5 ЧАСТЬ. 5 глава. Флешбек.
4 апреля 2013 г. в 15:44
Мадара тоже мало чем смог помочь, когда Сасори привел Дея к нему, в надежде, что всесильный вампир войдет в его положение и сделает все, что сможет. Учиха мог, конечно, многое, но едва Акасуна озвучил ему свою просьбу, Мадара, до этого ведший себя довольно учтиво со своим любимчиком, грозно нахмурил черные брови и высказался весьма резковато.
- Вернуть мальчишке память? Да ты сам подумал, что сказал? Что я вам, волшебник, что ли? Оставь мальчика в покое, Сасори. Дай ему вспомнить все самому.
- Самому? А ты уверен, что все случится само собой? – Акасуна, сидевший напротив главного в кресле, смотрел на него так же обреченно, как несколько дней назад на Тсунаде.
- Вполне возможно и такое. - Мадара вскинул на него проницательный взгляд, уловив слабо мелькнувшее воспоминание о не сумевшей помочь целительнице. - Был у Тсунаде? И как наша ведьмочка поживает?
- Как обычно. - пожал плечами Сасори. - Еле вменяемая постоянно. Ты бы хоть помог ей бросить пить, что ли. У тебя ведь перед ней даже не должок, а должище.
- Обязательно. - сухо и коротко пообещал Учиха. - А тебе мой совет: просто подожди...
- Прошло четыре месяца. - довел до его сведения Сасори. - Сколько мне еще ждать, когда все образуется? Ты сам видишь - сдвига никакого!
- Четыре месяца! - фыркнул Мадара. - Так сказал, как будто четыре столетия прошло! Терпи, жди... Что ты хотел?
- Да ничего я не хотел! - устало отозвался Акасуна, понимая, что вся его затея - вернуть Дейдаре память с помощью посторонних, - окончится безрезультатно.
Но он как утопающий хватался за ту самую соломинку и упорно желал испробовать все шансы, чтобы потом не винить себя за то, что ничего не попытался сделать.
Мадара же наоборот вмешиваться в ход событий особо не желал, полагаясь исключительно на всемогущее время, которое все и расставит по своим местам. Это он и попытался донести до отчаявшегося Акасуны, который упорно не верил, что единственное, что ему может помочь, это простое ожидание.
- Сасори, ты не торопи события, имей терпение. - попытался он увещевать парня. – Возможно, твоему мальчику просто необходим какой-то мощный толчок, который разбудит его память, а, возможно, все произойдет постепенно. Постороннее вмешательство может сильно навредить твоему мальчишке. Даже мое. Даже, если я сделаю это очень осторожно. Повторяю еще раз - наберись терпения, будь же благоразумен в конце концов.
- И все? - Акасуна нервно усмехнулся. - Что вы заладили одно и то же? Как же у вас всех все легко, я смотрю. Живете в свое удовольствие: одна бухает, - почти все запасы в винном погребе уже выхлебала, - второй - как бы мудрые советы раздает, отмахиваясь словно от назойливого насекомого. А кто-нибудь из вас сейчас желает оказаться в моей шкуре? И подождать еще, черт знает, сколько? - он поднялся и свысока посмотрел на главного вампира. - Извини, что потревожил. Я пойду, пожалуй... Ждать.
Сасори дошел до двери и уже взялся за позолоченную ручку, как его остановил спокойный голос Учихи.
- Стой, мальчишка неблагодарный.
Привыкший подчиняться этому голосу уже на протяжении почти пятиста лет, Акасуна остановился и обернулся.
- И никогда не смей такого мне больше говорить. Я в свое время тебе очень даже неплохо помог, так что не тебе меня обвинять в бездействии и равнодушии...Где сейчас Дей?
- Не прикидывайся дураком, Мадара. - попросил его Сасори. - Как будто ты не чувствуешь, что он здесь.
- Веди его сюда. - не обратив внимания на его нелицеприятные слова, потребовал Учиха, пыхтя сигарой.
