* * *
Исчезнуть Тсунаёши не позволили промежуточные тесты и контрольные работы, к которым он даже не готовился. Какое-то время он хотел взяться за голову, сидел за учебниками, решал задачки, но когда увидел, что результаты не сдвинулись с места ни на йоту, бросил попытки. Возможно, он был слишком слабохарактерным и совсем не целеустремлённым. Ведь ничего не получается с первой попытки, только если ты не выиграл у госпожи удачи в карты. Когда он написал тест одним из первых, с задних парт послышались издевательские смешки. Отличник, сдавший вариант в одно время с Тсунаёши, только многозначительно поправил очки средним пальцем. Конечно, ещё бы законченный неудачник написал тест правильно. Хибари-сан ждал его на выходе из школы. Рёбра отозвались ноющей болью, а интуиция говорила остановиться, тысячу раз подумать и вернуться в класс, досидеть до конца занятия. Но Тсунаёши только усилил хватку на лямке сумки и замедлил шаг. — Доброе утро, Хибари-сан, — кивок, натянутая улыбка, вспотевшие ладони. — Снова прогуливаешь, Савада? — Хибари-сан чуть склонил голову к плечу. Он был на два года старше Тсунаёши, учился в том же классе, что и брат девочки, которая ему нравилась, но выглядел гораздо старше своих лет. Если бы Тсунаёши увидел его в обычной жизни, то подумал бы, что Хибари-сан учится в университете. — Не прогуливаю. Я всё написал, меня отпустили. — Почему тогда колени трясутся? — Глава Дисциплинарного Комитета отстранённо посмотрел в сторону. — Да и разве у тебя не должны быть занятия потом? — Должны, — Тсунаёши почти прошёл мимо. — Но смысл мне на них идти, если я всё равно провалю результаты? — Ты нарушаешь правила, Савада. — Можете меня избить, — Тсунаёши вышел из здания и начал спускаться вниз по ступенькам, ровно до момента, пока ему в спину не прилетело тихое и насмешливое: «Неудачник». Он остановился, вдохнул и выдохнул, отчётливо понимая, что реакция — это то, что нужно Хибари-сану от него. Любая реакция. Любой ответ. Кроме этого: — Мне всё равно. — Продолжай убеждать себя в этом. Тсунаёши не убеждал себя — он жил с клеймом неудачника ещё с детства. Он не пошёл домой. Вместо этого Тсунаёши проверил заряд на телефоне, достал плеер и проводные наушники и сел на автобус прямиком до ближайшего города, потому что в их глубинке совершенно нечего было делать. В Намимори не было игровых клубов, диски были пиратскими и некачественными, а ещё в Намимори все друг друга знали. Тсунаёши хотел прогуляться по улицам города, в котором никому до него не было дела, в котором всем на него было наплевать. И не потому что он носил клеймо неудачника, а потому что у людей полно своих дел и забот и уж точно нет времени обращать внимание на школьника с грустным лицом. Когда Тсунаёши приехал в город, то первым делом отправился в игровой клуб, заказал себе два куска пиццы, газировку и выбрал комнату на одного человека. В его распоряжении было три часа, чтобы опробовать новую консоль, новую игрушку и поесть вредную еду. Как обычный подросток, прогуливающий занятия. Была бы у него компания, комната была бы больше, и, помимо диалогов и звуков выстрелов в игре, он бы слушал беззаботные разговоры, шутки, смех и, возможно, сам бы с удовольствием поддерживал атмосферу веселья. Но он всё ещё был один, сидел напротив большого телевизора, сжимал в руках джойстик, в его наушниках громко играла музыка, а пицца остывала и оставалась нетронутой. «Неудачник». Реакцией на высветившуюся надпись «Вы проиграли» на экране был сдавленный смех.* * *
— Хибари-сан, у вас есть друзья? — Тсунаёши потягивал молоко через трубочку. Глава Дисциплинарного Комитета часто проводил время на крыше школы, даже во время занятий. Первое время Тсунаёши задавался вопросом, почему Глава Комитета безнаказанно прогуливал занятия, ответ нашёлся сам по себе — потому что Глава Комитета. Злоупотребление своим положением, все дела. Смельчаки как-то пытались указать на это Хибари-сану, а на следующий день не пришли на учёбу, потому что лежали в больнице с многочисленными переломами и вывихами. Трижды ироничное «ха-ха». — Глупые вопросы задаёшь, Савада, — Хибари-сан приоткрыл один глаз. Он лежал на гакуране, закинув руки за голову, и выглядел достаточно умиротворённым. — Друзья — бесполезная трата времени. — И вам совсем не одиноко? — Тсунаёши подошёл