ты ненавидишь белые лилии, не так-ли?

— да. я их ненавижу всей своей душой. каждой частичкой тела. всем, что еще живет во мне. янтарные глаза парня словно пытаются проникнуть в мою душу, проглядеть меня насквозь. но вряд-ли я рано или поздно смогу ему открыться. я не хочу. когда-то сапфировые глаза также глядели сквозь меня, дожидаясь моего ответа. но я придурок, который упустил свой последний шанс. последний шанс стать любимым. — но есть ли у тебя на это причины? — блондин опускает взгляд в бумаги, которые периодически заполняет. мне меньше всего хочется сейчас быть под чьим-то взглядом... меньше хочется сейчас вообще быть. я чувствую себя пустым, разбитым, виноватым. это ведь из-за меня. не будь я таким придурком... — есть. — буквально сухо отвечаю я. в моём горле будто бы пустыня, где ни единой капли воды. — можешь поделиться ими со мной? это поможет мне понять твоё состояние. по площади кабинета психолога разносится мой вздох. я хочу выпустить с ним всё, что у меня на душе. но не буду ли я нагружать парня, который будет выслушивать меня? но он просит сам. и ему платят за это... — друг. самый близкий... и единственный. они часто лежат на его могиле. я не хочу видеть ни их, ни могилу... ничего этого я не хочу видеть. мой психолог начинает меня внимательно слушать. видимо, мне придётся рассказать ему всё, а не только маленькие обрывки. — я его называл скарой. мы были одноклассниками, а после неплохо сдружились... я замалкиваю. мне не хочется говорить дальше. сложно раскрыть душу другому, незнакомому человеку. у него тоже могут быть проблемы... а я всё только испорчу. но эти воспоминания мелькают в моей голове. " — сяо... идиот, люблю я тебя. неужели ты не видишь?!" — один из довольно ярких отрывков. тогда я его оставил наедине со своими мыслями. мне стоило сказать сразу. я должен был... помочь ему. суицидальные шутки... они всё чаще и чаще. телефон... всегда на беззвучном. а явные подкаты тоже дают о себе знать. но я всё равно не догадываюсь... серьезно?! мне хочется обернуться на себя прошлого и дать самую мощную пощёчину, какую я только могу, чтоб наконец привести себя в чувства. как? как можно быть таким идиотом? тихая ночь. мой отец опять пашет на работе, чтоб прокормить нас двоих, заплатить за аренду, порадовать меня чем-нибудь. я ценил... и ценю это сейчас. ведь именно благодаря его труду я общаюсь с этим златовласым пареньком. но я не ценил того, кого должен был. уже четвёртый день он не выходит на связь... сколько бы я не пытался. лишь противный голос автоответчика говорит мне: "этот номер недоступен". и именно в такие моменты я чувствую себя ужасно. он - моя единственная опора. у меня нет больше никого. совсем. я всегда ходил один, пока он не ворвался в мою жизнь, словно маленький солнечный лучик, который пробрался сквозь тёмные шторы. сообщение, которое приходит мне на телефон, заставляет правую ладонь сжаться в крепкий кулак. оно от... скарамуччи. что? неужели он решил мне написать именно тогда, когда я уже стою перед дверью его многоэтажки? "прощай, сяо. знай, что я...". уведомление обрывается из-за нехватки места на дальнейшие символы. я глубоко вдыхаю прохладный летний воздух. он наполняет все мои легкие, стараясь дать хоть немного уверенности. я дергаю ручку подъезда, из-за чего дверь с лёгкостью отворяется. кажется, она сломана... не время медлить - говорит мне мозг, из-за чего я срываюсь с места и бегу по лестнице наверх. почему его квартира так высоко... на 9, черт его возьми, этаже. ощущение, что мои ноги сейчас отвалятся, но я оказываюсь на нужном мне этаже. и совсем скоро перед нужной дверью. один раз я осторожно нажимаю на звонок, но ответа нет. ещё одно нажатие. и ответа нет. я достаю мобильный и набираю его номер. но нет. он не берёт трубку. я начинаю стучать дверь, оставляя в глубине души надежды, что мне откроют. с каждым стуком по железной двери моя тревога начинает кипеть, а кулаки всё сильнее и сильнее врезаются в препятствие, которое разделяет меня и квартиру моего друга. — СКАР! — довольно громко зову я. но из его места проживания совсем не слышно каких-либо звуков. даже передвижения кошки, которая всегда живет с ним... и любит покусать меня за пальцы. вместе со своим хозяином. моё дыхание сбивается, когда боль от ударов в дверь начинает нарастать. — СКАР, ОТКРОЙ. ПРОШУ. но мне кажется, что меня не слышат. или притворяются, что не слышат? я не знаю. но мне важно совсем не это. мне важно то, что с ним, где он, как он. в последних надеждах моя ладонь ложится на холодную железную ручку. и, на удивление, дверь без проблем открывается. хаха... а я стою, словно идиот, и стучу в его дверь. но