Необратимо

      Крис не мог понять, когда это началось.        Редкие дни совместного отпуска. Редкая возможность побыть вдвоем. И внезапная идея пойти на аттракционы. Американские горки. Крису нравится, как развеваются светлые волосы и загораются глаза напротив. Казалось бы, вся их жизнь — американские горки, но сейчас им хорошо вдвоем и даже немножко страшно. Взлет и падение. Они присоединяются к восторженным крикам, и на особо опасных поворотах Крис сжимает тонкие пальцы в своей ладони. Позже они усаживаются на траву в парке, пьют холодную кока-колу, и Крис предлагает Леону переехать к нему. Чувствует внимательный взгляд на себе. Леон молчит. Крису снова становится немного страшно — словно он на самой высокой точке в своей жизни — а дальше может сорваться вниз, в свободное падение. Леон соглашается. И страх уходит. Позже Крис замечает, что спокойные голубые глаза внимательно смотрят в толпу, чуть прищурившись. — Знакомого увидел? Леон едва заметно качает головой, заправляет выбившуюся прядь за уши. — Пойдем домой, Крис.        Тем же вечером Леон переезжает к нему. У него удивительно мало вещей. Только самое необходимое. Но в ванной комнате на полке рядом с единственным шампунем Криса, он же мыло, а иногда гель для душа, прибавляется загадочных бутылочек со средствами для волос. Крис вчитывается в незнакомые названия. Леон мило смущается и позволяет ему зарыться лицом в мягкие локоны. Крис счастлив.              Проходят дни, недели. Крис волновался, что совместная жизнь бок о бок будет сложной. Но Леон удивительно естественно вписывается в его холостяцкий быт. Они не ссорятся по пустякам и не мешают друг другу.               Иногда Крис чувствует себя неповоротливым, как медведь. Как сейчас, когда пытается пронести два коктейля сквозь танцующую толпу к их столику. Он справляется с задачей и с чувством победителя плюхается на стул. Пытается поймать взгляд напротив и видит, что Леон смотрит в окно. Его лицо спокойно, но Крис видит, что в глазах таится тревога. Хотя скорее всего ему кажется. На улице уже темно, и Крис видит лишь темное отражение самого Леона в стекле. — Любуешься собой, красавчик? Леон опускает глаза и наконец поворачивается к нему. Улыбается и кладет ладонь поверх его руки, чуть сжимая. Они пьют коктейли и болтают, но Крису снова кажется, что Леон на секунду-другую кидает незаметные взгляды из-под ресниц в неоновую тьму городской ночи. Крис радуется, что они сейчас окружены яркими огнями, музыкой и смеющимися людьми. Он не хочет уходить — здесь тепло и светло, а там — темнота. Ресторанчик близко к дому, они могли бы дойти пешком. Но Крис почему-то вызывает такси. Он думает, что Леон будет возражать — они всегда любили гулять вечерами. Но Леон молчит, а в такси вдруг прижимается к нему под бок, пряча лицо на плече. Крис думает, что ночь сегодня неуютна и для него.              Так складывается, что сейчас Леон работает больше, чем он. Крис привык ждать его — утром или вечерами. Или неожиданно — ночью сквозь сон он слышит, как тихо открывается дверь. Еще полчаса — и снова приятное ощущение теплого тела рядом. Леон обычно ложится набок, а он разворачивается, вдыхает запах влажных после душа волос и крепко обнимает Леона, прижимаясь грудью к спине. Обычно они молчали. Крис давал Леону время прийти в себя и спокойно провалиться в сон. В этот раз он снова услышит щелчок замка и знакомые шаги.