к ограждению и посмотрел вниз. От образовавшейся впереди пропасти слегка закружилась голова, пришлось закрыть глаза, чтобы успокоить резко заколотившееся сердце. Ветер облизал лицо, оцепенение прошло за считанные секунды. — А вопросы всё глупее и глупее, — Хибари-сан приподнялся на локтях. — Что ты делаешь? Тсунаёши отошёл от ограждения и развернулся к Главе Комитета. Стало лучше. — Всего лишь хотел посмотреть вниз. Вы боитесь высоты? — Я ничего не боюсь, — Хибари-сан подтянул к себе одну ногу, согнув её в колене, и опёрся на неё локтем. — А ты не только неудачник и прогульщик, но ещё и трус? — Естественно бояться того, из-за чего можешь умереть, — Тсунаёши пожал плечами, — или остаться инвалидом до конца жизни. Хибари-сан промолчал и отстранённо посмотрел в сторону. Он часто так смотрел, будто искал ответ в пустоте, в тишине, в том, что его окружало. Тсунаёши ни разу не задумывался о том, было ли ему одиноко. Вокруг Хибари-сана всегда крутились его подчинённые из комитета, он хорошо общался со своей правой рукой, Кусакабе, ученики его боялись и уважали, ровно как и преподаватели. Девочки дарили Хибари-сану шоколад и писали письма с признаниями, но Тсунаёши ни разу не видел Хибари-сана с кем-то. Несмотря на страх и уважение окружающих, Глава Комитета был сам по себе и не выглядел заинтересованным в людях. Вряд ли у него были друзья, что уже говорить про любовный интерес. — Вы любите караоке? — Терпеть не могу, — Глава Комитета снова вернулся в реальность. — Продолжишь задавать вопросы — я изобью тебя до полусмерти. Ты и так стабильно нарушаешь правила. — Должен же я быть хоть в чём-то стабильным, — Тсунаёши допил молоко и убрал пустую пачку в сумку. Главное — не забыть вытащить и выбросить, как только в поле зрения появится мусорное ведро. — У меня нет друзей. Мне не с кем ездить в город и не с кем играть в приставку. Вы играете в приставку? — Я читаю книги, Савада. Оставь свои глупости при себе, — Хибари-сан снова улёгся на спину и закрыл глаза. — Я собираюсь спать. Хоть звук от тебя услышу… — …и ближайшие пару дней проведу на больничной койке. Я понял. Глава Дисциплинарного Комитета действительно уснул, а Тсунаёши, недолго думая, сел рядом в позе лотоса и достал psp-шку. Вспомнив в последний момент установленное правило, перед тем как запустить игру, он выключил звук.* * *
Воскресенье — единственный день, когда Тсунаёши мог провести время наедине с собой без нравоучений и сочувствующих взглядов матери. В воскресенье она ездила в город к своей подруге и возвращалась только ближе к вечеру, выпившая и весёлая, но ближе к ночи подолгу сидела в гостиной и смотрела на их совместную с отцом фотографию. Она стабильно меняла рамку к фотографии, потому что иногда перебарщивала с количеством выпитого и разбивала стекло, когда срывалась. Тсунаёши просыпался от приглушённых рыданий и звука битого стекла, дожидался, когда истерика закончится, тихо спускался в гостиную, накрывал мать пледом и аккуратно собирал осколки, разбросанные по полу. В противном случае — мать бы поранилась, когда проснулась. Когда Тсунаёши поднялся с кровати, дома было тихо. Он спустился вниз, удостоверился в том, что мать давно уехала в город, налил себе какао и поднялся обратно к себе в комнату. Занавесить окно, чтобы в комнате было темно, включить телевизор, подключить интернет и приставку, зайти на форум и поздороваться с ребятами — действия стали настолько механическими, что Тсунаёши даже не задумывался, когда выполнял их. Сделав пару глотков горячего напитка, Тсунаёши вытер тыльной стороной ладони губы и запустил игру, ожидая, пока полоска загрузки заполнится до конца. Форум пиликнул, оповещая о новом сообщении, и Тсунаёши незамедлительно зашёл на него, чтобы проверить, что пишут. «Ребята, а вы не хотите встретиться?» Оставив сообщение без ответа, Тсунаёши закрыл окошко форума, дождался загрузки и посвятил половину выходного беспрерывному держанию джойстика в руках. Только когда его большие пальцы онемели и перестали справляться с управлением, пришлось сделать перерыв и размяться. Тсунаёши прохрустел костяшками рук, размял шею и спину, встал, походил по комнате и понял, что его глаза настолько сильно устали, что перед ними плыло буквально всё. Как бы ему такими темпами не стать очкариком — отличное дополнение