Доверие, хах?

Люди верят в то, что у всего имеется две стороны. Они созданы из противоположностей для того, чтобы уравновешивать друг друга и создавать зыбкую гармонию жизни. Если исчезает одна, то низменно пропадет и другая - так рушится привычное понимание мира вокруг и реальность необратимо искажается. Июль 2003 года, Вашингтон, США 1 Все, кто знал о существовании Дио Брандо, твердо верили в неоспоримость факта его смерти: был уничтожен 19 января 1989 года в Каире Дзётаро Кудзё, третьим потомком Джонатана Джостара. Тело передано сотрудникам медицинской службы фонда СВГ (Спидвагон), оперативно прибывшим на место происшествия. Также в реанимобиль был доставлен Джозеф Джостар, пострадавший при попытке оказать сопротивление Дио Брандо. В порядке исключения Джостару проведены реанимационные мероприятия после остановки сердца. Значительная кровопотеря компенсирована переливанием крови Дио, благодаря чему Джозефа удалось вернуть к жизни. Практически обескровленные останки Брандо вывезены медиками фонда СВГ за черту города и при свидетелях - Джозефе Джостаре и Дзётаро Кудзё - уничтожены путем самовозгорания в первых лучах солнечного света. Прах развеян над Красным морем. Ничто больше не свидетельствовало в пользу того предположения, что когда-либо Дио Брандо снова сможет воскреснуть из мертвых. И на протяжении последующих 10 лет эта данность оставалась неопровержимой. 2 Все изменилось в 1999 году. После проведения плановой инвентаризации и переоценки производственной мощности предприятий штаб-квартиры фонда СВГ в Вашингтоне обнаруживается перерасход экспериментальных и жизнеобеспечивающих препаратов, а также несанкционированное использование оборудования для проведения генетических исследований. Кроме этого выяснилось, что на протяжении нескольких лет продолжает функционировать выведенный из эксплуатации испытательный бокс, цели деятельности которого установить не удается. До сих пор некоторым заинтересованным лицам фонда СВГ удавалось скрывать внебюджетную деятельность организации, но после смены руководства в штаб-квартире дальнейшее замалчивание стало невозможным. - Доктор N., правда ли то, что вы и доктор R. первыми прибыли на экстренный вызов Дзётаро Кудзё в Каире ночью 19 января 1989 года? - Да, господин прокурор... После проведения внутреннего расследования за превышение полномочий и организацию экспериментов, несущих угрозу человечеству, перед судом предстали все участники этого заговора. Всего 12 человек. - Верно ли то, что вы и доктор R. получили приказ уничтожить тело Дио Брандо и проконтролировать процесс, чтобы ни одна его часть не была изъята в каких-либо целях? - Да, господин прокурор... - Почему же вы не выполнили приказ? - ... - Отвечайте. Какими соображениями вы руководствовались, когда принимали решение утилизировать лишь половину тела монстра, представляющего опасность для жизни каждого из нас? - Дио Брандо является единственным представителем своего рода: человек, ставший вампиром. Каменная маска каким-то образом изменила его ДНК без побочных эффектов. Я... Мы думали, что уничтожать такой материал будет расточительством... Ведь его можно использовать для изучения ускорения процесса роста и регенерации тканей, увеличения продолжительности жизни людей, для разработки лекарств от наследственных заболеваний... - Осознавали ли вы и ваши сообщники возможные риски? - Да, господин прокурор... - Расскажите, каким образом вам удалось осуществить уничтожение половины тела Дио Брандо так, чтобы свидетели, присутствовавшие на процедуре утилизации, ничего не заподозрили? - Понимаете, дело в том…. Когда мы получили тело, оно уже имело значительные повреждения. Корпус был практически разорван на две части. Перед переливанием крови господину Джостару, я и доктор R. коагулировали открытые раны Дио, чтобы избежать дальнейшей кровопотери. А после мы довели процедуру разделения тела до конца. Упаковали его в патологоанатомический мешок целиком и продемонстрировали свидетелям. Затем, перед транспортировкой, левая половина была изъята и помещена в рефрижератор, предназначенный для перевозки трансплантатов... Перед утилизацией мы больше не распаковывали мешок. А когда снова открыли его... Солнечные лучи сожгли