сквозь слезы

— Да что же это такое?! Вытри свои поганые слезы! Мужчины не плачут! Отец дал мне пощечину, что заставило меня обомлеть на долю секунды. Я вытер свое мокрое лицо рукавом и, подняв голову, уставился на него. — Чего смотришь?! Иди к себе в комнату! Я шмыгнул носом и поплелся наверх. Мне никогда не было дозволено плакать. Это худшее, что я мог вытворить. Отец воспитывал меня по стандартам своего мышления. Он никогда не интересовался моим мнением или желанием. Человек твердого характера, грубой натуры... Маменька ж моя была женщиной средних лет со своим удавшимся счастьем. Для спокойствия души отец позволил ей присматривать за теплицей на участке нашего дома. Все свое свободное время мама посвящала не мне, а любимым цветам. Ухаживала она за ними, как только могла, покупала все самое лучшее. Иногда мне даже казалось, что цветы маменька любит больше, чем меня. Хотя, если подумать, это было далеко не так. Своими цветами женщина заполняла пустоту в душе. Пустоту, на месте которой должна была быть любовь от отца. Да, папенька любил маму, но, несмотря на это, он был черствым и иногда даже суровым человеком... Семья наша была довольно обеспеченная. Мне было подано все самое лучшее. Я учился играть на фортепиано с малых лет. Честно признаюсь, музыка — единственное, что спасало меня. В тот день я не пошел обедать. Что-то влекло меня на крышу школы. Я неспешно шел по старой лестнице, держась за поручень. Дойдя до выхода, я толкнул железную дверь, и мне открылся необычайный взор на небо. Облака сгущались, но при этом были лишь слегка серыми. Среди них виднелась дыра, сквозь которую проливался солнечный свет. Я повернул голову по направлению лучей. Девушка, стоящая за оградой крыши, смотрела вверх. Лишь на нее падало солнце. Она раскинула руки по разные стороны и глянула вниз. — Эй! — Я бросился к ней. Девушка обернулась. Ее нога соскользнула. На мгновение у меня перехватило дыхание. Я схватил ее за белую школьную рубашку. Честно признаюсь, я так и не понял, что это был за неизвестный мне порыв эмоций. Я бы никогда не позволил себе такого. Лезть в жизни других не в моих планах, да и помогать я не горю желанием. — Ой, а ты меня спас, — промолвила она. — Меня Минэко звать, а ты, парень? Девушка перелезла через хлипкую ограду обратно на крышу. Я молчал. Мне кажется, что сейчас был самый подходящий момент заплакать, но ни она, ни я не проронили ни слезинки. — Ты можешь звать меня Мин. — Я... Меня зовут Аоми. — Приятно познакомиться! Мин протянула мне свою белую руку и улыбнулась. — Слушай-ка, а мы с тобой уже где-то встречались, тебе так не кажется? — спросила она. — Ничуть. — Я потупил глаза в пол. — Извини, что прервал тебя... Я пойду. — Ао, постой! Мы ведь еще встретимся? — Нет. Я ушел с крыши. Долго я тогда еще вспоминал этот день. Девушка, что хотела умереть, радостно смеялась, смотря мне в глаза... Когда закончились уроки, уже шел дождь. Я вышел со школы и остановился под карнизом. Желтоватая плитка была вся мокрая и скользкая. Вдруг я услышал шлепок позади себя. Обернувшись, я увидел Мин, что упала. — Зонта нет? — спросила девушка, все так же оставаясь сидеть на кафеле. Я мотнул головой. — Ну раз так, пойдем вместе. Тебе на станцию? Я вот просто иду туда. Я ничего не ответил. Она поднялась и отряхнула юбку рукой. Открыв зонт, девушка шагнула под дождь. Я последовал за ней. Шли мы молча. Лишь изредка, поглядывая на нее, я замечал маленькую улыбку. — Ты с какого класса, Мин? — — Я старше тебя на год. — — Почему ты хотела покончить с собой? — — Спросил с лоб?! Никаких у тебя манер! — Девушка повернула на меня голову и нахмурилась. — Я скоро умру, вот и решила, что лучше будет решить самой, когда это случится. — Я остановился. — Извини. — Мы сели на деревянную лавку