к званию неудачника. Тот самый персонаж комикса с заурядной внешностью и в очках, над которым издеваются сверстники, но в один прекрасный момент он становится секс-символом и супергероем, спасает мир и начинает встречаться с первой красавицей. Только максимум, кем Тсунаёши станет — это объектом для насмешек в квадрате. «Интересно, а у Хибари-сана есть проблемы со зрением? Раз он много читает». — Ты собираешь на меня досье, Савада? На следующий день Тсунаёши задал этот вопрос Главе Комитета, когда они снова пересеклись во время занятий на крыше. Тсунаёши постепенно чувствовал тревогу и ожидал какого-нибудь подвоха, потому что ему спускали с рук многие прогулы, а ведь раньше, если бы его заметили, то обязательно бы отправили в больницу. — Вы говорили, что читаете, — Тсунаёши сел неподалёку и обнял руками колени. — На медицинских форумах много спорят по поводу того, что техника не так сильно портит зрение, как чтение бумажных книг. — У меня замечательное зрение, — Хибари-сан позволил себе улыбнуться. — Иначе почему я в курсе каждого прогульщика? — Значит, меня вы отказываетесь замечать? — Тсунаёши тоже улыбнулся. — Я прямо перед вами сижу. Если у вас замечательное зрение, почему меня не замечаете? — Слишком много чести, — Хибари-сан отмахнулся. — До тебя всё равно не доходит ничего. Либо ты просто мазохист. Тсунаёши предпочёл промолчать, но на душе стало почему-то очень радостно и даже весело. Они мало разговаривали, но если между ними создавалось подобие диалога, то Тсунаёши брал от него всё. Возможно, со временем он начал испытывать потребность в реальном общении, и никакие форумы не компенсировали те эмоции, которые он получал от общения вживую. Но вчера он так и не ответил на предложение встретиться и посидеть где-нибудь компанией. Очень странно, ведь он думал об этом тогда, когда сидел в одиночестве в игровом клубе. Он думал, что было бы здорово проводить время таким образом. Разве это — не то, что он хотел? Живое общение. Тсунаёши осторожно перевёл взгляд в сторону Главы Комитета. Глава Комитета выглядел безмятежным и расслабленным, и Тсунаёши подумал, что, наверное, никогда ещё не видел его таким. Хибари-сану отлично подходило прилагательное «страшный». И не потому что он был уродлив, напротив — Тсунаёши находил Хибари-сана красивым. Хибари-сан был страшным из-за ауры, которую излучал. Создавалось впечатление, что к нему невозможно подступиться, что если скажешь что-то лишнее — обязательно об этом пожалеешь. Лучше опусти взгляд, задержи дыхание и не рыпайся. — Во что ты обычно играешь? Тсунаёши так и замер, когда встретился с внимательным взглядом Хибари-сана. Глаза у него были серыми и холодными, неприятными. От такого взгляда всё тело покрывалось мурашками, хотелось сразу же съёжиться и отвернуться, только бы не смотреть. Странно говорить такое про обычные глаза, но — колючие. Это идеально к ним подходило. — Вы интересуетесь, в какие игры я играю? — Не знаю насчёт зрения, раз уж ты спрашивал об этом, но со слухом у тебя всё прекрасно. — Я стрелялки люблю, особенно с зомби. Хорроры всякие с сюжетками, — Тсунаёши заметил, как у Главы Комитета на секунду дёрнулась верхняя губа. — Хорроры — ужасы, в смысле. С качественно прописанными сюжетными линиями. — Нетипично для тебя, — наконец-то произнёс Хибари-сан. — Высоты боишься, а в ужастики играть не боишься. — Играя в выдуманные ужастики, я не умру. — Почему же? Благодаря таким играм умирает твой мозг, — Хибари-сан сказал это с предельно серьёзным выражением лица, и Тсунаёши даже сначала не понял, действительно Хибари-сан был серьёзен в этот момент или же просто прикалывался. В конечном итоге, они безостановочно смеялись где-то две минуты. Тсунаёши, конечно же, не засекал время, но ему это было и не нужно. Чего он действительно хотел — так это продлить минуты рядом с Хибари-саном, задавать ему «глупые» вопросы, получать на них сухие ответы и чувствовать умиротворение, играя в psp-шку тогда, когда Хибари-сан расстилает под собой гакуран и внаглую ложится спать на крыше родной школы. — Можем, в принципе, сыграть вместе. В твоих зомби, — Глава Комитета вернул себе прежнее выражение лица. — Я изобью их до смерти. — Вы хотите составить мне компанию? Шутите? — Два раза предлагать не буду. Определённо самый лучший день в его жизни.