Праздник

Весеннее яркое солнце поднималось над кронами деревьев, освещало их чистым светом, играло с тенями, создавая из них узоры на земле на радость детям. Те, придумав правила, понятные только им, перепрыгивали с тени на тень, удерживая в воздухе воздушных змеев, и о чем-то жарко спорили, определяя победителя. В это время взрослые готовились к празднику Цинмин. Мужчины отправились очищать могилы и обновлять надписи на табличках, а женщины собирали подношения, приготовленные накануне. И если бы не скудная листва на деревьях, голая земля, жалкое убранство домов, бедная одежда, нелепые воздушные змеи из потрепанной ткани и усталость на лицах людей, можно было бы представить, что все это происходило не на горе Луаньцзан, а где-нибудь в небольшой деревушке у подножья, где праздник напоминал и о приходе тепла, а свежий ветер приносил аромат лотосов. Но в воздухе ощущались сладковатый запах гнили и влажность распаханной земли. Разговоры на фоне веселых криков детей были особенно тихими, будто люди до сих пор боялись и не были уверены в этой затее – отмечать такой праздник. А без костров, которые не принято разжигать в такой день, картина выглядела еще более тусклой, словно солнце выжгло все цвета. Вэй Усянь старался не мешаться, как ему и сказала Вэнь Цин. По крайней мере, он думал, что именно это она и имела в виду, когда бросила, проходя мимо, строгое: «Давай помогай». Эти хлопоты в целом казались для темного заклинателя странными, нетипичным для этого места, будто совершенно неуместными. Приготовления грозили растянуться на весь день. А потому, еще до того, как солнце достигло зенита, Вэй Усянь предпочел и вовсе исчезнуть, сказав, что в этот день нужно быть особенно внимательным в контроле мертвецов и ему очень срочно нужно проверить их, осмотреть округу, да и в целом следить за обстановкой постоянно, не отвлекаясь. И он действительно занялся этими неотложными делами, проверил всех мертвецов, которые стояли на страже горы, разместил дополнительные защитные заклинания, обновил талисманы. В общем, делал все то, что позволяло отвлечься, не погружаться в собственные мысли, не думать об ощущении уже собственной неуместности. По-деловому расхаживая по округе, создавая впечатление занятости, он мог не сравнивать, не думать об отличиях традиций клана Вэнь и тех, к которым он привык в Юньмэне. Когда-то – дома. А еще он мог не вспоминать тех, кого бы стоило. Вэнь Цин заметила отсутствие Вэй Усяня сразу, но только ближе к вечеру все чаще стала искать его глазами, невольно нервничая. Не в ее силах было привлечь его к участию в поминовении усопших, но заклинательнице хотелось, чтобы сейчас Вэй Ин не был один, чтобы проводил время в общении с ними, а заодно перестал думать о тьме, своих экспериментах, защите их покоя, мертвецах… Девушка тихо про себя рассмеялась, замечая противоречие в собственных же мыслях. Вэй Усянь и сам способен решить, в чем он нуждается. Однако сложно было не волноваться, не думать о том, что именно в такой праздник лучше проводить время в кругу не только умерших, но и живых. – Долго будешь только наблюдать? Найти Старейшину Илина было сложно, и вряд ли бы она справилась без брата, благодаря чутью которого можно было всегда узнать местоположение темного заклинателя. Она обнаружила Усяня над пещерой Фумо на небольшом уступе, к которому вела узкая каменистая тропка. Мужчина сидел на чуть прогретом за день камне, скрывшись от глаз окружающих среди расползающихся по округе вечерних теней. – Однажды Вэнь Нин все же перестанет меня выдавать, не боясь твоего строгого взгляда, – голос прозвучал глухо. Вэй Усянь продолжал будто бы безразлично наблюдать за тем, что происходило ниже. – Еще чего. Зачем вообще прячешься? Все дела уже сделаны, никто не заставит работать. Пойдем. Я оставила тебе немного ритуальных денег, – Вэнь Цин подошла ближе и посмотрела на мужчину сверху ровно тем же строгим взглядом, каким смотрела на Вэнь Нина, требуя от него ответа, где находится Вэй Усянь. Вот же… Взгляд стал немного мягче. Поддерживая свет в талисмане, девушка могла лучше рассмотреть заклинателя, который в таком тусклом освещении и сам не особо отличался от усопшего, решившего почтить своим присутствием родственников. – Думаю, если я их сожгу, мертвые вернутся с того света, чтобы швырнуть эти деньги мне в лицо, – Вэй Ин тихо рассмеялся, беззлобно, совершенно искренне не