***
— Изуна? Всё в порядке? Прошло уже достаточно времени, чтобы настороженность друг к другу немного поутихла, а неформальное обращение Хокаге к брату главы клана Учиха стало чем-то нормальным. По стеклу барабанил дождь, Изуна даже не услышал, как он начался. Последние полчаса всё его внимание было сосредоточено на нарастающей зубной боли. Действие отвара, который он выпил утром, кончалось. Живот скручивало от количества принятых настоек, но Учиха продолжал себя ими пичкать, ибо стерпеть периодические спазмы в животе было гораздо легче, чем зубную боль. — Изуна? — А? — Учиха раздражённо поднял взгляд с листа, который гипнотизировал добрую четверть часа, на Хашираму, что встал со своего места и подошёл к нему. — Ты ведёшь себя странно, — шодай нахмурил брови, пробегая взглядом по лицу советника. — Эта претензия весьма относительна, ведь я не знаю твоих критериев странности, — отчеканил Учиха и вернулся к разглядыванию листа бумаги перед собой. Как же он ненавидел этот пытливый взгляд главы Сенджу, от него складывалось впечатление, будто бы тот мог пролезть под кору твоего мозга и прочитать всё, что ему нужно. Но вместо того, чтобы обидеться, Сенджу просто снисходительно улыбнулся, как обычно улыбаются вредным детям в госпитале. Ещё бы конфетку дал и тогда бы точно схлопотал чем-нибудь тяжёлым по своей деревянной голове! От мыслей о сладком свело зубы. Изуна был позорным сладкоежкой, и при случае от сладкого не отказывался. Даже травмирующие детские воспоминания о том, как брату вырывали зуб, не останавливали при виде данго или осируко, зато прямо сейчас останавливали от признания. Обычно Изуна игнорировал вспыхивающую зубную боль, пил обезболивающие отвары и ждал, пока всё само по себе утихнет. До недавнего времени эта тактика работала. Но вот уже третий день он не находил себе места. Не спал и не ел, ибо в первом случае просто невозможно уснуть с такой болью, а во втором она только усиливалась. Слава Ками, брат отбыл на длительные переговоры в страну Песка и пока не планировал возвращаться. Уж он точно бы сдал его со всеми потрохами Сенджу. — В последнее время ты какой-то раздражительный, что-то случилось? — широкая ладонь Хокаге опустилась поверх костлявой кисти Учиха. Эти слова будто бы дожали гашетку, и Изуна подорвался с места. Он быстро преодолел расстояние до двери, выскользнул и с громким грохотом захлопнул её, оставив тяжело вздыхающего Хокаге одного в кабинете.***
Проклятое собрание, проклятый Хаширама, который его устроил, проклятая деревня, во благо которой решались вопросы на этом собрании, проклятый клан, правила которого обязывали соблюдать субординацию. Почему этим не могла заняться Наоми? Прекрасная женщина — заместитель главы клана уже не первый год. Во многих аспектах наверняка более компетентна, чем Изуна. Спрашивается, зачем надо было тащить его сюда, если в каждом вопросе он просто смотрел через плечо на старшую Учиху и ждал её кивка? В процессе очередного нудного монолога шодая Изуна немного закемарил. Узор на столе всяко интереснее пустой болтовни. Особенно учитывая, что Учиха прекрасно знал о том, как Хаширама нередко увлекался, и его просто невозможно было остановить, когда заходила речь о будущем деревни. — …Изуна-сама? Учиха вздрогнул, когда почувствовал на плече руку Наоми. Все за столом недоуменно посмотрели на него. Тобирама недовольно нахмурился и закатил глаза, судя по всему, именно его Изуна прослушал. — Так ты согласен, Изуна? — монотонно спросил Хаширама, пряча рот за сложенными в замок руками. А ведь старый пень понимал, что последний час всё внимание Учиха было сконцентрировано лишь на том, как бы не уронить голову на стол. И, судя по его взгляду, спасать Изуну он не собирался. Вот сука! — Согласен. — Будь что будет. От него не укрылось, как белёсые брови Тобирамы на мгновение приподнялись. — Хорошо, тогда, думаю, на этом закончим, — кивнул старший Сенджу, хлопнув в ладоши. «Первая