***
— Да как же ты заебал, тебя постоянно нет, мы почти не видимся, я долго с этим мирилась, но всему приходит конец. Я слишком долго терпела, его постоянно нет, он постоянно в разъездах и в работе, а мне нужен мой парень. Я устала от постоянных переписок и редких видеозвонков. Да, я любила одиночество, но когда вы не видитесь по несколько недель, а потом встретившись просто трахаетесь, то это больше похоже на отношения на расстоянии. Я не люблю и не хочу такой вид связи. Мне нужен мой молодой человек, нужно, что бы я в любой момент могла приехать к нему или позвать погулять. Но он не мог, он работал, работал и работал. Да, я была за него рада. Да, я обещала не истерить. Но не сдержала своего обещания, я просто взорвалась. Я слишком устала от этого. Мы были в его квартире. Встретились после долгих недель его работы, чтобы посмотреть фильм, пообщаться, что-то приготовить. И Серёжа заговорил про очередную командировку. Я вспыхнула, как спичка стоит ей только провести по шкурке на коробке. Я кричала, металась по комнате и сносила все на своем пути. Мне хотелось, чтобы он прочувствовал все то, что чувствовала я. Но он сидел, спокойно, молча, не пытался меня успокоить, просто наблюдал за моей истерикой, так как будто смотрит на течение реки, а не на скандал своей девушки. А после также молча подошел ко мне, прижал к стене, завел руки над головой, придушил и поцеловал. Во мне вспыхнул еще один огонь, не желания - злости. Какого черта я тут ему высказываю все свои переживания, а он так грубо меня перебивает. Руки свело, воздуха не хватало, горло сжимала легкая приятная боль, хотелось толкнуть его и продолжить кричать. Но я даже не пыталась. Он сильнее, выше меня, больше. И единственная возможность вырваться – если парень поддастся мне. Но он этого не сделает, не сейчас. Все, что мне оставалось это поддаться ему, даже если внутри бурлит гнев. — Пошли, — стеклянный взгляд смотрящий прямо в душу и приказной тон которому я беспрекословно повинуюсь. Он ведет меня в спальню. Нашу любимую и самую уютную комнату. Гнев продолжает кипеть во мне, но я сдерживаю себя. Хотя сдерживаю не я, а что-то внутри меня. Как будто мое тело полностью слушается его, а не меня. — Ложись, — что он собирается делать. Я доверяла ему, знала его и то, что его идеи не принесут мне вреда. Они всегда заканчивались приятно, как бы страшно не выглядели в начале. Меня раздевают, оставляя в одних тонких трусах, и привязывают к кровати. Да что он, черт возьми, делает?! Переворачивают на грудь и ставят раком, даже не подкладывая подушку под бедра. Все происходит слишком быстро. В трусах становится влажно. От чего? От того, что я стою перед ним в такой откровенной позе и почти голая. Это не я. Почему мое тело слушается его, а не меня? В голове слишком много мыслей и вопросов, но я не могу озвучить ни один, да что со мной происходит!? Стараюсь сказать хоть что-то, но из меня выходит лишь писк. Невозможность видеть Сережу доставляет дискомфорт, сейчас я совершенно беспомощна и даже глазами не могу контролировать его действия. Я и так слишком ему доверилась, мне нужен хоть какой-то контроль ситуации, поэтому сосредотачиваюсь на вопросе, что тревожил последние несколько минут. — Что ты собрался делать? — наконец прорезается голос. — Ты накричала на меня и устроила истерику, поэтому ты получишь наказание. Тебе запрещено издавать какие-либо звуки, стоны, мольбы, только стоп-слово, хотя оно тебе не понадобится, — усмешка. И сейчас я осознаю во что вляпалась, я все еще хотела продолжить истерику, выебать ему мозг сильнее, чем он ебет меня в постели, мне просто нужна эта разгрузка, возможность выплеснуть гнев, но… был интерес и он оказался намного сильнее желания. Сглатываю висящий на губах протест – стоп-слово и расслабляюсь (это оказалось сложнее).***
