На краю

Очнуться Шепса заставили прикосновения чужих холодных рук. Он резко рванулся вперед и тут же схватился за голову. Боль. Снова больно. Как же это надоело! Медиум вообще не переносил боль. В какой-то степени он ее даже боялся. Но всегда считал, что любое проявление этого страха можно пересилить. Сейчас боль следовала за ним по пятам. Она стала вечным его спутником, шагая в ногу и лишь иногда отставая, оглушенная новой дозой обезболивающих. — Саша! Ты слышать меня? — Мэри запиналась чаще обычного. Русский язык давался ей все лучше, но в стрессовых ситуацих формулировать свои мысли становилось сложней. Однако она старалась, ведь другого выхода у нее не было. Настю она отпустила домой, так как задание уже было пройдено. — Саша? — Да, да. — голос Шепса граничил с шепотом. В голове крутилась мысль, что он заставил людей волноваться без причины. Легкое чувство вины зарождалось глубоко в сознании. Мэри уже была в курсе событий и позвать ее было разумным решением. Разумным настолько, насколько могло выдать его уплывающее сознание. — У тебя ожог! Нужно обработать. — внезапно схватив руку медиума, до этого прижатую к голове, воскликнула Мэри. Вероятно, этот след остался от свечи, что он успел зажечь. Рыжая ведьма продолжала и продолжала говорить, активно жестикулируя. Ощущение странности происходящего возникло в тот момент, когда Александр перевел свой взгляд с пола на людей. Вся съемочная группа: участники, ведущие, операторы — все они смотрели будто сквозь него. Их немигающие глаза оттенялись прожекторами и казались черными. Или не казались? Взгляд метнулся к Мэрилин. Она замолчала, опустив руки на колени. Глаза ее смотрели прямо на него и будто заглядывали в самые темные уголки его души, копаясь там, пытаясь что-то найти. Смотреть на нее долго Саша просто не мог. Тишина помещения давила на уши. Темнота студии начинала сгущаться, собираясь в существ. Их энергетика, подобно густому туману, притупляла чувства. Они хотели рвать. Хотели забрать его. Хотели отомстить. В одно мгновение Саша понял, что все еще не пришел в себя. Эта мысль была спонтанной, но он схватился за нее, как за спасательный круг. В людском мире эти существа не имеют физического проявления. Их невозможно увидеть, не проводя ритуал или не входя в транс. Медиум пусть и понимал это, но очнуться не мог. Он чувствовал нестерпимую головную боль, слышал отдаленные взволнованные голоса, но сознание его находилось в плену этого мира. И самостоятельно выбраться отсюда он не сможет. Спустя несколько бесконечно долгих — как показалось самому Александру — секунд, существа приблизились вплотную. Пусть их тела и не имели определенной формы, но по отросткам, тянущимся к нему, можно было понять, что это руки. Прикосновения этих тварей отзывалось глубокой острой болью во всем теле. Каждое касание было равно десятку лезвий, рассекающих кожу. Выносить это пытку Саша был не в силах. Искусанные в кровь губы разомкнулись, выпуская полный боли и отчаяния крик. Глаза резко распахнулись. Шепс услышал свой собсвенный крик, вызванный невыносимой болью. Сценарий повторялся. Мэрилин трясла его за плечи, непереставая произносить имя. Резкая смена положения. Боль. Болело все тело. Каждая клеточка этого никчемного тела! Снова вскрик, но теперь гораздо тише. Медиум просто повалился в руки Мэрилин, сидящей перед ним на коленях. Глаза открывать было страшно. Больно. Как же больно. Чужие теплые руки с нежностью и заботой обвили напряженное тело. Люди вокруг суетились. Запоздало пришла мысль о том, что это очередная игра его сознания. Спектакль, поставленный с целью вогнать его в безумство. Ослабить. Сломить. Саша стал биться в руках Мэрилин, как птица в стальной клетке, желая отстраниться, спастись. Но ведьма лишь крепче прижимала его к себе, тихо шепча что-то на своем языке куда-то в его шею. И Шепс понял. Он не спит. Он слышит людей. Пусть и не видит, но слышит. Слышит Сафронова, что перепуган не меньше его. Он не спит. Мозг соображал, а сердце продолжало с остервенелостью биться, грозясь сломать ребра и упасть к ногам Мэри. — Саша, что случиться? — вопрос задан тихо. Ведьма понимала, что каждое слово сейчас–риск и неизвестно, как друг отреагирует. Медиум ответить не мог. Он боялся нарушить то чувство защищенности, что было выстроено. А боль в голове, да и во свем теле не давала шанса открыть рот. С трудом удалось произнести: — У меня... в кармане. И Мэрилин потянулась к названному месту. Достав от туда порядка пяти таблеток, она поняла, что сейчас разговор не сложится и дала Александру две. Тот закинул их в рот. Судорожный вздох облегчения, и медиум оседает на пол, освободившись от цепких объятий ведьмы. Лицо закрывает рукой. Другая покоится на колене. Стыд, вина, печаль, страх, боль — все это смешивается в один огромный ком и оседает под сердцем. Мэри лишь молча смотрит на Шепса. В ее прекрасных глазах стоят непролитые слезы. Нахмурившись, она бросает предупреждающий взгляд на приближающегося Сафронова. Тот садится в паре шагов от медиума и не произносит ни слова. От Александра доносится лишь глубокое судорожное дыхание. Около 15 минут в тишине кажутся окружающим Сашу людям вечностью. И вот он убирает от лица руку. Сердца Сафронова и Мэри, казалось, замерли. Губы медиума искусаны. В некоторых местах сочится кровь. Но не это вызывало страх. Его глаза. Некогда яркие, они гасли, теряли свою искру. Саша поднял голову на Мэри. Говорить он не хотел, достаточно уже поволновал всех. Ведьма, видя это нежелание в глазах, однако, не могла поступить иначе. Она должна была знать, насколько все серьезно. И если придется, она заставит Шепса говорить. — Саша, скажи. Ты должен. — Ты и так все знаешь. — грубо отрезал он. Иногда ему приходилось скрывать свои чувства за грубостью. — Просто неправильно ритуал сделал. Вот мертвые и налетели. — Ты врать мне! Я знаю! — она поднялась на ноги и подала руку медиуму. — Пошли! Направились они в гримерку. Идти туда Саша не хотел. Не все экстрасенсы разошлись. Он это точно знал. Как минимум Данис точно. Домой они с Мэри добирались вместе. Так и оказалось. Данис и Екатерина сидели на диванчике и бурно что-то обсуждали. Шепс опустился в плижайшее кресло. Мэри села чуть дальше. Данис перевел свое внимание на медиума. — Саш, что-то случилось? Ты бледный весь. — Он упасть в обморок! — негодованию рыжей ведьмы не было предела. Она ведь помочь хочет! А он молчит, как рыба! — Да я просто переутомился. Не спал несколько дней, вот и все. — он бросил почти умоляющий взгляд на Мэри и она смягчилась. — Ну нельзя же так, — Екатерина по своему обычаю начала поучать всех и вся. — Сон–это же важно! — Понимаю, понимаю. — глаза Шепса бегали по рукам. — Сейчас ты ехать домой и обязательно отдохнуть! И если что-то случиться сразу звони. Понял? — настырность ведьмы поражала. — Конечно. Легкая улыбка тронула губы медиума, а взгляд зацепился за небольшой ожог поверх вчерашнего пореза. Его очертания были похожи на букву С. Шепс знал, какое слово ему хотели передать. Но никому знать об этом не нужно. Особенно Мэрилин.