Плюсы быть богом

Снег скрипнул под ногами — Эвелин ускорилась, едва ли обращая внимание на издаваемый ею шум. Ну же, торопила она себя, быстрее. Эвелин знала, что успеет, но всё равно волновалась. А что, если он доберётся раньше? Что, если её видение всё-таки сбудется? Девушка на ходу встряхнула головой, избавляясь от настойчивых мыслей. Не смотря на то, что она давно уже не жила в этом мире, человеческие привычки оставались неискоренимы — и беспокойство на пустом месте являлось одной из них. Рядом приветственно каркнула ворона. Лисица, выбежавшая было на тропинку, покорно склонила голову и отступила. Эвелин хмыкнула и махнула рукой в сторону рыжей, показывая, что пришла не за ней. Лисица снова поклонилась и шмыгнула за деревья, растворяясь среди зимнего леса. Эвелин как ни в чём не бывало продолжила путь, не находя в произошедшем ничего удивительного. Всё же, звери всегда были чувствительны к таким, как она. Не то что люди. Ей оставалось немного. Ещё несколько десятков шагов, сопровождающихся неторопливыми раздумьями, и Эвелин подошла к дому. Бревенчатый, с запотевшими изнутри окнами, он внушал ощущение тепла, воплощением которого был хозяин. Эвелин улыбнулась при этой мысли. Подойдя к двери, она постучалась. Несколько мгновений ничего не происходило — скорее всего, Бориса не было дома. Она решила (выбор не то чтобы был огромным) подождать и немного отошла от двери, окидывая взглядом окружающее пространство. Белый. Белый, сверкающий в лучах солнца снег, голые стволы деревьев, чьи покрытые инеем ветви сплетались и острыми иглами устремлялись в разные стороны. Насыщенно-синее небо. Морды животных, явившихся посмотреть на свою повелительницу. Всё как раньше. Ничего не изменилось. Лёгкие снежные хлопья падали на плечи и запутывались в длинных чёрных волосах. Хотя мороза Эвелин не чувствовала, она ярко ощутила контраст воздуха и тёплой ладони, резко схватившей её за запястье. — Кто пришёл! — донёсся с левого боку радостный возглас. Эвелин повернула голову. Борис, как и это место, ничуть не изменился с их последней встречи — тёмные волосы, торчащие из-под ушанки, не поседели, глаза оставались такими же светлыми и лучистыми, — хотя для человечества прошла почти половина века. Одно из преимуществ вечной жизни: с тех пор, как тебе её даровали, ты не стареешь. — Лина! Извини, был на… — Борис работал на кладбище, но не очень любил своё занятие. — Ты знаешь, где. Тебе не холодно? Боги — изверги, если заставляют тебя так ходить! Эвелин безразличным взглядом окинула своё серебристое одеяние, выглядящее странно на контрасте с тёплой курткой мужчины. — Я знаю, конечно, что ты не мёрзнешь, и что я каждый раз по этому поводу возмущаюсь, но… Пойдём в дом. Расскажешь, что нового. Девушка позволила затащить её в помещение. Борис зашёл следом, одновременно с этим бурча что-то о том, что с течением лет его собственная оригинальность всё больше уменьшается. Он не всегда так вёл себя с ней — когда она только взошла на нынешний пост и каждый визит заваливала Бориса вопросами, тот выглядел нелюдимым и отстранённым. Но позже, осознав, что судьбу сестры не изменить, мужчина стал намного более общительным. Втайне Эвелин надеялась, что в изменении тона их разговоров была и её заслуга, а не только обыкновенное одиночество. — Ну, что там? — Борис упал на стул напротив, опираясь локтем о покрытую лаком поверхность стола. Он уже стянул верхнюю одежду, и теперь светил белоснежным свитером. Невольно перед взглядом Эвелин возникла картина, увиденная раннее снаружи. Жаль, что она не успела насмотреться. В мире Вечности зимы нет. — Как там ситуация у богов, что-то произошло? — В том мире всё хорошо, — опустив взгляд на сцепленные пальцы, ответила девушка. — Спокойно. Идёт своим чередом. — Тогда почему ты пришла? Эвелин, как и любой другой бог, умеет видеть будущее. Это самый значимый плюс в бытие высшего божества, не считая, разумеется, полной нечувствительности к физической боли и холоду. Борис знал об этом. Потому что его сестра когда-то занимала место Эвелин. — Так почему же? Не забывай, я могу ответить на некоторые вопросы. Мила стала богом точно так же, как и Эвелин — как и все. После смерти их, совсем ещё подростков, вместо того, чтобы отправить в загробный мир, отправили в мир Вечности, обучили необходимому, объяснили функцию «посредников» из реального мира (у Эвелин и Милы это были мотыльки-шелкопряды) и всё. Ни о ком больше не волновались, почти даже не вспоминали. Как-никак, боги живут вечно. Мила должна была до сих пор проживать свою бесконечность, да только благодаря своим способностям увидела, как её брата убивают, и пожертвовала бессмертие ему, исчезнув сама. Никто не знал, как она это сделала и что с ней