* * *
— Абсолютно точно нет, — Рид был непреклонен, пристально глядя на Джека. Его руки слегка дрожали. Он был более чем удивлен, когда Джек Кроуфорд обратился к нему с просьбой о встрече, назвав его "агентом Ридом", но теперь все встало на свои места. Кроуфорду нужна была помощь Лектера, но Ганнибал ни за что не стал бы с ним разговаривать, поэтому ему требовался человек, с котором тот наверняка согласился бы поговорить. — Доктор Рид… — Вы помните, что произошло в последний раз, когда я разговаривал с доктором Лектером, агент Кроуфорд? Джек вздохнул, прикрыв глаза. — Я знаю, что много прошу, но... — Мой отец был убит, — резко сказал Рид высоким голосом и нахмурился. — И теперь вы сидите напротив меня с совершенно спокойным лицом и просите пойти и спросить человека, который стал причиной его смерти, может ли он помочь найти другого убийцу? — Я не люблю сарказм, Рид. — Это вовсе не сарказм, — прошипел Рид, — это правда. Я не собираюсь с ним разговаривать, агент Кроуфорд. Я уже потерял достаточно друзей, не находите? В его глазах блеснул намек на слезы, и Джек немного сдулся, выражение его лица смягчилось, когда он пристально посмотрел на Спенсера. — Я знаю, что вы только что потеряли коллегу, доктор Рид, — осторожно сказал он, — я понимаю, что вы все еще пытаетесь приспособиться к работе в поле, но на карту поставлены жизни. Нам бы очень пригодилась помощь доктора Лектера в этом деле. — Друга, — тихо произнес Рид, глядя на Джека. — Эмили была не просто коллегой, она была моим другом, и она мертва. Я только что вернулся из очень долгого длительного отпуска и не хочу рисковать ни своей жизнью, ни чьей-либо еще, привлекая серийного убийцу в качестве консультанта. Если вам нужна помощь доктора Лектера, используйте кого-то из своей собственной команды.* * *
— Уилл! Увидев агента Грэма, Рид моргнул и отступил назад, чуть не споткнувшись. Прошло две недели с момента его разговора с Джеком Кроуфордом, и он предполагал, что Джек, скорее всего, в крайнем случае обратится к Уиллу. Но он никак не ожидал, что Уилл действительно придёт. — Доктор Рид, — Уилл наклонил голову, но не улыбнулся и не посмотрел в глаза. Не то чтобы Рид так уж сильно переживал на этот счет. — Вы помогаете Джеку в деле Зубной феи? — осторожно спросил Рид, не совсем понимая, как сформулировать свои мысли. Уилл отрывисто кивнул. — Джек меня уговорил, — его голос звучал немного устало, как будто Грэм не был полностью уверен, что ему стоит этим заниматься. В конце концов, в последний раз, когда Джек втянул его в дело, все пошло ужасно, ужасно плохо. Но он был полон решимости довести начатое до конца. — Удивлен, что вы согласились, — сказал Рид. Он прекрасно понимал, что Уилл не хочет разговаривать, но ему все равно нужна была эта отсрочка. В ближайшее время он должен был появиться в офисе Хотча для "оценки состояния горя", и любой способ оттянуть этот разговор был очень кстати. — Да, Джек — сволочь, но еще он чертовски хороший манипулятор, — мрачно пробормотал Уилл, устремив взгляд на уголок плеча Рида. — Возможно, — медленно согласился Рид. — Но все-таки, учитывая все, что произошло между вами и доктором Лектером, я думал, вы никогда больше не захотите с ним разговаривать. — Что? В ответ на резкий тон Рид недоуменно моргнул и слегка нахмурился. — Джеку в этом деле нужна помощь доктора Лектера... он вам не говорил? — Нет, — напряженно произнес Уилл, слегка сжав кулаки. — Нет, не говорил. Прошу меня извинить... Он быстро направился к кабинету Джека — в его глазах полыхала ярость. Через несколько мгновений Рид услышал слегка повышенный тон Уилла Грэма, за которым последовал негромкий вздох притворного терпения и озабоченности Джека. Рид опять нахмурился и постарался себя не накручивать. Джек был прав насчет того, насколько полезным может быть Лектер, но тем не менее, было невероятно жестоко втягивать в это дело Уилла, не раскрыв ему сначала всех подробностей. И Джек еще рассчитывал на помощь Уилла после всего, что Ганнибал с ним сделал... Он покачал головой и заставил собственные мысли переключиться на другие вещи. Например, на головную боль, которая продолжала усиливаться, на Прентисс, на поимку Яна Дойла... Это были не очень приятные мысли, но они, по крайней мере, успокаивали. Они не позволяли его разуму забредать слишком далеко.* * *