под карнизом станции. Мин болтала ногой, перебирая зонт в руках. На самом деле мне было далеко не на станцию. Со школы меня всегда забирал водитель, но сегодня я просто прошел мимо своей машины. — Ао, давай ты будешь моим другом? — — С чего бы то? — — А почему нет? — Я призадумался. Общаться с тем, кто скоро умрет? Мне не нужны были проблемы, но по неизвестной мне причине я согласился: — Ладно. — Я перестал что-либо чувствовать к годам так восьми. Я больше не плакал. Мужчины не должны плакать. Порой мне хотелось проронить свои горькие слезы, да только вот теперь они были запечатаны где-то глубоко внутри. Меня не тронула даже смерть бабушки. В принципе, так же, как и отца. Мы единственные, кто не плакал на похоронах. Бабушка была доброй старухой, да только вот годы ее не щадили. Смерть накатила так же внезапно, как и мое необдуманное решение об общении с Мин. Я сидел на кожаном диване в гостиной. У книги, которую я читал, были желтые страницы, и местами выцветший текст приходилось угадывать. Отец сел напротив меня в кресло. Мы не обменялись приветствием. Мы не обменялись взглядом. — Волосы отросли. — — Подстригу. — Не могу сказать, что питал любовь к папеньке, в детстве он частенько меня бил. Я с нетерпением ждал момент, когда покину этот дом. Раздался стук в мою толстую деревянную дверь. — Войдите. — — Здравствуйте, Аоми, у ворот девушка, что желает вас видеть. — — Иду. — Я поднялся с диванчика и, выйдя из комнаты, пошел вниз по ступеням. Подойдя к нашим чёрным массивным воротам, за решетками я увидел Минэко. — Как ты узнала, где я живу? — — Мне сказал твой классный руководитель. — — Зачем ты здесь? — — Пришла забрать тебя. Ты обещал пройтись со мной по магазинам. — — Не было такого. — Она же лишь пожала плечами на мой ответ. — Ладно, мне все равно нечем заняться. Ты только подожди, я переоденусь. — — Я войду? — — Хорошо, проходи. — Я нажал на кнопку, и, запищав, калитка дернулась. Мин зашла. Мы поднялись ко мне в комнату, и я сказал ей ждать меня на диванчике. На лице девушки читалось удивление и некий восторг. — Ну и хоромы у тебя, Ао. — Я ничего не ответил. До торгового центра нас довез водитель и остался ждать на парковке. Народу было много. Толпы шумных старшеклассников бесцельно разгуливали по этажам. Слишком громко. Мы заходили в разные магазины. Дорогие и дешевые, с красивой одеждой и нет. Мин ничего не нравилось. Спустя какие-то пару часов девушке приглянулось одно платье. — Ну как тебе? — Она вышла из примерочной и повернулась боком. Я сидел на кресле. Красное, немного облегающее платье до колена с небольшими рюшками оголяло плечи и не имело при себе ничего выдающегося. — Нормально. — — Нормально? Тогда я примерю следующее. — — Хотя знаешь, фасон отличный. Платье супер. — Мин глянула на меня с презрением, но после сразу же улыбнулась. — Спасибо! — Девушка зашла обратно и задернула шторку. Сняв платье, она высунула его и кинула в меня. Я увидел часть ее оголенного живота в зеркале. Достав бирку, я посмотрел на цену. На этой тряпке явно пририсовали пару лишних нулей. — Мне заплатить? — — А оно дорогое? — донеслось из примерочной, на что я с небольшой паузой солгал. — Нет. — — Тогда было бы здорово. — — Хорошо. Я буду ждать у выхода. — Я оплатил ее покупку и, выйдя из магазина, сел на лавку рядом с большим цветком, стоящим в горшке. — Долго ждал? — — Да. — — Чего обманываешь-то? Я быстро оделась! — Мин сложила руки на груди и нахмурилась. Я же, встав, сказал: — Пошли уже, а. Мне надоело здесь торчать. — Через несколько дней Минэко пригласила меня к себе домой. Я зашел к ней после уроков. Тогда в школу она не пошла. Позвонив в дверь, я потупил глаза в пол. Я пришел на двадцать минут раньше запланированного. — Иду! Иду! — послышалось откуда-то из квартиры. Мин