Дейдара сидел в приемной, своим видом напоминая нашкодившего школьника, терпеливо ожидающего, когда его вызовут к директору.
Изредка сотрудники вежливо здоровались с ним, приветливо улыбаясь, но он только растерянно отвечал на приветствия и тоже улыбался, но скорее вынужденно, понимая, что они его, очевидно, хорошо знают, а он, в свою очередь, не узнавал никого из них. Из-за этого мальчишка испытывал неловкость и мучился, пытаясь припомнить хоть кого-нибудь, от чего на его лице то и дело появлялось озабоченное сосредоточенное выражение.
Его тщетные попытки прервал Сасори, выглянувший из кабинета и поманивший блондина пальцем.
Дей поднялся со своего места, подсознательно повиновавшись этому жесту, и, Акасуна приоткрыв дверь пошире, пропустил его в кабинет.
Все в этой богато обставленной комнате было мальчишке незнакомо, поэтому он заинтересованно оглядывался.
Сасори предупредил его, что они посетят главного вампира и чтобы во время визита он был крайне вежлив и вел себя прилично. Что, по своей сути, означало побольше молчать и лишь отвечать, когда спрашивают.
Немного освоившись в новой и непривычной по его нынешнему восприятию обстановке, Дейдара наконец молча уставился на темноволосого мужчину, сидящего за огромным столом из красного дерева. Вокруг него плавали сизые клубы дыма, а сам он тоже смотрел на юношу внимательным цепким взглядом, под которым тот уже чувствовал себя неуютно.
- Сасори! Оставь нас на время, будь добр. Я хочу поговорить с мальчиком наедине. - вежливо, но требовательно произнес Мадара. - А ты проходи, Дей, присаживайся... - немного потеплевшим тоном пригласил он блондина.
Сасори ничего не оставалось сделать, как подчиниться. Выйдя из кабинета, он тихо прикрыл за собой дверь, оставив обмирающего от страха Дейдару наедине с незнакомым ему мужчиной.
Настала его очередь ожидать хоть какого-то результата. Почему им так рьяно отказывались помогать, он примерно догадывался: никто не хотел брать на себя ответственность, даже если и был уверен в своих силах.
А он не мог пустить все на самотек, так же как и не мог позволить себе такой роскоши, как простое терпеливое ожидание. Зачем? Когда существовали реальные шансы на успех.
Акасуна стоял у окна и молча курил, отвечая лишь едва заметным кивком головы на приветствия входящих и выходящих сотрудников. Видя его хмурое выражение лица, они не решались на то, чтобы завязать беседу с бывшим шефом. Возможно еще и потому, что он всегда был не столь демократичен в общении, как Мадара, и предпочитал, чтобы рядовые работники все же соблюдали дистанцию и строжайшую субординацию.
«Задание себе, что ли, какое попросить? - от безысходности подумал Сасори. - Так будет намного легче, чем сидеть возле мальчишки и ждать, когда он очухается».
«Сасори, зайди...» - прервал его размышления голос Мадары, раздавшийся в голове.
Акасуна затушил сигарету и, собравшись духом, вошел обратно в кабинет. Морально он уже был готов услышать любой вердикт, но больше склонялся к тому, что результат будет неутешительным, что, в принципе, сразу и подтвердилось, едва он встретился взглядом с Учихой.
Мадара выглядел несколько обескураженным. Не осталось и следа от той невозмутимости и уверенности, с которой он до этого встретил Акасуну.
Сасори нервно сглотнул и перевел взгляд на сидящего в кресле Дейдару.
Мальчишка сидел, устало опустив плечи, и смотрел в одну точку на полу.
- Я ничего не понимаю... - упавшим голосом спросил Акасуна, обходя кресло кругом и шокировано глядя на застывшего, словно изваяние, юношу. - Вы что с Тсунаде по одной схеме, что ли, работаете? Вы кого мне тут из него делаете, а? - обратился он уже к Мадаре, указывая на своего блондина пальцем. - Я для этого, что ли, прошу вас помочь, чтобы вы с его мозгами играли, шарлатаны?
