Первое время

К прислуге обычно относятся, как к вещи. Собственно чем и был особенно свободен Лео - его вещью не считали, даже если порой Элиоту и приходила в голову мысль, поднять и переставить Лео на другое место или утащить за собой, игнорируя чужие пожелания. Однако первое время, что Лео обживался в особняке, Элиот смотрел за ним, как за.. питомцем скорей. С любопытством и эдаким исследовательским интересом. Так, например, сидя в очередной раз за книгой в своей комнате или в зале, он отвлекался и присматривался. Сколько места занимает Лео на диване, какой длины его шаг, как далеко он проходит от косяков дверей, ведущая рука и тем более, как он высок относительно других предметов. Например, Лео приходится вставать на носочки, приподнимаясь всего на три-пять сантиметров, чтобы зажечь верхние свечи канделябров у камина. Вместо того, чтобы нагибаться, он чаще присаживается. У него удивительно прямая осанка, пусть и плечи сильно зажаты. Часами напролет Элиот мог наблюдать перемещения нового слуги, задумываясь так глубоко в причинах некоторых моментов, что и не замечал, как объект его наблюдений подкрадывался до жути близко откуда-то со спины. — Ты сорок минут не можешь дочитать одну страницу? — ЧЕРТ, ЛЕО! Элиот одергивается и прикрывает ладонью ухо, обоженное чужим шепотом. А ведь Лео стоял тут уже с минуты три, не заметил? — Не часто можно увидеть на твоем лице такую вразумительную задумчивость. Что-то беспокоит? Хорош слуга, беспокоит его больше чего бы то ни было. — Ничего особенного. Лео вздыхает и подходит к окну, осторожно открывает его. Он никогда не касается стекла и следов старается не оставлять. То же и с чашками, бокалами, тарелками - он берет посуду аккуратно, едва ухватывая за край, но ни разу еще не ронял сам. Только с чьей-то особо старательной помощью. — С розария тянет приятно, может стоит выйти прогуляться? — вдруг Элиот закрывает книгу и отклыдвает ее на столик. Он поворачивается в сторону открытого окна, но снова удивленно не находит там Лео. Его шаги удивительно тихие. Выдает их порой только скрипучий пол. — Дождь собирается. — выдает он, стоя уже у двери, а через его руку перекинуто пальто, во второй зонт, — Но это ведь тебя не остановит. Его ухмылка, уже такая привычная, говорила о том, что он и сам довольно явно и четко стал примечать за господином вещи обыденные и бытовые. Лео тоже наблюдает. Но по своему и о своем.