открыла мне дверь с радостным предвкушением. — Ой, Ао, это ты?! Чего ж так рано? Я еще даже не оделась! — Я осмотрел девушку. На ней была белая футболка с черным котом, которая лишь слегка прикрывала ее трусы. — Ладно, заходи. Посиди пока на кухне. Я быстро! — Я наклонился, чтобы разуться, и непроизвольно глянул наверх. От самого начала ног, что скрывались под футболкой, и до колен все ноги Мин были обильно изуродованы одинаковыми красными полосами недавнего времени. Они зажили еще не до конца, хотя некоторые уже сошли. Шрамы покрывали всю ее белоснежную кожу. Я сразу понял, что они были сделаны специально. На секунду мое сердце застучало сильнее, и где-то в глубине души меня прорезал очень тихий крик, больше похожий на шепот. — Тебе налить чего-нибудь? Вода? Чай? — — Нет, спасибо. — Я сел на серый диван с проплешинами и уставился в пол. Разве может быть человеку настолько плохо? Судя по поведению Минэко, я бы сказал, что она и не догадывается, что скоро умрет. Может ли это быть не так?.. День мы провели хорошо. Девушка долго показывала мне свою коллекцию книг. Она все время улыбалась. Может ли она плакать? Умеет ли? Я вот — нет. — Доброе утро, Ао! — — Простите? — — Мы с тобой вообще-то в одном классе! — Парень нахмурился, я же поднял брови вверх, как бы давая понять, что вижу его впервые. — Ай, ладно, забей. Иди в класс, урок вот-вот начнется. — «Тоже мне учитель нашелся», — подумал я, но все-таки сделал, как он велел. Друзей как таковых у меня не водилось. Да и не могу сказать, что я их искал. Свое свободное время я в основном посвящал фортепиано. Честно говоря, я и не думал, что эта больная девчонка настолько изменит мою жизнь. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь забыть ее... Может быть, но точно не сейчас. — Завтра в семь мы идем на вечернее мероприятие. Оденься нормально и возьми с собой какую-нибудь девушку. — — Девушку? — — Да. — — А это обязательно, отец? — — Обязательно. Ты уже мужчина, пора бы тебе найти жену. Если придешь без девушки, на вечере можешь не появляться. — — Я тебя понял. — Я ненавидел вечерние встречи. Обычно в таких событиях принимали участие все члены семьи и их друзья. Народу было очень много. Все были вычурно одеты, у женщин были шикарные прически. Все пили дорогое шампанское, разговаривали. Раньше я сидел за столом для детей, но в этом году меня пересадят ко взрослым. Казалось бы, знаменательное событие, да только вот идти на встречу с семьей у меня не было никакого желания. Мне хватило их расспросов в прошлом году... — Ало, ало, Мин слушает! — — Здравствуй, это Ао. — — Ой, Ао, приветик! — — Минэко, ты не занята завтра вечером? — — Смотря для чего, хотя для вас, синьор, я свободна всегда! — В трубке раздался звонкий смех. — Хорошо. Тогда оденься красиво. Завтра в шесть я заеду за тобой. Вешаю трубку. — — Хорошо! Пока, пока! — Не думаю, что это было лучшее решение, но если бы я ее не позвал, не пошел бы на вечер. А если бы я не пошел на вечер, отец бы разозлился. — Выходи, я стою под домом. — — Сейчас, сейчас! — Я положил телефон на кожаное кресло нашей черной машины. Водитель вздохнул и, как только увидел Мин, вышел, чтобы открыть ей дверь. Девушка разместилась рядом со мной на заднем сиденье. Водитель закрыл перегородку, чтобы мы могли спокойно поговорить, не стесняясь его. Минэко была в ярко-красном платье, которое я ей купил. Волосы были зачесаны назад, а сбоку висел завивающийся хвостик. Честно признаюсь, выглядела она красиво. Я же был одет в обычный черный деловой костюм. По моему мнению, он был как раз на такое мероприятие. Черный галстук, белая рубашка, штаны да пиджак. Все по стандартам. — А куда мы поедем? — — У нас будет вечернее собрание семьи. Отец сказал мне появиться там с девушкой. — — Ой, это что