Сейчас она была чересчур сексуальна. Стояла в коленно-локтевой отлично открывая мне обзор на все самое прекрасное, что в ней было: спина, задница, промежность под тканью, ноги. От этого вида хотелось стонать в голос. Хотелось смотреть на нее и не сводить глаз. Я знал, что сейчас она зла на меня, очень зла, но не могла контролировать свое тело, потому что оно беспрекословно подчинялось мне. Это возбуждало. Возбуждало то, как она истерила, бегая по кухне в футболке и коротких шортах. В этот момент захотелось взять ее прям на кухонном столе, заменяя ее крики о том, что я постоянно работаю, на стоны и мольбы трахнуть ее. Но как бы сильно я этого не хотел, в голове появилась другая идея. Она любит получать то чего хочет, сегодня моя очередь. Тем более не люблю когда меня перебивают, что она собственно и сделала. В этом мы с ней похожи. Запрет на какие-либо звуки. Она всегда громко стонала со мной, что ж запретим ей то, от чего она просто не сможет удержаться. Тем более, что она сама когда-то хотела этого. Вписала это в нашу тетрадку, единственную любимую тетрадку со времен школы и универа. Тетрадка с сексуальными желаниями: появилась идея, записываешь в тетрадку, а партнер, прочитав, выполняет желание неожиданно для тебя. Это была ее идея, очень умная идея, она была умна – это мне в ней нравилось. Привязать ее к кровати; придушить, заломив руки; поставить в столь шикарную позу – я знал все ее слабые стороны. Знал, от чего она будет намокать и стонать в голос даже без прикосновений. Хотя она еще даже не представляла какое ее ждет наказание.***
«День пятьдесят восьмой: ничего не происходило» – проносится в голове фраза, и мне приходится сдержать смешок. Ведь действительно ничего не происходило, ни звуков, ни прикосновений. Ожидание настораживало, напрягало и устрашало. Почему он ничего не делает, чего ждет. Что я превращусь в один оголенный нерв, я и так была им. До чего сейчас не дотронься – я отреагирую. Но он продолжал ждать или размышлять. Не знаю. Мы знакомы долго, но я до сих пор не научилась понимать его мыслей.***
Любовался столь прекрасным видом. Знал, что она не догадывается о чем я думаю. Мне удалось научиться понимать ее, она была простой, мне это нравилось. Мне слишком многое в ней нравилось.***
Столь долгое и дискомфортное ожидание прерывается. Раздается звук открытия ящика, жужжание. Вибратор. Я хорошо знала это звук. У нас были игрушки, в основном мои, перебрались к нему после нескольких месяцев отношений и докупили еще какие-то которых не было. Мне нравилась тема бдсм: свечи, вибраторы, пытки, ошейники, подчинение. Подсадить на это Сережу оказалось проще, чем я думала. Практиковали не часто, из-за того что редко виделись, а когда виделись мне хватало Сережи. Но в моменты использования игрушек я готова была душу продать за то, чтобы он выжил из меня все соки, всем, что было в ящике. На мое удивление вибратор дотрагивается не до промежности, а до бедра. Водит по животу, ногам, спине, но не трогает эрогенные зоны – грудь, клитор. И так продолжается несколько минут. Предмет дотронулся до каждой частички тела. Это было безумно приятно, не возбуждающе, просто приятно. Вибрация проходящая по телу ощущалась как массаж и расслабляла. Я настолько погрузилась в эти ощущения, что даже не заметила как весь гнев сидящий во мне сошёл на нет. Но вибратор выключают и на время все снова затихает. Все кроме тихих шагов по скрипучему полу. Я настораживаюсь, это явно не все, а значит дальше будет что-то еще. Я оказываюсь права, парень возвращается и переворачивает меня на спину. Под его пристальным изучающим взглядом я чувствую себя жертвой. — Ты знала, что если долго натягивать струну, она порвется, — конечно я это знала, но к чему он, — а теперь представь, что струна – это ты. Если возбуждать тебя слишком долго, то ты испытаешь самый мощный оргазм. Это то, что я собираюсь с тобой сделать. От части я была не против, хотя нет, я была полностью только за и он прекрасно это знал. Но зачем озвучил свой план, ведь так теряется