Рассвет

Ботар-эль проснулся на рассвете. Вернее, не проснулся даже, а открыл глаза, почувствовав, как сползла с его плеча теплая рука. Гилтиас неслышно соскользнул с кровати, проведя кончиками пальцев эльфу по щеке. Заглянул в открывшиеся, но совершенно сонные глаза и прошептал, почти не разжимая губ: −Рано. Спи. Я скоро. Глаза Ботар-эль так и не закрыл, хотя спать после беспокойной ночи хотелось невыносимо. Сквозь сонную дымку он смотрел на Гилтиаса – темный обнаженный силуэт на фоне распахнутой балконной двери. Утром с моря тянуло легким прохладным бризом, и белые занавески надувались, как паруса у большого корабля. Гилтиас стоял среди них спиной к кровати – поднявший руки, весь подавшийся вперед, вытянувшийся навстречу рассвету. Тонкий и гибкий, как тростник, длинные пышные золотые кудри укрывали его до середины спины. Краем сонного сознания Ботар-эль успел выхватить мысль, что одежда всегда казалось ему на Гилтиасе какой-то лишней. И вовсе не потому, что это золотое сокровище хотелось взять на любой подходящей поверхности. Просто… Зачем дракону одежда? Дракон – это воплощенная магия, чистая необузданная стихия, не скованная ничем. Не поэтому ли Гилтиас так не любил заплетать свои буйные непослушные волосы? Дракон потянулся, заиграв мышцами, передернул лопатками и, сильно оттолкнувшись босыми ногами, одним прыжком перемахнул широкий балкон, исчезая за перилами, там, где внизу бушевало вокруг острых скал море. От порыва прохладного соленого ветра вздулись занавески. За ними мелькнул смутный росчерк широких крыльев. Ботар-эль натянул на плечи одеяло и закрыл глаза, проваливаясь в самый сладкий утренний сон. Второй раз он проснулся, когда солнце уже вовсю сияло с чисто вымытых лазурных небес. В комнате пахло морем, но Гилтиаса все не было. Ботар-эль неспешно потянулся всем телом, провел пальцами по шее. Оставшиеся с ночи отметины отозвались приятным жжением. Жаль, с Гила все сходит в мгновение ока. Зато какое отличное оправдание желанию снова и снова прикасаться губами к его шее, покрывать поцелуями вперемешку с укусами фигурные линии ключиц. Ботар-эль неспешно скатился с кровати и отправился умываться. Утруждать себя одеждой он считал излишним. Светлый каменный пол приятно холодил босые ноги. Ксентаронское лето баловало свежими пронзительно чистыми утренними часами и едва терпимой полуденной жарой. Шорох крыльев и легкие шаги Ботар-эль услышал из купальни, но торопиться не стал. Неспешно вытер лицо и грудь мягким отрезом ткани. Улыбнулся уголком губ, разглядев в зеркале, что на шее после ночи осталось целое ожерелье алых меток. И только потом вышел в спальню. Гилтиас обнаружился на высоком стуле около зеркала. Угнездился он на нем как обычно, подтянув к груди одну ногу и свернувшись в такой позе, от которой у любого эльфа мигом завязался бы узлом хребет. Гилтиасу, впрочем, было прекрасно. К тому же, он был занят важным делом. Перебросив пышное облако кудрей на одной плечо, он вдумчиво водил по ним черепаховым гребнем. Вернее, пытался, попутно распутывая пальцами сбившиеся за ночь колтуны. Ботар-эль, ступая мягко и негромко, подошел к нему со спины и перехватил руку с гребнем. Гилтиас, прекрасно его слышавший, даже не вздрогнул. Только изогнул шею и поднял голову, заглядывая Ботар-элю в лицо. Глаза, сейчас по-эльфийски голубые, мерцали, словно наполненные каким-то своим собственным светом. Пухлые губы сложились в улыбку. Блеснули кончики острых клыков. Ботар-эль забрал из руки у Гилтиаса гребень и принялся неспешно расчесывать невесомые пушистые волосы. Кудри завивались так мелко и путались так легко, что справиться с ними было той еще задачей. Впрочем, Ботар-эль никогда не пасовал перед трудностями. Гилтиас прикрыл глаза и блаженно заурчал. Звук рождался у него даже не в горле, а где-то в грудной клетке. Ботар-эль распутал особенно неприятный колтун на затылке, прошелся по волосам гребнем и, не удержавшись, наклонился, целуя дракона в макушку. Волосы у Гилтиаса пахли солью, ветром, немного медом и какими-то травами. В ответ на поцелуй Гилтиас как-то волнообразно повел плечами, издал хорошо знакомый эльфу низкий горловой звук и открыл ставшие золотыми глаза. −Мне кажется, или ты любишь мои волосы не меньше, чем меня? – голос прозвучал низко, урчаще и очень соблазнительно. Ботар-эль провел гребнем по длинной пряди у виска – от корней до самых кончиков. Черепаховые зубчики скользили легко, не цепляясь и не путаясь. −Моей первой мыслью, когда я тебя встретил… Или одной из первых, смутно помню… Словом, я подумал, что за причудливые волосы у этого эльфа. И только потом, что за неприличная на нем одежда. Гилтиас расхохотался, разглядывая в зеркале отражение лица Ботар-эля. −И что ты хотел сделать с моими волосами? – лукаво прищурился дракон. Ботар-эль ответил ему хитрой улыбкой. −Вначале потрогать… −А потом? – нетерпеливо подбодрил Гилтиас, ерзая на стуле. −А потом ты меня облапал и потащил в портал. – фыркнул Ботар-эль, слегка дергая разохотившегося Гила за волосы. – Сиди смирно, еще не готово. −Ладно уж. – налетавшийся всласть, а потому благодушный и временно не склонный к постельным делам Гилтиас сел ровнее и прикрыл глаза. – Только косу не заплетай. В прошлый раз Дрогбар чуть со смеху не умер, когда меня с ней увидел. Ботар-эль прыснул, вспоминая это дивное явление. Буйные кудри Гила, заплетенные в косу, и правда представляли собой презабавное зрелище. Коса получилась недлинной, но толстой и какой-то очень самостоятельной. Топорщилась она почти так же, как скрытый в драконьей ипостаси хвост. Лицо у Гилтиаса как-то сразу непривычно заострилось и сделалось не то чтобы чужим, но каким-то не очень знакомым. Дрогбар таращился на причесанного дракона неприлично долго и раскрыв рот. А потом шумно потребовал вернуть ему обратно Гилтиаса, а это неведомое существо вернуть, откуда взяли. Разморенный прикосновениями к волосам Гилтиас закрыл глаза и слегка покачивался на стуле. Ботар-эль наконец закончил расчесывать засиявшие золотом и окончательно распушившиеся кудри. Потянулся за кожаным шнурком, чтобы завязать на затылке две самых непокорных пряди, вечно лезущих Гилу в лицо. Но, не выдержав, все-таки обнял Гилтиаса со спины, прижимаясь лицом к волосам. −Мой Рассвет. – тихо прошептал Ботар-эль. Так переводилось имя Гилтиаса с языка племени золотых драконов. Гил в ответ муркнул что-то невразумительное, но однозначно довольное и нежное. Над Ксентароном разгорался новый день.