хладнокровная

— ещё раз: кто я? – аска скалится, и уголок обветренных губ, дергающийся в нервной дрожи, добавляет ей ещё больше эмоциональности. и сама аска – излишне живая, наполненная жаром юной горячности и раздражительности: злости не на других, но из-за себя – потому что сама виновата в собственной слепой вере в лучшее. – аска лэнгли, 17 лет, пилотесса евы ноль-два, – рей заторможено кивает, глядя на нее в непонимании: и моргает она неправильно-асимметрично, медленно смыкая веки, – прикрывая то левый глаз, то правый, и алая радужка малозаинтересованно пробегает по краснеющему лицу аски, не задерживаясь на нем дольше доли секунды, положенной этикетом. потому что это – правильно. и вполне естественно. и именно поэтому аска в ярости – до отвратительного скрежета зубной эмали и еле сдерживаемого порыва сломать что-нибудь поблизости, сжав в ладонях до легкого покраснения и боли, порвав на кусочки, измельчив в крошку, растоптав на осколки. желательно – собственный костюм для пилотирования, жестко сдавливающий вздымающуюся от сбитого дыхания грудную клетку. вернее – аска разочарована. совсем немного – так, что жить вообще не хочется, но не то что бы и раньше хотелось. и по правде – она ни за что не признает этого. потому что теперь у второй рей есть лишь гендо икари и ева ноль-ноль, – и абсолютно ничего для самой себя. у второй рей – идеальная в своей ненатуральности небрежность волос, которую аска помнит еще с первых дней их знакомства – как и желание растрепать эту синеву в нечто естественное и настоящее. у второй рей – чистая кожа без единой родинки-веснушки-морщинки: у нее нет шрама на подбородке, который светлой полосой прижился к рей после ее первого катания на роликах. у второй рей – ненавистный ремень школьного платья, затянутый до последнего отверстия в тряпичной ленте, потому что так положено, и аска уверена, что ей до жути некомфортно и туго. у второй рей – равнодушный взгляд, за которым кроется четкий алгоритм действий и задач. у второй рей нет воспоминаний, чувств и эмоций – ничего, кроме глупой программы, вложенной Нервом. у второй рей настоящее – чистый лист бумаги без проб и ошибок; у второй рей – цель и ее исполнение, у второй рей нет жизни – есть лишь период эксплуатации. аска старается дышать ровнее – правда, старается, – опустившись на низкий стул подле больничной кушетки. кажется, она сойдет с ума: все до омерзения чистое и пугающее – стерильное и совершенно новое: белая плитка пола, неравномерно-окрашенные стены, железная облезлая кушетка и решетки на окнах – прозрачный свет рыжеватых ламп наперевес холодному равнодушию рей. – давай заново, – глубокий вдох – и в прежнее русло, бесполезно и беспощадно утягивающее на дно, – меня зовут аска. мне семнадцать, через месяц восемнадцать, я наполовину немка, приехала из америки, ненавижу нашу работу, но я хороша в этом, ты еще увидишь; а еще со мной приехал кадзи, ты его, наверное, должна знать, но если что.. она не смотрит на рей, потому что себе дороже, лишь легким касанием плавно оглаживает выступающую косточку запястья, и под прозрачной кожей – все то же переплетение синеватых вен, – и продолжает говорить – монотонно и без остановки, опустив голову и зажмурив глаза – рыжая челка падает ей на лицо, и этого достаточно, чтобы чувствовать себя немного, но уверенней, потому что от пристального взгляда рей можно отгородиться с помощью маленькой хитрости. и да, у рей больше никогда не будет той полоски шрама на подбородке, у нее наверняка не будет прежней любви к ароматическим свечам и желания выбираться на выходных в бассейн. рей, возможно, перестанет ходить с ней в библиотеку после уроков, чтобы вместе делать домашние задания, покупать шоколадные кексы для аски возле своего дома, вплетать ей ленты в косички и надевать сделанный ею браслет – рей, возможно, никогда не станет прежней. рей, возможно, никогда не полюбит аску вновь. вероятность есть, но предыдущая – первая – рей полюбила. вероятность, конечно, есть, но изначальная – нулевая – рей любила. и поэтому аска, зажмурившись от напряжения, продолжает говорить: ты гуляла в парке у школы, чтобы собраться с мыслями, ты рисовала на уроках звезды на полях тетради, ты обожала математику и ненавидела японский, ты любила меня, но сначала, конечно, тоже ненавидела, – и холодная ладонь рей – в ее дрожащей руке. потому что в этот раз выйдет. в этот раз – однажды и навсегда. сейчас – и до следующего кто я? – аска лэнгли, 17 лет, пилотесса евы ноль-два.