же? Свидание? Приглашение в твою семью? Ты хочешь жениться на мне? — Ее глаза засверкали, рот растянулся в улыбке. Я ничего не ответил, лишь отвернулся к окну. Дома мелькали. Люди куда-то шли. Деревья же неподвижно стояли на своих местах. Мы приехали в дом моей тети. Встречи всегда проходили у нее. Огромный банкетный зал был обделан позолотой. Пол был мраморный. Потолки высоки. — Ого, чей это дом? Почему здесь так много всего?! А этот зал… Да он больше моей квартиры раз в сорок, а ведь это только одна комната… Боюсь представить, что в остальных… — Удивления в этой девчонке было не счесть. Мы разместились за длинным широким столом, покрытым белой скатертью с оборками. — Ай, внучок-то наш уже возмужал. С девушкой пришел. — Старик засмеялся и указал на Мин пальцем. Она же смущенно улыбнулась. Салаты были, как всегда, вкусны. Мясо было отлично прожарено. Несмотря на это, Минэко съела лишь пару долек помидоров да выпила чай. — Ты не голодна? — — Не особо… — — Ничего страшного. Если не хочешь, не нужно кушать. — Девушка мне кивнула и улыбнулась. Я немного смутился и отвернулся. Что это сейчас было?.. — Иди-ка ты, Ао, потанцуй со своей красавицей! — Тетя мне улыбнулась, подмигнув. Я глянул на отца. Его суровый взгляд означал, что мне нужно пойти и потанцевать. Гости уже кружились в парах под спокойную музыку. Мои бабушки и дедушки же медленно переваливались с ноги на ногу, но всё так же пытались танцевать. В зале почти не было места. За столом остались лишь пара человек. Тётя моя (хозяйка дома) — женщина одинокая. Хотя я думаю, что ей прекрасно и в компании с собой. Она очень любит кошек, так что со своими пушистиками скучать ей не приходится. — Пойдем, Ао? — — Да… Если ты не против. — — Да, да! Всё хорошо… — Я поднялся со стула и, чуть наклонившись, протянул руку Минэко: — Примете ли вы мое приглашение на танец, о, прекрасная дама? — Девушка вложила свою ладонь в мою и с улыбкой ответила: — Конечно, сударь! — Я потянул ее за кисть в центр массовки, что еле-еле передвигала ноги. Обняв Мин за талию, мы взялись за руки, неспешно покачиваясь под музыку. Спустя некоторое время ритм стал ускоряться. Мы кружились по белому полу, и, честно говоря, мне казалось, что кроме нас там больше никого нет. Темные волосы Минэко, завязанные в хвост, спадали ей на плечо. Я смотрел ей в глаза. Карие, но не темные, в них я видел свое отражение. Пару раз я поднимал руку, давая девушке сделать оборот вокруг себя. Она улыбалась и лишь изредка будто ухмылялась мне. Музыка кончилась. Только сейчас я заметил, что люди расступились и мы танцевали посредине. Все зааплодировали. Минэко улыбнулась и слегка покраснела, смутившись. — Пойдем. — Я потянул ее за руку на один из балконов. Уже стемнело, и было довольно прохладно. Мы оперлись на широкое каменное ограждение. Я глянул вверх. Небо было уже почти черное. Звезды начинали проглядываться. — Надень. — Я протянул девушке свой пиджак. — Уверен? А как же ты? — — Мне жарко. — Мин натянула мой «блейзер» и, закутавшись в нем, тяжело вздохнула. — Что случилось? — спросил я. Мне нельзя танцевать. Нельзя заниматься физической активностью. Я болею, и это может худо сказаться на моем состоянии. — Почему ты раньше мне не сказала? — Прости… Я не хотела испортить вечер. — Ты этот вечер лишь украшаешь. Я глянул на нее боковым зрением. Она улыбалась. Пробыли мы на встрече часов так до девяти. Родственники и друзья остались сидеть дальше. Думаю, им нравилось это событие. Они все очень мило болтали, хоть за спиной и говорили друг о друге гадости. — Прошу, садитесь. Водитель открыл нам дверь машины. — Ао, ты уверен, что хочешь меня отвезти? Я могу добраться сама. Тем более ты живешь совсем в другой стороне… — Уверен. Мы сели. Перегородка между нами и водителем всё так же была