потом случилось, но ни в мире Вечности — мире богов, названном в честь главного бога, — ни в мире людей, ни даже в загробном царстве её больше не видели. Именно после этого Эвелин в скором порядке назначили Смертью, а Бориса, в некое наказание, её помощником. Девушка скорее почувствовала, чем услышала, как её окликают. — Извини, — сказала она, открыв глаза. — Задумалась. Они тихо переговаривались ещё несколько минут. Этот разговор не содержал ничего определённого — как и в прошлый, как и в позапрошлый её приход. Вот только на сей раз оставалась ещё одна мелкая деталь. Сейчас, поняла Эвелин посреди диалога. Глухой стук в дверь подтвердил её мысль. Борис с недоуменным «Кого это принесло?» встал с табуретки. Он специально выбирал самое менее людное для жизни место, хотя с его умениями мог обеспечить себе и получше. Борис заботился о том, чтобы её никто не увидел. Даже если из-за этого ему приходилось работать гробовщиком. Загораживая дверной проём, мужчина открыл дверь. И с ошарашенным вздохом сделал шаг назад. — Лина? В голосе его шок сочетался с ужасом, с отвращением. Выражение её лица не изменилось. Эвелин знала, кто стоял за дверью ещё до того, как Борис сделал пару шагов назад, открывая вид на дверной проём. Это был молодой мужчина, чья распотрошенная рука виднелась из пропитанного кровью рукава куртки, а на животе зияло чёрное пятно. В прошлую их встречу он выглядел чуть лучше. Мужчина хрипло дышал, хватаясь за живот. Увидев Эвелин, он пошатнулся. — Ты здесь. — Да, — безэмоционально, но с намёком на мягкость ответила Эвелин. — Ты тоже здесь. Всё ещё думаешь прятаться? Твои друзья не были такими глупцами. Беднягам не нужно было идти на охоту. В последнее время волки мало питались, и от голода становились излишне агрессивными. Артур этого не знал, как не мог узнать, что та странная девушка, которая пришла на поляну и каким-то образом за один миг добила умирающего волка, всего лишь положив ладонь ему на лоб и прошептав что-то, окажется тут, в доме за несколько сотен метров от места происшествия. Артур наивно полагал, что она не заметит мужчину, спрятавшегося за деревом. — Я… — он упал на колени, едва на задев порог. Сила, которую Артуру придало то, что он обошёл смерть, испарилась. — Ты ведь всё равно не вылечишься. — почти ласково сказала Эвелин. — Если я не заберу твою душу, ты выживешь, да, но физически твою тело умрёт. Разве хочется тебе жить, гния и разлагаясь материально? Эвелин говорила спокойно и чётко; в глазах Артура постепенно разгорался ужас. Он уже не был тем, кто привиделся ей — он явно больше не был тем, кто в какой-то параллельной вселенной стал причиной разлада между ней и Борисом, слишком добросердечным, чтобы не помочь полумёртвому незнакомцу, ссоры между ней, искренне дорожившей Борисом, и богами, конечной целью которых было исполнение неизменных истин. — Так что же? Знаешь, я могу сделать исключение. Только для тебя. — она бы ни в коем случае не сделала бы этого, но Артур не умел читать мысли. В любом случае, долго ждать ответа не пришлось. — Н-нет, — сквозь зубы произнёс мужчина, кривляясь от боли. — Вот и прекрасно. Мгновение — и тело на пороге обмякло, завалившись на очищенную от снега дорожку. Даже не глядя на Бориса, Эвелин знала, что он поморщился. — Как глупо, — небрежно сказала она, испытав нужду в том, чтобы нарушить воцарившуюся тишину. Возможный вариант развития событий всё ещё стоял у неё перед глазами. — Все животные принимают свою смертность и мирятся с ней — кроме человека. Только человеку, существу сознательному и оттого глупому, взбрело в голову смерть бояться. Последовал нервный смешок Бориса. Эвелин сомневалась, что он понял смысл её слов. После долгих секунд молчания она повернула голову, встретившись с ним взглядом. — Иногда ты меня пугаешь. — Борис покачал головой, глядя ей в глаза. — Ты затем приходила? — Отвезёшь его в больницу? — одновременно с этим спросила она. Борис положительно качнул головой и закрыл глаза. — Посидишь ещё? — спросил он. Никто не ответил. — Лин? Борис открыл глаза и огляделся. На том месте, где раньше сидела девушка, сейчас лениво подёргивали крыльями два серых мотылька. — М-да, — мрачная ухмылка возникла на губах, когда он кинул взгляд на тело, лежавшее у порога. Из открытой двери по комнате медленно растекался холод. — Нам от смерти не скрыться. Но сама Смерть, видимо, скрыться от нас может. По полу скользнул утренний луч солнца, и Борис вгляделся в насыщенно-голубое небо. Интересно, ему снова придётся ждать пятьдесят лет, чтобы пожаловаться на её поведение? Хотя, разумеется, к следующей их встрече он уже и думать забудет об этом происшествии, встречая девушку, которая заменила ему сестру, с распростёртыми объятиями.