Времена изменились. И люди впопыхах пытались поспеть за ними. Но девушке казалось, что Шедоу — в простонародии «Тень» — никогда не отличался мягкостью характера или был разговорчив. От него буквально разило холодом и мраком, и она сейчас даже не о тех тенях, что шлейфом тянутся вслед за своим повелителем — стоит ему зайти в помещение, и в которых он прячется каждый раз! Мрак, образующий в его душе всепоглощающую дыру, куда канули все чувства и эмоции. Сначала Шедоу, а затем и её, стоило им пересечься во время стычки с Сынами Гармадона в том переулке, где нашлись обломки от Дара судьбы.
Она в тот момент едва ли могла самостоятельно стоять на ногах, не то что бегать — а именно это делать и пришлось — и появление Мастеров металла, скорости, янтаря и тени было очень кстати. Помнится, последний успел скрыться с ней в тен
и, прежде чем пули одного из Сынов пронзили её вялое тело. От чего весь момент их встречи сравним с очень далёким, немного жутковатым, но очень сладким сном. Из объятий которого ей вскоре пришлось вынырнуть и идти вслед за остальными членами «Сопротивления», ощущая лёгкий осадок после пробуждения.
Следующие дни, перетекающие в недели, стали сущей Преисподней. И, временами, она задумывалась:
«А точно ли я жива? Не мой ли это — персональный ад?», но ответа не было. Только душераздирающий вопль умирающего на её руках Мастера, раненного в стычке с главенствующей в мегаполисе смутой — Сынами Гармадона. Пожалуй, из всевозможных нападений, они оказались самыми проворными, из-за чего сумели установить свою власть в Ниндзяго-сити за кратчайший срок. Но думать о силе врага было некогда, прямо сейчас перед ней извивается окровавленное тело Грависа. Он уже даже не пытается подавить свои крики о нестерпимой боли, что буквально поглотила его целиком! Ей нужно что-то предпринять. Что-то сделать!
Назначена целителем — так делай свою работу! Из кожи вон лезь, но не дай ему умереть на этом импровизированном столе!
В ход шло то, что только удавалось достать из принесенных Мистаке ящиков с различными снадобьями, целебными чаями, травами, бинтами и прочим — всё, что могло позволить девушке излечить Мастера. Старшей не было рядом, от чего и на более опытного куратора со стороны не стоило рассчитывать. Время в эти моменты будто застывало, она оказывалась внутри своеобразного вакуума, точно беспокойная птица в клетке — сознание, пытается таким образом огородить себя от пагубных воздействий и мыслей. Все движения механические, выполняющиеся на интуитивном уровне, так, как она обычно демонстрировала Мистаке изученный на досуге материал. Ещё задолго до начала этих страшных событий.
Сквозь плотно стиснутые зубы дышал умирающий Гравис. Судорожно вздымалась его истерзанная грудь, сонно глядели глаза на расплывчатый силуэт целительницы рядом, и как же хотелось провалиться во мрак — туда, где боль уже не чувствовалась, где не было холода, где было тихо…
— Ч-что? — Растерянно слетело с её вмиг онемевших уст, глаза широко распахнулись и в ужасе уставились на обмякшее тело. — Нет. — в руках материализовался новый моток бинта, который начал ещё более стремительно тратиться, чем предыдущие два, — Нет, нет, нет! П-постой, Гравис! Не смей…только не сейчас, я же…я-я сейчас! — Затараторила девушка, ощущая холодные капли пота стекающие по побледневшему лицу, и сковывающий её движения страх. Страх, что она опоздала. — Погоди! Потерпи ещё немного, ну же! — Глаза начинало застилать жгучей пеленой соленых слёз отчаяния и постепенно накрывшего её осознания, что Мастер гравитации погиб…
— Отпусти освобожденную душу. Мы уже ничем не сможем ему помочь. — Внезапно раздался голос наставницы за её спиной. Спокойный, будто бы ей даже плевать и на распластавшееся по всему столу тело Грависа, и на ученицу, бросившую все свои силы и умения на то, чтобы сохранить ему жизнь. Да только девушка знала, что это не так. Взгляд Мистаке — такой же пустой, как у неё — мог рассказать куда больше. И она понимала, что сейчас не лучшее время для скорби. — Подотри слёзы. — Повиновалась. — И запомни: никакая жалость уже не вернёт покойника, никакие слёзы не омоют его леденеющее тело, и твое сострадание нужно не ему, а тем — кто остался. — Голова сквозь силу дернулась, очевидно, имитируя кивок, после чего старуха коротко бросила, так и не посмотрев в покрасневшие глаза ученицы: — Иди.
И она покинула комнату на ватных ногах, лишь чудом удерживая себя от падения на холодный пол и желания взвыть от пустоты, что образовалась внутри неё. Девушка одновременно сожалела и была равнодушна к только что покинувшему их товарищу. Словно он был лишь мелочью, чья жизнь не так много стоит, которую можно выкинуть, как ненужный хлам и ничего не потерять от этого. Точно это было облегчение, что на месте Грависа не оказались те же Ллойд с Нией или Шедоу, или любой другой член «Сопротивления»…
Мерзко! Неправильно! Цинично!
Она не должна так думать.
— Ты сделала, что могла. — Послышался голос Ллойда, встретившего её за дверью с большей частью «Сопротивления», звучащий как через толщу воды. Но тем не менее, слова, сказанные им, были равноценны пощёчине. — Не вини себя… — на плечо легла его тёплая рука, но девушка раздражённо сбросила её, выдавив из себя лишь шёпот:
— Да что ты вообще об этом знаешь, мальчишка? — Горло с огромным наслаждением сжимала мнимая скорбь, гнев и отчаяние. Её словно бросили в открытое море посреди шторма, она захлебывалась, яростно пыталась бороться с волнами и плыть, но от этого только сильнее начинала тонуть.
