***
Хан сидит в своей комнате в общежитии, в очередной раз забив на окружающий мир, вновь сочиняя какую то лирику. Точнее в этот раз лирика была не абы какая, а раскрывающая чувства Джи в полном объеме. Он долго не решался на этот шаг, ведь выплесни он это в песне, то сразу будут вопросы от родителей и стэй, которым это даст лишь очередной намек. Хотя, все сказанные ранее шутки на самом деле были настоящей правдой, пусть он и, как казалось Ханджи, не понимал их. Все вокруг уже были в курсе. Первый узнал папа Чан, который готов был взяться за выпуск песни в момент, когда только будет готова лирика. Сынмин был слишком догадливым, Чанбин знал. Остальные возможно тоже, но озвучивать и показывать этого не спешили. Из мыслей вырвал звук открывающейся двери, а на пороге тот, кому посвящалась песня. Даже в полумраке Хан смог разглядеть его волосы цвета вкуснейшего вина, карие глаза, которые светились при виде котиков, вызывая в нем бури эмоций, прекрасный, словно слепленный лучшими скульпторами, острый нос и губы, он любил увлажнять их вишневым кармексом. Подтянутое тело так и манило к себе, постепенно сводя с ума безнадежного влюбленного Джисона. Минхо подошел и присел рядом, притягивая младшего за талию, ставя подбородок на его широкие плечи, выглядывает на листок и спрашивает: -Дорогой, опять пишешь лирику? -Да, настроение писать милую хрень. Опять насмотрелся аниме и вдохновение накрыло, - врет.Вдохновляло никакое ни аниме, зачем оно было нужно, когда рядом есть Ли Минхо, который был музой Джи, тот, к кому были не высказаны чувства. Единственный путь-выплеснуть их в текст, а потом все смахнуть на сопливые дорамы или японскую анимацию. Хан наивно думал, что это будет прокатывать всегда. -Можно прочесть? -Хён, я почти ее закончил, завтра будем записывать с Чаном, приходи и послушай там, - ладно, чего греха таить, он решил признаться этой песней, надеясь, что откроет глаза кошатника хоть так. -Ты что-то скрываешь от меня, Сони? - опять эта улыбка, от которой кровь стынет и хочется растечься лужицей, дабы не испытывать смущение, выдающее все от «а» до «я». Хан лишь слабо мотает головой в отрицание, поворачивается и утыкается в шею старшего, вдыхая родной и до трясучки в коленках любимый запах. Минхо в ответ лишь льнет ближе и незаметно целует в макушку.***
На следующий день Хан уже стоит в звукозаписывающей студии, которая находится прям в общаге и слушает наставления от Криса. Их идиллию нарушает стук в дверь, в проеме мелькает Ли и, невинно улыбнувшись, проскальзывает на место рядом с хеном, готовясь наблюдать весь процесс записи. Чан лишь в недоумении косится на Джисона, мол какого ты позвал того, кому клянешься в любви в песне, которую мы сейчас будем писать? Хан пожал плечами и взял курс в кабинку за стеком, где находился микрофон. Надев наушники, он дал знак, что готов. Чан включил готовую мелодию и тут начал петь Джи, от которого Ли не отрывал взгляд с прихода. «Защищу, пусть больно мне Обниму все раны, пролитые тобой, Ты мой личный грех» Джисон украдкой глянул на Минхо, который слушал и внимал каждое слово, слетающее с уст младшего. «Если я тебе нравлюсь, то могу быть кем угодно Да, ты можешь причинить мне боль, мне всё равно Да, ты можешь сжечь меня В отличие от тех, кто убегает от тебя, я обниму тебя» Чан сидел и улыбался, вникая в текст, понимая, что это самое что ни на есть настоящее признание и если Ли его не поймёт, то лично отвесит кошаку подзатыльник. «Как вулкан Температура любви, плавящая от прикосновений Хоть на край земли, отведи меня к себе Ничего страшного, даже если всё сгорит Даже если я обернусь сотни раз, выбором всегда будешь (Ты) Чтобы я мог раствориться в тебе Обними меня, даже если будет больно, всё в порядке (Ох) В холодных и грубых волнах Мне нужен горячий ты, ты мой вулкан» Хан жестом попросил остановить запись и передохнуть, что Чан и сделал, прикинувшись, что пошел за водой. Выйдя из кабины, Джи встретил вопросительный взгляд Минхо и старший тут же заговорил. -Про кого эта песня? - в его тоне читалось недовольство, растерянность и…ревность? -Ни про кого, я же сказал, что вдохновился аниме..- под пристальным взглядом Сон стушевался и говорить было неловко. -Я знаю когда ты пишешь про аниме, тут видно, что песня про влюбленность. Про твою влюбленность, дорогой, - Ли поднялся со стула и направился к нему. Хан отходил как можно дальше, наткнувшись на диван, он без промедления сел, зная, что сверху нависнет объект воздыхания, который только что прослушал признание. -Хани, почему ты не можешь сказать мне? - Минхо поднял его за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. К собственным подступали слезы, но Джисон держался. -Потому что скажи я это в слух-испорчу нашу дружбу, Мин, - Хан очень редко звал его именно так. Ли опешил. -Так вот почему ты вел себя так странно в последнее время. Даже песню мне написал, - сказав это, Минхо усмехнулся и мазнул поцелуй по лбу младшего, обжигая кожу и выдавая табун мурашек, - ты такой глупый, Сони, - заглянув в глаза, как бы предупреждая, Ли перевёл взгляд на губы, напоминающие своей формой сердечко и мягко наклонился к ним. Хан сидел как вкопанный, пытаясь понять, что сейчас с ним происходит. Осознав, через долю секунды ответил старшему на поцелуй, на их первый поцелуй, за которым Минхо потянулся сам, что поселило в младшем надежду на взаимность. Спустя немного они отстранились и Ли произнес: -Разве мои намерения не были заметны с самого начала, дорогой? - Джисон склонил голову, разглядывая лицо старшего, тот продолжил, - Я так сильно влюблен в тебя, Хани, и это длится уже очень долго. Все мои шутки, касания это все были намеки. После того, как ты взял меня за руку на шоу на выживание, я понял, что именно ты мой соулмейт. Когда меня почти выгнали, я боялся, что больше никогда в жизни не увижу тебя, что не смогу обнять и взять за руку в нужные моменты. Ты мой лучик света, помогающий осветить дорогу, я хочу, чтоб ты всегда был рядом, потому что жизни без тебя я не представляю. На беличьих щеках заблестели солоноватые полоски слез, Ли провел по ним большими пальцами, попутно целуя лицо Хана, успокаивая. -Мин, я люблю тебя до безумия, - младший кратко чмокнул его в уголок губ и обнял, утыкаясь в изгиб шеи. «в холодных грубых волнах будь моим вулканом»