***
Толстяк Майлз с грохотом ударил кружкой о деревянный стол и стянул рубашку через голову, попутно оторвав пару пуговиц и обнажая потную, покрытую редкими волосами грудь. Пьяный многоголосый хохот заполнил помещение. Венти исполнил очередной пошловатый напев о незаурядной внешности проигравшего, с удовольствием запив это вином, которое в качестве награды подлили в кружку. Дилюк поглядывал исподлобья на это безобразие и почти скрипел зубами. Не то чтобы пьяные дебоши были редкостью в таверне, и он уже привык практически ко всему. Но почему каждый раз, когда такое происходит, где-то рядом непременно… — Кэйа! Паршивец, ты точно мухлюешь! — взревел Майлз, отбрасывая скомканную рубашку к небольшой кучке одежды. — Невозможно выигрывать столько раз подряд! С противоположного конца стола раздался насмешливый хохот. — Ах, ты уже сдаешься? Так и скажи! Все за этим столом подтвердят мою кристальную честность. — Вот ещё! Я отыграюсь! — Майлз смешал колоду и яростно выбросил дайсы в очередной раз. — Лучше откажись! Капитан тебя без трусов оставит и не моргнет! — толпа наблюдателей разразилась насмешливыми выкриками. На какое-то время зал погрузился в относительную тишину, сопровождаемую негромкими комментариями ходов и звуками льющегося вина. Все напряженно наблюдали, будто от этого матча зависел, по меньшей мере, титул чемпиона Мондштадта. — В-выиграл… Я выиграл! — будто не веря собственным глазам, Майлз сжимал единственную оставшуюся смятую карточку. Еще через секунду грохот поднялся с новой силой. Все принялись наперебой обсуждать прошедшую партию, чокаться и подливать друг другу вина, кто-то хлопал игроков по плечам и спине. — Признаю свое сокрушительное поражение на этот раз, — театрально вздохнул Кэйа и, расстегнув ремешки, снял перчатку с левой руки. — Но это ведь еще не конец? Дилюк глубоко вдохнул и громко опустил протертый стакан на стойку. — Прекратите игру или убирайтесь все! «Доля ангелов» не место для разврата. Множество голов мигом повернулись к нему. Кто-то опасливо начал собираться. Но всеобщий страх перед хозяином таверны быстро подавил Кэйа. — Мастер Дилюк, разве мы что-то нарушаем? Это всего лишь безобидная игра. Невежливо обращаться так с посетителями и портить им настроение, вам не кажется? — Верно, это просто игра! — тут же подхватило несколько пьяниц. — С чего бы вам нас выгонять? Дилюк скрипнул зубами. — В Священный призыв семерых традиционно играют в «Кошкином хвосте». — В «Кошкином хвосте» не выступает этот бард, а мы хотим его послушать! — Точно! А еще капитан Кэйа предпочитает именно это заведение в… определенные дни, — сидящий рядом Лоуренс пьяно уложил голову Кэйе на плечо, впрочем, его тут же спихнули. — Без него игра бы не задалась! «В дни моей смены, — мысленно фыркнул Дилюк, хотя этот факт польстил где-то очень глубоко. — И Маргарита выставила бы вас сразу же, как только кто-то вздумал раздеваться». — Никто не возражает против вашей игры, но я бы попросил не устраивать разврат. Не помню правил, в которых требовалось снимать одежду, — голос Дилюка оставался беспристрастным. — Всё очень просто, мастер Дилюк, — Кэйа вновь выступил от лица всех своих собутыльников. — Магистр Джинн радикально против азартных игр на деньги. Но игра хотя бы без какого-то интереса невыносимо скучна, уж простите, мы не дети в песочнице. Ваше возражение против такой безобидной забавы можно объяснить лишь двумя выводами: либо вы невыносимо скучный и занудный, либо… просто боитесь мне проиграть. Заключим сделку! Сыграете со мной в Священный призыв семерых, по тем же правилам, в «Кошкином хвосте», раз уж вам так угодно, и в случае вашего выигрыша, мы откажемся от этого развлечения в вашей таверне. Что скажете? — Хотите, чтобы я играл на раздевание с вами, сэр Кэйа? Да ни за что!***