Оставляя всех присутствующих, девушка скрылась на крыше. Место — куда приходили те, кому необходимо проветрить голову и подумать…в одиночестве.
Глядя на утопающий в золотистой дымке уходящего солнца Ниндзяго-сити, ей хотелось раствориться в этом шуме машин, иногда далеких выстрелов и редких взрывов. Стать единой с эхом чужого, болезненного крика неподалеку и гулких шагах Колосса, вызывающих короткую рябь в том районе, где находилось их убежище, словно великан чувствовал, где именно прячется Ллойд.
Глаза вяло, немного сонно, смотрели на сухие, серые панельные дома, которые были уже давно пошарпанные и их нижние этажи утонули в копоти от недавнего пожара, учиненного Сынами.
С появлением Гармадона — их «ожившего» идола, они лишились всякого контроля, устраивали ежедневную охоту на жителей города, чью физическую силу можно было направить в нужное им русло, в особенности «Охота» проводилась для поимки тех, кто когда-либо помог или сотрудничал с ниндзя и самим Ллойдом. Да и не нужно было долго думать над их тактикой и мотивацией — сначала долго выпытывают любую известную человеку информацию силой, а затем отправляют к остальному рабочему классу или же в Криптариум, если орешек оказался слишком крепким.
Целительнице было невыносимо даже думать, какой кошмар переживали те несчастные. Чего уж говорить о том, чтобы лично латать их раны? Как это было с Грависом.
Святые…
Если бы только на её месте оказалась Мистаке — у него наверняка был бы шанс на спасение! Она бы не убила его!
Она молила Санкта-Кружитцу, о святые, как она молила его о том, чтобы хоть одна жалкая слезинка коснулась её щеки! Но глаза были сухи, как и сама девушка в глубине души, она не желала оплакивать погибшего Мастера, товарища или приятеля. Только тоска и горькая обида от ещё одной потери бойца в их, и без того скудном, отряде, которая как раз случилась по её вине, засели в груди, мешая сделать ещё один рваный вдох.
В мыслях, проворными призраками отобразились слова наставницы, точно говоря «стоп» всему тому фарсу, что пыталась разыграть девушка для спокойствия своей совести.
»…Да, она погибла, но мы сделали всё возможное, чтобы предотвратить это. И если Санкта-Хуггет решил взять её под своё крыло, то не стоит противиться его воле — только смириться и идти дальше. Помни, мы нужны живым, а не мёртвым… …Что, чувствую ли я вину за такой конец для неё? Нет. И знаешь, мои предки частенько говорили: Вся жизнь — это театр, а люди в нём — актеры. Каждый отыгрывает свою роль, любая значима по-своему и так или иначе влияет на грядущий финал. Но ближе к нему остаются лишь самые стойкие — те, кто найдет в себе силы опустить занавес. Так что, я не вижу смысла оплакивать её вечность, она внесла свой вклад — нам же с тобой предстоит помочь остальным дойти до конца…»
— Но это неправильно! Люди не могут быть для меня всего-навсего куклами, подвешенными за ниточки! — в гневе ударяя руками по металлической перегородке, прошипела девушка, боясь срываться на крик. Это уже давно вошло в привычку — говорить тихо, мало ли, кто окажется поблизости, а доверие вызывали лишь единицы, и даже собственная тень не входила в их число.
И Действительно, доверять теням было опасно, особенно, если среди вас есть тот, кому они подвластны.
Шедоу как и всегда был лишь бесстрастным наблюдателем происходящего, всевидящим оком, от чьего цепкого взгляда не уйдет даже сам Лорд Гармадон. Ведь у всех есть своя тень, темная сторона — его стихия и верный слуга. Но ему бы пришлось отдать слишком много себя, чтобы суметь провернуть нечто подобное, как «подглядывание» за врагом при помощи теней. А рисковать своей шкурой он не клялся, да и придерживался света только из-за…личных целей, собственной безопасности.
Так и сейчас, он стал свидетелем весьма трагичного события — смерть товарища, члена отряда и давнего, не состоящегося врага. Мастер гравитации никогда не был с кем-то близок, почти всегда один. Что во время турнира, так и вне его. Возможно, именно поэтому для большинства членов Сопротивления он остался неясным пятном, к чьей пропаже вроде принято относиться равнодушно, но неясное ощущение пустоты заполонило собой грудную клетку — не привычно, что фигура Грависа более не мелькнет в толпе или за общим столом.
Но Мастер тени научился переживать потери.
— Но это неправильно! Люди не могут быть для меня всего-навсего куклами, подвешенными за ниточки! — удар! Жалобно скрипнула перегородка под напряженной хваткой девушки, Шедоу был грубо выдернут из раздумий, от чего невольно скривился. Не любил быть застигнутым врасплох, но ещё больше — показывать это.
Однако образ целительницы немного смягчил внезапно выпущенные шипы, и Мастер тени снова молчаливо смотрел за разворачивающейся сценой. Душевные терзания, неразрешенные конфликты и ссоры — всё это он не упускал из виду, прогонял через призму собственного восприятия, пытаясь таким образом заполнить пустоту. Понять, что значит быть живым, ведь всю жизнь Тени играют второстепенные роли. Они холодны, непоколебимы, мертвы. И как же Шедоу это ненавистно! Заполненная одной тишиной, пустота убивает, медленно сжимает его в своих объятиях, душит.