все, что там оставалось, настолько быстро, что свидетели не успели бы ничего заметить, даже если бы захотели... - Ясно. Как вы перевезли вторую половину тела через границу? - Транспортировали в Вашингтон под видом донорского материала... Доктора были лишены лицензий на ведение любой медицинской деятельности, осуждены и приговорены к заключению. Заседание проводилось в закрытом режиме. Материалы по этому делу остались строго засекреченными. Тем не менее, кое-какие слухи просочились в СМИ. Желтая пресса пестрела кричащими заголовками и абсурдными предположениями. Черная обвиняла фонд СВГ в разработке биологического оружия, в пособничестве терроризму, в экспериментах над представителями внеземной цивилизации и во многих других нелицеприятных вещах. На репутации влиятельной организации с почти 100-летней историей впервые появилось некрасивое грязное пятно. Однако полную утечку информации удалось предотвратить, и общественность так и не узнала всей правды. 3 Долго. Очень долго. Клетка за клеткой. Тело лечило себя само. Соединяло кости, разорванные мышцы, восстанавливало связь нервных волокон и работу внутренних органов. Ни трезвомыслие, ни память не покидали Дио. Он помнит в мельчайших подробностях поражение, которое потерпел в январе 1989 - наиболее унизительное из всех немногих. И не забыл ничего, что произошло после, начиная с того момента, как открыл глаза и осознал себя узником внутри белых стен испытательного бокса. Даже 100 лет вынужденного сна в гробу, затерянном на дне океана, кажутся комфортабельным отдыхом по сравнению 10-ю годами пыток, которые приходится терпеть в роли подопытной крысы фонда СВГ. Дио выживает жалкую жизнь экзотического животного, запертого в зоопарке для того, чтобы каждый день на него приходили поглазеть, позлорадствовать и потыкать иголками. Но если пищей раненого зверя обычно становится сочный кусок мяса, то ему приводят безнадежно больных пациентов со смердящей тленом кровью, чтобы он пил их. Больше в его существовании не осталось ничего достойного и великого. Дио постыдно слаб настолько, что стенд The World больше не откликается на призывы. Даже в худшем кошмаре он не мог вообразить себя настолько ничтожным, немощным, зависимым от обстоятельств и других людей, каким является сейчас. Ежедневно Дио, прикованному к койке по рукам и ногам, вливают внутривенно убойные дозы нейролептиков и транквилизаторов, чтобы подавить агрессивный настрой и волю к сопротивлению. Препараты угнетающе воздействуют на его нервную систему только в дозах, многократно превышающих максимально допустимые для обычного человека. Благодаря этим мерам сотрудники фонда СВГ могут усмирить чудовище, обезопасив собственные жизни от его когтей и зубов. На нем испытывают все: от экспериментальной вакцины от СПИДа до агрессивной детоксикации после гамма-облучения. Дио не может ни отключить ощущения, ни умереть, чтобы перестать чувствовать все оттенки боли. Он культивирует в себе заслуженную неистовую ненависть к докторам фонда СВГ за богатый опыт пережитых мучений. Он глубоко и искренне презирает всех, кого вынужден лицезреть ежедневно. Одни и те же мерзкие лица, под тонкой кожей которых трепещут от ужаса мимические мышцы. Презренная падаль. Слуги. Рабы. Инструменты. Средства. Пища. Смеющие докучать жалкими амбициями твари, с которыми он, Дио, непременно разделается, как только представится первая возможность. И пусть сейчас он похож на хищника, угодившего в капкан головой, охотничьи инстинкты не дремлют и настойчиво твердят ему выжидать. Того самого подходящего момента. 4 Дзётаро ничего не знал. Ничего. Ровно до той поры, пока не начался процесс над учеными фонда СВГ. Его и деда вызвали в суд для дачи свидетельских показаний. И они оба никак не могли поверить в то, что Дио, действительно, вернулся к жизни. Дзётаро приезжает в штаб-квартиру фонда СВГ в Вашингтоне, чтобы, наконец, лично встретиться с давним врагом и оценить все возможные риски. Перед тем, как предоставить доступ в бокс особого назначения, юристы фонда берут с него обещание не причинять никакой вред подопытному экземпляру ни с помощью стенда, ни подручными средствами, ни голыми руками. Дзётаро подписывает кучу документов, навязывающих ответственность