Уилла трясет с такой силой, которой он прежде никогда не испытывал. Все его тело напряжено и готово взорваться, вибрирует от бурной, хаотичной энергии. Ему кажется, что он в огне, что он вот-вот вспыхнет от этого чувства. Оно поглощает. Это ужасает. И это прекрасно. Рука Ганнибала опускается на его плечо, слегка сжимая его. Достаточно сильно, чтобы прикосновение казалось дружеским, но не угрожающим. Дрожь прекращается, замедляясь настолько, что он может вспомнить, как формировать слова, мысли и предложения, которые представляют собой нечто большее, чем поверхностные представления о смутных понятиях. — Это ты, не так ли? — его голос дрожит, слова трещат и ломаются. Как и его душа. — Это всегда был ты. — Что я, Уилл? Ганнибал. Всегда такой чертовски спокойный, даже когда его обвиняют в убийстве. Гребаный ублюдок. — Ты знаешь, о чем я говорю, — Уилл зло выплевывает слова, желая, чтобы они были жестокими, но они слишком зыбкие, чтобы быть хоть чем-то, помимо чудовищной мольбы. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь. Скажи, что я сумасшедший. Скажи мне что угодно, только не то, что это правда. Пожалуйста. Ганнибал не отрицает этого. Он тяжело вздыхает и убирает руку с плеча Уилла. Уилл слышит его шаги, когда он обходит кресло и встает прямо перед ним. Даже с зажмуренными глазами он чувствует тепло тела Ганнибала, когда тот наклоняется и обхватывает Уилла руками по обе стороны кресла. — Уилл? Голос мягкий. Ласковый и уговаривающий, словно пытающийся унять его паническую дрожь. Не помогает. Руки перемещаются к его лицу, нежно обхватывая челюсть. — Уилл, посмотри на меня. Очень медленно он повинуется, открывает глаза и обнаруживает Ганнибала прямо перед собой. Он хочет смотреть куда угодно, только не в его глаза, но кроме них он больше ничего не видит. Он всегда думал, что они карие, но вблизи они кажутся такими красными. Как кровь. Именно так они и выглядят — словно пропитаны засыхающей кровью. У Уилла сводит живот. — Уилл… — Ганнибал по-прежнему говорит спокойно и очень медленно. Как будто общается с испуганным животным. Так ли это? Он напуганное животное? Он чувствует себя в какой-то ловушке. — Кто я, Уилл? Уилл тяжело сглатывает, его горло судорожно сжимается вокруг слов, пытаясь прогнать их. Пытается сделать так, чтобы они исчезли из его жизни навсегда. — Ты — это он. Ты — Чесапикский потрошитель. Ты серийный убийца... — Кто еще, Уилл? Продолжай. Уилл вздрагивает и тянется, чтобы схватить Ганнибала за запястья. Он не пытается отдернуть их — у него не хватит сил, даже если бы он захотел, — скорее крепко сжимает, как спасательный круг. Как будто это единственное, что держит его на плаву. — Т-ты — подражатель, — шепчет он. — Ты убил Кэсси Бойл. Ты убил Мариссу Шур... Ты... о боже. Его желудок резко сжимается, когда следующее откровение поражает его сильнее, чем он ожидал. — Ты каннибал... Ганнибал нежно гладит пальцами его лицо. Он не прекращает зрительного контакта, заставляя Уилла все время смотреть ему в глаза. Он осторожно кивает, его лицо бесстрастно, как и всегда. — Да, Уилл, — говорит он. Это звучит странно, как будто он горд. Как будто он ждал этого момента все это время. Как отец, радующийся сыну за хорошо выполненную работу. Как учитель, хвалящий ученика. У Уилла снова сводит желудок. — Я — все это, Уилл, — говорит Ганнибал. — Но тебе не нужно бояться. Я никогда не причиню тебе вреда, Уилл. — Ч-что? — у Уилла перехватывает дыхание, а глаза становятся немного шире. Губы Ганнибала подрагивают — это не совсем улыбка, но и не тот неподвижный камень, какими они были мгновение назад. — Ты