Тишина. Слишком долгая. Крис встает и спускается вниз. Леон сидит за столом в кухне, закинув ноги на соседний стул. На столе початая бутылка виски и стакан. Видимо, в этот раз пришлось особенно тяжело. Крис садится на корточки рядом, пытается заглянуть в глаза — но Леон смотрит мимо него. Его лицо спокойно, но Крис видит, как судорожно сжаты грязные израненные пальцы. Он мягко поднимает его за плечи и ведет в ванную. Раздевает и видит раны — не огнестрельные, не рваные. Тонкие, но глубокие. Почти хирургические порезы. От ножа. — Почему ты не поехал к врачу? Леон продолжает смотреть сквозь него еще минуту. Выдыхает и вдруг прижимается всем телом, обнимая до боли. Пачкая его своей кровью. Крис скидывает измазанную футболку. Они принимают душ вместе. Леон обессиленно садится на пол, опустив голову, а Крис путается в его бесконечных бутылочках, пытаясь найти шампунь. Чтобы быстрее смыть запах пороха и смерти. Хватает первый попавшийся, пытается намылить волосы, в процессе понимает, что взял не то, и радуется, услышав тихое: — Крис. Это бальзам. Крис извиняется за бальзам, Леон — за футболку. Он наскоро обрабатывает его раны, стараясь задавить злость и неуместное любопытство. Крис чувствует облегчение, что Леон — дома, снова рядом с ним. Целует его в висок и засыпает, прижимая к себе. Утром он старается встать как можно тише, чтобы не разбудить. Оборачивается и в утреннем свете видит, что Леон не спит — всматривается в широко открытые неподвижные глаза, бледное лицо и подозревает, что он всю ночь не сомкнул глаз. Он почему-то боится спрашивать о том, что случилось. Леон молчит. Просто у них такая работа, думает Крис.              Но с той ночи все меняется. Становится хуже. Кажется, что Леон отдаляется от него. Крис не понимает почему, но ему стало сложнее подходить к Леону. Обнимать его или целовать. Или ласково лохматить волосы. Может быть потому, что он видит отстраненный взгляд голубых глаз напротив, обращенный куда-то в сторону. Словно Леон ведет долгий разговор с невидимым для его глаза собеседником. Все чаще и чаще. Может быть, потому, что как-то ночью, внезапно проснувшись, он понимает, что один. Спускается вниз и находит Леона у открытого настежь окна. Он стоит в одних шортах, зябко обхватив себя за плечи, и смотрит уже ненавистным для Криса, остановившимся взглядом в темноту. Крису всматривается в ночь и ему кажется, что краем глаза он видит движение. Что полумрак скрывает в тенях чью-то огромную фигуру. — Ты с ума сошел. Зима на улице. Крис не может сдержать раздражения в голосе и говорит на тон выше, чем обычно. Это странно. Он никогда не повышал голос на Леона. Слышит: — Прости меня, Крис. И ему становится стыдно. Обнимает его за плечи, чувствуя дрожь тела под ладонями — кожа ледяная. Сколько Леон простоял так, на холоде? Зачем? Крис снова злится. Позже он старается согреть Леона, и вроде бы у него получается. Они целуются, обнимаются, потом трахаются. Крису кажется, что у них все хорошо. Утром, поднимаясь, он надеется, что Леон спит, но снова видит широко открытые глаза, устремленные в никуда. — У тебя бессонница? — не выдерживает и слышит злость в своем голосе. Ловит на себе мягкий взгляд. И удивительно грустный. — Бывает. Не переживай. У меня все порядке, Крис. Верит.              А потом не верит. Пытается вытащить Леона из дома в кино, ресторан, парк. Тот мягко отказывается в большинстве случаев. Крис злится, думая, что наскучил. Но когда они все-таки выбираются из дома, читает во взгляде голубых глаз напряжение — словно Леон не хочет лишний раз выходить из дома, чтобы избежать какой-то неведомой Крису опасности. Не хочет встретить кого-то в толпе, когда они вместе.              