толковая мысль за весь этот шабаш», — согласился Изуна. Горе-заместителю главы клана Учиха едва хватило сил придерживаться элементарных правил приличия и не вылететь опрометью всех из зала. Вот только стоило Изуне замыкающим отправиться к выходу вслед за остальными главами, как его за локоть схватил шодай. Сжал не больно, но достаточно крепко. — Для меня особое поручение, Хокаге-сама? — нарочито елейным тоном начал Учиха. — Изу, если с тобой что-то случится, Мадара мне голову оторвёт. Что с тобой? — игнорируя издёвку, начал Сенджу, не отпуская локоть Учихи. — Со мной всё отлично! Чего заладил? Вчера просто не было настроения. И позавчера тоже. И три дня назад его тоже не было! Не всем же как тебе рыдать крокодильими слезами, а через мгновенье со всей одухотворённостью плести венки из ромашек, которые уже мне в страшных снах являются! Хаширама со всей стойкостью выдержал льющийся поток слов младшего Учихи. После чего выдержал несколько секунд молчания. — Тогда какие цветы тебе нравятся? Учиха чертыхнулся. — Амариллис, Хаширама! — злобно прорычал Изуна. Действие отвара начало сходить на нет уже к середине собрания, и ему было просто жизненно необходимо вернуться домой, чтобы принять ещё, но мешал Хаширама с его флористическими заскоками и его крепкая хватка. Будь ты проклят, Бог шиноби! — Я могу идти? — Ах, конечно, только иди ко мне домой, — впавший секунду назад в кратковременную депрессию Сенджу тут же улыбнулся, отпустив руку. — Кхм, что за мысли у вас в голове, Хокаге-сама? Совсем стыд потеряли? Насколько я знаю, Тобирама никуда сегодня отлучаться не собирается. И если он узнает, а через стенку он обязательно узнает некоторые подробности наших межличностных отношений, мой брат оторвёт вам не только голову. — Изуна! — в сочетании с белыми одеждами Хокаге красное лицо сильно выделялось. — Да, я? — невинно улыбнулся названный. — Вообще-то тебе самому будет так удобнее. Сможешь с Тобирамой обсудить все тонкости миссии и вместе завтра уйти. — Что прости? — всё ещё улыбаясь спросил Учиха. — Ты же сам согласился на миссию с ним, забыл? — улыбка превратилась в ухмылку. Проклятый Хаширама и его эмоциональный спектр. Изуна никогда не соглашался на миссии с Тобирамой.***
Вопреки всему, отказываться от предложения Учиха не стал. Во-первых, он прекрасно понимал, что отказ только раздует в Хашираме подозрения, во-вторых, можно вполне законно деморализовать врага. И враг в этот раз даже не Тобирама. Из дома он взял с собой только экипировку и склянки с лекарством. Броню он давно не носил, сконцентрировавшись на ловкости и скорости. А оружие можно было позаимствовать у Сенджу. Все равно своё точить было лень. — О, Сенджу, организуй гостю чай, — нахально бросил Учиха, ворвавшись в дом Хокаге без стука, по-хозяйски сбросив сандалии у самого входа. Он не обладал тобирамовой педантичностью; Изуне было все равно, насколько неровно стояла обувь. Поэтому его наспех снятые сандалии очень контрастировали с аккуратным рядом хозяйской обуви. — Учиха, наглеешь, — альбинос даже не взглянул в сторону Изуны, но всё-таки достал мешочек гёкуро — его любимый. — Я твой свет в пучине мрачного отчаяния… — Заткнись. Не теряя времени даром, Сенджу ввёл его в курс дела, весьма не тонко намекнув, что об этом он уже говорил на собрании. Изуна с такой же тактичностью сделал вид, будто этого не заметил. Судя по виду, Тобирама тоже не особо горел желанием находиться бок о бок с Учихой почти неделю миссии. Что ж, его можно понять. Хотя бы стало понятно, что это предложение последовало не от младшего Сенджу, а то Изуна было подумал, что его заклятый враг хочет наладить с ним отношения. В таком случае можно было добровольно стричься в монахи и молить Ками упокоить его дух с миром, ибо такой расклад событий мог случиться лишь при наступлении третьей каппы. Изуна со всей стойкостью выдержал монотонный инструктаж Сенджу и просто кивнул. Он не слишком сильно