И вот он здесь. Это казалось даже хорошей идеей, по крайней мере, он пытался убедить себя в этом, когда его все-таки окончательно уговорили (позже, наедине и после поцелуя, но и что?). Положить конец развратным играм, под которые облюбовали его таверну. Дилюк всегда был хорош в шахматах и не жаловался на стратегическое мышление, даже если Кэйа был известен как один из лучших игроков в городе, он все еще рассчитывал победить. И почему тогда его сюртук сейчас висел на стуле? — Что значит, ты выбираешь, что из одежды мне снимать?! — Дилюк вспылил, упираясь ладонями в стол. К щекам прилил жар от мысли, что может прийти в голову этому его сопернику в следующий раз. Пусть сейчас и только первая партия. — О, небольшое разнообразие в правилах для интереса. Порадуйся, что я назвал самую безобидную вещь. Не кипятись, ты тоже сможешь выбрать, что снять с меня, — Кэйа с развязной улыбкой откинулся на спинке стула. — Благодарю, мадемуазель, напитки пока не нужны. Дилюк посмотрел на дверь приватной комнаты, только сейчас заметив там замявшуюся официантку, видимо, ставшую невольной свидетельницей этой сцены. Дождавшись, пока девушка кивнет и удалится, он подошел к двери и провернул защелку. Кто знает, до каких пределов может дойти эта «игра», и кто еще любопытный решит заглянуть. — Так не терпится остаться наедине со мной? Я польщён! — едкий комментарий Кэйи не заставил себя ждать. — Хмпф. Дилюк молча вернулся на свое место и перетасовал карты, заменив несколько в колоде. Он решил сосредоточиться на партии. В «Долю ангелов» Кэйа приходил первым делом за тем, чтобы напиться, и не прикасался к картам раньше двух или трех опустошенных бокалов. Он вел себя несколько расхлябанно, казалось, он толком не следит за ходами соперников, однако даже так победить его было очень и очень непросто. Даже когда Дилюк пару раз замечал «перепутанные» в невыгодную сторону дайсы, он не мог ручаться, было ли это следствием пьяной невнимательности или намеренной уловкой Кэйи, поскольку такие партии тот неизменно выигрывал. Однако и те самые соперники, отдавая должное, оказывались еще более пьяными и недальновидными. На схватку с Дилюком Кэйа пришел, можно сказать, при параде. От него чувствовался лишь шлейф отдающих чем-то сумерским сладких (приятных) духов и ни капли алкоголя. Даже в самой таверне он заказал лишь безалкогольный мятный коктейль. Улыбка Кэйи светилась все той же обманчивой беззаботностью, однако несложно было заметить за ней горящий азарт и холодный блеск в глубине темного похожего на звездочку зрачка. Было очевидно, что Дилюка воспринимают как куда более серьезного соперника, чем кучка пьяных рыцарей. И хотя это льстило и немножко тешило гордость, значило также и то, что перед Кэйей придется выложиться на полную. Сосредоточенность дала свои результаты. Поддержка в виде лечения неизменно помогала не волноваться, даже когда Кэйа использовал массовые атаки, ударяющие по всем картам персонажей. После нескольких напряженных раундов Дилюк с удовлетворением смотрел на две оставшиеся карты в своей руке. Он одержал победу! — Что именно? — Кэйа расслабленно подбрасывал дайс и совсем