если квартира открыта... это не является чем-то хорошим. однозначно. — ска-ар? — намного тише тяну я, заглядывая в квартиру. у меня не осталось сил кричать, звать его. я всё вылил на эту гребанную дверь. что ж. ответа нет... значит, мне стоит пройти дальше. я должен убедиться, что он просто занят. я тихо, неуверенно ступаю по квартире, даже забыв разуться. первым делом я решаю проверить его комнату, но я не вижу здесь хозяина квартиры. хорошо... может, он устроил перекур на балконе? с этой мыслью я прохожу в зал, но разыскиваемого нет и здесь. остаётся... только кухня? сомневаюсь, что он такое долгое время сможет сидеть в туалете... а в ванной я бы слышал всплески воды. я захожу на кухню. черт, почему я не проверил её раньше? — скар! — я сразу же подлетаю к своему другу, собираясь уже крепко обнять. но он падает на меня спиной, из-за чего мне приходится подхватить его. — скар? ты чег... я замолчал. его губы, руки, колени дрожат. а он пытается натянуть на себя улыбку, пока в его животе красуется огромный, чистый кухонный нож. и, кажется, он не в первый раз зашёл в странника. ужас охватывает меня, из-за чего я легко отпускаю одноклассника из рук. я сплю? да? да? я же сплю. всё хорошо... да? мои руки дрожат, но самым первым делом я достаю телефон из кармана, чтобы набрать скорую помощь. мои слова превращаются в выкрики ужаса, пока из обладателя сапфировых глаз течёт кровь. а он смотрит на меня, даже не думая вытаскивать кухонный предмет из живота... вот и правильно! иначе кровотечение будет ещё сильнее... я падаю рядом с ним на колени. — скорая будет... через пару минут. скара, держись! тихо, дыши, прошу. только не закрывай глаза, хорошо? пожалуйста, скар... — всё это сливается чуть-ли не в одно предложение. он мне не отвечает, а лишь смотрит в пол уставшим взглядом. — скарамучча, зачем?! ты же знаешь, что- — суицид... не выход, да? — его голос необычайно тих и спокоен. он никогда так не говорил со мной... я в растерянности. у меня всё вылетело из головы. я не знаю, чем я могу помочь. да я должен был сделать это раньше! я должен был помочь ему тогда, когда ему это нужно было по-настоящему! — да! ты уже это знаешь... так зачем?! — мои губы тоже начинают дрожать, стараясь не выронить нужные слова. сказитель ложится на мои коленки. он напоминает кота... недоверчивого, ласкового... и умирающего. прямо сейчас. почему я не могу помочь? я не знаю. я не знаю, что я должен делать. — сяо. можешь поцеловать меня? голос тих и слаб, но прекрасно слышен среди тиши, в которой я пытаюсь сдерживать всхлипы. — че... чего!? ты совсем долбанулся? ты умираешь, скар! — умираю. и поцелуй с тобой это всё, что я хочу почувствовать последним. — скарамучча смотрит на меня своими сапфировыми глазами, словно умоляет. я правда хочу, но явно не в такой ситуации.. — ты серьёзно?! — да. я вижу по нему, что его уже начинают покидать силы. он не может ответить больше. губы скарамуччи бледнеют. он умирает на моих руках. — ясно. — под конец его голос совсем обрывается. он слабеет с каждой секундой... у меня остаётся совсем мало времени. где эта скорая помощь?! я не хочу. я боюсь. зачем он это сделал? так ещё и просит такие вещи... я просто не осмеливаюсь. одна моя рука крепко сжимает чужую ладонь, которая становится холоднее, чем обычно. — скар... прошу, продержись ещё пару минуток! тебе помогут... но сказитель меня не слушает и закрывает глаза. пальцы на его руке стараются схватить мою, но он слишком слаб. я чувствую, как мышцы его руки расслабляются. нет. только не это. скара закрывает глаза. мои всхлипы начинают разноситься по кухне, пока сзади в квартиру заходят люди в белых халатах. — ох, Сяо... — блондин вздыхает. по его взгляду я могу сказать, что он мне сожалеет... но точно ли это искренние эмоции? я не знаю. и знать не хочу. янтарноглазый начал давать мне какие-то советы, которые я пропускал мимо ушей. когда его голос замолкает, я киваю и встаю. — спасибо, Итэр. я... пойду. он мне кивает и я удаляюсь из кабинета. букет цветов осторожно ложится на землю, под которой явно нет жизни. — прости меня, Скар. — я опускаю взгляд. мне опять хочется разрешить себе уронить хотя бы пару слезинок. перед глазами встаёт эта картина... ужасающая меня, преследующая в кошмарах. я замечаю пару белых лилий рядом с надгробьем. да чтоб вас черт сжёг... я понял, что слова здесь бесполезны. короткое "мяу" заставляет меня вздохнуть и развернуться. — Пойдём домой, Мэй... мы его ещё навестим, правда. в Германии существует поверье, согласно которому белая лилия вырастает под влиянием какой-то неизвестной силы на могилах самоубийц и людей, погибших насильственной смертью.