заинтересовался в этом задании. Ничего сложного в нем не было: доставить письмо к Даймё — великое дело. И зачем нужно было отправлять одних из самых сильнейших шиноби деревни? Но, как сказал Тобирама, это больше не для сохранности послания, а для курирования молодых ниндзя, для которых это задание будет первым. Не то чтобы Изуна горел желанием нянчиться с учениками Тобирамы, а отряд будет состоять именно из его группы, но там будет Учиха Кагами — маленькая отдушина. Изуна помнил, как протестовал против того, чтобы Тобирама забирал в ученики его племянника. Особенно потому, что это исходило из инициативы самого Сенджу, что не могло не вызвать подозрения. Но Хаширама был этому несказанно рад и совсем не поддерживал опасения Изуны, а потом ещё убедил и Мадару, что Тобирама станет отличным наставником для Кагами. Глава клана для вида возмущался, но принял сторону Хокаге. Изуна остался диссидентом в этом вопросе. Но стоит признать, прошло уже несколько лет, и Кагами совсем не выглядел разочарованным своим учителем. Более того, он подружился с ребятами из других кланов и даже обзавёлся лучшим другом из Сенджу. Не раз поговаривали, что он ходил в любимчиках у Тобирамы, но Изуна скорее в луже утопится, чем поверит в это. За время их беседы Учиха вальяжно перебрался к запасам еды братьев Сенджу. Интересно, но никакие блюда, приготовленные лёгкой рукой Хаширамы, не интересовали Учиху так же сильно, как завалявшиеся на нижней полке дораяки. Братья Сенджу не были большими любителями сладкого, но всегда держали небольшие запасы на случай визита сестёр Узумаки или… двух Учиха. — Несколько дней назад приходил твой брат и съел почти всё, в чём мог бы содержаться сахар, — обнадёжил Сенджу. — Хаширама в курсе, что я здесь, поэтому незачем переживать, — хмыкнул Учиха, доедая уже вторую лепёшку. Но внезапно она упала на стол, когда Изуна схватился за нижнюю челюсть и протяжно простонал. — Что такое? — насторожился Тобирама. — Кто готовил? — Я. — Хвалю кулинарный талант, я аж прикусил щеку, — вымученно произнёс Изуна, подорвавшись с места и убежав в ванную. — Идиот. Уже в ванной Изуна промыл рот тёплой водой, нанёс на десну мазь и выпил очередное обезболивающее. Желудок почти тут же отозвался ворчанием. Неудивительно, Учиха почти ничего не ел, зато глотал настойки, которые в худшем случае можно пить раз в несколько дней, но не по три склянки за сутки. Ожидая, пока подействует лекарство, Учиха почувствовал новый очаг чакры. Хаширама вернулся. Как и ожидалось, старший Сенджу отоварился сладким. Им с Тобирамой пришлось ещё час отсиживаться за столом, ожидая, пока Хокаге поужинает и расскажет всё, что произошло за день. Изуна слушал вполуха. Он неторопливо стаскивал с деревянной палочки один шарик данго за другим. Настойка спасала от боли в зубе, но из-за него начала болеть голова, пока не столь сильно, однако перед сном всё-таки стоит выпить немного больше лекарства. — …Изуна? — М? — опомнился Учиха, когда на него уставилось две пары глаз. — Я говорю с ним что-то не так, — фыркнул Тобирама. — Со мной всё отлично, крыса узкоглазая, — в тон ему ответил Изуна. Между Учихой и Сенджу снова засверкала молния. — Ещё одно слово и хвост обрежу, муха. Их перепалка могла, как обычно, выйти за пределы словесной перебранки, но наученный горьким опытом Хаширама не собирался этого допускать. Посему раздался достаточно звонкий удар ладонью о стол. — Так, тихо, — брякнул Сенджу. Тобирама фыркнул. Учиха закатил глаза. — Изуна, я говорил про спарринг, как на это смотришь? — С энтузиазмом. — Ну, вот и отлично.***