по таким-то статьям в случае нарушения данного слова. Там, в Каире, он с непреклонной уверенностью заявил Дио о том, что никогда не простит и никогда не испытает к нему ни капли сострадания. Однако теперь Дзётаро чувствует необъяснимую неловкость за то, что видит некогда сильного, непредсказуемого противника, которого так важно было уничтожить, по-настоящему жалким. Пристегнутым ремнями к аскетичной койке. - Зачем пришел? - внимательный и крайне недружелюбный взгляд цепко и оценивающе оглядывает гостя с головы до ног. Дзётаро Дио тоже ненавидит. Причины две. Первая: он - чёртов Джостар. Вторая: благодаря заслугам этого чёртового Джостара он, Дио, вынужден унижаться. - Убедиться. - Убедился? - Убедился. - Тогда проваливай. Дио очень хочется отвернуться, но голова надежно зафиксирована ремнями и пошевелить ей не представляется возможным. Он закрывает глаза, давая понять, что аудиенция у него, Дио, завершена, и Дзётаро может катиться отсюда к чертовой матери. Вопреки ожиданиям, тихие шаги звучат ближе и ближе. Дио поднимает налитые свинцом веки. - Прежде кровь Джостаров помогала тебе восстановиться. Дзётаро закатывает рукава, обнажая предплечья. Жалость к поверженному врагу? Возможно. Но никак не чувство вины. Нет. Дзётаро не в чем винить себя. Это не по его инициативе Дио отбывает вечный срок в бесцветной тюрьме, наполненной болезнями, агонией и почти нестерпимым запахом медикаментов. Хотя, если бы принятие решения зависело от него, то он бы предпочел предать Дио солнцу - Дзётаро никогда не страдал мелочной мстительностью и малодушием. - Я угощаю. Он прикладывает пульсирующее запястье к бледным губам Дио, приглашая впиться зубами в вену. Будто выпить за встречу после долгой разлуки. Но непреодолимая королевская гордыня не позволяет Дио принять подношение. Несмотря на бесконечный голод и огромное искушение выпить этого человека досуха, он упрямо сжимает зубы так, что слышится их глухой срежет. Дио проклинает великодушие, которое, очевидно, передаётся каждому Джостару по наследству. И этим благородством Дзётаро очень напоминает Джонатана, словно бы тот на мгновение возникает за спиной потомка и одаривает Дио сочувственно-печальным взглядом. Бесит! - Кажется, ты впервые в своей жизни приносишь обществу пользу, Дио. Вполне подходящая форма расплаты по твоим долгам. БЕСИТ. Дио вонзает зубы в руку Дзётаро так, словно хочет отгрызть ее. Остервенело и жадно, стремясь причинить максимально возможную в данных условиях боль в качестве ответа на высказанное замечание. Дзётаро вздрагивает, но не произносит ни звука. На скулах играют желваки. Это, действительно, чертовски больно, когда острые клыки разрывают кожу. Впиваются глубоко, почти до кости, пронизывают мышцу, буравя сухожилия и сеть нервных волокон. Холодные губы накрывают рану и втягивают кровь вместе с куском плоти, который становится одним сплошным кровоподтеком. Вульгарным, будто грубый засос, оставленный дешёвой шлюхой. Дзётаро сжимает кулак свободной руки, перебарывая рефлекторное желание врезать. Вместо этого он позволяет Дио медленно с наслаждением высасывать из вен теплую жидкость, которая кажется пьяняще сладкой на вкус. После затхлой темной крови больных раком и гепатитом эта, густая и вязкая, кажется настоящим лакомством. Две минуты тишины. Пять. Семь. - Достаточно. Дзётаро не может разрешить выпить больше, иначе это негативно скажется на его собственном состоянии. Он убирает руку, стараясь не встречаться взглядом с Дио, в глазах которого появляется лихорадочный блеск возбуждения. Рана кровоточит. Гематома становится бордовой. Через пару часов она превратится в фиолетовую, а к ночи окрасится в отвратительный сине-зеленый оттенок. - Я уже забыл, какова на вкус ваша проклятая кровь, Джостар. Дио остро и хищно усмехается, ощущая разливающийся по телу поток силы, разогревающий холодное тело. Ее недостаточно, чтобы восполнить утраченную мощь, но вполне хватает для того, чтобы впервые за долгое время погрузиться в иллюзию полноценной жизни. - Приму это в качестве благодарности. Дзётаро поднимается с койки, намереваясь уйти. Пару мгновений он задумчиво осматривает помещение, словно имеет сказать что-то еще. Но, так и не произнеся больше ни