особенный, Уилл, — мягко говорит он. — Мы равны, ты и я. Одинаковые. Остается только один вопрос... Раз уж ты все понял, как нам поступить дальше? Сознание Уилла мечется, разрывается, когда он смотрит ему в глаза и при этом слышит голос, говорящий ему, что это Ганнибал. Это его единственный в мире друг, единственный человек, которому он по-настоящему доверяет. Единственный человек, которому он позволил заглянуть за свои форты. А голос морали, разума и справедливости говорит ему, что Ганнибал — чудовище. Лжец, акула, змея. Волк среди овец. Порочный бог, ходящий среди людей. Он тяжело сглатывает и подается вперед. Отчаяние вырывается из его пор, когда он смыкает свои губы вокруг губ Ганнибала и закрывает глаза от кошмаров, которые он видит, пока не спит. Ганнибал улыбается, и все становится хорошо.* * *
Уилл вскочил с кровати, дрожа от холодного воздуха, повисшего в комнате. Дыхание вырывалось с трудом, со злостью. Кровать и одежда были насквозь пропитаны потом, и Уилл сморщил нос от сильного запаха. В то утро по распоряжению Джека он должен был поговорить с Ганнибалом. Несмотря на его настойчивые уверения, что это очень, очень плохая идея, Джек хотел поймать Зубную фею до того, как тот убьет еще одну семью. И что Уиллу оставалось делать? Люди умирали. Им нужно было найти этого парня, и Ганнибал определенно знал больше, чем говорил. Уиллу просто нужно было держаться на расстоянии. Он мог это сделать. Если понадобится, он будет восстанавливать свои форты каждый день. Он медленно оделся, осторожно разминая ноющее тело. Он ворочался всю ночь на незнакомой кровати и теперь чувствовал себя вялым и плохо отдохнувшим. Он с тоской подумал о своих собаках, оставшихся во Флориде, о дружелюбной паре по соседству, которая присматривала за ними. Всю дорогу до отдела он думал только о собаках, стараясь выбросить из головы все мысли об убийце. Он пообещал себе, что в этот раз не станет подходить близко. Если понадобится, он использует все имеющиеся в его распоряжении средства защиты. Он даже позвонит Алане, хотя очень сомневался, что она захочет его видеть. В криминалистической лаборатории было холодно, холоднее, чем в гостиничном номере. Однако Уилл не дрожал, потому что холод взбодрил его, прогнав остатки кошмара. Холод помог ему сосредоточиться. Войдя, он улыбнулся Беверли и подошел ближе, уставившись в пол. Он так и не взглянул ей в глаза, а она ничего не сказала, просто тихо стояла и смотрела на него. — Это отпечаток пальца, который вы нашли на глазу миссис Лидс? — спросил он, осторожно подняв голову. — Да, — кивнула Беверли, — всего лишь частичный, но этого хватит, чтобы найти совпадение, если будет с чем сравнить. Все благодаря тебе. Уилл нахмурился. — Улики уже были, — пробормотал он. — Но кроме тебя их больше никто не увидел, — заметила Бев. Уилл сосредоточился на вещественных доказательствах, лежащих перед ним: кусочки окровавленного стекла, извлеченные из глаз жертв, чашка Петри, содержащая следы талька, найденного на бедрах женщин, фотографии разбитых зеркал, детские куклы, забрызганные кровью. Мазки спермы и окровавленная одежда. На мгновение он потерял себя среди улик, его мысли вернулись к месту преступления в Атланте. В окровавленную спальню, где позировали двое мертвых детей, наблюдая за своими мертвыми родителями. В ванную комнату с разбитым зеркалом и собакой, которую пришлось усыпить из-за тяжелой колотой раны в животе. — Я бы сказала, хорошо, что ты вернулся, — голос Бев выдернул его из мыслей убийцы, и он несколько раз моргнул. Она, казалось, ничего не заметила. — Но в данных обстоятельствах… — Верно, — кивнул Уилл. — Люди умирают. Не очень-то хочется праздновать. — Но с тобой все в порядке, — мягко сказала она. — Так ведь, Уилл? Я имею в виду... После... — Я в порядке, — оборвал ее Уилл. — Чувствую себя стабильно на все сто. На этот раз я точно не болен, — он посмотрел на ее лицо, но не встретился с ней глазами. Она поджала губы и кивнула, внимательно изучая его, словно могла украсть все его секреты, если бы простояла так еще подольше. Безо всякого предупреждения она шагнула ближе, вторглась в его личное пространство и обвила руками его шею. Она не любила обниматься, и поэтому сама была удивлена этим поступком почти так же, как и Уилл, но не могла остановиться. Уилл в панике широко распахнул глаза, но затем через несколько долгих секунд он медленно расслабился и неловко вернул объятия, нервно сглотнув, когда Беверли отстранилась, слабо улыбнувшись. — Прости… — сказала она. — Просто… ты выглядел так, будто тебя нужно было обнять.