Любая, даже самая крохотная эмоция может дать ему необходимый глоток свежего воздуха, разогнать окутавший мир мрак, заполнить пустоту хоть чем-то кроме тишины. Дать осознание того, что он ещё не до конца сгнил в этой могиле.
— Не пытайся обмануть себя, это самое разрушительное, что можно сделать для своей личности. Все сейчас чувствуют тоже самое, Гравис никогда не был частью компании. — Она резко обернулась, когда Мастер тени подошел ближе и заговорил с ней, не удивительно, ведь девушка была уверена, что находится в одиночестве. — За исключением Монтгомери, парень оправданно мучается от чувства вины. Если бы не он, то вряд ли это происходило бы с нами. Но, поскольку Зелёный ниндзя не умеет выбирать себе друзей, мы продолжим эту негласную войну. — Вздохнув, Шедоу наконец обратил внимание на целительницу, до этого безразлично разглядывая золотистые облака. В её глазах четко отображался испуг и неуверенность, точно его облик вызывал в ней лишь страх.
— И почему за ошибки тех, кто стоит выше, должны расплачиваться низшие? — Задумчиво пробормотала девушка, хмурясь. Мастер тени непонимающе выгнул бровь, на что она отмахнулась со словами: — Не бери в голову! И да, ты прав, что уже поздно о чем-то сожалеть и пытаться сбежать от войны. Как ни крути, а всё равно будешь её частью.
Повисла тишина, но никто и не думал её прерывать. Оба смотрели на алый, точно кровь павшего товарища, и при этом ослепительно-красивый закат, достойный быть запечатленным на холст каким-нибудь талантливым художником. Глядя на него — тревога внутри неё нарастала, воздух становился тяжелее и вязким комом застревал в груди, руки, неосознанно, сильнее сжимали теплый металл под собой. Скоро наступит ночь, а значит и количество их врагов на улицах города увеличится. И утром вновь газеты будут кричать о том, для скольких человек эта ночь стала последней…
Целительница рвано вдохнула, препятствуя желанию закричать и обессиленно броситься вниз, чтобы наконец распрощаться с ненавистным чувством загнанности в угол.
— Спасибо, что держишься. — Внезапно произнес вполголоса Шедоу, всё также продолжая смотреть вперёд. На что девушка глухо усмехнулась, не понимая, что именно он хотел этим сказать? Но судя по затянувшемуся молчанию, Мастер тени не собирался что-то добавлять.
— Это мой долг. И если ещё есть возможность кого-то спасти — я буду исполнять его до своего последнего вздоха. — Шедоу плотнее сжал губы и будто нарочно, стал тщательнее вглядываться в сверкающий пейзаж. — Но я боюсь, что это может перерасти в нечто большее, станет частью меня, непреодолимым желанием спасти каждого! — Откровения лились из неё огромным, бушующим потоком, от чего целительница была не в силах остановиться, хоть и понимала, как рискованно открываться перед кем-то. Показывать свой страх, слабость. Однако с каждым словом, неясный душевный груз исчезал, даруя, пусть и мнимое, но всё же приятное спокойствие. — И тогда я окончательно потеряюсь, перестану видеть и различать грани между актерами! Все станут однотипными фигурами, каждая из которых заслуживает спасения. А я… — непрошенный всхлип прервал её на секунду, — должна буду помочь.
— Они недооценили тебя. — Протянул Шедоу, — Гонятся за угасшим лучом надежды, после гибели ниндзя, не замечая, что именно он и освещает их путь. — На её щеках впервые за долгое время появился легкий румянец, придавая живость образу девушки. Слышать такие слова, а тем более от Мастера теней, было неожиданно, но всё же приятно. — Хотя, может оно и к лучшему… — Пожав плечами, он отступил от ограждения и задержав внимание на почти скрывшемся за горизонтом солнце, чей свет подобно огоньку надежды отразился в его тёмных очах, развернулся и направился в сторону выхода, так и не взглянув на неё.
Крохотный укол обиды коснулся её, и почему-то даже волнение от грядущих перемен не могло заглушить его действие…
И пусть, девушка никогда не отличалась отличными навыками применимыми в бою, но поскольку их команда заметно поредела за прошедшие несколько недель, была полезна любая сила. Так что, теперь она занимала место среди воинов, и этот факт коробил, скорее всего, лишь одного Шедоу…
— Почему бы не оставить её вместе со старухой? Может, Мистаке будет полезнее её помощь в приготовлении целебных снадобий и чая? — Звучало это как приказ, утверждение или что-то в этом духе, нежели как вопрос. Его сложенные на груди руки, сдвинутые ближе к переносице брови, и кривящийся, в едва раздражённом тоне, губы — говорили о том, что Мастер тени категорически не согласен с решением Ллойда. Это…злило.
— Ниндзяго-сити огромен! Враги на каждом шагу и их отнюдь не один-два — целые банды Сынов! Все жаждут только одного — Монтгомери на горе наших трупов. — Гневно выпалила целительница, делая решительный шаг вперёд, даже не обращая внимания на попытки Нейро удержать её.
— Тем более, этим мы им только поможем как можно скорее достигнуть цели — убив на поле битвы одного из целителей. Мистаке вряд ли удастся с такой же скоростью, как вы вдвоем, латать раненных.
— Она не сможет в любом случае, потому что раненные приползают сюда уже будучи трупами! У вас недостаточно людей, чтобы оказать поддержку, пока кто-то уводит «подбитого» товарища. А со мной — они хотя бы сумеют дожить до лазарета. — она ударила себя кулаком в грудь, — Я могу им помочь!