слова, направляется к выходу. - Сукин сын... – слышит во след. 5 Дзётаро возвращается через четыре дня для того, чтобы снова пожертвовать Дио собственную кровь. На этот раз тот не отказывается, не вынуждает себя уговаривать и, конечно же, не благодарит за щедрость. Они почти не общаются. Да и о чем говорить? Ритуал повторяется через неделю. Затем через пять дней. После - еще через четыре. Так продолжается на протяжении двух месяцев, в течение которых Дио ощущает, что сила постепенно возвращается к нему и стабилизируется. Однако причина, по который Дзётаро продолжает выхаживает своего врага, остается неочевидной. Запястье его левой руки покрыто метками синяков, следами от зубов и не успевшими затянуться свежими ранами от укусов. Дзётаро скрывает кровавые поцелуи длинными рукавами, чтобы никто не задавал неудобных вопросов. Когда на левой руке не остается живого места, в расход идет правая. - Может, наконец, объяснишь? Решил приручить меня, как дикого зверя? - А у меня получается? - Ты дурак, если, действительно, на это рассчитываешь. Дио стремится убедить себя в том, что все эти дни он не жил лишь ожиданием очередной встречи. Не желает признаваться, что подсел на кровь Дзётаро словно обычный человек на дозу героина. Однако эйфория, получаемая от употребления наркотиков не сравнится с той, которой накрывает после пары глотков. Ничья кровь не составит конкуренцию крови Джостаров. Вязкой и сытной, наполненной жизнью, адреналином и тестостероном. Через нее Дио знает, что Дзётаро ел на завтрак, когда занимался сексом, хорошо ли себя чувствует. Кровь обеспечивает избыточной информацией обо всем, что происходит с телом. Но, к сожалению, не позволяет понять ход мыслей. - А на что надеешься ты, Дио, зная, что никогда не выйдешь отсюда? - На возможность. - Для чего? Для очередной попытки обрести мировое господство? - Сложно рассуждать о власти при полном отсутствии свободы. Потребности возникают в иерархической последовательности, Джостар. - Благодаря твоему вероломству, Дио, ты и сам являешься частью клана Джостар. Так чем же плохо быть одним из нас? Мы обладаем всем, что может представлять для тебя ценность: родословная, богатство, сила и влиятельные союзники. Подумай: дальнейшая вражда будет бессмысленной и еще более разрушительной для тебя. Дио крайне неприятен этот разговор: противно даже предполагать такое - кто-то кроме него может оказаться правым! Но он не может отрицать очевидного: да, вражда разрушительна, и в последней стычке его почти уничтожили. Если бы не филантропы из фонда СВГ, то… Но он способен учится на собственных ошибках, и теперь понимает, что атакой в лоб Джостаров не одолеть. Не выходило прежде и, вероятно, не получится в дальнейшем. Значит, необходимо спланировать более тонкую игру, похожую на те интриги, которыми Дио ловко оплетал Джонатана в юности - помешала лишь досадная случайность. Это очевидно, что Джостары сильны в отражении прямых угроз, но абсолютно беспомощны против хитроумных козней. Сейчас как никогда нужен хороший план. Дио подыграет Дзётаро, который, очевидно, изменился за эти десять лет: повзрослел и отчего-то стал более сентиментальным. Что для него является важным теперь? Кого он стремится защищать? Ответы на эти вопросы имеют стратегическое значение. 6 - Ты знал о том, что у тебя есть наследник, Дио? Его сына зовут Джорно Джованна, недавно ему исполнилось 18 лет. Всего три года назад этот мальчик возглавил Неаполитанскую группировку, став самым молодым боссом в истории итальянской мафии. Джорно имеет внешнее сходство с Дио. На левом плече расположена фамильная родинка Джостаров в форме пятиконечной звезды. Он знает о том, кем был его отец, но, несмотря на это сотрудничает с Джостарами и фондом СВГ, понимая однозначную выгоду такой коллаборации. - Думаю, что именно с Джорно Джованны, как со связующего звена между Брандо и Джостарами, может начаться новая эпоха истории. Стать доном очень непросто даже взрослому человеку, а какой управленческий опыт может быть у ребенка? Совершенно очевидно, что упорство, целеустремленность и желание играть по собственным правилам Джорно унаследовал от тебя. Фотография. Одна. Вторая. Третья. На каждом снимке запечатлен статный молодой человек. Он