Крис клянет себя за иррациональные чувства и начинает ревновать. Стыдясь самого себя, тайком проверяет телефон Леона. Ничего. Только работа. Успокаивается на время. Потом снова ревнует. Одним вечером ему снова кажется, что у них все хорошо. Он смотрит фильм, а Леон подходит к нему, укладывается рядом, поджимая ноги, кладет голову на колени. Крис пропускает сквозь пальцы светлые пряди и думает, что он — дурак, а Леон просто устал от своей работы и эмоционально вымотался. Позже они идут спать. Крис хочет заняться любовью, но Леон хмурится и качает головой. Злость накрывает его с головой и Крис срывается. — Блядь, да что с тобой не так, Кеннеди? И настаивает. Даже применяет силу. Леон сдается и уступает ему. Крис видит себя со стороны и с ужасом понимает, как он груб. И не может себя остановить. Бросает взгляд на лицо Леона и видит, как его губы беззвучно шевелятся. Всматривается, вчитывается, пытается понять. Сначала ему сначала ему кажется, что Леон шепчет его имя, но потом он понимает — нет. Если это имя — то не его. Старается не замечать отрешенный взгляд. Откидывает в сторону. Не хочет думать об этом. Это слишком оглушающе больно. Он пытается загладить вину, обнимает и целует Леона, шепчет на ухо бессмысленные слова, просит прощения. Становится легче, когда он чувствует, что Леон не злится и обнимает его в ответ. Утром впервые за долгое время Крис видит, что Леон спит. Всматривается в умиротворенное лицо, чуть приоткрытые во сне губы, и думает, что он счастлив.              Клэр зовет их на день рождения. Они вместе ходят по магазинам, выбирают подарок и разговаривают. Крис наслаждается мягким взглядом и улыбкой, сомнительными шуточками Леона — все как прежде. Но кладет руки на плечи — и чувствует, как напряжены мышцы. На дне рождения Крис в основном занят наблюдением за Леоном. Много пьет и мало разговаривает. Смотрит, как Леон говорит, как смотрит. Вежливо улыбается. Танцует с Клэр. Ловит на себе вопросительный взгляд сестры и отворачивается. На следующий день звонит сестре, переступая через себя. Клэр удивляется его вопросам и говорит, что с Леоном как раз все в порядке. А вот с ним явно что-то не то. — Совместная жизнь не сахар, братец. А ревность отравляет отношения. Хотя я тебя прекрасно понимаю. Клэр смеется. Крис к ней присоединяется, чувствуя, как фальшиво звучит голос.              Крису кажется, что он теряет Леона. Их душевная близость исчезала, утекая, словно вода сквозь пальцы. Леон возвращается с работы. Снова ночью. Они не виделись неделю. Крис слышит, как он поднимается наверх, стараясь ступать тише, раздевается, идет в душ. Осторожно ныряет к нему под одеяло. Вопреки обычаю Крис не поворачивается. Не обнимает. Крис думает, что, возможно, Леон сейчас ждет от него привычных объятий. И наверное подозревает, что Крис — не спит. Слышит едва слышный вздох. И ждет, что Леон обнимет его сам, прижимаясь к спине. Нет. Просто чувствует легкий, на грани ощущений, поцелуй в скулу. Леон поворачивается к нему спиной. Утром Крис уже не смотрит на его лицо, он уже знает, что снова видит синяки от недосыпа и взгляд в сторону. Он хочет с ним поговорить наконец — спросить прямо, что происходит. С Леоном, с ними обоими. Чего или кого Леон боится или ждет. Чье имя он шептал в их постели. Он практически собирается с мыслями — но ловит на себе пристальный взгляд. Леон сидит напротив с чашкой кофе и смотрит ему прямо в глаза. Крису понимает, что он ждет его вопросов. И не может произнести ни слова. Непонятно, почему, но ему становится страшно услышать ответ. Он понимает, что хочет услышать обычное: — У меня все в порядке, Крис. И ничего сверх этого. Они молчат. Днем Крис не выдерживает и снова лезет в чужой телефон. Снова ничего подозрительного. Лезет в дорожную сумку, с которой Леон мотается в командировки. Ничего. И понимает, что Леон видит, как он копается в его вещах — он вернулся чуть раньше. Крис ждет упреков. Он был бы рад скандалу. Но Леон тихо стоит в дверях с тем же смущающим пристальным взглядом. Словно ждет от Криса вопрос и готов на него ответить. Крис, проклиная свою трусость, снова молчит.               