закрыта. — Спасибо, что позвал меня. — Это тебе спасибо, Мин. Сегодня я танцевал с девушкой в красном… Минэко привстала и повернулась на меня. Повисло неловкое молчание. Она поддалась вперед и поцеловала меня. Я замер с широко раскрытыми глазами. Странное чувство. Мне будто хотелось заплакать, но, повторюсь, я не мог… Что ты?.. — Ах, Ао, молчи. Дай мне насладиться этим моментом. Я скоро умру, так позволь же мне делать всё, что я хочу. Она положила голову ко мне на плечо и прикрыла глаза. Девушка в красном… Начались зимние каникулы. Погода стояла переменчивая, но в основном было довольно прохладно. Птицы больше не пели. Дни будто стали более серые и мрачные. Мы сидели на одной из лавок под домом Минэко. — Аочка, я хочу на море съездить. Мин потянулась, припискнув. — Зачем тебе на море? — Я там ни разу не была. Хочу съездить до того, как умру. — Ладно, я тебя понял. Тогда давай завтра встретимся на станции в десять. — Хорошо! Я бывал на море много раз. Не находил в нем ничего привлекательного. Да и ехать-то туда нужно было летом, смысл переться зимой, я не знал. Пришлось рано вставать. До нужной станции мне было ехать минут тридцать на машине. — Я заберу вас. Позвоните мне, как будете ехать обратно. — Да. Водитель оставил мой рюкзак на лавке на станции и ушел. Я сел в ожидании Мин. «Ну и где она?.. Поезд вот-вот приедет», — подумал я и, взяв телефон, набрал ее номер. Трубку никто не взял. Тогда я позвонил еще раз. Опять то же. Ответа нет. «Проспала, что ли?» Я поднялся и, забрав вещи, поплелся к дому девушки. От этой станции она жила буквально в пяти минутах ходьбы. Подойдя к нужному дому, я долго пытался вспомнить пароль на домофоне. Безуспешно. Пришлось ждать. Какая-то бабушка с огромными сумками выходила, ну а я успел зайти. Поднявшись на пятый этаж, я остановился перед дверью. Мне вдруг почему-то стало страшно. Я бывал здесь уже несколько раз, но тогда это было с Мин, а сейчас ее здесь нет. Она не знает, что я приду. Может, она вообще меня не ждет. Может, не хочет видеть. Я позвонил. Послышалось вошканье, и вскоре раздался детский голос: — Кто там? Я помедлил с ответом… На долю секунды я стал сомневаться, что позвонил в нужную квартиру. — Это я! Я друг Минэко! Раздалось проворачивание защелок, и дверь мне открыл маленький мальчик лет так пяти. — Кто ты, мальчик? Где Минэко? — — Я ее брат, а сестрицу мою в больницу ночью увезли. — Я и не знал, что у Мин был младший брат. — В больницу?! — Только сейчас до меня дошли его слова. Как в больницу? Почему? Я не знал. Я даже не знал, чем она болеет. Не знал, почему скоро умрет. Или, может, не хотел знать? Наверное, я думал, что это всё просто большая шутка. Розыгрыш. — В какую? — — Которая через две улицы отсюда. — — Спасибо, мальчик! — Я бросился вниз по лестнице. Знали бы вы, как же мне хотелось заплакать, закричать. Как хотелось почувствовать эти обжигающие слезы, что текут по щекам. Такие соленые… Я уже и не помню их вкус. — Здравствуйте! — Я подбежал к стойке регистрации. — Здравствуйте. Вы пришли посетить кого-то? — — Да. Да. — — Фамилия? — И тут я понял, что не знаю фамилии Минэко. — Простите, я не знаю фамилии, но девушку привезли сегодня ночью. — — Так, ночью, ночью… — Женщина начала рыться в бумажках. Мое сердце бешено стучало в груди. Мне казалось, что она даже его слышит. — Извините. Девушка скончалась. Примите мои соболезнования. — Это последнее, что я помню с того разговора. Я медленно опустился на белый пол больницы. Я приложил руки к ушам, чтобы не слышать никаких звуков, и закрыл глаза. Мое сердце билось. Я всё еще дышал. Я всё еще жил. — Аочка? — Пронеслось надо мной. Я резко вскочил. Минэко стояла передо мной в больничном халате. — Чт.? Мне, мне сказали, ты скончалась! — Я обернулся на женщину за