- Остынь! Все с ним нормально. Он сейчас отойдет, не переживай. - поспешил успокоить его Учиха. - Пусть посидит так, пока мы с тобой поговорим. - Мадара помолчал, в задумчивости покусывая губу, очевидно решая, с чего ему начать разговор.
Сасори почувствовал, как его прошибает холодный пот. Зря он все это затеял, ох как зря! Не нравился ему сейчас вид Дейдары: безмолвный, опустошенный, как у психа под сильнейшим успокоительным. Видать, эти манипуляции с его мозгами действительно очень утомили парня и точно до добра не доведут. Акасуну охватило острое чувство жалости к блондину, покорно переносящему подобные опыты над собой. Он вдруг осознал, что в погоне за тем, чтобы вернуть себе прежнюю жизнь, он опять поступает как эгоист. Лишь бы ему было хорошо и комфортно, а какими путями он достигнет своей цели, - это у него ушло на второй план.
- Вот что я тебе скажу... - осторожно начал Мадара, отвлекая его от процесса самобичевания. - Я многое повидал, но такой уникальной зачистки мозга - ни разу в жизни. Поверь мне на слово, там вообще нет никакого материала, с чем можно было бы работать. Все файлы стерты или полностью потеряны, если тебе так будет понятнее. Восстанавливать нечего и не из чего. Мне очень жаль, но обрадовать я тебя ничем не могу.
- Ты точно все проверил? - пытаясь адекватно переварить информацию, на всякий случай уточнил Сасори.
- Ты меня сейчас смертельно обидел.
- Ну, переживешь, поди.
- Я залез настолько глубоко, насколько это было возможным. Извини, но дальше я не полезу.
- Почему?
- А тебе нужен потом будет слюнявый апатичный дебил? Это просто опасно! Я уж не говорю о том, что парень может просто не выдержать такого щепетильного ковыряния в своих мозгах. Хочешь получить дурака-дураком ущербного, я могу тебе это устроить. - по виду Мадары было ясно, что он иронизирует, предлагая ему такую альтернативу.
- Нет. Мне кажется, ему хватило «лоботомии» от Орочи. - благоразумно отозвался Сасори, еще больше помрачнев.
- Поэтому я скажу тебе лишь одно, и ты должен понять меня правильно. Нельзя. По крайней мере, пока. Оставь мальчика в покое, дай ему прийти в себя маленько, не мучай его и не пытайся заставить вспомнить. Тем более, не лезь туда, - Мадара постучал по своему виску указательным пальцем. - Ты можешь сделать только хуже. Увы, но единственное, что я могу тебе посоветовать,- это начать все сначала. Если уж у тебя терпения не хватает подождать.
- Начать строить отношения заново? Вернуться почти на полтысячи лет назад? Прийти к тому, откуда мы все начинали? - обреченно произнес Акасуна три разные фразы, у которых был общий смысл.
- Именно. Другого выхода у тебя просто нет.
Сасори замолчал, обдумывая услышанное, и его молчание никогда не было столь красноречивым. В этом его безмолвии была заметна и ощутима и сильная душевная боль, и отчаяние, и горечь от того, что рухнула последняя надежда, ведь ему предлагали просто выкинуть из памяти столько интересных лет, прожитых вместе с мальчишкой. Его не заставляли, но настойчиво советовали начать все заново, что само по себе уже вызывало внутренний протест. Не хотел он ничего начинать с нуля, для него были бесценны именно те отношения, которые сложились между ним и Дейдарой за эти века, было безумно жалко расставаться с ними и попытаться о них забыть, словно они ничего не значили. Жаль, что этого никто не хотел понимать, а, следовательно, было проще согласиться и больше никого не просить о помощи.
- Хорошо. Я попробую. - наконец выдавил он из себя.