* * *
— Насколько близки вы были с доктором Лектером? — с любопытством спросил доктор Рид. С искренним любопытством и явно пытаясь занять свои мысли. Уилл поджал губы, ковыряясь в еде. Он все еще не знал, почему согласился пообедать с доктором Ридом. По сути, это нельзя было назвать ни рабочим моментом, ни общением друзей. Нечто странное, промежуточное, где все имело мало смысла, поскольку они не были коллегами, но и не были друзьями. — Вы уже получили второе мнение? — Уилл взглянул на Спенсера, одарив его пристальным взглядом. Рид быстро отвел взгляд, кивнув: — Я занимаюсь этим, — сказал он. — Я нашел высококвалифицированного невролога, но пока не связался с ней... — он прикусил губу. — Я не уверен, хочу ли знать ответ. — Любой ответ лучше, чем никакого, — в голосе Уилла звучала горечь. Возможно, потому что так оно и было. Он отогнал эти мысли и снова посмотрел на Рида. — Он все еще пишет вам? — спросил он с любопытством. Рид слегка усмехнулся, кивнув. — Я все пытаюсь убедить себя выбрасывать их, не читая... — Но это невозможно, — слабо улыбнулся Уилл. — Мне знакомо это чувство. Рид кивнул, прочищая горло. — Он написал, что будет после... после Эмили... — он замялся, его костяшки пальцев на мгновение побелели. — Он сказал, что ему жаль, что она умерла. Что он не знал ее, но понимал, что это расстроит меня. Уилл только кивнул. Это действительно было похоже на Ганнибала. Долгое время они ели молча, прежде чем Рид заговорил вновь: — Могу я задать вам вопрос? Уилл заколебался, но все же кивнул, внимательно наблюдая за выражением лица Спенсера. — Вы сказали, что у вас с доктором Лектером были сексуальные отношения... — заговорил Рид немного неловко. — Это началось до или после того, как вы поняли, кто он? Уилл покраснел и мгновенно отвернулся. — Я не знаю, о чем… — Нет-нет-нет, — оборвал его Рид. — Вам не нужно лгать. Я прекрасно понимаю, что вы знали до того, как "поймали" его. Мне просто интересно, что случилось раньше. Уилл нахмурился, поднял голову и на долю секунды встретился с ним взглядом. — До, — сказал он, и его голос чуть дрогнул. — Это началось до. — И когда вы поняли?.. Улыбка Уилла стала горькой. — И когда я понял... ну, он был единственным человеком, который, как я думал, заботился обо мне, доктор Рид. Он был всем, что у меня было. Неужели вы думаете, что я так легко это оставил? Рид опустил глаза, нахмурившись. — Я просто пытаюсь составить полную картину. Для меня это никогда не имело смысла... Что заставило вас передумать? Уилл поморщился, его глаза потемнели. — Эбигейл Хоббс. — Вы заботились о ней. — Я чувствовал ответственность за нее, — поправил Уилл. — И она не заслуживала этого, независимо… независимо от того, что сделала. Рид кивнул сам себе, и они снова погрузились в молчание, на этот раз не проронив ни слова, пока не распрощались.* * *