— Я надеялся, что хотя бы ты будешь благоразумна. — Спустя минуту долгого молчания, на удивление, спокойно произнес Шедоу, отступая назад. Но легче от этого почему-то не становилось. — Но, очевидно, вам лучше знать, как не дать нам угробить свои жизни. Не стану препятствовать. — возможно, ей показалось как на восковом лице Мастера теней промелькнуло сожаление? Печаль? Что именно это было она так и не смогла понять, он резко развернулся от общего стола, за которым они ещё пару минут назад мирно обсуждали дальнейшие планы, и бросил напоследок: — Полагаю, на этом собрание можно считать оконченным. — После этого на его месте осталась лишь тень от треснутого купола, чьи разбитые окна пропускали последние золотые лучи в их укрытие.
Целительница и Мастера молча проводили Шедоу взглядом. У всех на душе оставался неприятный, горький осадок, от которого хотелось избавиться, но никто не знал как. Особенно это было заметно по Токсиките — Мастер ядов нервно елозила на краю стола, раздраженно глядя на горы пустых ящиков, где когда-то хранили провиант.
Ещё два месяца назад его было достаточно, чтобы продержаться и не выходить лишний раз в город, но после исчезновения Дарета дела стали идти хуже. Гораздо хуже. Последний символ надежды — Ллойд стал стремительно меркнуть. Он буквально разрушался на глазах с каждой смертью членов Сопротивления, впалые щёки, темные мешки под глазами, потускневший цвет пшеничных волос, и давно потухшие глаза. Не было прежней искры, даже от других членов, они больше не шли в бой с тем рвением и огнем справедливости в сердце, нет. Каждый пытался выжить, и не только в Сопротивлении. Многие жители города принесли присягу служить Новому Императору Гармадону из-за чего численность Сынов увеличилась втрое.
Они находились в проигрышной позиции, и вера в них со временем начала испаряться.
Выстрелы. Их было так много, что она даже не понимала каким образом ещё не словила одну из крохотных пуль, отливающих золотом в полумраке переулка где они встретились с отрядом Сынов. После чего, разумеется, вступили в конфронтацию. Среди рядов противника целительница заметила несколько новых лиц, хорошо знакомых только ей — это были беженцы из соседних поселений, прибывших в столицу, надеясь получить поддержку и защиту от натиска Сынов во главе с Гармадоном.
Конечно, после исчезновения основной команды защитников — ниндзя, город и его жители долго не могли противостоять врагу, от чего каждый справлялся как может, и каждый был сам за себя. Пока Сопротивление не прибрало девушку к себе, она орудовала целителем в неблагоприятных районах, куда сбегала большая часть населения, подальше от шумного центра, куда в первую очередь были направлены все силы Темного Лорда.
Наверняка они тоже узнали её, но не смотря на теплящееся в груди чувство благодарности за спасение, нужно было исполнять свой прямой долг перед Лордом. А лишить Сопротивление такого ценного участника, как целителя — значительно повлияло бы на грядущий исход их противостояния. Так что, одна из девушек решила направить все свои силы на то, чтобы прикончить её…
— Да когда же вы все наконец сдохните?! — прорычала байкерша, в последний момент спасая себя от падения, ухватившись за край мусорного бака и решительно направив в сторону целительницы пистолет. У глаз скопились слёзы, но она держалась, однако голос всё равно дрожал и некоторые слова приходилось буквально выдавливать из себя. — Когда перестанете убивать наш город?! Мой дом?! — послышался характерный щелчок, она спустила курок.
— Погоди, что? — Прохрипела девушка, настороженно глядя на огнестрел в руках подростка. Нужно было что-то срочно предпринять, но если она сделает хоть один шаг, то не исключено, что в этот раз пуля не проскочит мимо. — Всё, что мы делаем — на благо города! Сопротивление пытается огородить вас от опасности…!
— …Да неужели? — Грубо прервала её байкерша, театрально закатив глаза, — Ты действительно в это веришь или прикидываешься?
— Я не…
— …Это же из-за вас всё происходит. Пока живет Сопротивление — жив и хаос внутри Ниндзяго, который принесли с собой ниндзя! — Голос подростка затихал, но она, замечая это, не оставляла попыток придать ему твердости. Было тяжело, руки дрожали, в груди не хватало сил, чтобы продолжать сражаться, но девушка не сдавалась, продолжая грозно смотреть в глаза целительнице. — А сами они исчезли, как только пришёл Гармадон, и оставили своего лидера. Очевидно, чтобы Темный Лорд не увязался за ними, а остался здесь, пытаясь уничтожить сына. — Из груди вырвался истеричный смех и обреченный взгляд в ясное небо, которое совсем не вписывалось в картину нынешней столицы. — Какие же жалкие! И они, и мастера, решившие присоединиться к вам! Молчаливая правильно говорит:
«Сопротивление — кучка детей, которые только руинят наш город и при этом отважно кричат, что сражаются за благое дело!»
У неё не нашлось стоящего ответа в защиту Сопротивления. Возможно, Харуми была права, ниндзя не раз ставили под угрозу целостность города, пока защищали его. Не исключено, что были и жертвы во время обвала каких-либо зданий.
— Тебе нечем возразить. — Уверенно произнесла байкерша, делая решительный шаг вперед, всё ещё направляя пистолет в целительницу. — Я не убийца. И не хочу проливать твою кровь, но Сопротивление не оставило мне выбора, когда Колосс во время поисков Ллойда уничтожил район в котором жила моя семья. — Серый узор её грима слегка размазался по белым щекам из-за слёз, которые не получилось сдержать. — Все они погибли! Осталась лишь я, кому, угадай…протянули руку помощи Сыны Гармадона! Они предложили присоединиться к ним, дали мне крышу над головой. А где в этот момент были бравые защитники? Верно, прятались в своей крысиной норе, пока я, и многие другие люди оплакивали погибших! — Она шмыгнула носом, после чего яростно ткнула дулом воздух, но девушка всё равно ощутила как оно угрожающе уткнулось ей в грудь.