стойкой. — А, так вы говорили про эту девушку? К нам сегодня ночью просто двоих привозили. — Она пожала плечами. Я подошел к Мин и, обняв ее двумя руками, прижал к себе. — Я думал, что больше не увижу тебя… — Прошептал я ей на ухо. Она погладила меня рукой по голове. — Ну-ну, чего ты? — Я склонился и уткнулся носом ей в шею. Она была такая маленькая и такая хрупкая… — Пойдем в палату, меня мама ждет. — Девушка взяла меня за руку и, напевая какую-то песенку, двинулась по направлению к ее больничной комнате. Знали бы вы, какое облегчение накатило на меня, когда я увидел Мин. Я не смогу описать это словами, просто представьте себя на моем месте… Никогда не думал, что буду так сильно сожалеть об чьей-то утрате. Весь следующий день я пробыл в неком трансе. Меня будто забыли разбудить. Звуки казались такими громкими, но они до меня не доходили. Я много играл на фортепиано. Бах, Моцарт, Шопен, Рахманинов, Корто… Среди них я так и не нашел то произведение, что отобразило бы мои чувства. Я так и не заплакал. Почему же? Я признаю, что не хочу терять Минэко, это ведь и значит, что я должен был заплакать, разве нет? — Аоми, отец зовет вас. Он у себя. — Девушка мне чуть поклонилась и ушла. Я встал из-за фортепиано и пошел в кабинет. — Здравствуй, папа. — Исподлобья он глянул на меня своими пустыми глазами. — Сядь. — Я послушно опустился на кресло, что стояло перед его столом. — Мне не нравится, как ты занимаешься. Ты мало времени посвящаешь музыке. — — Но отец, я занимаюсь очень много. Сейчас я как раз это и делал. — — Я не собираюсь выслушивать твои оправдания. Сегодня ты будешь играть. Играть до тех пор, пока твои пальцы не онемеют. Ты меня понял? — — Да, я понял вас, отец. — Выйдя из кабинета, я вздохнул. — Пойдемте, Аоми. Я буду за вами наблюдать. — Личная горничная отца была той еще стервой. Она увольнялась уже несколько раз, а когда просилась обратно, папенька все равно принимал ее. Иногда мне казалось, что у них некий роман, но позже выяснилось, что эта девушка — одна из внебрачных дочерей моего отца, так что, по сути, она приходилась мне какой-никакой, но сестрой. Девушка эта появилась на свет еще задолго до моего рождения. Вроде бы мой отец тогда даже еще не был знаком с моей маменькой. Играл я до ночи. На часах было уже в районе одиннадцати. Не могу сказать, что мне это не нравилось, но просто после четырех часов игры эта ситуация перестала приносить мне удовольствие. — Всё. Я устал. — — Устал? Играй. — — Нет. Покинь мою комнату. — — Да как ты смеешь, ребенок?! — Девушка подорвалась с места и с размаху влепила мне сильную пощечину. Лицо тут же покраснело. — Эй, служанка, уходи. — Отец стоял в дверях, держа руки в карманах брюк. — Иди домой. Скажи матери подыскать тебе новую работу. Я не потерплю такого обращения с моим сыном. — Я обомлел. Это сейчас отец за меня вступился?! — Бить этого негодяя дозволено лишь мне. — А нет, показалось. — Но, папа, он не хочет играть! — — Не зови меня папой. Уходи. Быстро. — Отец в гневе был страшен. Девушка ушла. Больше в нашем доме я ее никогда не видел. Мама моя об этом случае так и не узнала… Мы с Мин сидели на крытой веранде у меня дома. Был уже вечер, снегу много навалило. Все цветы, что стояли на лице, мама занесла в теплицу, так что сад выглядел мертвым. — Ао, я замёрзла, пойдем в дом? — — Хорошо. — Земля скрипела под нашими ногами. Чистый, еще не успевший до конца лечь белым ковром по некогда зеленой траве, стелился снег. Зайдя в дом, мы отряхнули ноги и, разувшись, пошли наверх, ко мне в комнату. Мои родители решили уехать на пару дней на море. Туда, где было тепло. Отец запретил брать меня с собой из-за того, что я недостаточно занимался. Так что я, одна горничная и охрана остались дома. К сожалению, им тоже не перепало никакой