Изуна был вторым по силе шиноби в клане. Соперничать с ним мог бы только Хикаку. И четвертым в деревне. Как бы брат не убеждал его в том, что последняя победа Тобирамы была делом случая, гордость Учиха уже была уязвлена. Разумеется, любой здравомыслящий шиноби не будет даже рассматривать вероятность победы над Богом шиноби. А Изуна сумасбродством не страдал. Но даже Хашираме не стоило недооценивать такого шиноби, как Изуна. Младший Учиха был в состоянии заставить Хокаге напрячься в бою. Конечно, далеко не так, как его брат, но достаточно, чтобы Сенджу следил за каждым его движением. Достаточно скоро Хаширама начал теснить его к краю полигона. Шаринган позволял Изуне почти предугадывать действия Сенджу, но в последний момент он просто не успел среагировать и стебель мокутона сбил его с ног. Это не было чем-то серьёзным, даже дети на тренировочных площадках швыряли друг дуга сильнее. Но даже обезболивающее не смогло предотвратить волну резкой боли, когда Учиха ударился головой и случайно клацнул зубами. Изуна и на пороге смерти не признает, что в этот момент он издал такой противный писк. — Изу?! Что случилось? — Хаширама, конечно, тут же оказался рядом с паническим выражением лица и с глазами, из которых вот-вот градом польются слёзы. Разумеется, ведь такой удар взрослому шиноби не должен нанести никакого урона. Наверняка по плану Хаширамы он вообще должен был увернуться. — Всё в порядке, — Учиха раздражённо отмахнулся от рук Сенджу. Зуб заболел с новой силой, и Изуна боялся представить, что будет, когда обезболивающее перестанет действовать. Проклятый Хаширама с его спаррингом. Проклятая миссия с Тобирамой. Проклятый Тобирама. Проклятые карие глаза, которые смотрели с таким беспокойством. — Изу, я не думаю, что тебе стоит идти на задание, — начал было Сенджу, но был грубо прерван Учихой. — Я сказал, что всё в порядке, — Изуна, конечно, хотел бы избежать этой миссии, но в этом случае это будет выглядеть как признание в своей уязвимости. Учиха такого допустить не мог. Конечно, Изуна мог сколько угодно изворачиваться, но увильнуть от осмотра Хаширамы ни один ныне живой человек не был способен. К счастью, Сенджу ошибочно считал причиной недуга Учихи боевую рану, а не зуб. Когда растерянный Хокаге ничего не нашёл, Изуна лишь усмехнулся, напоследок изобразив выражение лица из разряда «я же говорил». Когда они вернулись домой, Сенджу отогнал Учиха от кухни прямиком в гостевую спальню, предположив, что раз источником боли не является физический раздражитель, то это точно недостаток сна, которым все Учихи имели привычку пренебрегать. Изуна, так и быть, не стал слишком яро сопротивляться и закрыл за собой сёдзи.***
Солнце ещё не встало, но чутье подсказывало Изуне, что нужно просыпаться. Впрочем он позволил себе небольшую вольность — полежать подольше. Сумки у него уже были собраны, ранний завтрак готовить не нужно, он в гостях. К тому же, если он так залежится, получит приятный маленький бонус. По истечении четверти часа этот бонус осторожно зашуршал у входа. Бесшумной походкой шиноби Хаширама приблизился и сел рядом с футоном. Тёплая мозолистая рука опустилась на холодную бледную спину, мягко поднимаясь по позвоночнику прямо к шее. Всего год назад Учиха бы руку по локоть отгрыз за такое. Более того, такое тесное отношение он бы не позволил даже Хикаку. Но проклятый Хаширама с его тактильностью, которая волей не волей становилась привычной… Изуна ещё раньше понять не мог, как его брат, скупой на нежности, так спокойно сидел и терпел копошение Сенджу в своих волосах. Просто тогда он ещё не был знаком со способностью Бога шиноби располагать к себе людей. Удивительный талант обращать свою силу не во внушение страха, а в ощущение покровительствующей защиты. — Изуна, — шёпот. — Ммм? — Вставать пора, — рука остановилась на затылке, мягко массируя, пуская рой мурашек по всему телу. — Ммм… — Тобирама уже встал, — в понимании Хаширамы это должно было его как-то замотивировать. — Мгм. Рука соскользнула вниз по позвоночнику к крестцу. И хоть Учиха прекрасно знал, что будет дальше, всё рано не смог сдержать судорожный вздох, когда шеи коснулись влажные поцелуи. — Ммм… — Ну все, хватит урчать, вставай! — тишину разрушил звонкий шлепок. — М!***
