготу». Может это оно?       Я чувствую, что схожу с ума. Моя рука подрагивает, когда я поднимаю пистолет на уровень виска. В голубых глазах Ника, за которыми скрывалось великое зло, видно торжество, радость. Могу поспорить, что он чувствует на своих губах привкус победы. Как ни странно, я помню, каковы они. Их текстуру, форму. Это были единственные моменты, когда я мог отвлечься от ужасающих пыток и обжигающей моё тело, моё нутро, саму мою душу боли.       — Жми на курок, ковбой…       Последнее, что я помню, прежде чем ощутить острую боль в районе виска. А после неё была тьма. Цепляясь за мелкие проблески света, я выбирался из густой и чёрной, как смола, структуры, а потом увидел её. Клетку. И услышал такой до боли знакомый голос.       — Ты не выбрался, Сэмми.       Я это прекрасно понимал и сейчас понимаю. Я больше не могу. Я наблюдаю и не сопротивляюсь, когда красные горящие глаза приближаются ко мне. Я не сопротивляюсь, когда Люцифер седлает мои бёдра и начинает свои нехитрые манипуляции с моими волосами, опускаясь всё ниже и ниже. Он расстёгивает мою рубашку, обнажая грудь, оставляет царапины, такие, чтобы точно порвать кожу. Из них начинает сочиться кровь.       После я на мгновение глохну от собственного истошного крика, когда Люцифер, цепляясь за края царапин, начинает сдирать кожу. Одновременно с этим он покрывает поцелуями-укусами мою шею и ключицы. Мне казалось, это никогда не закончится. Время растягивалось медленно. Как я вспоминаю, оно здесь очень эфемерно и непостоянно. В Клетке нет часов, чтобы засекать, сколько меня пытает Дьявол.       Боль не собиралась быстро уходить. Наоборот. Она разрасталась по всему телу, проходя по каждому нерву и нервному окончанию. Но потом началось то, что Люцифер никогда даже не думал со мной вытворять. Но прежде, чем приступить, Дьявол наклоняется, касаясь губами моего уха, слегка прикусывает его и начинает говорить глубоким интимным шёпотом.       – Ты был плохим мальчиком, Сэмми. Даже в иллюзии. Ты же знаешь, за этим следует наказание.       Я знаю. Поэтому не сопротивляюсь. Сатана распарывает мою грудную клетку, пробираясь пальцами под мышцы, достигая костей рёбер. Усилием сдерживаю крик, когда он ломает одно из них, доставая его из моей плоти, кусаю нижнюю губу до крови, и тоненькая её струйка стекает по моему подбородку. Люцифер это замечает. Он всегда любил мою кровь, её вкус и запах. Он припадает к этой струе в отчаянной жажде. Слизывает её, а затем целует меня, давая почувствовать вкус собственной крови. На его губах и на моих остаются красные отпечатки. Он хочет ещё судя по его голодному взгляду хищника. Я знаю, к чему это приводит. Но есть ли смысл бороться? Нет...       Когда он начинает расстегивать мой ремень, я (одумайся, Сэм!) помогаю ему. Кажется, он удивлён таким поворотом событий. Но уж лучше получить такое наказание, чем смотреть и чувствовать, как огонь сжигает твою плоть до самых костей. Люцифер доволен. Это понятно по его подобии улыбки.       Ногам стало холодно, когда Дьявол наконец снял с меня джинсы. Он смотрел на меня, изучал каждую выпирающую мышцу, принюхивался к запаху пота и крови. Моя грудная клетка по-прежнему была разодрана в клочья и отозвалась ноющей болью, после того, как Люцифер буквально содрал с меня рубашку. Я старался сделать для него точно также, но он не позволил. Мои руки оказались прижаты к стене сверхъестественной силой. Меня парализовал страх.       Дьявол пробежался кончиками пальцев по внутренней стороне бедра. Стон вырвался из горла непроизвольно. Он хмыкнул и повторил своё действие, на этот раз не останавливаясь, а поднимаясь выше на уровень паха. Его холодная ладонь прижалась к животу чуть выше резинки боксеров, а сам Люцифер припал к моей груди, собирая кровь с ещё не разодранных до мяса царапин, а затем размазывая её по моей шее, изредка издавая рык довольного хищника.       