Это задание оказалось удивительно легким. Странно, обычно бывает наоборот. Крис возвращается раньше на три часа. Думает, что Леон должен быть дома. Не чувствует радости, но ловит себя на мысли, что хочет застать его врасплох. Увидеть то, о чем боится спросить, не понимая, почему ему так легче. Дома никого нет. Крис выходит на задний двор и видит вдалеке освещенную солнцем фигуру Леона. В домашней футболке и шортах. Смотрит, как волосы блестят на свету. И весь Леон — удивительно светлый. Сердце сжимается и Крис думает, что Леон — красивый. И замечает, что он стоит, чуть склонив голову. Словно разговаривает с кем-то, прислушиваясь к словам собеседника. Крис пытается сфокусировать зрение, но видит за Леоном лишь огромную темную тень среди зарослей кустарника и деревьев. Снова. Если там кто-то есть — он не показывается на свет. Ему становится страшно — он чувствует, что еще немного — и он потеряет Леона. Он уйдет вслед за этой тьмой и уже не вернется. Он жалеет, что не набрался смелости и не задал Леону свои вопросы. Ускоряет шаг, практически переходит на бег. Тень исчезает, а Леон оборачивается — и Крис опять встречает пугающе неподвижный взгляд прозрачных глаз. Возможно, ему снова кажется — но он видит, что Леон боится. Что Крис пойдет дальше и встретится лицом к лицу с этой тенью. Боится за него. — Ты рано, — слышит тихий голос. — Пойдем в дом. И Крис позволяет себя увести в дом. Вечером Крис смотрит очередной фильм, которыми он заполнял свободное время, оставаясь наедине с Леоном. Ловит на себе долгий взгляд. Поднимает глаза — Леон стоит в дверях, облокотившись на стену. Крис отворачивается обратно к экрану, краем глаза наблюдая, как Леон поднимается наверх. Его лицо спокойно, но Крис не видит глаз за светлой челкой.              Леон снова собирается на задание. Куда-то в Европу. Короткая командировка. Крис не хочет с ним разговаривать — в последнее время они почти не общаются. Ругаются. Вернее, ругается Крис. По мелочам. Леон молчит и окончательно доводит его до бешенства своими взглядами. — Что тебя не устраивает, Кеннеди? Что за вековая грусть в глазах? Достал уже. И радуется, когда видит в глазах напротив вину и горечь. А потом проклинает себя за грубость. Сейчас Леон вдруг подходит к нему сзади и прижимается к спине, обнимает, как ребенок. Прижимается щекой. Крис теряется в ощущении тепла и нежности. Сжимает руками ладони Леона и чувствует, что они холодны, как лед. Поворачивается и встречает прямой взгляд, снова хочет спросить что-то — и откладывает. Успокаивает себя — ни к чему устраивать разборки перед заданием. Откладывает на потом. Снова ловит на себе взгляд. Уже последний. Просто быстро целует в лоб, удивляясь своей холодности, и отводит взгляд. Крис смотрит футбол и кидает простое «До встречи!», не отрывая взгляд от экрана. Через три дня Крису позвонила Ханниган.              