Дышать стало тяжелее.
— П-послушай, мне…мне жаль, что так вышло! Но это…
— Заткнись! — Её крик отразился от кирпичных стен переулка, что даже заглушил собой звуки выстрелов и драки неподалеку. Их союзников здесь не было, и некому было оказать поддержку для одной из сторон. Они должны решить всё один на один. Но если у члена Сопротивления не осталось возможности к отступлению и защите, то член Сынов — не мог решиться на выстрел. Рука предательски дрожала, пальцы не слушались, не хватало сил, чтобы всё закончить. — Сколько ещё должно пострадать невинных жизней, чтобы вы наконец одумались?!
Но целительница продолжала неподвижно стоять, направляя пустой взгляд на колеблющегося подростка, у которого уже просто не осталось выбора. Впрочем, как и у неё.
Слова Мистаке снова отобразились в её мыслях, давая чёткий ответ, что нужно делать.
— Прости меня. — Выдохнула девушка, с сожалением опуская взгляд на мокрый асфальт. — Прости что…я не смогла спасти их. Что лишила тебя выбора. Я сожалею! — Байкерша удивленно вскинула брови, — Но… — целительница усмехнулась, гордо выпрямляясь и заглядывая в опухшие глаза девушки: — Сопротивление никогда не сдается! И моя смерть не сможет сломить их, ты ошиблась!
Выстрел, прошедший для неё точно в замедленной съёмке. А следом за ним темнота. Густая, холодная и сонная. Она радушно приняла девушку в свои объятия.
«Приди уже в себя! Ещё рано умирать, сама же сказала, что Сопротивление не сдается!» — Голос, слышный как через толщу воды. Его она могла узнать из тысячи других. Это был Шедоу. Только ему среди Мастеров была присуща подобная манера речи, тонко граничащая с раздражением, которое, он и не скрывал, и толикой беспокойства, видимое в самом взгляде Мастера Тени. Смотрящего на неё сверху вниз и закрывающего собой солнце, чьи назойливые лучи всё равно немного ослепляли целительницу, заставляя сощуриться.
Она лежала на асфальте. Живая. И, что удивительно, даже не чувствовала боли или медленных объятий подступающей смерти. Ничего! Только запекшаяся кровь на виске и легкая судорога во всем теле. Девушка лежала, боясь сделать хотя бы один полноценный вдох, точно Шедоу прикончит её за это. От чего продолжала смотреть в суровые глаза напротив, словно это было единственным правильным решением.
— Очнулась? — Разрезал тишину переулка приглушенный голос Тени, на что целительница удивленно моргнула, наконец выйдя из состояния ступора. — Молодец. — Очевидно, приняв её неосознанный кивок за положительный ответ, Шедоу продолжил, отпуская похолодевшую руку. — Хотя бы тащить тебя до убежища не придётся, целитель, — последнее он произнес с насмешкой, от чего, мысленно, девушка залилась краской. Да, это действительно было бы глупо, если бы она умерла на одном из первых заданий, когда перед этим яростно доказывала Шедоу то, что с ней у них будет больше шансов на выживание…
— Как ты понял, что я здесь? Сыны оцепили почти всю территорию, где мы находились, и я сомневаюсь, что они вот так просто позволили тебе уйти с поля битвы. — Сложив руки на груди, задумчиво протянула девушка, исподлобья смотря на Тень.
— Не забывай, что одно из моих достоинств — умение незаметно исчезать и вести слежку. — он жеманно приподнял уголки губ.
— Ну да, ты же из отряда следопытов. Точнее, был там, пока… — она затихла полуслове, так и не найдя в себе сил сказать вслух то, что все участники этого отряда Сопротивления полегли при битвах с Сынами. Как, например, сегодняшняя. И среди них были Пейл с Эшем. На что Шедоу только коротко кивнул.
— Удача сегодня на нашей стороне, отряд достаточно быстро расправился с недругом. — Она проследила за его взглядом, который замер на хладеющем трупе шестнадцати летней девушки, от чьих пуль её укрыл Шедоу, снова. Возможно, если бы она увидела нечто подобное несколькими месяцами ранее, то наверняка ощутила бы то, как живот скрутило, а к горлу подступила тошнота. Но когда приходится латать раненных воинов, то вид и запах крови, истерзанные под действием пыток тела, уже не кажутся чем-то, от чего можно падать в обморок, скорее напротив — появлялось лишь искрящееся надеждой желание спасти их. А привыкнуть к этому уж точно никак нельзя.
— Знаешь, порой мне кажется, что мы не заслуживаем её благосклонности. — вполголоса проговорила целительница, с сожалением глядя на неподвижное тело, постепенно пропитывающееся собственной кровью, чей запах забивался в нос и надолго отпечатывался в памяти. Она приложила ладонь ко рту, прочистив горло — дурная привычка, которая никак не могла оставить её. — Невинные люди гибнут, страдают, а мы продолжаем отсиживаться, ожидая, пока остальные Мастера и союзники откликнуться на весточки!
— А что ты предлагаешь? Идти и геройствовать сломя голову?
— Нет. Но и отвернуться от них мы не можем. Я не могу. — решительно сжимая кулаки, целительница обернулась к Тени, в чьих глазах промелькнуло…узнавание? Она не смогла в точности понять его эмоции, но, быть может, если бы он задержался, то пролить свет хоть на какие-то детали девушка смогла бы.