— Ты выглядишь напряженным, Уилл. — Я напряжен, — огрызнулся Уилл, глядя на Ганнибала через стекло. — Там на свободе серийный убийца, и ты знаешь больше, чем говоришь. Ганнибал улыбнулся. — Ты не вправе ожидать от меня ответов, дорогой Уилл, — сказал он. — Ты должен решить головоломку самостоятельно, если хочешь чему-то научиться. — Черт побери! — прошипел Уилл, вскочив со стула и едва удержавшись от того, чтобы не ударить по стеклу. — Я здесь не для того, чтобы чему-то учиться, Ганнибал! Поставь меня рядом с ним! Дай мне увидеть его лицо! Вот чего я хочу! — Нет. Уилл стиснул зубы, сделал несколько глубоких вдохов, закрыл глаза и прислонился лбом к стеклу. Его мысли на мгновение поплыли. — Ты… ты убил ее! — Мне жаль, Уилл, — шепчет на ухо Ганнибал, нежно обхватывая рукой его плечо. Уилл отшатывается от прикосновения, словно обжигаясь. — Она подобралась слишком близко, Уилл. Это нужно было сделать. — ТЫ УБИЛ ЕЕ! — Уилл кричит, у него болит горло, но ему все равно. Он поворачивается лицом к Ганнибалу. — Ты перерезал ей горло и смотрел, как она истекает кровью... — Ты знаешь, кто я, Уилл, — говорит Ганнибал. Мягко и невозмутимо. Обычно Уилла это успокаивает. Теперь он находит это оскорбительным. Покровительственным и манипулятивным. — Ты убил ее и оставил доказательства того, что это был я, — голос Уилла звучит придушенно. — Ты... ты думаешь, что я идиот, Ганнибал? Что я этого не замечу? Глаза Ганнибала темнеют. — Я — выживальщик, Уилл, — терпеливо говорит он. — Ты думаешь, что если бы дело дошло до выбора между моей и твоей свободой, я бы выбрал твою? Кровь Уилла словно кипит. Все окрашивается в красные и черные тона, как кровь и ночь. Как ярость и огонь. Сердце бешено колотится в груди. — Тебе было абсолютно наплевать на меня, не так ли? Кем, черт возьми, я был для вас, доктор Лектер? Игрушкой? Гребаной игрушкой, с которой можно было позабавиться? Посмотреть, как далеко ты сможешь меня завести? Ты ублюдок. Голос его дрожит, густой от слез, которые ему так хочется пролить, но он не может плакать в присутствии Ганнибала. Это доставит тому слишком большое удовольствие. — Ты не просто игрушка, Уилл, — спокойно произносит Ганнибал. Он ни разу не повысил голос, и Уилл ненавидит его за это еще больше. Он хочет, чтобы этот ублюдок кричал, вопил, угрожал ему. Хоть что-то, что заставило бы его почувствовать, что разрушение, происходящее в его душе, — это нормально. — Ты особенный. — Лжец, — огрызается Уилл, — ты чёртов лжец. Не могу поверить, что я… я думал, что люблю тебя... Я был так глуп... Он оборачивается, его мысли бешено несутся, грудь болит, а глаза горят. Он чувствует сильное жжение. Он не может дышать. Ему нужно выбраться. Он лишь отчасти осознает, что его ноги двигаются, и в этот момент Ганнибал наносит удар. Его хватка очень сильная. Пальцы впиваются в его плечо так крепко, что остаются синяки. Рука плотно обхватывает его шею, ногти впиваются в плоть, как ножи. Горячая кровь вытекает наружу, и Уилл задыхается, брыкаясь и пинаясь. Его глаза расширяются, а затем в его животе возникает острая, жгучая боль. Она раздирает. Разрывает. Это слишком тяжело, и Уилл не может сосредоточиться, а потом хватка Ганнибала на его горле ослабевает, и он наклоняется вперед, его дыхание обжигает ухо. — Мне жаль, Уилл... Я не хотел, чтобы до этого дошло... Он выдергивает нож. Уилл чувствует, что соскальзывает. Падает. Так мягко. Как будто вся его боль уходит, и это так приятно, что Уилл хочет потеряться в этом ощущении. Он погружается в глаза Ганнибала, которые смотрят на него. Они светятся красным и улыбаются ему. Издеваются над ним. Гребаный ублюдок. Он затихает под звук выбиваемых дверей и на мгновение думает, что Ганнибал никогда не простит Джека за то, что тот так испортил двери его кабинета. Затем наступает тишина, и он с благодарностью принимает ее. — Уилл, — позвал Ганнибал, и Уилл поморщился. — Уилл, ты в порядке? — беспокойство звучало так реально, что на мгновение Уилл позволил себе поверить в него. — Уилл? Он открыл глаза и отшатнулся от стекла, уставившись прямо в глаза Ганнибала, как это было во сне. — Боже! — прохрипел он, несколько раз моргнув в попытке вернуть себя в настоящее. Ганнибал, казалось, забавлялся, улыбаясь ему и слегка поблескивая зубами. Уилл попятился, подхватил упавший складной стул и осторожно сел, протирая глаза руками. — Ты выглядишь усталым, Уилл, — сказал Ганнибал. — Тебе снятся кошмары? — Это тебя не касается, — пробормотал Уилл, приподняв голову. Он избегал