поездки, в отличие от служанок родителей. — Могу я сесть на кровать? — Минэко замялась. — Хорошо. — Я не привык, чтобы кто-то посторонний находился в том месте, где я сплю, но ей я разрешил. — Ты можешь сыграть мне? — Девушка разместилась у меня на койке и, свесив одну ногу, смотрела мне в глаза. — Ладно, но если будешь болтать, я перестану. — Она кивнула и улыбнулась. Я сел за фортепиано и, открыв его, заиграл Анданте. Изредка я поглядывал на Мин боковым зрением. Она смотрела на меня с восхищением. Когда я закончил, девушка вскочила с кровати и начала мне хлопать. — Это было очень красиво, Аочка! — Она улыбнулась, сложив руки, будто собиралась молиться. — Спасибо. — Я закрыл инструмент и, подойдя, опустился на кровать. Клонило к девяти. Всю дорогу замело снегом, и водитель сказал, что мы не доедем. Минэко позвонила маме, и та, нехотя, разрешила остаться на ночь. Горничная постелила мне футон рядом с моей кроватью. Я уже и не припомню, когда в последний раз спал на полу. — Спокойной ночи. — Сказал я и отвернулся в другую сторону от Минэко. Прошло пару минут молчания, и я было уже подумал, что она заснула, но вот раздался ее голос: — Еще не спишь? — — Нет. — — Давай поговорим? — — Ладно. — Я повернулся обратно, девушка уже смотрела на меня. На секунду я замер, притих. — Как ты уже знаешь, у меня есть младший брат. Отец ушел из семьи сразу после его рождения. До появления брата мы были счастливой семьей. Но я не виню его, это всё папа. — — Зачем ты мне это говоришь? — — Я подумала, что нам стоит узнать друг друга получше, Ао. — Мин согнула руку, поставив ее под свою голову. Моя черная футболка, что была на ней, смялась. — Хорошо. Раз ты все равно скоро умрешь, я не буду утаивать от тебя секретов и расскажу всё, о чем спросишь. — Мне показалось, что девушка улыбнулась, но я толком не различил, в комнате было темно. — Если так, то расскажи мне о себе. Расскажи то, что никому не рассказывал. — Я замялся и стал вспоминать какие-нибудь события. — Знаешь, я не плакал уже как лет семь-восемь. Мой отец запрещал мне делать это в детстве, именно поэтому я перестал что-либо чувствовать, если можно так сказать. Всё бы отдал, чтобы ощутить эту боль снова. — — То есть, когда умру, ты тоже не будешь плакать? — — Верно. — — Жестоко. — — Сам знаю. — Мин слезла с кровати и, подойдя ко мне, опустилась рядом на футон. Он был довольно узким, предназначенным для одного человека… — Покрывало дай, мне холодно. — — Еще чего? Иди обратно в кровать. — Девушка не обратила никакого внимания на мои слова. Она стянула с меня половину одеяла и накрылась. Мы замолчали. Через пару минут мне стало жарко. Она была слишком тёплая. Спать под одним покрывалом с кем-то крайне неудобно, да и это не в моих интересах, собственно… Но я почему-то не хотел, чтобы она уходила. Я лежал на боку, головой в сторону Минэко, и, открыв глаза, я увидел ее лицо в пару сантиметрах от моего. Она не спала. Смотрела будто мне в душу. — Иди обратно. — Сказал я, где-то в глубине души надеясь, что она меня не послушает. Так и произошло: — Нет. — Я хмыкнул и закрыл глаза. Ладно, хочет — пусть спит. Мне-то что с того? Вдруг Минэко дернулась и, чуть придвинувшись, вновь поцеловала меня. Что-то легкое, мимолетное пронеслось в моем теле. Будто током ударили, но очень слабо. Я вжался в подушку. — Побудешь со мной до моей смерти? — Мин уехала от меня в одиннадцать. Она направилась в больницу на обследование, я предлагал ей поехать вместе, но девушка отказалась. Началась школа. Дни тянулись медленно и скучно. Уроки — дом, дом — уроки, собственно, вся моя рутина. С Минэко мы не виделись пару дней, но вот как раз сегодня встретились. — Почему ты не ешь? — Я с подносом в руках сел напротив Мин. Столовая была шумная… Слишком. Дети толпились