Утро получилось сумбурным. Хаширама вился вокруг них до тех пор, пока Тобирама не выгнал его из дома, напомнив, что он сегодня обещал устроить тренировку чуунинам. После исчезновения старшего Сенджу суета магическим образом исчезла. Ровно на пятнадцать минут. Потом пришли ученики. Тогда Изуна окончательно проснулся, потому что не затихающие голоса было слышно даже на кухне в доме. — Изуна-сан! — разумеется, первым его выбежал встречать Кагами. Мальчишка с растрёпанными волосами и горящими глазами обнял старшего Учиху стоило тому закрыть за собой дверь. — Я начинаю опасаться, что к следующему сезону мне придётся напрягать шею, — усмехнулся Изуна, когда макушка Кагами стукнула ему по подбородку. В ответ молодой шиноби только улыбнулся. За пределы деревни они вышли спустя полчаса, как и планировали. Весь путь в одну сторону у шиноби уровня Тобирамы и Изуны занял бы около суток. Но молодняку проходить такие расстояния без перерыва было гораздо изнурительнее, поэтому на середине они разобьют лагерь на ночь. Такое большое задание в другую страну у молодых шиноби было первым, оттого и волнительным, поэтому гомон не стихал даже после нескольких часов пути. Обезболивающее на Изуну должно было действовать немного дольше, за счёт того, что он ничего не ел и на привале есть не собирался. Существенно это ему погоды не сделает, он опытный шиноби, родившийся во время войны, и обученный терпеть голод гораздо дольше, чем это мог бы обычный человек. Но, находясь в эпицентре неумолкающих детей, головная боль начала прорезаться раньше. Незаметно выпить лекарство у него не получится, учитывая, что, похоже, Тобираме подсвечивало его хмурое лицо и принятие отвара вызвало бы у Сенджу много вопросов. — Учиха-сан, а какое у вас было первое задание? — мальчик-Хатаке больше остальных никак не умолкал, закидывая своего учителя вопросами, но сейчас, видимо, решил достать Изуну. — О, в сущности, ничего интересного, — Изуна улыбнулся, стараясь игнорировать пульсирующую боль в левом виске, однако со стороны его улыбку можно было классифицировать как оскал маньяка-потрошителя. — Мне нужно было просто убить сына недружелюбного к нашему клану мурадзи, запечатать отдельные части его тела в разных свитках и разбросать по всей округе, а местонахождение сообщить только после того, как они согласятся с нашими условиями. Притом каждое условие — отдельный свиток. На долгие секунды разговоры утихли. Слышен был только лёгкий хруст веток деревьев под ногами шиноби. Молодцы. Никто даже не оступился. — Врёт, — вздохнул Сенджу. — Посыльным он был.***
Место для привала Тобирама позволил ученикам выбрать самим, и они достаточно быстро нашли небольшую поляну рядом с горой. Отличный выбор, снижает возможность врагам подкрасться с одной из сторон. — Шимура, Кагами, прекратите! — громко рявкнул Тобирама. Шимура и Кагами набирали воды из ручья неподалёку и в шутку выбивали гальку из-под ног друг друга. Громкое замечание сенсэя заставило юношей вздрогнуть, в результате оба рухнули в воду. — Идиоты. Мальчишки сидели по пояс в воде, но ни капли не расстроенные. Стараясь скрыть вырывающийся смех, они вдвоём извинились. — Тогда ловите рыбу. Весёлые улыбки как ветром сдуло.***
Изуна быстро организовал своё спальное место, предварительно рассказав ученикам, кто и когда сегодня будет держать дозор. Шимуру и Кагами он из списка исключил, потому что несчастные дети несколько часов горбатились, ловя рыбу. Ну и себя, потому что мог. К слову, Кагами вскоре весь мокрый едва расстелил себе место рядом с дядей и тут же рухнул спать. Изуна, конечно, мог вступиться за племянника, но счёл Тобираму куда лучшим наставником, поэтому в методы его воспитания не лез. Учиха помнил, как Хаширама пытался подначить и его взять учеников. Но Изуна привёл неопровержимый довод, почему этого не делать: его терпение было куда более ограниченным, чем у Тобирамы. Изуна напоследок потрепал мокрые волосы племянника и тоже лёг. Тобирама