не выглядел огорченным поражением. — Твой плащ. — Ах, как скучно. Отороченная белым мехом накидка оказалась небрежно отброшена в сторону. Взгляд Дилюка скользнул по изящному телу капитана, ставшему чуть более открытым теперь. По закинутым друг на друга обтянутым плотной тканью бедрам и вырезу на груди, демонстрирующему заманчивый кусочек смуглой кожи — Кэйа как обычно выставлял все свои достоинства напоказ. И позволить, чтобы он вот также раздевался перед всеми в таверне?.. Кэйа легким движением вновь выбросил дайсы, и у Дилюка мелькнула мысль: а когда эта игра вообще закончится? Сколько партий им потребуется до финала? Ранний вечер медленно сменялся началом ночи, небо за окном стремительно потемнело. С любопытством наблюдавшие котики почти все попрятались по домикам и сладко спали, только один свернулся калачиком на краю игрального стола и озорно поглядывал разноцветными глазками. Дилюк не мог сказать точно, сколько партий они уже сыграли. На нем не было одного сапога, набедренной повязки (Кэйа едва не облизывался, наблюдая, как Дилюк размыкает застежку на бедре, чем изрядно смутил), обеих перчаток и ленты для волос. Кэйа за все это время успел лишиться помимо плаща только жилетки и цепочки на шее. Дилюк цыкнул, когда Кэйа нанес очередную массовую атаку, лишив его одной из карт. Но тут же отразил похожим контрударом, разгромив наконец потрепавшую его нервы карту цилиня и воспользовавшись лечением. Один на один, у его персонажа полное хп, у него есть шанс! Кэйа обнажил белоснежную улыбку, немного напоминающую оскал в этот момент. — Какая жалость, кажется, я обречен на поражение. Хотя… Яркий и… знакомый взрыв стихий ударил по крио элементу, снося больше десяти очков. Раунд был окончен поражением. — Это. Моя. Карта… — процедил сквозь зубы Дилюк. — Ох, верно, кажется, здесь изображен ты. Но разве это запрещает мне пользоваться ей? Сказать по правде, она моя любимая, — Кэйа задумчиво вертел в руках карту, постукивая картонным уголком по своим губам. Дилюка пробила нервная дрожь. — Хм-м, что бы тебе снять на этот раз? Как насчет ремня? — Не подойдет. Он поддерживает мои брюки. — Какая удача, два в одном! — Кэйа мягко рассмеялся. — Имей совесть! — Дилюк вспыхнул, решив, что уж брюки снимать в этом месте он точно не станет. — Так уж и быть, я сегодня добрый, поэтому можешь снять рубашку. — Почему просто не второй сапог? — Потому что я так хочу, и доброта у меня не бесконечная. Как и количество твоих сапогов. Проворчав что-то себе под нос, Дилюк быстро расстегнул пуговицы и снял темную рубашку, повесив ее на спинку стула к остальным вещам. Обнаженное покрытое шрамами тело обдало легким ночным ветерком из приоткрытого окна. Он мог поспорить, что в этот раз Кэйа точно облизнулся. — Что ж, время следующей партии, — Кэйа встряхнул дайсы. — Может быть, хватит? До каких пор ты планируешь продолжать? — Разумеется, до тех пор, пока кто-нибудь из нас не выиграет. В этом и смысл! «И что означает это твое «выиграет»? Разденет другого догола прямо в заведении?» — Дилюк возмутился про себя. — Если так хочешь продолжить, может быть, сделаем это в другом месте? — он скрестил руки на груди. — Неприлично так раздеваться в чужой таверне, к тому же скоро время закрытия. Кэйа захихикал так, будто понял слово «продолжить» совсем не в том ключе. — Как пожелает мастер Дилюк, продолжим в моей квартире в таком случае. Дилюк фыркнул и принялся было натягивать рубашку обратно, но тут же был остановлен