кажется очень хрупким, нежным и едва ли способным заявить о своем праве на лидерство. Дио презрительно смеется. - И этот сопляк - мой сын?! Дон мафии?! Ты хочешь, чтобы я поверил в эту чушь?! - Мы провели ДНК-эскпертизу. Джорно Джованна, действительно, является твоим сыном. - Допустим. И что с того? Дио никогда не думал о себе как об отце. Конечно, после многочисленных сексуальных связей со случайными женщинами, его дети вполне могли появиться на свет. Но тот никогда не интересовался их возможным существованием. Возможно, потому, что подсознательно не желал становиться копией собственного родителя, Дарио Брандо, которого, презирает до сих пор. - Детство Джорно было непростым. Полагаю, он будет рад встретиться с биологическим отцом. - Ну, так пусть приезжает и полюбуется! - Будет лучше, если именно ты поедешь к нему в Италию. Дио снова смеется. Сегодня Дзётаро на редкость болтлив, и шутки его кажутся крайне нелепыми. Он обводит многозначительным взглядом все помещение, напоминая о собственном незавидном и совершенно невыездном положении. Выражение лица Дзётаро не меняется, никаких эмоций на нем не угадывается. Дио, даже не ожидав ничего иного, все равно разочаровано закатывает глаза. - Знаю, ты хочешь быть свободным, Дио. И я могу избавить тебя от роли подопытного животного. Ухмылка исчезает. Неужели это та самая безымянная возможность, на появление которой рассчитывал Дио все эти годы? Если так, то он не упустит удачу, чтобы это ни значило. Главное - выбраться отсюда и вернуться к нормальному существованию, а дальше… - Предлагаешь сделку? Дзётаро коротко кивает и повторяет, что готов содействовать в обеспечении тому свободы передвижения с отслеживанием местоположения, также гарантировать, что больше его, Дио, не станут привлекать в качестве образца для проведения медицинских испытаний. Фонд СВГ готов полностью отказаться от всех притязаний к Дио Брандо и отменить запланированные исследовательские программы. Необходимости скрываться не возникнет, поскольку его никто не станет преследовать. Разумеется, Дио не верит в то, что особо опасного рецидивиста, отныне приносящего стабильную «пользу обществу», готовы отпустить на все четыре стороны совсем не для того, чтобы открыть сезон охоты, а для... Чего? Чтобы понимать, какие выгоды смогут извлечь обе стороны, Дзётаро обязан предоставить исчерпывающую информацию. - Фонд СВГ заинтересован в проведении экспериментов над вампирами для того, чтобы использовать полученные данные для улучшения качества жизни обычных людей. До настоящего времени в мире не было никакой информации о существовании других представителей твоего вида. Однако за последний год они внезапно начали появляться один за другим. 6 В период с 1889 по 1983 годы Дио пребывал в летаргическом сне. Поэтому он ничего не знал об открытии, сделанном военными исследователями Великого Германского Рейха на месте проведения археологических раскопок в Риме в 1938 году. Под Колизеем ученые обнаружили древний подземный храм, который, согласно приблизительным вычислениям, был основан около 2000 лет назад. Внутри этого храма была найдена коллекция каменных масок и так называемых «Людей из Колонн», спящих внутри стен. Маски имели схожий внешний вид и функционал с той, с помощью которой Дио обратил себя в вампира. А «Люди из Колонн» являлись создателями этих ритуальных артефактов. Все объекты, представлявшие интерес и ценность были изъяты для дальнейшего изучения фондом СВГ и нацистскими лабораториями. Вход в подземелье опечатали, а информацию о его точном местоположении засекретили. После окончания Второй Мировой войны исследования прекратились, поскольку в тяжелое послевоенное время все финансирование направлялось на восстановление страны. Вплоть до 2000 года древний подземный храм оставался забытым и в открытых источниках о нем не содержалось никаких сведений. Всего год назад клан S., входящий в состав одного из четырех влиятельных синдикатов итальянской мафии, вдруг получает от неизвестного осведомителя информацию о том, что в подземном храме до сих пор остаются необнаруженными и нетронутыми сокровища и артефакты, дарующие силу и власть. Провинциальных бандитов, выходцев из рабочего класса и бедных