поручил ученикам приготовить пойманную рыбу, пока сам расставлял по периметру их лагеря захватывающие печати, на случай, если кто-то решит их потревожить. Погрузившись в лёгкую дремоту, Учиха учуял запах приготовленной рыбы. Живот немного свело. Всё же его питанию в последние дни мало чем можно было позавидовать. Рядом зашевелился Кагами, который, несмотря на усталость, есть хотел больше, чем спать. — Учиха, тебя за хвост притащить? — пробасил Сенджу откуда-то сверху. — Не голоден. — Можешь сколько угодно лить в уши моему брату, но не мне. Вставай. — Нет. — Вставай. — Проваливай. Сенджу в ответ промолчал, но не ушёл, пока Изуна гадал, что же его извечный враг предпримет на этот раз. Ученики в одно мгновение прекратили разговаривать. Изуна мог ожидать всего, кроме этого. — Я отрежу тебе руку, Сенджу! Отпусти! Возмущению и гневу Учихи не было предела, когда Тобирама воплотил обещанное в жизнь. Подогревало ещё приглушенное хихиканье учеников. Уши бы оторвать паршивцам. — Тогда кончай изображать из себя невесть что и иди есть. — Сенджу отпустил хвост Изуны и тот свалился обратно на землю. Был большой соблазн навалять беловолосой крысе прямо сейчас, но устраивать представление для учеников не хотелось, и, в конце концов, лекарство уже прекратило действовать, поэтому лишние телодвижения никакой пользы не дали бы. Желудок тянул, и даже приготовленная в полевых условиях пресная рыба вызывала дикий аппетит. Тем неменее, Изуна с долей отторжения взял протянутый деревянный шомпл. Сколько бы осторожности он не прикладывал, давление на зуб отозвалось стреляющей болью в голове. Прожевать целую рыбу удалось с большим трудом. Но даже после этого Сенджу смотрел на него сквозь сощуренные глаза, ибо к тому времени ученики уже доедали по второй рыбине. Благо, кроме тяжёлого взгляда дальше ничего не последовало, и Изуна со спокойной душой лёг спать, не обронив ни слова. Никакая боль не могла притупить чуткий сон шиноби. Поэтому Изуна почувствовал даже скрытые очаги чакры. Судя по дыханию, Тобирама тоже не спал. Не удивительно. Зато ученики гудели, словно спали последний раз в жизни. За день они продвинулись достаточно далеко и однозначно достигли границы с Песком. Вероятно, это были наёмные шиноби, и послал их некто недружественный к союзу Песка и Листа. Прислушавшись, Изуна счёл, что соперников должно быть больше двадцати. Плохо. Даже для двух шиноби уровня Тобирамы и Изуны это весомая опасность, не говоря уже о наличии учеников как дополнительного балласта. Что ж, удача не на его стороне.***
Изуна оказался чертовски прав. Фортуна не просто не была на его стороне, она очень некрасиво плюнула ему в лицо и развернулась филейной частью. Сначала всё шло вполне неплохо. Если игнорировать бьющую по мозгам боль. Они теснили врагов, и даже дети справлялись вполне себе неплохо. Но в один момент, когда Изуне пришлось прикрыть одного из учеников, он допустил очень грубый просчёт. В итоге ему пришлось просто оттолкнуть ребёнка с траектории удара и очень глупо подставить себя. Последовала огненная боль в боку, и он потерял сознание.***
Изуна уже продолжительное время лежал без движения, сохраняя ровное дыхание и расслабленность мышц. Вопрос о раскрытии бодрствования стоял весьма остро, ибо Учиха отчётливо ощущал блуждающую по дому сигнатуру чакры Хаширамы. Они с братом часто отлёживались в доме Сенджу, всяко лучше, чем в госпитале, поэтому это не было странным. Гнетущим был тот нюанс, что Изуна очень хорошо чувствовал напряжение, исходящее от этого источника. Плохо. Всё-таки открыв глаза, Учиха мысленно поблагодарил за приглушенный свет в комнате. Иронично, но рана была почти в том же месте, куда когда-то его ударил Тобирама. Неприятно. К слову, самого Тобираму Изуна по близости не чувствовал. Это натолкнуло на скользкую мысль, что, возможно, кого-то из детей всё-таки ранило, и он сейчас с ними в больнице. По спине пробежал холодок. Если это окажется