капитаном, потянувшим на себя рукав. — Ай ай, наш турнир еще не закончен, и никто не имеет право надевать снятую одежду! — Я не пойду в таком виде мимо официанток и Маргариты! — возмущенно прошипел Дилюк. Кэйа хмыкнул и бросил на стол несколько вынутых из кармана монет, после чего собрал в кучку одежду, впихнув ее Дилюку, и подошел к окну. — Давай отсюда! — оконная рама с тихим скрипом поднялась. — Тут недалеко, пройдем дворами. Не смотри так, можно подумать, мы не лазали через окна в детстве. Казалось, Кэйю совсем непросто переубедить от его ребяческих затей, и где-то в глубине души Дилюк был не сильно против им потворствовать. Лучше уж так, чем ходить перед кем-то, сверкая голой грудью. Он переставил ногу через раму следом, мягко спрыгивая с подоконника. Передвигаться в ночи, укрываясь от посторонних глаз, не было для Дилюка в новинку. Правда, делать это в одном сапоге оказалось не слишком удобно, и, в конце концов, Дилюк его снял, мысленно засчитав за следующий проигрыш. Кэйа совсем не отставал, бесшумно пробираясь по узким безлюдным улочкам. Его квартира и впрямь была недалеко, и Дилюк… неплохо знал туда дорогу. В конце концов, они добрались до нужного дома, Кэйа щёлкнул замком, и Дилюк вздохнул с облегчением, оказавшись в закрытом от посторонних глаз помещении. Он действительно не успел еще выдохнуть, когда в темноте его прижали к прохладной стене и увлекли в голодный поцелуй. — Боги, ты правда снял рубашку, я думал, еще немного, и трахну тебя прямо там… Поцелуй показался неожиданно горячим, сладкий запах Кэйи мгновенно заполнил собой все пространство. Нельзя было отрицать все тонкие намеки и вызывающие телодвижения Кэйи, нельзя было не замечать, к чему вел этот вечер. Дилюк бы соврал, если бы заявил, что не хочет. Но он и не собирался, жадно потянувшись за губами Кэйи в ответ. Капитан отстранился резко и коварно, оставляя почти в замешательстве и в разгоревшемся желании. Дилюк действительно рассчитывал не выпускать его из своих рук с самого порога этой двери. Пришлось пройти следом. В углу единственной комнаты Кэйа принялся раскладывать на столе дайсы и карты, подготавливая место для игры. — Ты серьезно?.. — Ах, Дилюк… — Кэйа поднял со стола начатую бутылку и прямо из горлышка отхлебнул первый за этот вечер глоток вина. — Замечательная игра у нас получилась. Кажется… преимущество пока на моей стороне. Предпочитаешь, чтобы я и дальше раздевал тебя за победы в партиях или сделал это просто так? Дилюк положил до сих пор прижатые вещи на кровать. — Хмпф. На тебе самом одежды пока слишком много. — Мешает что-то? — Кэйа сделал еще один глоток вина, отставив бутылку, и присел на свободный от карт край стола, откидываясь назад и слегка расставив бедра. — Так сними… Дилюк сглотнул — вряд ли такое зрелище могло оставить равнодушным. Взгляд проследил за мелькнувшим кончиком языка, слизывающим розовую каплю с уголка губ. Его не нужно было просить дважды. Еще шаг — и он оказался достаточно близко, чтобы уверенно сжать талию Кэйи и запутать пальцы в завязках корсета. Этот вычурный предмет гардероба капитана всегда снимался с огромным трудом, но опыт давал о себе знать. Дальше было проще. Но не быстрее, оттого что оказалось невозможным удержаться от поцелуев томно откинутой шеи, ключиц и груди после каждой расстегнутой пуговицы на рубашке. Дилюк огладил горячей ладонью подтянутый смуглый живот и приступил к брюкам — к счастью, сапоги Кэйа догадался снять на входе. Хитрая