семей, заинтересовала возможность внезапного обогащения за счет продажи предметов, имеющих огромную историческую значимость. Члены S. инициировали нелегальные поиски, но, вопреки ожиданиям, сокровищ они не обнаружили: вместо них удалось раскопать только руины и одну каменную маску, запечатанную под настенным барельефом. Из-за сложности расположения этот экземпляр пропустили и не вывезли в свое время. Обладая необходимыми сведениями, люди S. знают, для чего предназначена каменная маска и каким образом ее необходимо активировать. Они используют ее силу по собственному усмотрению, создавая вампиров, подобных Дио Брандо, на которых до сих пор не находится никакой управы. Ситуация осложняется наличием стендов у многих из них. Из слабо организованной структуры S. превратилась в сборище преступников, которые потакают собственным стремлениям к насилию. - Эти люди используют новые способности для того, чтобы получать все самое желаемое простым путем. Италия погрузилась в кровавый ад. Правительство запросило помощь у военных и фонда СВГ, однако две проведенные операции захвата не возымели никакого эффекта. Тогда я предложил обратиться к тебе – к тому, кто имеет схожую природу и понимает движущие инстинкты. Если бы ты помог отловить этих тварей, то они стали бы очень хорошими подопытными крысами вместо тебя. Честный и благородный Дзётаро! Предлагать такое ему, Дио, сродни самоубийству для Джостаров. - И с чего ты решил, будто можешь рассчитывать на мою помощь? Очень вероятно, что у меня возникнет логичное желание собрать из этих беспризорников собственную армию. Есть множество причин для того, чтобы сравнять с землей все то, что тебе так дорого. - Джорно Джованна также вынужден разбираться с S. Возможно, его скоро убьют, ведь он родился обычным человеком, а не вампиром, Дио. Тебя волнует то, что твой сын, может не дожить до следующего дня рождения? Дио очень хочется ответить, что это обстоятельство его нисколько не волнует: к чему беспокоиться о судьбе человека, о существовании которого он узнал всего десять минут назад? Но по какой-то причине язвительные слова застревают в горле непроизнесенными. Дио не желает признаваться себе в том, что наличие кровного родственника иррационально интригует: хочется надеяться на то, что в лице собственного сына он обретет надежного союзника, который непременно разделит его взгляды на мир... - Это ожидаемая манипуляция, - напряженно отвечает он. – Думаешь, мне, Дио, есть дело до итальянских междоусобиц? - Я не знаю. Но эти 10 лет изменили тебя больше, чем все прожитые предыдущие годы. Все, чего я хочу - положить конец идиотской вражде между тобой и Джостарами. Но чтобы использовать влияние человеческого фактора, необходимо научиться доверию. Ты умеешь доверять, Дио? - Я никому не доверяю. - Не удивительно. Тебя не научили, как это делается. Мне известно, каким был твой отец. - Завались! - угрожающе цедит сквозь зубы. Кулаки сжимаются, острые ногти впиваются в ладони, рассекая белую, как бумага, кожу. - Все-таки, что-то человеческое в тебе еще осталось, - уголок губ Дзётаро искажает едва заметная усмешка. Он подходит ближе и расстёгивает воротник. Оттягивает его в строну, обнажая кожу, под которой пульсирует артерия. Одним коленом встает на край койки, а затем склоняется над прикованным Дио настолько низко, что губы того касаются незащищенной шеи. Дзётаро в самом деле позволить укусить в самое уязвимое место?! Зачем, черт возьми, он это делает? - Моим рукам нужно время, чтобы восстановиться, - спокойно поясняет тот. Его теплое дыхание щекочет щеку. Дио напряженно ожидает подвоха: сейчас он едва ли сможет себя защитить, если Дзётаро надумает выкинуть какой-нибудь финт. - Я тоже не умею доверять. Однако готов рискнуть и попробовать, - Дзётаро наклоняет голову вбок, приглашая Дио сделать укус, и выжидающе замирает, напряженно глядя в неподвижную точку на противоположной стене. Дио не нужно намекать дважды. Запах этого тела давно знаком и привычен: с нотками терпко-фруктового аромата колумбийского кофе и пряно-травянистого дыма кубинских сигар. Дио медленно проводит влажным холодным языком по коже, и она оставляет во рту легкое послевкусие ржаного солода, смешанного с инжиром и с медом. Он