Однако Шедоу прошел мимо неё, напоследок бросив, давая понять, что возражения не принимаются: — Чувство долга тебя погубит.
Каждую ночь они оставляли караульных, пока остальные пытаются уснуть, ворочаясь в неудобных спальных мешках. Ниндзяго забыла что такое «сон» ещё несколько месяцев назад. Раньше Мистаке могла запросто одолжить пару капель снотворного для того же Нейро, которого мучают головные боли от частого использования стихии. Но теперь, когда и добывать необходимые ей ингредиенты стало тяжелее, без участия Дарета, она стала бережливее.
Так что, сейчас новость о том, что придется не спать всю ночь, не так уж огорчала, всё равно никто не может сомкнуть глаз.
В этот раз караульными были Мастер тени и целитель.
Девушка сидела на низших ярусах горы пустых ящиков из-под провианта, и скучающе водила кончиком ногтя по древесному узору, напевая в голове какую-то навязчивую мелодию. Изредка обращала внимание на Шедоу, который также как и она — скучал, но находясь ближе к тени, опасаясь голубого света луны, освещающего большую часть помещения. На его лице иногда проскальзывала задумчивость, очень скоро сменяющаяся чем-то другим.
Хотелось в какой-то момент завязать диалог, но все свои попытки она мысленно пресекала. Последний раз они нормально говорили на крыше и в том переулке, где её едва не убили. После этого любой разговор будто не клеился, словно перед ними внезапно выросла стена.
А впрочем, Мастер Тени давно возвел её между собой и внешним миром…
Целительница, ещё немного поколебавшись между тем, чтобы продолжить хранить молчание или всё же попытать удачу и разбавить эту гнетущую атмосферу. Она облизнула пересохшие губы, а затем осторожно произнесла, обернувшись к Шедоу: — Ты злишься? — он дёрнулся, точно очнувшись ото сна и непонимающе приподнял одну бровь. Тогда девушка повторила, но уже более уверенным голосом: — Ты зол на меня или я тебя чем-то обидела, Шедоу?
— С чего вдруг такое решение? — отстраненно спросил Тень, продолжая смотреть куда-то вперед.
— После того, как я оказалась в отряде с остальными мастерами, ты будто начал избегать меня. Почему-то отдалился. — она замолчала, обдумывая свои слова, а затем добавила: — Я хочу знать причину.
— Я уже сказал, что не одобряю ваше с Ллойдом решение. Однако…ещё больше нагнетать у меня нет желания. Если ты не заметила, то отношения в Сопротивлении стали не менее враждебными, чем «снаружи».
— Брось. Я могу понять, почему ты смолчал при всех, но в чем нужда избегать меня? — целительница искренне не понимала этого. Пристально глядя на Мастера теней, она пыталась поймать его взгляд, надеясь, хотя бы там отыскать даже маленькую крупицу ответа. А Шедоу, словно намеренно, не поворачивался, оставаясь в тени. — Я…ты прав, что уже и в Сопротивлении становится не так безопасно. Доверять почти некому. Но именно это меня и беспокоит! — голос надломился, от чего её слова прозвучали так жалко. Точно мольба. Девушка стала тише, снова. — Мои друзья, дом, и абсолютно всё, что могло служить напоминанием о прошлом — всего за жалкие пару часов превратилось в горстку пепла, разнесшегося по ветру. — Дрожащие пальцы зарылись в мягкие волосы, несильно сжимая их у корней. Она откинулась на деревянный ящик позади и устремила взгляд в темный потолок, через чьи щели струился бледно-голубой свет. Выдохнув небольшое облачко пара, целительница устало прикрыла глаза. — От этого ещё больней наблюдать то, как подобный финал постепенно настигает и Сопротивление. Я не готова ещё раз потерять всё, к чему успела так привязаться.
Очередное откровение, которое она и не желала сдерживать. Без страха и тени сомнения, девушка отдавала эти сокровенные части себя, тяжкий груз, волочащийся за ней огромным шлейфом, ставшим уже второй плотью. Она позволяла тьме Шедоу поглощать её, опустошая до последней капли и даруя приятное ощущение свободы.
— Поэтому ты так рвешься их спасти?
— Да. Точнее, возможно, это одна из причин.
— Я знал одного человека, который был таким же как ты. — Немного помолчав, начал Шедоу, пробуждая в ней искру интереса.
— И что же случилось с этим человеком?
— Она погибла. И унесла вслед за собой жизни тех, кому желала спасения…
* * *
Холод. Он был повсюду и пробирал до костей. Заключенный медленно умирал, но даже не мог отследить как падает температура его тела. Раны не спешили затягиваться, хоть кровь и покрылась теплой коркой, прекращая пачкать бледные руки. Привкус металла и рвоты чувствовался не только во рту, но и носу, первое время вызывая у заключенного искреннее отвращение.
Хотелось исчезнуть, испариться, сбежать — как угодно покинуть эти каменные стены и подобно птице выпорхнуть на волю. Вновь ощутить ту свободу, то право выбора. Вернуть своему народу то, что было так нагло отнято!
Но парень не шевелился. Сидел неподвижно, скованный серебряными наручниками, внутри которых был заложен камень возмездия. Лишь тени вокруг него насмешливо плясали, радуясь, что наконец-то свободны от властного господина. Глумились. Раздражали.
— Шедоу… — Мягкий шёпот разрезал тот невидимый барьер, который он установил вокруг себя. Она одним своим появлением озарила его потускневший мир ярким светом, отпугивая тени. Для них девушка была одновременно прекрасна и ужасна, как сам рассвет.