застежка быстро поддалась, и, не разбираясь, он стащил их вместе с бельем. Прижатое его собственным, обнаженное и горячее тело Кэйи сводило с ума. Неизбежно, каждый раз. Хотелось ловить каждое дыхание, крепко сжимать бедра, как он делал это прямо сейчас. Подняться немного выше и… — Ах… Ай, мастер Дилюк, разве честно выбивать преимущество таким образом? На тебе самом пока слишком много одежды. Кэйа ловко вывернулся из хватки и змеей сполз вниз. Дилюк не понял, в какой момент сам оказался прижатым спиной к столу и мог смотреть только на устроившегося на полу между его ног Кэйу. Что ж, пожалуй, было бы честным позволить ему… снять брюки, в ткань которых давно упирался вставший член. — Не поэтому ли ты так часто проигрывал? Думал совсем не о картах? — Это не… Головку обволок мягкий горячий язык. Дилюк задохнулся, потеряв слова. Несколько коротких дразнящих движений, и Кэйа плавно пропустил его в себя, до упора в горло. Как он делал это каждый раз… Будто наслаждаясь, скользя голыми бедрами по тонкому ковру. Дилюк думал, что готов был бы кончить от одного вида, не говоря об ощущениях. Ладонь сжалась на темно-синих волосах, давя на затылок и направляя. Кэйа подчинялся, улавливал такт. Легонько стонал, сжимая горло. Иногда он позволял вот так собой… управлять, и от этого тоже болезненно сводило низ живота. Они оба знали, что Дилюк не продержится так слишком долго, оттого Кэйа почти никогда не затягивал это действие. Он предпочитал более изощренные и дразнящие игры, и честно говоря, от одних мыслей о его фантазии у Дилюка иголочками кололо под кожей. Мягкий язык широко скользнул по яичкам и устремился дальше, упираясь кончиком в пока сжатое отверстие. — К-кэйа… — Ты вкусный… Ты знаешь, как я люблю доводить тебя до лишенных всякого достоинства просьб, видеть только горячий румянец и желание на твоем каменном личике. Дилюк посмотрел вниз. Он хотел бы возразить, но… он просто не мог, когда Кэйа вел себя так. Возможно, это было правдой, и щеки горели так, что давно должны были пылать румянцем. — Но… — Кэйа продолжил, укусив за бедро между словами. — Ах, милый, я так хочу тебя сейчас, я действительно хочу тебя прямо сейчас… Ты испытал все мое терпение. — Заткнись… Дилюка мягко толкнули на стол, укладывая прямо на карты. Кэйа достал прозрачный флакон из ящика стола, вылив немного жидкости на руку. Дилюк засмотрелся на нежную и немного хищную улыбку, почти не заметив, в какой момент в него вторглись пальцы. Сперва один и почти сразу второй, растирая вязкую жидкость изнутри, аккуратно и тягуче медленно растягивая. Он слегка поморщился и постарался расслабиться. Смотреть на Кэйю в такой момент казалось слишком интимным, почти разрывающим где-то изнутри. Кэйа не собирался уходить из поля зрения, напротив, склонился ближе, даря обжигающе нежный поцелуй. Дилюк мстительно прикусил губу, когда в него без предупреждения погрузили третий палец и ощутимо потянули. Кэйа мягко усмехнулся, вновь облизываясь. — Готов? «Ты снова заставляешь меня говорить это!» Смущало до злости. Каждый раз… Дилюк упрямо посмотрел в ответ и кивнул. — Ммм… Скажи получше, я знаю, что ты умеешь. Головка с нажимом уперлась во вход. Дилюк действительно не представлял, откуда у Кэйи имелось столько терпения каждый раз, когда он сам был готов скулить от желания. — В-войди в меня… Тихо и быстро, едва разомкнув губы. В другой раз Кэйе мог и не понравиться такой ответ, но… Дилюк приоткрыл рот в беззвучном выдохе. Спина