не Маша

Лиза работает в кофейне, но единственное, чего она хочет — сидеть дома и получать деньги просто за то, что она есть. Хочет быть счастливой, не думать о том, как купить что-то и где взять деньги, хочет позволять себе всё. Разве она многого просит? Когда очередной напарник творит дичь, Василенко только глаза прикрывает, понимая, что ей всё разгребать. Женю, который подкатывал к клиенткам, увольняют, и она остаётся одна. Солнце светит, птицы поют, когда она курит около входа, морозится и мечтает о доме. О кровати, на которую ляжет и просто заснёт. Докурив, Лиза возвращается на рабочее место, вдыхает запах кофе, от которого начинает тошнить вновь и… погружается в свою жизнь. В жизнь, которую хотелось бы упростить. — Здравствуйте. Можно айриш? Из мыслей вырывает женский голос. Подняв голову, Василенко видит перед собой красивую темноволосую девушку. Длинные тёмные волосы, тёмные глаза и… Черт, она во вкусе Лизы. А ещё просит довольно неплохой кофе и… «Совсем с ума сошла? Она твоя клиентка!», — вся передёргивается, потому что отношения с посетителями — табу. Василенко не знает, почему, но думает, что ничего у них не выйдет. Вдруг эта прекрасная дама стопроцентно гетеро? Руки чуть дрожат, когда Лиза готовит напиток. Она чувствует аромат чужих духов, чувствует взгляд, что скользит по её коже, и… Едва не портит всё. В голове мысли о том, какая же она дура, потому что любовь с первого взгляда — это сказка для маленьких детей. — Держите, ваш кофе. Оплата по карте или наличными? «Молодец, Лиза, улыбнись ещё шире, и она сбежит отсюда так быстро, что моргнуть не успеешь», — Василенко напряжена. Она, блять, очень напряжена, потому что восхитительная клиентка смотрит на неё внимательно. Безумно внимательно, так, словно Лиза ей нравится. — Картой. Она оплачивает кофе, но сразу не уходит. Смотрит прямо в глаза, Василенко утонула бы в них, но она утонула уже в своей работе и в проблемах, следовательно, на ещё одно дно она не опустится… хотя дно чужих глаз заманчиво. — Я Лера. Лера Ковская. Валерия протягивает аккуратную ладонь Лизе, пока та губы облизывает и смотрит шокированно. Улыбается широко: — Неужели ты против знакомства? Василенко не против. Конечно не против, но смущение ее сбивает. Сбивает чуть ли не с ног. Она хочет ответить, что не против, хочет быть привлекательнее и дать свой чёртов номер телефона, но их прерывает колокольчик, что висит на двери, а также милая старушка с маленькой собачкой, от лая которой болят уши. Лиза не успевает представиться и обменяться контактами. Лиза считает себя дурой. *** — Хэй, сделаешь айриш? Снова тот голос и та красивая дама, от которой у Василенко коленки натурально дрожат, словно она с королевой Великобритании видится… пока та была, конечно же, жива. Мысли о смерти Елизаветы прерывает нетерпеливое постукивание ногтями по стойке. — Да, конечно. Лиза начинает готовить. Она действует более аккуратно и быстро, чем в прошлый раз, думает о том, что Лера, наверное, считает её странной и неуклюжей… — Ваш кофе. По карте? Глаза в глаза и небольшой румянец на щеках и ушах. Как бы представиться? Ковской это нужно? — Да. Может представишься наконец, милая? Василенко краснеет сильнее и кашляет, мол не смущена совсем. Отвечает хрипло: — Да, конечно. Только… почему милая-то? Лера открывает рот, чтобы ответить. Алая помада прекрасно подчёркивает губы, и она почти говорит… — Извините, а у вас круассаны есть? Молодой парень с круглыми очками портит всю идиллию, и Ковская уходит