взгляда Ганнибала, чтобы его снова не затянуло в ужасное воспоминание. Ему пришлось бороться с желанием дотронуться до того места на животе, где его пронзил нож. Боль пульсировала и перекатывалась, как будто знала, что ее создатель находится рядом. Уилл кашлянул и наклонился вперед. — Зубная фея... — начал он. — Нелепое имя, тебе не кажется? — спросил Ганнибал, — Фредди Лаундс в последнее время явно начинает терять креативность. Уилл нахмурился. — Она была достаточно креативной, чтобы написать целую статью о том, как ФБР обращается к убийцам, чтобы найти других убийц. — Я видел, — Ганнибал кивнул. — Часть о докторе Риде стала для меня настоящим сюрпризом. — Он убил Джейка Напьера, — сказал Уилл, напомнив ему об убийце, которого Ганнибал заставил убить Уильяма Рида. — Полагаю, это считается убийством. Он зарезал человека. Ганнибал улыбнулся. — Так и есть. Спенсер показывает такой потенциал... Как и ты, Уильям. Уилл поморщился. — Потенциал? — его рот искривился от этого слова, а глаза заметались по камере Ганнибала в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы сосредоточиться. Он выбрал рисунок с изображением, кажется, Франции, и пристально уставился на него. — Вы оба проявили достаточную склонность к порочности и насилию. Интересно, особенно учитывая, как мало людей могут предположить, что у кого-то из вас есть насильственные наклонности. — Ни у кого из нас их нет, — огрызнулся Уилл. — На доктора Рида напали в его собственной квартире. Он защищался. А я... Ты месяцами морочил мне голову. — Ты мне позволил. — Я был идиотом. — Я не согласен, — сказал Ганнибал. — Я делал успехи. Ты был очень близок к тому, чтобы наконец принять свою истинную природу, Уилл... — Бред. Ганнибал нахмурился, и черты его лица исказились. От этого по позвоночнику Уилла пробежала дрожь, которую он изо всех сил старался скрыть. Меньше всего ему хотелось, чтобы Ганнибал снова начал копаться в нем. — Ты уводишь меня от темы, — сказал Уилл. — Я здесь только для того, чтобы поговорить о деле, — он вздохнул, добавив: — Пожалуйста. Просто покажите мне его лицо, доктор Лектер. Поставьте меня рядом с ним... Ганнибал слегка усмехнулся и сделал глубокий вдох, закрыв глаза и сосредоточенно задумавшись.* * *
— Нам нужно быстро узнать, что там написано, доктор Рид, — Джек навис над плечом Спенсера, пока тот работал, закусив губу и пытаясь собрать воедино послание, которое Ганнибал отправил убийце. — Я работаю над этим, — заявил Рид. — И я бы смог работать намного быстрее, если бы вы не маячили надо мной. Джек нахмурился, но отступил назад, бросив взгляд на Беверли и Джимми, которые с тревогой наблюдали за тем, как Спенсер расшифровывает сообщение. Они решили "пропустить" послание и надеялись, что Лектер не заметил, что они раскрыли его письмо. Может быть, он снова выйдет на связь, и они смогут его выследить. По крайней мере, попытаться стоило. Глаза Рида метались между бумагой, с которой Джимми Прайс недавно аккуратно переписал сообщение, и толстой книгой, которая была ключом к коду, которым было написано сообщение. Примерно каждую минуту он записывал по слову небрежным, почти неразборчивым почерком. Через несколько долгих минут он остановился, опустив взгляд на написанное, а затем побледнел. Он вскочил, ничего не сказав Джеку, и практически бегом бросился через всю комнату к своему рюкзаку, из которого вытащил мобильный телефон. К тому времени как Джек расшифровал ужасный почерк Рида, Спенсер уже судорожно разговаривал с Уиллом Грэмом. Сообщение гласило: ДОМ ГРЭМА В МАРАТОНЕ ФЛОРИДА. СПАСИ СЕБЯ. УБЕЙ ЕГО.* * *