Клэр живет с ним четыре месяца. Крис благодарен сестре — она пытается помочь и терпеливо сносит вспышки его ярости. Теперь Крис в полной мере понимает — что такое ненависть к себе. Клэр говорит, что ему нужно пойти к психоаналитику. Убеждает, что нужно жить дальше. Что он — не виноват. Крис срывается и кричит, требует увидеть Леона. Пусть покажут его труп. Крис не верит, что он уже не вернется. Крис не верит, что Леон — мертв. Видит, что Клэр теряется и не знает, что ему сказать. Он пьет и ломает вещи. Кричит в лицо Клэр, что она не понимает. Ведь она не видела тот последний взгляд голубых глаз. Крис клянет себя, что тогда отшвырнул от себя понимание простого факта — Леон с ним прощался. Но если бы Крис его попробовал остановить… Он не хочет думать об этом. Через три месяца он продает дом и переезжает в маленькую неуютную квартиру. Ему становится чуть легче.              Эта миссия была кошмаром. Крис понимал, что в этот раз он проиграл. Он потерял слишком много людей. Получил одно ранение. Второе. Враг был удивительно силен и хорошо обучен. И поймал себя на мысли, что возможно — оно и к лучшему. В конце концов это его работа. Так жить и так умереть. Он замешкался — и потерял остатки своего отряда. Остался один. Полез в аптечку — пусто. Почувствовал слабость и сполз спиной по стене на пол. Его знобило от потери крови. Голова кружилась и звуки выстрелов, крики — все доносилось словно сквозь слой ваты. Он закрыл глаза, понимая, что вряд ли откроет их вновь. Ему хотелось свернутся калачиком и заснуть. Сквозь марево боли почувствовал движение рядом. На миг ему показалось, что это его ребята — но он откинул эту надежду прочь, услышав низкий рычащий голос. Чувствует угрозу. Даже ненависть к себе. Это был враг. А потом тихое в сторону: — Пожалуйста, Джек. Это звучало так знакомо. Так больно. Он пытался открыть глаза, но не смог. Просто почувствовал, как кто-то подхватил его за бронежилет и куда-то потащил. Без церемоний, но не стараясь причинить лишней боли. Он проваливался в темноту и выныривал с мыслью о том, что нужно открыть глаза и увидеть обладателя этого тихого голоса. Это было мучительно важно — но у него не хватало сил. Наконец он почувствовал свежий ветер на коже — его вытащили из этого проклятого подземного комплекса на поверхность. Ощутил укол иглы в шею — и боль медленно отступила. Чьи-то руки ощупали его и вытащили рацию. Он услышал, как незнакомец выходит в эфир на их частоте, подает сигнал SOS и скороговоркой дает координаты. Отключается, не выслушав ответ из центра. Снова этот тихий голос. Он сделал над собой огромное усилие, сжав кулаки до боли — и с трудом разлепил глаза. Сквозь туман увидел два размытых силуэта. Напряг зрение и понял, что где-то уже видел этот наклон головы. И очертания фигуры. Глаза слезились, но Крису показалось, что стройный человек перед ним очень светлый, словно окутанный солнцем. Он знал этого человека. Точно — знал. Второго он тоже знал. Вернее, где-то видел. И сейчас, как тогда, эта огромная фигура казалась ему сотканной из густой тени. Попытался что-то сказать, но с губ слетел лишь тихий шепот. Беспомощно наблюдал, как оба человека разворачиваются и уходят. И наконец, собрав последние силы, прохрипел: — Леон… С хрупкой надеждой увидел, что эта знакомая, странно светлая фигура замерла при звуке его голоса. Но огромный человек рядом положил руку на плечо, притянув к себе — и Крису показалось, что их обоих окутала тьма. В которой ему не было места. Он слышал низкий голос, но не мог разобрать слов, различая лишь ревнивую ненависть к себе и странную нежность — к тому, другому. И уже угасающим сознанием едва расслышал знакомое, пробудившее старую боль: — Со мной все в порядке, Джек.               Крис пришел в сознание уже в больнице. Позже отчитался за проваленную миссию. Позже — пошел к связистам, нашел оператора, который принял SOS и координаты с его рации. — Черт его знает, Редфилд. Помехи. Все трещало и шипело. Может, это был ты. А может и нет. Крис продолжал жить, выбрав для себя первый вариант. Возможно, ему снова показалось.