весь интерес? И в чем заключается наказание? На эти вопросы я возможно получу ответы чуть позже. После своего монолога Сережа завязал мне глаза, и продолжил «пытку». Я снова лежала и снова ничего не происходило. Он снова «подготавливал» меня. Я лежала в ожидании. Перебирала в голове последние мировые новости. Он хочет чтобы я напрягалась, выжидала, но он уже выдал мне весь свой план, поэтому я немного испорчу его. Я лежала очень долго, успела поразмышлять об инфляции в нашей стране. Помечтать о гитаре на которою сейчас копила, как именно в этот момент до моего тела дотронулось что-то холодное, что-то очень холодное.***
Я не делал ничего из того что ей не понравится. Ей нравилось почти все. Использовать нож в постели, оставляя порезы на теле. Да, и еще раз да. Она умоляла меня об этом буквально на коленях, ведь я был категорически против, и все же пошел у нее на поводу. Не разу об этом не пожалел, в тот вечер на ее лице отражались такие эмоции и удовольствие, какие я еще никогда на нем не видел и постарался в подробностях сохранить их в своей памяти. Сейчас в ход пошёл лед. Она содрогнулась, когда почувствовала его на своем теле и покрылась мурашками. Я медленно прошелся по ребрам, она тяжело дышала. Теплое дыхание контрастировало с холодным кубиком льда. Она хотела стонать, но вместо этого лишь открывала рот как рыба на суше и выдыхала воздух из легких. Я уверен у нее кружится голова. Именно сейчас девушка возбуждалась все больше и больше. По животу, очертив пупок. Ее эрогенная зона. С губ чуть не сорвалось слово «пожалуйста». Я видел это, ведь внимательно наблюдал за ее реакцией, тем как двигаются мышцы ее лица, ее губы. Я определенно сводил ее с ума. Грубо раздвинул ее ноги шире. Прошелся по внутренней части бедра, мимолетно проскользнув мимо промежности. Не трогать самые чувствительные зоны, в этом была моя цель. Ведь только так я смогу подарить ей самый сильный оргазм. А я очень этого хотел. Она же подарила мне самое лучшее, что в ней есть – ее крики, истерику и злость. То, что она устраивала по настоящему близким и важным для нее людям, тем кому доверяла больше всего. Остальных она боялась спугнуть своими скандалами. Поднялся выше и дотронулся до связанных рук. Еще одной эрогенной зоны. Повел вниз к груди. Она снова содрогнулась. Приблизился к губам и коснувшись их погрузил кусочек льда в приоткрытый рот. Она приняла его. И мы поцеловались. Идеальный контраст жара ртов и холода от кубика воды. Она идеально целуется. До нее у меня было много девушек, но именно она запала мне в душу и я не понимал почему. — Мне нравится наблюдать за тем как ты мучаешься от невозможности выразить все те эмоции, что бурлят в тебя сейчас.***
Парень произносит это с хрипотой в голосе, я уверена, он возбужден не меньше моего. У меня сносит крышу, я хочу его, ужасно хочу, до дрожи в коленках. Но я не могу, я не могу стонать, звать его, просить. Лишь молчать и ждать, ждать пока он закончит все то, что задумал. Льдинка растворяется во рту и Сережа снова отстраняется. Я свожу колени и напрягаю мышцы в надежде получить хоть какую-то стимуляцию. Через время расслабляюсь, понимая что меня не останавливают, это настораживает. И тут… на грудь опускается резкий, но не сильный удар плеткой. Выгибаюсь дугой и через силу сдерживаю рвущиеся наружу стон. — Разве я разрешал тебе удовлетворять себя, — дыхание обжигает ухо, последние остатки самообладания растворяются в его голосе. — Сережа, — ничем хорошим для меня это не кончится, я ослушалась его, он этого не любил. — Чтобы ты хотела, — голос приторно сладкий. — Тебя, — стон, на животе чувствуется еще один удар. — Меня, — издевательская насмешка. — Да, — желание слишком сильное, оно буквально разъедает изнутри. Тишина. Он не отвечает на мои слова, просто испаряется. Неслышно ни скрипящих половиц, ни открывающихся шкафчиков, ничего. Как будто я лежу в полной темноте. Возбуждение на пределе