правдой, Изуна никогда не простит себя, особенно если задело Кагами. Ведь, по большему счету, саботаж миссии можно было остановить без жертв, если бы его не отвлекала эта проклятая головная и зубная боль. Звук шагов прозвучал совсем близко, и в следующий момент комнату заполнила напряжённая атмосфера. — Изуна, — прозвучал низкий тембр. Как же он любил и одновременно ненавидел эту способность Хокаге за долю секунды брать разгон от радушного весельчака-садовода до бога шиноби. В особо интимные моменты это приносило жгучее удовольствие, но не сейчас, когда вероятность получить по маковке растёт в геометрической прогрессии. — Я слушаю. — Объяснишь? — Что вас конкретно интересует, Хокаге-сама? — Почему ты до сих пор не в отставке. — Что?! Мне всего двадцать три! — если бы мог, Изуна подпрыгнул на кровати от возмущения. — Тогда какое будет оправдание для шиноби, который добровольно прыгает на меч врага? — когда Хаширама Сенджу внезапно вспоминает о существовании такого прекрасного сатирического приёма, как сарказм, это одновременно становится самым завораживающим и самым отвратительным зрелищем. Особенно если эта злая ирония направлена на тебя. Поэтому лицо Изуны скривилось так, словно он съел горсть кизила. — С чего ты вообще взял, что это нарочно? — фыркнул Учиха. — Потому что такого спектра эмоций на лице своего брата я не видел никогда, — под разочарованный вздох Изуны Хаширама продолжил. — Он в красках описал мне какой ты идиот, и что последнее, чего он ожидал от этой миссии, это то, что ему придётся потратить почти всю свою чакру, чтобы притащить тебя в Коноху, а потом её остаток, чтобы вернуться к ученикам. — С детьми все в порядке? — Не без помощи Мадары. Не смотри так. Он отправился с Тобирамай, как только ты оказался здесь. Да, это я его попросил. — Ты спас мне жизнь, — благоговейно выдохнул Изуна. — Изуна. Учиха молчал. Ему было что сказать, но Хаширама только в удобные моменты мнил из себя дурачка, так он уже все его приёмы выучил. Вдруг Хокаге потянулся за чем-то к себе в карман хаори и бросил Изуне на кровать. — Вот чёрт, — выдохнул Учиха, сжав в руке пустой стеклянный флакон из-под своего обезболивающего. Он оставил его в ванной в доме Хаширамы. Гениально. Хокаге подошёл ближе и сел на край кровати. Он осторожно положил широкую ладонь чуть выше колена Изуны. Лицо его было чуть более спокойным, но голос оставался таким же суровым. — Изуна, я понимаю, что ты не любишь целителей и всё с этим связанное. Но это очень сильное обезболивающее, и долго его принимать нельзя, его побочный эффект может оказаться хуже многих болезней. Учитывая то, сколько ты ходишь в таком состоянии, ты уже принял больше положенного. Учиха не смотрел в эти глаза цвета горького шоколада, но разумом понимал, что Сенджу в своём потуге защитить близких настолько твердолобы, что им хоть кол на голове теши — не поможет. — Многие внутренние болезни могут быть гораздо опаснее ран, Изуна. Мне нужно знать, что тебя беспокоит. Чем раньше ты мне расскажешь, тем быстрее вылечишься. А расскажешь ты мне в любом случае. Или я натравлю на тебя Мадару, — каждое слово Хокаге чеканил как молот об наковальню. — Эту фразу можно использовать перед началом экзекуции. — Я повторять не буду. Атмосфера в комнате после слов Хаширамы стала заметно тяжелее. Учитывая ещё, что Сенджу для весомости своих слов решил использовать давление чакры. Хитрый жук, ведь прекрасно знает, что у Изуны голова трещит! — Всё, всё! Объявляю капитуляцию! — промычал Учиха. Вынужденно признаваться в своих страхах было самой противной вещью, которую только можно было представить. — У меня болит зуб. Хаширама ожидал не этого. В ту же секунду с напряжённых плеч Хокаге словно спустили мешки с камнями. Он устало вздохнул и не сдержал смешок, обречённо прижав ладонь к лицу. — Ты серьёзно? — вся сталь из голоса пропала. — В смысле? — Изуна нахмурился. — По всем моральным устоям я совершаю