Голова наполнилась туманом. Реакция замедлилась. Не замечаю, как он накидывается на мои губы, сминая их, толкаясь языком внутрь. Собрав всю свою дурость в кулак, я, словно прыгая с большого обрыва, поддался. В награду за это чувствую, как рука, до этого лежавшая на моём животе, двинулась ниже, накрывая через ткань сосредоточение моего возбуждения, что так внезапно накатило на меня. Ему, возможно даже мне, было мало. Оторвавшись от моих губ, он сорвал с меня боксеры...       Всё это было для меня мерзко, противно. Я всеми своими силами сдерживал рвотный рефлекс. Прежде чем пойти на такую авантюру, я руководствовался тем, что могу получить удовольствие за просто так. Я ведь знаю, что будет, когда Люцифер наиграется. Очередные пытки...       Мне казалось, что растяжка не закончится никогда. Дьявол "ласкал" меня пальцами изнутри уже довольно долго. Иногда он находил тот самый бугорок, от которого меня выгибало, что в свою очередь отзывалось болью в запястьях, что по-прежнему были прижаты к стене. Раны на груди уже перестали кровоточить. Люцифер был этим недоволен. Заострённым когтем он провёл по моему торсу, образуя новую глубокую царапину. Слизав с неё кровь широким, размашистым жестом, он вынул из меня пальцы. Мой задний проход пульсировал. Я чувствовал, что задыхаюсь от переизбытка эмоций. И положительных, и не очень. Отдалённо слышу тихий щелчок, а после ощущаю прикосновение твёрдого члена к внутренней стороне бедра. Вспышка возбуждения была подобна волне, что накрыла меня с головой.       Я зажмурился до разноцветных кругов, когда Люцифер начал входить в меня. Пусть растяжка была и долгой, от боли это не избавило. Я кусал свои губы до мяса, но ему это было по вкусу. В буквальном смысле. Он целовал меня, словно высасывая душу. Ощущаю вкус своей крови, которая текла с разодранных в клочья губ прямо в глотку. Я ей захлёбывался. Слегка солоноватый, с привкусом серы и пепла. Сэм Винчестер, человек с кровью демона в жилах. Теперь я понимал, насколько все, кто говорил это мне, были правы.       Я знаю, что это моё наказание. Я понимаю это, когда Сатана вдалбливает меня в холодные прутья клетки. Я стараюсь не кричать от боли, которая прожигает меня изнутри. На периферии мелькает проблеск наслаждения при прохождении члена Дьявола по простате, но он тут же глохнет. Это... Было долго. Держу глаза закрытыми, потому что даже если бы открыл их, всё равно ничего бы не увидел из-за белой пелены. Мои стоны, которые я просто не мог сдержать, были глухими и прерывистыми. Я срываюсь на крик, когда Люцифер кончает в меня, а сам он издаёт звук, напоминающий рык дикого животного.       Рискую приоткрыть веки и вижу горящие глаза, прожигающие мою душу до самого основания. Он ведёт рукой от шеи по животу, скребя ногтями кожу, сдирая мелкие её частички. Дойдя до паха, Люцифер остановился. Оставив лёгкий, почти невесомый поцелуй в районе кадыка, поднимаясь выше, к щеке, он запутался второй рукой в моих волосах, а затем резко оттянул их и впился в мои губы ядовитым поцелуем. В то же время он сжал мой член и я, не выдержав столь большого количества эмоций, сорвался в бездну оргазма.       Я тяжело дышал. А Люцифер только странно ухмыльнулся, и вновь раздался щелчок. Мою руку пронзила острая боль, которая стала разрастаться к плечу. Я волевым усилием повернул голову и увидел огонь, пожирающий мою кожу. Постепенно он охватил всё моё обнажённое тело.       Я кричал, я бился в конвульсиях, но кому какое дело до этого. Клетка наполнилась злорадным смехом Дьявола. Он смотрел на меня и ему было весело от того, что он видел. Мои страдания, мою боль. Голова безвольно повисла и я увидел их. Свои кости, которые торчали из окровавленной плоти. "Наказание" получено. Теперь всё вернётся на круги своя. Пытки, мучения и два красных, горящих в темноте, нарушаемой лишь редкими проблесками молний, глаза.       Я знаю, что мне никогда не выбраться. Я обречён на вечность с самим Сатаной. Но я когда-нибудь, возможно, привыкну к этому, и это не будет так меня мучить. А пока... Добро пожаловать в ад!