— Ванора? — Хрипло отозвался Мастер тени, его глаза зажглись тихим светом. С её уст сорвался всхлип, когда девушка прильнула к ледяным прутьям решётки, не пропускающим магию и силы стихий. — Что ты здесь делаешь? — растерянно обронил Шедоу, стоило ей сжать ладони Мастера в своих, и поднять заплаканный взгляд на него, прошептав:
— Святые, я так боялась, что они…ты… — Ванора старалась подавить слёзы, но он чувствовал как дрожат её руки, голос затихает и сливается с тяжелым вздохом, когда девушка прикрывает кварцевые глаза и обреченно склоняет светлую макушку. — Кузен обещал казнить тебя с первыми лучами солнца! Он знает о дальнейших планах Тёмной армии! Он знает, что вы задумали и уже подготовил наших воинов! Их там тысячи, Шедоу, тысячи…и я не могу позволить им убить вас. Тебя! — На последнем слове она не сдержалась, горячие слёзы стекали вниз по ледяным рукам Мастера теней, а хрупкое тело девушки коротко вздрагивало при каждом рваном вздохе. И он не мог позволить себе спокойно смотреть на это.
— Ванора! — встряхнув её за плечи, Шедоу заглянул ей в глаза, — Ванора, послушай, никто не умрет сегодня! Ты поняла? — Мастер старался говорить твердо, однако сам едва верил сказанным словам. Враг превосходил их количеством и силой, Тёмная армия не сможет долго стоять против него. Нужно что-то придумать и поскорее! Пока ещё есть время.
— Мы выберемся. — он перехватил её руки в свои и крепко сжал, — Вместе. — Ванора в ответ согласно кивнула, успокаиваясь. — Отлично, а теперь мне нужно избавиться от наручников…
— Не беспокойся, — покачала головой девушка, хитро улыбаясь, — я всё предусмотрела. — И только сейчас Шедоу заметил в её руках связку ключей, которыми она незамедлительно принялась отпирать решетку.
— Но как?
— У меня много талантов. Тебе ли не знать? — пожала плечами Ванора, не отвлекаясь от дела. — И уболтать одного стража, предварительно споив его, не самая трудная задача.
Спустя пару мгновений послышался щелчок замка, и сладкий запах свободы стал куда ближе. Наручники рухнули на каменный пол, и Мастер теней едва не упал вслед за ними, после того, как принцесса крепко обняла его за шею.
Он цеплялся за неё, как за спасательный круг в открытом море.
Зарывшись носом в копну светлых, практически белых, мягких волос девушки, он с горечью вдохнул сладкий аромат, желая забыться в этом коротком моменте тишины. Пока они были ещё живы. Пока ещё могут чувствовать.
Но вскоре, крепко держа друг друга за руку, словно боясь потерять в очередном бушующем шторме развязавшейся битвы, подростки бежали по серым, путающимися между собой коридорам темницы, в слепой надежде как можно скорее добраться до выхода.
Ванора вела его, освещая путь небольшой золотистой сферой в руке, а он, точно её тень, держался позади, готовясь в любой момент атаковать недоброжелателя. Отданный девушкой клинок и шествующие за ним тёмные силуэты — вселяли хоть какую-то уверенность.
Внутри Шедоу бушевала ненависть и жажда уничтожить все владения Мастеров света по кирпичику. Заставить их чувствовать тоже самое, что и он когда-то — опустошение. Боль от потери чего-то дорогого. Скорбь по погибшим товарищам. Лишить их всего, что могло вселять хоть какой-то смысл в существование. Оставить их такими же потерянными, как и его народ.
Но в тоже время, образ Ваноры — единственный луч веры в лучшее, действующий на него словно очищающий дождь, показывал иную сторону медали. Рядом с которой Тень позволял себе быть слабым. Шедоу обнажал свою душу, свои страхи, шрамы — доверился.
— Если всё пройдет удачно, — внезапно прервала тишину девушка, её голос немного дрожал, но в нём теплилась надежда, — Шедоу, пообещай мне… — ей словно не хватало сил произнести свою просьбу до конца. Будто страх сковывал её изнутри, принуждая к молчанию.
Они и не заметили как остановились.
— Что?
— Пообещай мне… — тонкая рука крепче сжала его, — Как только это всё закончится и твой народ окажется свободен от гнёта моего, я прошу тебя пообещать мне, что ты изберешь другой путь. — Её омрачившееся печалью и беспокойством лицо повернулось к нему и глаза, такие чистые, сверкающие при свете небольшой сферы, с мольбой посмотрели в его. Глубокие, тёмные, как сама ночь, в них не было ни единого проблеска света, точно эта затянувшаяся на долгое время война изжила в нём всякую надежду.
— Мы покончим с этим раз и навсегда. — Шедоу прижался своим лбом к её, прикрывая глаза, нежно обхватив её теплые руки и осторожно, практически невесомо, касаясь их высохшими губами. — А после…покинем эти земли. Уедем. Далеко. Туда, где никто не знает ни Мастеров света, ни Теней. Где будем только мы — Шедоу и Ванора. — На их губах синхронно расцвела тихая улыбка, а в животе запорхали бабочки. — Ты наш свет, Ванора, и ты сможешь положить этому конец. — Отстраняясь добавил Шедоу, положив руку на рукоять меча за поясом. — А я буду рядом, чтобы защитить тебя.
— А что было потом?