исключая и такой вариант развития событий. – А я уверена, что этого не произойдет. Много чести. Девушка подошла ближе, встала чуть впереди на край уступа и посмотрела вниз. – Вэнь Цин, осторожнее, – Вэй Усянь посмотрел на спину девушки, невольно нахмурившись, замечая легкую сутулость. Но заклинательница будто его не слышала и очарованно смотрела вниз. В темноте ночи, когда, казалось бы, сама гора скрывала их от лунного света, особенно ярко горели небольшие костры, которые развели только теперь, чтобы сжечь ритуальные деньги. Абсолютно все сейчас собрались поодаль от домов, там, где были захоронения. Огней было не так уж мало, больше, чем могил тех, кто умер уже здесь после их побега из плена. Присмотревшись, можно было различить силуэты людей, то, как они сидели и будто бы даже что-то живо обсуждали. Остатки клана Вэнь… Все из них потеряли своих близких, и все, что им оставалось, это быть благодарными за то, что они еще живы, надеяться, что их скромные подношения найдут умерших родственников в загробном мире. Каждый вспоминал о тех, кого он потерял. Каждый поминал их вне зависимости от прегрешений. Вэнь Цин тоже было о ком вспомнить. В этом списке мог быть и брат, но сейчас он сидел там, среди живых, поджигал благовония в память о матушке и отце. Было ли это правильно? Целительница предпочитала об этом не думать. Легкое прикосновение вырвало девушку из мыслей. Тонкие, но крепкие пальцы слегка сжали плечо. Удивительно, но в этот раз руки Вэй Ина были не холодными, под ними ощущалось тепло. Заклинатель будто прикрыл ее собой от прохладного вечернего ветра, пусть в этом и не было нужды. Девушка посмотрела на Усяня, думая, стоит ли возмутиться, но потеряла эту мысль, замечая улыбку. – Что смешного? – Ничего. Смотришь, будто проверяешь, все ли сели так, как полагается. Очень строго. Девушка выдохнула, только теперь ощущая, как были напряжены ее плечи. – Будешь жечь ради меня деньги? – Вэй Усянь перестал улыбаться и тоже посмотрел на огни. – Еще чего, ты уже израсходовал вчера на рынке все сбережения, что у нас были в запасе. Хватит с тебя. – Я же не себе. Зато всем хватило ритуальных денег, и вы смогли приготовить больше, чем планировали. – И съесть все за вечер. – Сегодня праздник... И Вэнь Цин кивнула, соглашаясь. Вэй Усянь удивительным образом умел быть убедительным. Девушка немного помолчала, прежде чем все же спросить. – Пойдем вниз, к нам? – голос был тихим. Вэнь Цин казалось, что вот так, в тишине, было что-то особенно сокровенное в их присутствии рядом друг с другом. Они будто не скрывали своих мыслей. И эту, без сомнения, просьбу Вэй Усянь обязательно должен был услышать. Прислушаться. Согласиться. Конечно, она ошибалась. – Мне там не место. – Не неси чушь. Пойдем. Они тебя ждут. Вэй Усянь лишь усмехнулся. – Это вряд ли. Разве что Вэнь Нин, – заклинатель сильнее сжал плечо целительницы, невольно сам стремясь к теплу. – И ты. Не в этот раз, Вэнь Цин. – Какой же ты дурак! – Я?! Айя! Перед тобой Старейшина Илина, где твое почтение? – Вэй Ин вновь тихо рассмеялся. – А я старше. Ты – глупец, Вэй Усянь, – Вэнь Цин отвела взгляд. – Одно другого не исключает. Девушка только покачала недовольно головой, думая о том, что не ей одной свойственны противоречия. – Возьми хотя бы, сам сожжешь, – девушка протянула ритуальные деньги. – Не нужно. В этом нет смысла. Вряд ли от меня примут что-либо. Вэнь Цин действительно старалась. Она попробовала еще раз убедить, но Вэй Усянь отказался с ней спускаться, не захотел идти к другим, не захотел с ней жечь деньги, принести подношения. Не захотел обратиться к тем, кто, возможно, следит за ним и отчаянно пытается спасти, кто, возможно, понимает его поступки и решения. Вэй Ин не захотел быть рядом. Девушка лишь обернулась, вглядываясь в темноту, стараясь разглядеть силуэт, но Усянь уже умудрился исчезнуть. – Трус, – бросила она недовольно и, расправив плечи, направилась к огням. *** – Трус, – тихо проговорил Вэй Усянь, находясь глубокой ночью в собственной пещере. Признание, которое кроме него самого и усопших вряд ли услышит кто-либо. В его руках догорал последний клочок бумаги от ритуальных денег, которые он оставил себе, возвращаясь с рынка, а нос дразнил аромат догорающих благовоний. Такая глупость. Вряд ли подобные подношения имеют хоть какой-то смысл. Однако так хотелось надеяться, что когда-нибудь то же самое сделают и для него.