fluorescent adolescent

В квартире у Алана просторно. Не сказать, что она представляет собой слишком уж широкое и вместительное помещение, но, по крайней мере, являет собой пространство куда более свободное, чем камера в чикагской каталажке. Ощущения здесь, естественно, тоже совершенно иные. Впервые за все девятнадцать лет существования Аарон ощутил спокойствие. Он засыпает не на старой на ладан дышащей койке (если её вообще так можно назвать) в казённом приходском доме, не на холодном грунте, в очередной раз отхватив за мелкое хулиганство, не на грудах мусора на городской свалке, и даже не на шконке, пружины от которой впивались в позвоночник с такой силой, что время от времени казалось, что он сломан. Стэмплер, наконец, имел счастье заснуть на самой обычной кровати, заботливо подготовленной для него Аланом. Простые человеческие приятности казались юноше настоящим чудом. Ему действительно не было знакомо чувство уюта и какого-либо комфорта, к которому он на данном этапе своей жизни всеми силами старался привыкнуть. Аарон переворачивается с бока на спину и взгляд его устремляется в потолок. Он находится где-то непривычно высоко, на нём нет следов коррозии, по нему не ползают тараканы и многоножки, с него не капает вода, звук падения которой ещё долго бьёт по ушам на протяжении ночи. Всё идеально чисто и стерильно. Но нет, это не та стерильность, которая господствует в разного рода клиниках. Она ненавязчива и создаёт человеческие условия, а не те, которые преобладают в психушках или же напрочь отсутствуют в лепрозориях. Это именно та золотая середина, в которой нуждается добрая половина человечества. Аарон исключением из этого перечня не был. – Аарон? Стэмплер резко поворачивается к двери, из-за которой показывается каштановая макушка Алана. Несколько секунд они обмениваются полными стеснения взглядами, затем Айзекман продолжает: – Надеюсь, я не разбудил тебя. Хотел проверить, всё ли в порядке. – Д-да, всё прекрасно, – юноша сел в постели, не сводя с Алана глаз, – может, тебя что-то ещё беспокоит? – Нет-нет, я.. Просто хотел удостовериться в том, что у тебя всё хорошо. Уголки губ Аарона чуть приподнимаются. О его самочувствии действительно беспокоятся, смотрят на него не как на мешок мусора, обвиняемого, заключённого, пациента и прочий шлак. На него смотрят как на человека, с которым готовы считаться на равных. Это тоже было для него чем-то соверешнно новым. Взгляд Алана согревает. Он, как и прежде, преисполнен пониманием и выразительностью, на этот раз ещё и в купе с чем-то тёплым, заставляющим сердце чаще обычного пропускать удары. Тёмные брови были немного взлохмачены и не принимали какого-то строгого положения, в котором обычно по понятным причинам вынуждены были находиться. Сейчас Алан был таким домашним и родным, сердце Аарона готово было проделать дыру в грудной клетке. Айзекман просачивается вглубь комнаты и осторожно усаживается на краешек кровати, этим жестом доброй воли отправляя рассудок Стэмплера куда-то в стратосферу. – Всё куда лучше, чем хорошо.. П-пока ты... – Пока я? Кажется, Аарон ненароком заразил Алана своей беспомощной неловкостью. Уверенность обоих куда-то напрочь испарилась в такой сакраментальный момент. Послушник позволяет себе ещё чуть сократить расстояние между ними обоими, подвигаясь чуть ближе. Он слышит, как бьётся сердце Алана. Не на толику не медленней его собственного. Быть может, их сердечные ритмы в унисон колотятся о стенки сосудов, разрывая их от переполняющих организм химических реакций на части? О, как бы Аарону хотелось, чтобы Алан чувствовал то же, что и он. Стэмплер утыкается носом в шею адвоката. Вместе с пульсом он улавливает сладковатый Ив Сен Лоран, который ещё не выветрился. Этот парфюм Аарон запомнил ещё и потому, что именно его услышал тогда, когда они с Аланом впервые увиделись. Эта сладостная горечь, мгновенно бьющая по всем рецепторам, заполняющая лёгкие и оставляющая приятный холодок при вдохе. Юноша касается губами молочной кожи, что этим ароматом пропитана, и улавливает тихий стон, последовавший ответом на его действие. Алан подаётся чуть вперёд, отклоняя голову и открывая свою шею для поцелуев Стэмплера. Однако тот, внезапно для них обоих, прерывается, получая в ответ на своё действие едва уловимый разочарованный вздох. Но Аарон понимает, что это не конец. Напротив, это только кульминация. – ..Пока рядом ты, Алан. Будь я аароном или Р-Роем, пока я с тобой, я – самый счастливый человек на этой земле.