изогнулась легкой дугой. Член слитным движением вошел упора, и Кэйа крепко прижимал к себе, давая привыкнуть. — Ты такой тугой… И такой красивый подо мной. Не могу налюбоваться… Дилюк хмыкнул, отвернув голову. — Слишком много болтаешь, давай уже, — он обвил руками шею, самостоятельно подаваясь навстречу, и прильнул в поцелуе. Может быть, хотя бы так получится заглушить чужой болтливый рот. И собственные стоны. Толчки. Плавные и размашистые. Невыносимо глубокие. Спина проскальзывала по твердому столу, сметая карты, а голову заботливо поддерживала от ударов рука Кэйи. Мысли свернулись, и ощущения накалялись и возрастали, словно энергия взрыва стихии. Стоны уже не мог сдержать никакой поцелуй. Их обоих. И особенно сладким казалось слышать низкие и почти рычащие выдохи Кэйи рядом с ухом. Он никогда не пытался вести себя тихо в постели. Дилюк еще раз взглянул на преступно красивое возбужденное лицо над собой. — Сэр Кэйа… Нехорошо выбивать преимущество так. Ты снял не всё. Кэйа замер на минуту, слегка поджав губы. — Ну хорошо… Он позволил пальцам Дилюка зарыться в свои волосы, чтобы расстегнуть тонкий ремешок глазной повязки. Два необычных зрачка смотрели в упор с нескрываемой нежностью, шрам мягкой линией пересекал веко. Обнаженные до конца, и так это чувствовалось… правильно. — Ты ведь скоро, да? Дилюк не сразу разобрал этот тихий вопрос на ушко, пока Кэйа совсем не прекращал вбивать его в стол. Вместо ответа он глухо простонал и потянулся рукой вниз. Ощущения накалились, требуя еще чего-то, еще большего удовольствия. Его руку грубо отстранили, прижав к столу. Кэйа потянулся за чем-то вне поля его зрения, а потом так приятно сжал ладонью член. То, что обхватывало его, было не похоже на руку, скорее на… плотную бумагу. Дилюк скосил взгляд вниз, с трудом разбирая манипуляции Кэйи. Он различил цветную рубашку, Кэйа прикасался к нему через карту… — Что ты?!.. — Чщ-щ, не говори ничего… Не прекращая быстрых и глубоких толчков, Кэйа провел острым ребром карты по головке и надавил уголком на уретру. Дилюк вскинулся, не выдерживая этих ощущений. Под пьянящий поцелуй он содрогнулся, сжимая Кэйю изнутри и заливая спермой карту в его руках. Потребовалось несколько долгих минут, чтобы отдышаться. Дилюк ощущал, что члена в нем уже не было, зато по бедрам смущающе текла липкая влага. Кэйа присел на краешек стола рядом, разглядывая испачканную карту в своих руках. Его острый и (Дилюк хорошо помнил, насколько) мягкий язык скользнул между губ и слизал капли спермы с картона. На картинке Дилюк узнал… собственное изображение. — Ты что творишь… — его щеки покрыл густой румянец. — Это и правда моя любимая карта! — Кэйа мягко рассмеялся и поцеловал картинку. — Просто скажи, что больше не будешь играть ей. — Буду… Но только с тобой.***
Дилюк лежал на не слишком широкой кровати, прижимая к себе уткнувшегося в его шею и почти заснувшего Кэйю. Тело сладко расслабленно ныло. Неплохая выдалась… «игра», и всё-таки… — И кто победил? — спросил Дилюк. — Конечно я, я ведь был сверху! — Кэйа усмехнулся, не открывая глаз. — Хмпф, что это еще за правила такие?! — Дилюк помолчал пару минут. — Не играй больше на раздевание с другими. Не хочу, чтобы ты раздевался перед кем-то еще. — Ах вот в чем дело! — Кэйа слегка приподнялся, заглядывая в глаза. — Господин Дилюк просто ревнует! Ну хорошо, не буду. Давай спать… К нему снова прижались, потеревшись щекой о плечо. И все-таки он выиграл, думал Дилюк, засыпая.