— Враг изначально не оставлял нам шанса. Воины Света были готовы к тому, что принцесса предаст своего кузена. От чего просто ждали удобного момента, чтобы окружить нас. Их было так много. Настолько, что для меня до сих пор загадка, как Ваноре удалось вытащить нас из эпицентра того кошмара…
Звуки битвы не покидали их даже после тысячи поворотов, слепой беготни из одного коридора в другой. Отовсюду доносились взрывы, удары лезвий мечей, а перед глазами брызгали искры. Под ногами появлялись всё новые трупы, которые Шедоу уже и не различал: Свой или Чужой? Всё, что могло его волновать в этот момент — Ванора, которую он старался укрывать от любого бедствия, посмевшего встать у них на пути.
По её белым щекам текли слёзы, след от пощёчины до сих пор горел, а в памяти отображался облик обезглавленного кузена…и она сама положила начало этой битве. На белом кружеве платья до сих пор высыхала родная кровь, а руки дрожали, от чего в них едва ли не гас их единственный источник света.
Голоса терялись, глохли на фоне всеобщей какофонии, только крепко сцепленные руки не позволяли им потерять друг друга.
— Осталось совсем немного! Я чётко помню этот проход! — выкрикнула девушка, ускоряя шаг. Никаких сил на бег у них, увы, не было.
— Отлично. Иди, я задержу их! — он крепче перехватил окровавленный меч, обернувшись в темный коридор, откуда уже доносилось эхо погони.
— Что? Нет! Я не оставлю тебя здесь…! — рука пыталась ухватить его за плечо, но Шедоу тут же перехватил её, прижав к груди. Холод его доспех обжёг.
— …я догоню. Иди.
— Ты клялся мне! Я клялась тебе, что спасу их! А теперь ты предлагаешь мне вот так просто уйти?
— Я помню свое обещание, знаю свой долг — защищать тебя во что бы то ни стало.
— Но Тени…
Очередная волна удара прошлась по темнице, когда Шедоу резко выпалил, успевая толкнуть девушку в ближайший проход, не смотря на её сопротивление.
— Быстрее! Я найду тебя, Ванора!
— Ты бросил своих. Оставил на произвол судьбы!
— Эта война изменила многих. Я был слишком юн и наивен. Мы были. Слепо надеялись примирить наши стороны, но, очевидно, тьма никогда не сможет дружить со светом. Да и, если честно, уже тогда границы «Своих» и «Чужих» были залиты кровью…
Тишина. Она была такой резкой, настолько непривычной на фоне недавних сражений, что казалась ему неуместной. Вокруг не было ничего, что могло подавать хоть какие-то признаки жизни в этих каменных стенах. Лишь тени, бегущие от смертельных лучей восходящего солнца.
Снова смеялись, глумились, бросались на него, словно стервятники. А он…не сопротивлялся. Вяло шёл вперёд, оглядывая гниль под ногами. Точно безвольная марионетка, молча вторит движениям уверенного кукловода. Опустошенный взгляд искал одну лишь фигуру. Хрупкую, нежную, напоминающую собой цветок ароматной лилии. Ту, для кого он пережил эту ночь.
И хотя Шедоу — последний Мастер Тени — знал, что её здесь нет, продолжал расхаживать вдоль заглохшего поля боя — их общей могилы. Бормотал себе под нос пустые молитвы за упокой павших воинов, просил прощения, оплакивал. А в голове всё вертелось одно короткое воспоминание, её последние слова:
» — …Ты просил меня уйти, Шедоу! Но я не могу не сдержать своего обещания! Я не могу бросить вас. Ведь как ты тогда сказал: Я — ваш свет, та, кто сможет положить всему этому хаосу конец! И я положу… Покончу со всем тем, что сотворили наши народы, раз и навсегда. Тебе лишь нужно довериться мне. — нежно коснулась его щеки, где скатилась одинокая слеза, и игнорируя его слова «Не уходи», Ванора исчезла в тылу битвы, прошептав напоследок: — Это мой долг, и я его исполню. У меня нет иного выбора…»
Рухнул меч, звеня холодным лезвием о золотые доспехи мёртвого воина. Взгляд глубоких чёрных глаз устремился в небо — ясное, насмехающиеся над ним своими золотистыми лучами, скользящими вдоль воскового лица. Освещая каждый шрам, ссадину, синяк. Мастер Тени наконец-то отыскал ту, что так долго искал среди горы трупов — Ванора, положившая конец многолетней войне в его душе…
* * *
— …Я исполнил наше желание. Ушёл. Далеко от тех мест, которые наверняка уже давно исчезли с карт. Ушёл туда, где нет ни Мастеров света, ни Теней — только Шедоу. — сухо завершил свой рассказ Мастер тени, подогнув под себя одну ногу и по прежнему разглядывая темноту помещения.
— Только Шедоу? — спросила целительница.
— Только Шедоу. Воин, похоронивший всю Тёмную армию в стенах Соулгейта. — горько усмехнулся Тень.
— Санкта-Хуггет позаботится о них. Если он и решил кого-то взять под своё крыло, то стоит отпустить. Не мучать освободившуюся душу. — пробормотала девушка, обнимая руками колени, ёжась от холода. Мастер тени хмыкнул, не выражая как явного согласия, так и несогласия. Но затем добавил, оборачиваясь к целительнице.
— У Сопротивления почти не осталось шанса на спасение. И когда день расплаты наступит, я попрошу тебя лишь об одном — беги. Беги так быстро, как только можешь, и не смей возвращаться. Не совершай её ошибок… — Он говорил грозно, будто приказывая, не желая слышать возражений. А целительница молчала, продолжая гадать, пытается ли он вернуть свой неисполненный долг Ваноре или же это стало для него нечто большим?
