***
Несмотря на то, что его родители настаивали на том, что они не очень любят Гвен, Майлз здесь, в центре какого-то подпольного клуба под названием ‘Beyond’. Назвать это заведение клубом, возможно, было бы небольшим преувеличением – едва приглушенная атмосфера - единственное, что приближает его к понятию клуба, но помимо этого, здесь полно людей не старше Майлза, и он сильно сомневается, что сегодня в баре подают какой-либо алкоголь. Не то, чтобы он планировал выпить. — Эй, приятель, — кто-то крепко сжимает его плечо, от чего Майлз подпрыгивает, готовый нанести ответный удар, как только его поймали за руку на полпути, когда встречается хитрая ухмылка Хоби. — Давно не виделись. Майлз испускает незнакомый ему вздох облегчения, улыбается ему в ответ и наклоняется для быстрого объятия. — На самом деле я очень рад видеть вас сейчас, — Майлз не привык находиться в толпе, и давление такого количества людей, которых он не знал, заставляло его чувствовать напряжение. — А кто нет? — Хоби подмигивает, уводя за локоть подальше в сторону. — Кстати, мне нравится твой сегодняшний наряд. Майлз бормочет что-то, что звучит одновременно как ‘спасибо’ и ‘заткнись’, и краснеет. Его мама настояла на том, чтобы он надел что-нибудь крутое , что, по ее мнению, придавало Майлзу кожаную куртку дяди Аарона. В сочетании с его черными джинсами и белой рубашкой это выглядело намного острее, чем он есть на самом деле. Хоби ведет его к бару, предлагая ему сесть, на что Майлз соглашается. — Один имбирный эль и... — он выжидающе смотрит на Майлза, пока тот пытается понять, чего он хочет. — Кола без сахара, — заикается Майлз, ловя кривую улыбку бармена. — Ты тоже играешь сегодня, Хоби? — Не-а, — Хоби пожимает плечами. — Гвен попросила меня быть рядом с тобой. Майлз моргает. — Что? — напитки внезапно появляются перед ними, и Майлз почти в отчаянии хватает свою ледяную колу. — Она так и сказала? — Она упоминала, что ты, возможно, нервничаешь, — говорит Хоби, делая глоток эля. — Как ты знаешь, я хороший друг. — Да, определенно, — бормочет Майлз, делая глоток своего напитка. От сладости у него немеет язык, когда он пытается заговорить. Как и всегда, он для всех — гребаная обуза. Музыка громкая, почти полностью заглушающая все звуки вокруг Майлза. Оглядывая толпу, он наконец замечая едва освещенную сцену в дальнем углу зала – инструменты уже там, на сцене. Забавно, что он даже не спросил, на каком инструменте играет Гвен. Возможно она просто поет. Или, может быть, и то, и другое. Он чувствует головокружение и делает еще один глоток холодного напитка. — Она очень заботится о тебе, ты знаешь? — голос Хоби выводит его из мыслей. — Она заботится о многих людях. — Это неправда. Дело в том, что Майлз действительно хочет в это верить. Он хочет ухватиться за эту мысль как можно крепче и никогда не отпускать, в безнадежных попытках это когда-нибудь сбудется. Но этого не произойдет. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но визгливый звук, доносящийся из динамиков, прерывает его, заставляя Майлза снова посмотреть в сторону сцены. — Всем привет! — девушка у микрофона кричит. У нее ярко-рыжие волосы, через плечо перекинута гитара, она объективно хорошенькая, но Майлз оглядывает сцену в отчаянных попытках разглядеть Гвен. Он осматривает девушку с басом сбоку и еще одну за клавишными, пока, наконец, не замечает Гвен и – о боже – она за чертовыми барабанами. — Черт, — бормочет он, как ему кажется, низким голосом, когда слышит смех Хоби. Майлз никогда не думал, что барабаны — это что-то привлекательное. Гитара? Да, конечно, это повсюду — привлекательные люди с гитарами. Но даже в самых смелых мечтах он не мог представить, что Гвен, крутящая барабанные палочки своими быстрыми тонкими пальцами, вызовет у него желание забраться на стену и заплакать. Майлз чувствует, как что-то скручивает его внутренности. — Я нехорошо себя чувствую, — шепчет он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Давай подойдем ближе к сцене, — Хоби снова тащит его за локоть в глубину толпы. Они толкают, и толкают, и толкают, а потом песня уже играет, и его внутренности все еще скручивает и выворачивает в животе, и он думает, что весь кофеин, который он выпил, угрожает выйти у него изо рта в любую минуту. — Попробуй посмотреть вверх, — подсказывает Хоби ему на ухо, и Майлз послушно следует. Первое, за что отчаянно цепляется его взгляд, это Гвен – как всегда. Ее волосы светятся в пурпурном свете, спадая с одной стороны на плечо. Она носит белый топ, позволяющий видеть все ее линии и мышцы, обычно скрытые слоем покрывающей ее ткани, и Майлз думает, что он простой человек, который не может справиться с таким количеством. Ей всегда удается успокоить его, даже в разгар шторма. Ее глаза сверкают и сияют, и это почти так, как будто она прямо там, с ним, держит его за руки. Музыка начала наполнять его уши, все громче и громче. Это напоминает ему гранж-саунд, не то, что он так любит, но на этот раз это сработало. Она заставляет это работать. Они играют пару песен, но кажется, что это вечность. Хоби несколько раз кричит: — Вперед, Гвен! — заставляя Майлза тоже что-то выкрикивать. Он увлекается этим все больше и больше и ни разу не прерывает зрительный контакт с Гвен. Или его бредящий мозг заставляет его так думать. И вдруг этого становится слишком много. Толпа, жидкость в его кишках, ошеломляющий звук и пронзительный взгляд Гвен. Это пересиливает здравый смысл. Майлзу нужно дышать. С учащенным пульсом по всему телу он направляется к выходу и на долю секунды отчетливо слышит голос Гвен сквозь шум. Ему нужен воздух.***