раньше, чем Лиза успевает дать ей свой номер. А молодому человеку Василенко мстительно ручкой рисует член на стаканчике, ибо нехуй. *** — Маша, блять, ты заебала тревожиться. Что тебе надо? Лиза устало натирает зелёной тряпочкой турку и хочет повеситься. Она желает своему соулмейту, то бишь предполагаемой мадаме, которую она назвала Машей, пить успокоительные, хотя сегодня волнение не такое уж сильное… скорее приятное. Посетителей много, Василенко не успевает обслужить одного, как появляется второй, а рядом с ним и третий… — Красотка, имя своё, сразу же. Лиза против воли улыбается, потому что соскучилась. Ковской не было две недели, две недели было тревожно не только из-за чужих эмоций. «Машке было, наверное, тяжело», — мысли о соулмейте кажутся лишними. Василенко и без него хорошо, у неё есть Лера… — Лиза Василенко. Ковская выдыхает и почти падает на стойку. Почти стонет: — Наконец-то, блять. Ты очень странный соулмейт, ты знала? Шок. Удивление. Радость. Всё это смешалось в голове Лизы, потому что… такая красивая Лера её? Целиком и полностью? Вселенная их связала? Василенко даже жизнь ненавидеть перестаёт, потому что у неё, как оказалось, потрясающая родственная душа. И они друг друга знают. — Я не думала… — А я думала. Сразу поняла. Никто никогда не ненавидел столько, я уверена. Лиза, пойдём на свидание? А то мы столько времени потеряли, пока ты пыталась своё имя сказать. На этом и порешали. *** — Блять, ты идеально мне подходишь… Такая красивая, такая замечательная… Блять. Мата много, но чувств больше. Больше, потому что они вместе, потому что они предназначены друг другу судьбой, потому что они идеальные партнёры друг для друга. — Лиза, не останавливайся, пожалуйста… Громкий всхлип, и бёдра, что широко раздвинуты, вверх поднимаются в попытке почувствовать больше, в попытке ощутить ласковые пальцы на себе сильнее. Там, где мокро и горячо. — Моя… моя душа. Поцелуи на всём теле, язык, что скользит от шеи и вниз, обводит напряжённые соски и спускается ниже. Василенко сжимает бёдра Ковской, на себя тянет, чтобы губами коснуться лобка, чтобы провести языком по половым губам и между, чтобы клитор обхватить и потянуть, чтобы стоны чужие из груди вызвать. — Вкусная. Моя. Потому что принадлежность возбуждает ещё больше. Потому что Лизе нравится то, что Лера её. Что она полностью ей принадлежит, как и сама Василенко Ковской. Пальцы входят в горячее жаждущее нутро медленно. Двигаются с оттяжкой, костяшки шлёпаются о половые губы, движения ускоряются. Лера стонет громко, так, как Лизе нравится больше всего, в одной ладони свою грудь сжимает, а в другой — светлые короткие волосы. — Ещё немного… Прошу, Ли-з… Чтобы получить желаемое, чтобы насладиться, чтобы прогибаться сильнее и чтобы кричать от удовольствия. Глаза в глаза и пик. Дрожь тела, а затем ответные ленивые ласки и нежные поцелуи. Любовь, что в воздухе поселилась вместе с тараканами. Одна квартира на двоих, одна постель. Идиллия. *** — Как ты поняла, что я твой соулмейт? Василенко смотрит на Ковскую, которая готовит очень вкусно пахнущие макароны с курицей и… стоит в одной белой футболке. В прозрачной. Не стоит упоминать то, что мысли Лизы здорово путаются от этого. — Не знаю. Почувствовала. Тишина, взгляды, полные любви, а потом: — Я рада, что ты не Маша. Непонимающее: — Что? В ответ мягкое: — Ничего, Лер. Ничего. Люблю тебя. Секс на кухонном столе и сгоревший завтрак. Опоздание на работу и… судьба, что связала двух девушек до безумия крепко.