около кассы, кричали что-то друг другу, смеялись. — Я не голодна. — — Говори правду, мы же обещали. — — Это ты обещал, а не я! — — Значит, все-таки врешь? — Она потупила глаза в стол, ничего не ответив. — Ладно, как знаешь. Я, кстати, вот что подумал, может, я оплачу твою операцию? Возможно ли тебя вылечить? — — Нет. У меня порок сердца, и осталось мне недолго. Не нужно мне ничего оплачивать. — — Но ведь это лечится? — — Не в моем случае… — Встав, девушка направилась к выходу. Черт. Следующие несколько дней с Мин мы не разговаривали. Обменивались неловкими взглядами, вот и все. Не знаю, что мешало мне к ней подойти, но вот как раз сегодня я решился. — Вечером не занята? — — Смотря кто спрашивает. — — Я спрашиваю. — — Ну, я постараюсь выкроить для вас время. — — Уж постарайтесь. Я заеду в восемь. Оденьтесь удобно. — Мин ничего не ответила, лишь хмыкнула и ушла. — Во сколько ты вернёшься? — — Я не знаю, отец. — — Ты с той девушкой? — — Да. — — Ладно. Езжай. — — Спасибо. — Я вышел из кабинета и направился вниз по лестнице, где меня уже ждал водитель. Дорога показалась мне неимоверно долгой, хотя уверен, что на самом деле это было не так. — Выходи. Я под твоим домом. — — Спускаюсь! — Я сбросил звонок и отложил телефон в сторону. Водитель открыл Минэко дверь, и та забралась в машину. — Дорога займёт в районе сорока минут, можешь поспать, я тебя разбужу. — — Хорошо. — Отклонив голову назад, девушка закрыла глаза. Через минут пятнадцать она уснула и вскоре облокотилась на мое плечо. Такая теплая… Не вертится, но ведь скоро она остынет. — Просыпайся. — Я дотронулся до руки Минэко, и она резко открыла глаза, поднявшись. — Мы приехали. — Выйдя из машины, нашему взору открылось огромное черное небо, усыпанное неизмеримым количеством звезд. Где-то вдали виднелась яркая луна. Мы были на склоне, что с краю был огорожен перилами. Подойдя к ним, мы облокотились. — Как здесь красиво… — Сказала Минэко, смотря на город, что будто горел в этой ночи. — Особенно луна. Сегодня она прекрасна. — Сказал я. — Еще как… — Девушка повернулась на меня. — Прости меня, Аочка. Прости, что ты тогда встретил меня на крыше. — — Это да. Ну тут ты сама виновата. — Я пожал плечами. — Ты такой дурак… — Я опустился на корточки. Мы молчали. — Знаешь, Аоми, я бы хотела остаться с тобой. Остаться с тобой навсегда. — Я услышал всхлип. Минэко плакала. Вдруг она бросилась вниз, толкнув меня на землю. Девушка прижалась к моей груди. Земля была холодная. Я обнял ее двумя руками и прикрыл глаза. Еще теплая… Слава Богу. Мы подъехали к дому Мин в районе двенадцати. Я проводил ее до квартиры. — Спасибо за вечер. Ты разбавляешь мои серые дни, Ао! — Я ухмыльнулся. — Ай, не делай такое личико! — Мин засмеялась, после чего я присоединился к ней. — Ого, этот парень умеет улыбаться?! — — Еще как умеет! Пока ты рядом, я могу всё, Мин! — Я обнял ее на прощание. Как жаль, что я не знал, что это наша последняя встреча… Минэко умерла через четыре дня после нашей поездки на склон. Я стоял на берегу моря. Вода ударялась о серые камни. — Прости. Прости, что ты так и не увидела эту синюю гладь… — Я упал на колени. Море намочило мои брюки. Вдруг моего плеча будто коснулось что-то теплое. — Не держи всё в себе, Аочка. — — Прости меня, Мин! Я соврал! Я соврал, что не буду плакать! — Я помотал головой. По моим щекам будто тонкое лезвие ножа прошлось по лицу, потекли такие желанные мной обжигающие слезы. Только вот почему-то сейчас я был совсем им не рад. Я склонил голову и, закрыв лицо руками, закричал что было сил. Бесполезно. Ничего не вернет ее обратно. Зачем я тогда поднялся на эту чертову крышу?! Зачем?! Зачем ты подарила мне эти прекрасные воспоминания? Почему это всё должно было закончиться именно так? — Луна так красива, Минэко… —