Кажется, что сет закончился вскоре после его ухода, поскольку приглушенные звуки живой музыки перестают доноситься снаружи клуба. Майлз прислоняется спиной к стене напротив клуба, ее прохладное прикосновение снимает напряжение с его тела. Одна из его рук прижата к собственной груди в попытке выровнять дыхание, когда он быстро вдыхает, и выдыхает. Он определенно не так представлял себе, как пройдет этот вечер. Двери открываются, и он чувствует присутствие Гвен еще до того, как слышит ее приближающиеся шаги. Она пахнет травой и персиками, и это свежо и ароматно, обволакивая его со всех сторон. — Как это было? — спрашивает Гвен, подходя ближе. Ее поза безупречна, а руки все еще обнажены, и это снова перебор. — Ты была великолепна. Я имею в виду, — Майлз прочищает горло, пытаясь собрать свои разрозненные мысли воедино. — Отлично. Это было здорово. — Хорошо, — Гвен скрещивает руки на груди. Она тоже выглядит довольно напряженной и настороженной, как будто они готовы подраться в любую минуту. — Хоби сказал, что ты ушел, но я действительно хотела увидеть тебя в кожаной куртке. Она пытается разрядить атмосферу, но шутка пролетает мимо ушей Майлза, все еще слишком сосредоточенного на вещах, которые слишком отвлекают. — Чувствовал себя не очень хорошо, — удается ответить Майлзу, все еще избегая ее взгляда. — Ты в порядке? — Гвен морщится, делая шаг ближе. — Майлз? — она пытается прижать свою руку к руке Майлза на его груди, но мальчик быстро отстраняется, преодолевая расстояние между ними. Когда он в панике поднимает взгляд, глаза Гвен полны боли. — Прости, это просто, — Майлз глубоко вздыхает, не совсем уверенный, что сказать. — Ты… агх, — застонав, он прячет лицо между ладонями. Наступает момент тишины, когда никто не осмеливается пошевелиться. Майлз слышит тихое дыхание Гвен, но воздух между ними все еще кажется заряженным, сильнее, чем электричество, бегущее по его венам. — Поговори со мной, — осторожно произносит она, голос едва громче шепота. — Я не могу, — качает головой Майлз. — Почему? — Это сложно. — Это не... — Ты идеальна, Гвен, — Майлз не может удержаться от крика, пугая нескольких человек, выходящих в этот момент из клуба, поскольку они бросают на него вопросительные взгляды. Ему все равно. — Но все что ты делаешь – тебе не нужно постоянно оправдываться передо мной. Я не обуза, с которой вам приходится справляться только потому, что чувствуете себя виноватыми. Это освобождает, когда он вынимает это из своей груди. Его плечи становятся легче, а дыхание выравнивается. — Обуза? — Гвен мрачно усмехается с кислым выражением лица. — Ты действительно думаешь, что я воспринимаю тебя как обузу? — Ты вообще не навещала меня, затем, когда ты облажалась, ты решила занять все мое пространство, — это выходит жестче, чем он намеревался, и Гвен внезапно отшатывается, как будто обожженная. — Прости. Майлз зажмуривает глаза, пытаясь снова приблизиться к ней. — Ты подумал, может быть, это потому, что я наконец-то могу позволить себе снова что-то чувствовать? — она возражает с суровым выражением в глазах. — Моя вина не повлияла на то, что я чувствую к тебе. Майлз снова забывает, как дышать. Его кожу покалывает от предвкушения, голова внезапно превращается в кашу, и в голове не возникает ни одной рациональной мысли. — И что ты чувствуешь ко мне? — спрашивает осторожно Моралез, не совсем зная, чего ожидать. Гвен прикусывает губу, глядя куда-то в землю. Она не отвечает, но вместо этого делает шаг ближе к нему. А затем еще один. И еще. До тех пор, пока он не поклянется, что чувствует ее дыхание на своем лице. Впервые Майлз мог сказать, что она выглядела неуверенной и колеблющейся, как будто у нее миллионы мыслей, и каждая мысль - это то, что она не хочет рассматривать. Он не может не смотреть на ее губы, такие яркие, розовые и совершенные – и затем эти же губы внезапно оказываются на его губах. Это короткий поцелуй – слишком быстрый, на его вкус, но все же длящийся дольше, чем следовало, после того, как Гвен отстраняется. Ее глаза озорно блестят, но улыбка мягкая и обнадеживающая, когда она смотрит на него в ответ. — Ты мне нравишься, Майлз, — шепчет она, утыкаясь головой ему в грудь, подпирая ее его подбородком. Майлз нерешительно притягивает ее ближе к груди, заключая в объятия. Ее кожа на ощупь мягкая и покалывает там, где касается его пальцев. Сильнее электричества. — Разве ты не говорила, что это всегда плохо заканчивается? — Майлз не хочет спрашивать об этом, но он должен. Гвен издает смешок, и он чувствует, как он эхом отдается в его груди. — Ну, я думаю, — она вытягивает руку и отстраняется, глядя на него снизу вверх. — Давай попробуем хоть раз доказать, что вселенная ошибается. И Майлз думает, что это вызов.