Впервые в жизни Уилл был по-настоящему благодарен за то, что у него нет семьи. Он не мог себе представить, какой ужас испытал бы, если бы кто-то действительно жил в его доме, когда услышал сообщение, которое Ганнибал отправил Зубной фее. Его сердце гулко забилось в груди при одной мысли о собаках. Он потребовал, чтобы Джек предупредил соседей и приставил к дому патруль, чтобы обезопасить животных. Он подозревал, что Джек согласился только из-за ничтожного шанса, что Зубная фея проделает весь путь до Флориды, чтобы попытаться убить его. Он понятия не имел, как Ганнибал узнал его адрес, но от одной мысли об этом кровь в его жилах превращалась в лед. В следующий раз, когда он навестил Ганнибала в его камере, он был раздражен, метался и отказывался садиться на жесткий металлический стул. — Тебя что-то беспокоит, Уилл? — спросил Ганнибал. Уилл посмотрел ему прямо в глаза и нахмурился. — Ты, должно быть, действительно ненавидишь меня, — сказал он наконец. — И раз уж ты продолжаешь настаивать на том, что я так похож на тебя, значит, ты действительно ненавидишь себя. — Я не понимаю, Уилл. Уилл ненавидел то, как Ганнибал произносил его имя. Он сделал глубокий вдох. — Ты знаешь, о чем я говорю. Ганнибал наклонил голову и слегка улыбнулся. — А, ты имеешь в виду мое небольшое послание пилигриму. О, Уилл, я думал, ты хотел именно этого. Ты попросил меня показать тебе его лицо. Я просто подчинился. Я послал его к тебе. — Убить меня. — Или чтобы ты убил его, — усмехнулся Ганнибал поистине устрашающе. — Я бы очень хотел увидеть результат этой встречи. Уилл взглянул на него, и ухмылка Ганнибала померкла. Он наклонился вперед, внимательно изучая Уилла. — Я действительно не желал тебе зла, дорогой Уилл. Уилл фыркнул, а Ганнибал продолжил, как будто ничего не слышал: — Ты ведь любишь сложные задачи, верно? Тебе неинтересно, когда просто говорят, что делать и куда идти. Нет, Уилл, тебе нравится азарт погони. Адреналин, бурлящий в твоих венах. Неопределенность исхода, опасность. Уилл хотел было возразить, но это было слишком близко к истине, поэтому он сменил тему. — Отлично, — сказал он. — Тогда бросьте мне вызов, доктор Лектер. Поставьте меня рядом с ним, и посмотрим, кто из нас выйдет из этой ситуации живым.* * *
— Это кажется неправильным, — тихо сказал Рид, посмотрев через открытую дверь больницы на потрясенную молодую женщину, уставившуюся в пустоту. Реба Макклейн была вся в крови и пепле, ее волосы были в ужасном беспорядке. Рид подумал, что, наверное, лучше бы она была слепой. Тело, которое они нашли в доме, было полностью изуродовано — череп размозжен выстрелом из ружья, кожа покрыта волдырями и опалена огнем. Большая часть лица была изувечена пулей, а оставшаяся кожа и ткани сварились и сгорели, превратившись в пузырящуюся, расплавленную кучу отвратительного мяса. — Что именно? — с горечью в голосе произнес Уилл, скрещивая и расцепляя руки. Ему не хотелось соглашаться с доктором Ридом, но во всем этом по-прежнему чувствовалась какая-то незавершенность. Фрэнсис Долархайд — Зубная фея — был мертв, но казалось, что это еще не конец. Уилл все гадал, наступит ли он вообще когда-нибудь. — Все это, — нахмурился Рид. — Он бежал. Он был напуган. Она сказала, что он собирается убить их обоих и сжечь дом вместе с ними... Но он не смог заставить себя убить ее. — Он слишком сильно ее любил, — кивнул Уилл, все еще глядя на Ребу и гадая, сможет ли она когда-нибудь снова почувствовать себя нормальной после того, что произошло. — Так почему же он тогда покончил с собой? Он не смог довести до конца свой план... Зачем заканчивать его, не завершив все как следует? — Он чувствовал себя в ловушке, — сказал Уилл, его голос все еще был сиплым от дыма, которым он надышался на месте преступления. — Он хотел прекратить, но не мог остановиться сам, поэтому покончил с этим единственным способом, который знал... — Может быть… Рид не выглядел убежденным, но Уилл старался не поддаваться беспокойству. Все закончилось, Долархайд был мертв, и его жизнь снова могла вернуться в нормальное русло. Он точно знал, что никогда больше не позволит Джеку Кроуфорду вернуть его обратно в поле.* * *