и сейчас эта мертвая тишина играет против меня, я не знаю чего ждать, не знаю где он находится и что собирается делать. Вечер превратился в американские горки из чувств и ощущений. Я даже не думала что этот человек так умеет. — Сережа. — Я тут, — нежный хрипловатый голос и я вновь извиваюсь. — Я хочу тебя, — кусаю губы. — Я слышал, но ты провинилась, и я наказываю свою маленькую девочку, а не иду у нее на поводу, — этот голос, эти слова. Стараюсь отвлечься, подумать о чем-то другом, но не получается. В сознание бесконтрольно всплывают воспоминания, его пальцы на мне и во мне, длина его члена и то как глубоко он меня заполняет, его губы, язык. Мозг прокручивает воспоминание этих прикосновений как старую кассету. Хочется уже не стонать, а выть от безысходности. Ну почему он ничего не делает, это самая жестокая пытка. Пусть сделает хоть что-то, сейчас я согласна на все. В голове всплывает воспоминание о нашем первом разе, тогда я испытывала похожие чувства, но сейчас они намного сильнее. — Умоляю. — Нет. — Я тебя ненавижу, — во мне закипает злость, чего он хочет, чего добирается, я и так на изводе, молю его, я получила свое наказание, почему он, черт возьми, ничего не делает.***
Она извивалась, молила, а я наблюдал за этим. Я хорошо знаю ее тело и я прекрасно знал – чем больше я ее извожу, тем приятнее будет конец.***
Время идет очень долго, особенно когда ты не знаешь как долго тебе ждать и когда уже настанет момент икс. И он наступает, мучительно долгое ожидание вознаграждается резким возвращение моего тела в изначальную позу – коленями и лицом упираясь в матрас. Я чувствую, как за мной продавливается кровать под его весом, как он пристраивается сзади и начитает еще более безжалостную пытку: толкается в меня, но не всерьез, через ткань нашего нижнего белья, имитирует толчки. Плевать, даже если потом мне будет плохо – сейчас мне очень хорошо и я не могу сдерживаться. Из груди вырывается так долго томящийся там стон, настолько громкий, что, я уверена, даже соседи его услышали. — Кончишь без разрешения и неделю будешь без секса, — рычит парень. Именно это сейчас я хотела сделать. Сережа настолько долго изводил меня, что я могла кончить даже без проникновения, от одной этой плавной имитации толчков. Но он вовремя предупредил. Сжимаю мышцы влагалища, стараясь удержать оргазм.***
Сука. Я держусь из последних сил. Девушка ужасно мокрая. Я почувствовал это через ткань своих и ее трусов. Но я должен доделать то, что начал, я не могу сорваться, не должен, но так хотелось. Она стонет мое имя. Третий раз за ночь. Я хочу выбивать его из нее еще и еще. Последняя нить контроля обрывается. Все происходит слишком быстро: я снимаю с нее трусы, стягиваю свои до колен и вхожу. Блять, какая же она теплая, влажная и тугая. Стенки влагалища сжимаются, она готова кончить, я тоже. Нет. Я не могу. План. Я должен максимально ее вымотать. Снова стонет, снова мое имя. И как она постоянно это делает. Мое имя из ее уст звучит по-блядски прекрасно. Я просто не могу сдерживаться когда она его произносит. Уверен я достаточно ее изнурил. Она хорошая девочка, все выдержала. — Кончай, — отчеканиваю каждую букву и чувствую как она начинает сжиматься быстрее и сильнее, а член намокает от ее влаги. Выхожу и вслед за ней кончаю ей на спину. Отвязываю девушку, снимаю с глаз повязку. Мы синхронно падаем на кровать в тяжелом дыхании. Она потирает запястья. — Так вот, я уеду, в командировку, через неделю, и всю эту неделю я в твоем распоряжении, — наконец договариваю то, что она не дала мне сказать в начале вечера. — Блять… — Научись слушать, — с губ не сходит по-доброму насмешливая улыбка. — Да пошел ты, — шуточно толкает меня в бок и целует, нежно, мягко, чувственно, — второй раунд? — Тебя хватит на второй раунд? — Меня хватит на всю ночь, — усаживается мне на живот и присасывается к шее, утром там проявятся красные пятна. Но я не останусь в долгу…