грех, деля с тобой постель, — Хаширама вернул взгляд к обомлевшему Учихе и расхохотался. — Чего? Почему?! К чему это вообще? — тёмные брови Изуны почти соприкоснулись, а в глазах заблестели искры злости. — Тебе точно не десять? — Сенджу наигранно подозрительно сощурил глаза. — Ты идиот? — наследник Учиха был в шаге от того, чтобы прицельно бросить склянку в лоб Сенджу. — Тогда какое у тебя объяснение тому, что ты боишься лечить зуб? — Ах, какое объяснение?! — завопил юноша. — Когда мне было пять, Мадара тоже жаловался на зуб, так ему его руками вырвали! Он ходил плевался кровью несколько дней! И больше недели есть ничего не мог, а когда пил, то ревел! А как он тогда выл! Я таких звуков в пыточной камере не слышал! — Жестоко. Мне жаль, что ты это увидел в пять лет, — Хаширама, кажется, прибывал в искреннем шоке. — Но зуб лечить тебе всё равно придётся. — Что? Просто посоветуй мне другое обезболивающее! Всё равно боль пройдёт со временем, у меня уже такое было! — Любое обезболивающее в таких количествах вредно. — Я не дам тебе трогать мой зуб! — словно в подтверждении Учиха отполз к изголовью кровати и зажал рот ладонью. — Во-первых, я рад, что ты так быстро восстанавливаешь силы, но ляг обратно, иначе разойдутся швы. Во-вторых, никто рвать ничего не будет. Существует множество методов лечения исключающих эту процедуру. Будет больно, но не больнее, чем ножевую зашивать рану, — произнёс Сенджу и потянул Изуну за щиколотку, чтобы тот упал обратно на подушки. — Не врёшь? — Учиха немного успокоился. — Нет, и «трогать твой зуб» буду не я, а Тобирама, он в этом более компетентный, к тому же… Изуна! Будь ты проклят! Ты что делаешь?! Сёдзи перекосило от удара, и оно несчастно болталось в образовавшемся проёме. В это же время Учиха мчался по коридору второго этажа. — Живым не дамся, мёртвым не найдёшь!***
— Хаши-и-и, я уже не могу, — Изуна гудел навзрыд. — Дай мне обезболивающее! Прошло несколько дней с ранения. Тобирама с Мадарой и учениками вернулись с миссии, и брат хокаге сейчас занят подготовкой рабочего места. В течение этих дней Изуна находился под чутким надзором Хаширамы и, разумеется, своего лекарства больше не пил. — Я говорил, выпей чай с сушёным шалфеем, он успокаивает боль, — не обращая внимания на нытье, Хаширама готовил завтрак. — Чтобы он помог — мне нужно утопиться в бадье с этим чаем! — рыкнул Изуна. В этот момент из комнаты вышел крайне сосредоточенный Тобирама в странной маске и перчатках. — Пошли. Всё готово. Изуна зашёл в кабинет последним. Глаз сразу зацепился за очень опасно выглядящее кресло, над которым противно-белым светом горели лампы. Рядом стояли передвижные столики, на которых лежали прозрачные контейнеры с инструментами, больше похожими на орудия пыток. Вообще складывалось впечатление, что те послужили прототипом. В общем, ничего здесь не привлекало Изуну так, как окно. — Садись, — кивнул младший Сенджу на кресло, сам же отошёл в сторону раковины. — Он точно сам не заживёт? — обратился Учиха к присевшему на кушетку Хокаге. — Изуна. — Я просто уточнил. Учиха максимально осторожно забрался в кресло, оглядевшись напоследок. Поймав его взгляд, Хаширама ободряюще кивнул и улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой любой бы поверил в свою возможность сожрать кварц и не подавиться. Вздохнув, Изуна опрокинул голову на подголовник. Некоторое время спустя к креслу вернулся Тобирама. Видеть с такого ракурса своего недавнего врага было вершиной дискомфорта. Сенджу завозился и внезапно тишину комнаты оборвал щелчок. — Это что? — обманчиво спокойным голосом начал Учиха, глядя на стальные зажимы. — А то я не чувствую, как у тебя чакра резко в ноги устремилась, — фыркнул Сенджу и, пока Изуна не опомнился, застегнул второй зажим. — У меня бабка потомственная ямауба, я тебя прокляну. — Я бы на твоём месте помолчал, — ухмыльнулся Тобирама, когда в его руке загудело «орудие пыток». — Рот открывай.