Фастнахт

Никогда мне не нравился предвечерний сумрак. Всё посеревшее, выжженное, контрасты и цвета скручены на минимум. Да еще и время какое-то пограничное: это не день, чтобы активно заниматься своими делами, но и не вечер, чтобы включить приятный мягкий свет и уютно устроиться где-нибудь на кухне. Не зря же во всех сказках мира все пограничное считается недобрым: чуть только пробьет полночь, и карета обратиться в тыкву; порог надобно посыпать солью, чтобы отвадить нечисть; и даже при свете дня на одинокой тропке или лесной опушке можно встретить чёрта, ежели выйти в полдень. Сейчас всё слилось воедино. День, который ещё не перешел в вечер, и я – лежу у порога лицом вниз. Что-то мне подсказывает, что смотреть вверх не стоит. Мы живем в смежном доме на первом этаже, наши застекленные двери выходят прямо в сад. И мне лучше не смотреть туда. Никто не приходит в частный сад просто так. Это не парк, не открытая набережная: чтобы пройти сюда, нужно намерение. Нужно отклониться от основной улицы и миновать паззл примыкающих домов. Я не знаю, какие намерения у людей с торжественной, гротескной неспешностью, парадным строем вплывших ко мне в сад. Я даже не уверена, что это люди. Карнавал уже закончился, но они не сняли маски. Если бы это были люди, они бы уже избавились от своих костюмов. Традиционно, фастнахт длится три дня, и я уверена, что как бы народ ни веселился под флейты и барабаны, он втайне всегда мечтает поскорее скинуть эти огромные башмаки, размером с поросёнка каждый; ровно как и снять гигантские передутые искусственные головы. У этих голов каждый зуб величиной с человеческое лицо, а в ноздрю можно было бы пропихнуть футбольный мяч. А раз так, то почему они не сняли эти маски?.. И кто эти вытянутые почерневшие существа, прямые снизу и изогнутые с плеч? Я не думаю, что это люди. Человек бы не влез в такой узкий костюм жжёной спички – каждый из них не толще фонарного столба. Я не знаю, зачем они здесь, и это страшнее всего. Самое чёрное, непримиримое зло – это зло ради зла; зло, не имеющее цели. Станут ли они договариваться со мной или просто утащат в ад? Не смотреть. У нас стеклянная дверь в пол, и я лежу прямо у порога лицом вниз, но, может статься, если я не вижу их, они не видят меня? Кто сказал, что они пришли за мной? Никто не приходит в частный сад просто так, чтобы пройти сюда, нужно намерение. Я открываю глаза, но уже не вижу ничего. Они не забрали меня в ад, но утащили в никуда. Все, что я вижу – это белый шум, соль-перец, мир стерся и стал выглядеть как помехи на старом телевизоре. Теперь так будет всегда. Они и полслова мне не сказали.