Кровь, пот, секс, Сан

— Ложись. Уён перебирается через канаты, на ходу запихивая в задний карман пачку денег, не влезшую в сумку, и снимает майку через голову. На ринге, да и в самом помещении уже пусто, только его лучший боец, вымотанный, сидит в углу с мокрым полотенцем на шее. — Ёна… — рокочет он, устало улыбаясь, и тянет руки навстречу. У него уже тоже стоит, это видно с противоположного конца ринга, и к чёрту усталость их обоих, что физическую, что моральную, это всегда было сильнее. — Я сказал, ложись. Ты не вытянешь. Уён на ходу расстегивает ремень. Шаг, второй — он переступает через собственные джинсы и стягивает Сана со стула, роняет на пол почти бережно, мимолетно оглаживая горячий мокрый загривок, и седлает его бёдра, крепко притирается задницей, тут же наклоняясь и торопливо, но осторожно трогая его разбитые губы своими. — Я бы сказал, что он заплатит за то, что сделал с твоим лицом, но он уже заплатил, — шепотом смеётся Уён, и Сан на это усмехается тоже. — Сколько сегодня? Ладонь ложится на пах, сжимает через ткань. Язык скользит по щеке, смазывая уже запекшуюся кровь на ссадине, и Уен звучно причмокивает. — Порядочно. Но у тебя больше. Дай. Остаточный адреналин ещё кипит в венах, не даёт остыть ни ему, ни Сану, позволяет только с трудом стянуть до середины бедра свободные спортивные штаны, а дальше вспыхивает с новой силой, захватывает горячкой. Наскоро и вслепую натянутый презерватив, криво разодранный пакетик со смазкой — и Уён, готовый, растянутый, с исступленным стоном насаживается, опираясь назад, сжимая пальцами крепкие бёдра и опускаясь сразу до конца. — Чтоб тебя, Санни… Густой тяжёлый воздух ринга не глушит мокрые звуки, а, кажется, только усиливает, но им некого стесняться, их собственный мир сжимается до них двоих, до задравшейся майки Сана, до его сильных рук, крепко обхватывающих талию Уёна и тянущих вперёд, до хриплых выдохов, рвущихся из горла. Сан давит пальцами на ямочки на пояснице, заставляя выгнуться, и толкается снизу. И ещё раз. С очередным мощным движением Уёна бросает вперёд, ему на грудь, и на плечи крест-накрест ложатся мозолистые ладони в следах от снятых бинтов. Сан берет его в захват. — Колени шире, Ёна, — командует он шепотом в висок, и упирается пятками в ринг, вбиваясь сильно и быстро, шумно и сбито дыша, пока Уён давится стонами и всхлипами ему в шею. — Пожалуйста, Сан, пожалуйста, я так уже скоро, Сан..! Уён срывается на сбивчивые мольбы, компенсируя неразборчивость громкостью, и впивается зубами в плечо через майку, когда Сан опускает руку и со следующим толчком добавляет палец, продолжая двигаться всё быстрее и резче, на контрасте мягко и почти нежно оглаживая второй рукой встрёпанные волосы. Короткий кивок больше можно почувствовать, чем увидеть — и Уён сжимается, сам уже едва на грани, тянет руку между ними, чтобы в несколько торопливых движений довести себя и кончить одновременно с Саном. Их одежду всё равно стирать — так какая разница, чем она будет запачкана? — Не-ет, нет, оставь так, не вынимай, — воздушно выдыхает он, прикладываясь щекой к груди, и Сан издаёт тихий смешок, снова складывая обе руки ему на плечи. В воздухе пахнет чужой кровью и их сексом. Уён вдыхает этот бешеный коктейль и утыкается носом в любимую шею: Сан пахнет лучше.