Сумасшествие

Наконец-то, финальный допрос. Тот самый, на котором уже есть все улики, а преступник просто не сможет отпираться от предъявленных обвинений - эти самые улики не позволят. Очередное дело, очередные заботы, но теперь уже маньяк сидит в комнате два на три метра, так что простым гражданам беспокоиться не о чем. В отличие от Рогозиной. Дверь распахнулась, туда вошла полковник. Ворот ярко красной рубашки цеплял взгляд любого, кто обратил бы внимание на Галину Николаевну. Но потом глаза смотрели ниже - пуговица, а может и пара-тройка, были расстёгнуты, что должно давать хороший обзор на бюст, не так ли? Но почему-то ни одна, ни две, ни даже три расстёгнутых пуговиц не давали никому запечатлеть полковничью грудь. Всем оставалось только рассматривать украшение на её груди, а потом стыдливо и поднимать глаза на её лицо. Когда-то оно было именно лицом - в моменты лабораторных исследований, вскрытий, тяжёлых допросов, бумажной волокиты. Но даже это лицо иногда превращалось в личико - нежное и мягкое, правда...его мало кому удавалось разглядеть. И в этот пятничный вечер у Рогозиной было что-то между лицом и личиком. С одной стороны - пятница, с другой - допрос. Поэтому на лице её не сияла улыбка, но и особого напряжения и сосредоточенности тоже было не видать. - Вы ловко замыли следы, Владислав Владиславович, - с привычной артистичностью отчеканила полковник, - но не все. У Вас в са-а-амом верхнем шкафу в спальне, в дальнем уголке, замотанный тряпьём, лежал пистолет. - Ну да, мой пистолет, что такого? - Что такого? Да то, что на этом пистолете следы замытой крови. А под раковиной тряпка с как раз таки пятнами крови, которой вы почистили пистолет. - Ну кровь из носа у меня пошла. С чего Вы взяли, что на тряпке кровь не моя? - ДНК, Владислав Владиславович, ДНК. А ещё на тряпке следы пороховых газов, именно от этого пистолета. Преступник понял, что отпираться смысла не было. Он откинулся на свой стул, размышляя о том, что же делать дальше. - Рассказывайте, за что вы убили семь человек? - За что? - усмехнулся Громов, - Вы разве не в курсе? Полковник выгнула левую бровь, ожидая ответа. - Ладно. Все они незаконно отнимали квартиры у простых людей, им надо было строить свои бизнес-центры. Первый, Валиев, отнял квартиру моей матери. Мы судились, но всё без толку. Он много заплатил - заплатил судьям, ментам, адвокатам. И вышел сухим из воды. И тогда я подумал - а почему бы не убить его? Потом я вышел на всю группировку этих нелюдей, убивая каждого. Я наказал их, наказал их всех! Галина Николаевна вздохнула, вроде бы сочувствующе-понимающе, но в то же время и осуждающе. Убийца всё-таки. - Но, я хочу ещё кое-что сказать... Громов смотрел на неё бешеными глазами, приняв странную позу - вроде как собирался потереть изнывающую шею. Но он завёл руку не для этого. Складной нож бабочка за долю секунды уже оказался у полковничьего горла. Рогозина вдохнула, а вот выдохнуть не смогла. Как ком в горле, сердце отбивало чёткий и бешеный ритм; всё тело пробрало дрожью. Но двигаться сейчас было опасно. - Тихо. - скомандовал убийца. Да Галина Николаевна и не собиралась произносить ни звука. Не могла. - Встаём. Владислав прижал женщину к себе спиной, приставив лезвие уже к другой части шеи. Руки полковника сжались в кулачки от нервов; начинало трясти от страха. Не каждый день у твоего горла нож, знаете ли! - Давайте позовём сюда нам помощника, нажмите на кнопочку. Раздался характерный звук, дверь открылась. Младший лейтенант сначала опешил, но стал быстрыми темпами высвобождать оружие из кобуры, а потом уже направил его на убийцу. - Прикажите положить оружие на стол. Не хотелось бы заканчивать игру раньше времени. - Делай всё, как он говорит. Страж порядка послушно положил оружие, хотя у него промелькнула мысль выстрелить в преступника и спасти Рогозину. Самому, небось, полковника за такое дадут. Но да ладно, что сделано, то сделано. - Лицом к двери. Громов убрал лезвие, но взял уже огнестрельное оружие. Вместе с заложницей он двинулся к двери. Как в замедленной съёмке, убийца треснул младшего лейтенанта по голове огнестрелом, отчего служитель закона вылетел за дверь допросной. Преступник прикрыл эту самую дверь, снова направив оружие на полковника. - Ну вот теперь мы сможем поиграть. Догадываетесь, что будем делать? Молчание. - Я задал вопрос, почему молчим, полковник? Затвор пистолета пролетел точно по полковничьей щеке, вырисовывая кровавый ручеёк от воздействия мушки. Галина поморщилась. - Я повторю вопрос. Догадываешься, чем мы с тобой будем заниматься? - Я...Я не знаю. - Плохо, плохо, что не знаешь. И даже предположить не можешь? Громов завёл пистолет на кадык, отчего Рогозина инстинктивно сглотнула. - Будете требовать выезд из страны и деньги? Преступник засмеялся, подошёл к полковнику вплотную, отчего их губы практически сливались. Свободная левая рука приобняла женщину за талию, притягивая поближе. - Ха-ха, нет, глупышка. Сама подумай, мне же скоро на зону, а там с женщинами туго. Жены у меня как нет, так и не было. А ты, видимо, мой последний шанс отыметь хоть кого-то перед тем, как лет пятнадцать в камере гнить. - Не надо, пожалуйста. - Ну почему же не надо, Галина Николаевна? Вы замужем? - Нет. - Дети у Вас есть? - Нет - Я Вам не нравлюсь? - Н-нет. - отвечает, помедлив секунду. - Ну вот и всё, не вижу причин для отказа. Садитесь на стол. Громов указал табельным оружием на стол, а сам же взял один из стульев и поставил его напротив. И получилось так, что Рогозина сидела на столе спиной к стеклу, а преступник на стуле, лицом к стеклу. - Ножки раздвинь, будь раскрепощённее. Раздевайся. Голубые глазки смотрели на лицо с ехидной ухмылкой, где нельзя было разглядеть даже призрачную возможность пощады. Глаза просили, умоляли, затяивали в себя и шептали - "Не надо!". Но это им не надо, а ему - надо. - Ты, видимо, меня не поняла, дорогая моя. Убийца направил пистолет на голову полковника и выстрелил. Мгновение - пуля вылетает из дула. Дальше - темнота.