Уилл вздохнул с облегчением, отпирая входную дверь своего дома на берегу моря. Он был небольшим и немного тесным из-за всех собак, но в нем чувствовался настоящий уют. Он осторожно толкнул дверь, ожидая, что его сшибут с ног жаждущие внимания собаки. Но этого не произошло, и его сердце заколотилось в груди. Он попытался подавить постепенно нарастающую паранойю, пока крался внутрь, и отчаянно жалел, что у него нет оружия. Наверху у него был спрятан револьвер, но до него было так далеко. В доме стояла абсолютная тишина. Не было слышно ни шарканья когтей по полу, ни пыхтения, ни тихого поскуливания. Ни ласкового лая. Вообще ничего. Что-то определенно было не так. Он вошел в гостиную, и его тут же накрыл запах, висевший в воздухе. Гнилостный, густой. У Уилла свело живот. Он включил свет и тут же пожалел об этом. Он несколько раз закрывал и открывал глаза, пытаясь не видеть того, что было перед ним. Его сознание металось, руки тряслись, ладони вспотели. Он почувствовал рвотный позыв, но ничего не вышло, кроме сухого, захлебывающегося звука. Глаза жгло от слез. Его собаки — все до одной — лежали на полу в гостиной. Выпотрошенные. Их кровь просочилась на ковер, кишки и органы вывалились из ужасных, неровных порезов на животе. Шерсть была покрыта густой кровью — красной, грязной и слипшейся там, где уже начала застывать. Боже, боже, боже… Он подался вперед, его ноги подкосились, и он упал на колени рядом с Уинстоном. Он слепо протянул руку, положил обмякшую голову собаки себе на колени и провел дрожащими пальцами по густой шерсти, задыхаясь от рыданий. Он услышал скрип пола позади себя, но не обернулся. В заговорившем голосе послышалась легкая шепелявость, и сердце Уилла тряхнуло от неожиданности. "Сначала он всегда убивает домашних животных", — говорил Ганнибал. — Вставай, детектив…* * *
— Спенсер! — Ганнибал ярко улыбался всякий раз, когда видел его. Он не ожидал, что когда-нибудь снова увидит своего Спенсера. По крайней мере, не по воле самого Спенсера. Он, конечно, продолжал писать ему, но Спенсер никогда не отвечал, так же как и Уилл. — Я приятно удивлен видеть вас. У меня сложилось впечатление, что вы больше не хотите со мной разговаривать. — Так и есть, — сказал Спенсер, его голос был низким и напряженным. Он сжал губы и глубоко вздохнул, на мгновение подняв взгляд на Ганнибала. — Я пришел, потому что не хотел, чтобы вы узнали новости из вторых рук или из сенсационных статей Фредди Лаундс. Ганнибал приподнял бровь, наклонившись вперед. — Что-то случилось? — спросил он. Рид скривил губы в грустной улыбке и кивнул. В его карих глазах блестели слезы. — Да, что-то случилось. На мгновение воцарилась тишина, и Ганнибал нахмурился. — Итак? Спенсер сглотнул, его адамово яблоко покачнулось в горле. Еще одну долгую секунду он смотрел на свои руки, а потом поднял голову и встретился взглядом с Ганнибалом. — Уилл Грэм мертв, — сказал он. Его голос удивительно громко прозвучал в камере. Ганнибал моргнул, резко вдохнул и застыл. Рид продолжил: — Фрэнсис Долархайд инсценировал свою смерть в доме. Криминалисты не знали об этом, пока не попытались сопоставить стоматологические записи. К тому времени, когда Джек послал команду предупредить Уилла, было уже слишком поздно. Он разрезал его осколками зеркала из ванной, — Рид словно задохнулся на секунду, — и выколол ему глаза. Судмедэксперты говорят, что нет данных о том, был ли Уилл жив, когда это произошло. Ганнибал совсем побелел, сжав губы в тонкую линию. Он так ничего и не сказал, пока Спенсер стоял и смотрел на него. — Это сделали вы, — сказал Рид. — Вы дали Долархайду его адрес и практически подарили ему Уилла. Надеюсь, вы счастливы. По крайней мере, в конце концов, его убили не вы, а кто-то другой. Ганнибал по-прежнему ничего не говорил, а Спенсер, похоже, и не ждал ответа. Он попрощался, хотя Ганнибал его почти не слышал, и ушел. Его шаги еще какое-то время эхом отдавались по коридору. Прошло несколько минут, прежде чем Ганнибал зашевелился, поднялся со своего места и пересел за маленький письменный стол. Он достал свежий лист бумаги, выбрал карандаш и начал рисовать. В его глазах блеснули слезы.