никогда не перепутает Дзётаро ни с каким другим человеком, потому что остальные слишком пресны. Их тела кажутся неприятно студенистыми, а кровь затхлой, будто разбавленной грязной водой из канавы. Лишь испитая у Джостаров, она кружит голову до опьянения, вынуждая желать еще и еще. И только страх способен испортить горечью ее сладость. Страх — это адреналин, присутствие которого Дио явственно ощущает через выступившую испарину. Кажется, угощение рискует быть испорченным. Так не пойдет. - Доверие, - едва слышно выдыхает он Дзётаро в плечо, намеренно царапая клыком загорелую кожу и чувствуя, как тот рефлекторно вздрагивает. - Без него ты станешь очень невкусным. Дзётаро шумно выдыхает и заставляет себя расслабиться. Мышечный тонус понижается, тело становятся мягким, податливым и перестает пахнуть горькой полынью. Он закрывает глаза и отпускает ситуацию на самотек. Первое ощущение незначительное: два легких и почти безболезненных укола. Но уже через мгновение жгучая боль разливается по всей левой части тела - от уха до середины спины. Дио погружает зубы в его плоть очень медленно, словно издеваясь и желая причинить как можно больше страданий. Нарочито размеренно, смакуя, проводя языком по набухшему участку кожи, зажатому между зубов, неспешно всасывает его в себя и заглатывает выступившую из раны кровь. Подумав о том, что укусы Дио кажутся гораздо более интимным, чем поцелуи любовников, Дзётаро испытывает чувство стыда. Он судорожно дышит, стараясь не проронить ни звука от боли, разрывающей шею и плечо, и тщетно старается отогнать неуместные мысли. Криво усмехается самому себе и упирается лбом в плечо Дио – голова словно наливается свинцом, и удерживать ее без опоры становится все тяжелее. Минута. Две. Пять. Перед глазами темнеет, цвета меркнут, воздух словно становится вязким. Первый признак того, что пора отстраняться. Если Дзётаро проигнорирует симптомы, то больше не сможет контролировать происходящее. Он упирается локтями в матрац и с трудом пытается приподняться. Все происходит очень быстро. Слышится треск и хруст. На кафельный пол с глухим звуком падает стойка с полупустыми флаконами для капельницы. Сильные руки одним мощным движением срывают толстые ремни как бумажные ленты. Цепкие пальцы хватают Дзётаро за плечи. Тот успевает лишь чертыхнуться, проклясть себя за утрату бдительности и глупую затею с игрой в доверие, а затем Дио опрокидывает его на койку и прижимает всем свои весом. Не давая опомниться, вгрызается, как зверь, в родинку в форме звезды, и ему кажется, будто кровь, которой она сочится, в сотню раз слаще. - Стар Пла... – холодная сухая ладонь плотно накрывает рот Дзётаро, заставляя замолчать. Он не успевает призвать стенд на помощь. - Чему ты удивляешься? - самодовольно улыбается Дио, облизывая окровавленные губы. - Ведь ты прекрасно знаешь, какую силу дает мне твоя кровь. И сейчас я чувствую себя прекрасно. Почти как раньше. Дзётаро яростно сопротивляется, но усилий ослабленного от кровопотери тела уже недостаточно для того, чтобы бороться. - Доверие, хах? Именно ты предложил сыграть в эту игру, и я согласился. Так веди же себя достойно, - тихо произносит Дио, медленно убирая ладонь с губ Дзётаро. - Твоя кровь такая горячая, и она приливает к каждой части моего тела, - прижимается пахом к его бедру и с удовольствием наблюдает, как меняется выражение чужого лица с гнева на замешательство. Дзётаро ощущает твердость члена даже через одежду. - Дио... Что за?.. Тот с любопытством изучает распростертое под собой его тело и накрывает ладонью пах. Обнаружив взаимный стояк, понимающе ухмыляется и вкрадчивым шепотом призывает свой стенд: - Зэ Ворлд! Выведи из строя камеры наблюдения и освещение. Серая тень скользит по стенам помещения – и воцаряется темнота. Лишь цветные датчики на медицинском оборудовании перемигиваются то красным, то зеленым. И в этой светомузыке Дзётаро различает лишь очертания силуэта Дио, склоняющегося над ним. Его руки скользят вниз. Пальцы проникают в тело. Следом за ними проникает член. Сознание плавится и воздух делается нестерпимо горячим. Дзётаро прижимает Дио к себе – и реальность начинает движение в бешеном ритме. Возможно, они оба с самого начала хотели именно этого.