- Ну вот и молодец. - подытожил Учиха, хлопнув ладонями по столу. - И еще одно, Сасори. Не вздумай пока ему ничего говорить о его способностях. Ради своего же спокойствия. Я думаю, ты понимаешь, что это не просто опасно. Если мальчишка узнает о них, для нас всех это будет маленький Апокалипсис!
Он был прав и поэтому Сасори кивнул, соглашаясь. Узнай Дей о своих возможностях, можно смело ставить крест на спокойной жизни, парнишку трудно будет удержать под контролем.
- Ну, все. Можете идти пока, но ты не теряйся. Ты мне понадобишься в ближайшее время. Все, давайте, удачи, парни! - четко, как по писаному отчеканил Мадара и уткнулся в бумаги, лежащие на столе.
- Ты ничего не забыл? - окликнул его Акасуна. - Мальчика мне верни в нормальное состояние. А то, что я буду с этим одноклеточным делать?
- Ах да! - Мадаре хватило всего лишь мимолетного взгляда на парнишку, чтобы тот встрепенулся и, словно только что проснувшись, начал оглядываться.
- Пойдем. - не дал ему особо рассиживаться Сасори и, подняв его за локоть, повел к выходу.
В машину они сели молча: Дей приходил в себя, а у Сасори не было особого желания разговаривать о чем-либо, поэтому он, не говоря, по-прежнему, ни слова, завел мотор и медленно выехал с парковки.
Первым молчание нарушил Дейдара, окончательно вернувший себе привычное состояние.
- Можно тебя кое о чем попросить? - спросил он и Акасуна вдруг остро почувствовал, как же ему в конце этого вопроса не хватает прежнего теплого словечка «данна». Он не слышал этого обращения к себе уже более четырех месяцев, но подсознательно ожидал его, как только мальчишка о чем-нибудь спрашивал.
- Все что угодно... - Сасори вовремя остановился, чуть не добавив привычное «котенок».
- Не надо меня больше ни к кому возить, ладно?
«Да мне и не к кому везти тебя больше. Разве только что Орочи из ада вытаскивать, да на коленях умолять, чтобы все исправил».
Ради своего блондина он вполне мог пойти и на такое безумие.
-...Тяжело все это для меня. - жаловался тем временем мальчишка, глядя на дорогу. - Они копаются в моей голове, а я потом плохо себя чувствую. Как будто меня сил лишают...
- Хорошо, Дей, как скажешь. Не будем тебя больше мучить. Мы попытаемся вспомнить все сами. - заверил его Сасори, едва удержавшись, чтобы не протянуть руку и не погладить блондина по светлым волосам. За своими нежными порывами ему приходилось тщательно следить, что тоже было достаточно изнурительно.
- Хм... - парнишка все-таки уловил в его тоне нотки более теплые, чем обычно. - Для друга, пусть даже близкого, ты чересчур заботлив. Ты всегда меня так дотошно опекал?
- Эм... ну, на то она и дружба. - как можно небрежнее пространно отозвался Акасуна. Больше всего он хотел сейчас побыстрее доехать до дома, чтобы не находиться в столь непосредственной близости, буквально бок о бок с мальчишкой, который уже начал напрягать его своими вопросами. А то, что он совсем рядом, не давало Сасори сосредоточиться и продумать ответ хорошенько. Выход был один: если не сменить тему, так хотя бы повернуть разговор в другое русло, а то так ненароком можно было и запутаться в ответах.
-...Ты мне лучше скажи... - начал он как бы издалека. - Ты сам-то не хочешь что-нибудь вспомнить?
Дейдара на несколько секунд задумался, а потом неуверенно пожал плечами.
- Да черт его знает! Не особо как-то. Мне вроде и так нормально живется. - все с тем же равнодушием, сладко позевывая, сообщил он. - А сейчас так я вообще спать хочу.
- Приехали уже. Сейчас ляжешь, отдохнешь. - Сасори заехал в подземный гараж и припарковался.
- Слушай! – Дейдара, который только что зевал и потягивался, внезапно оживился. - Я вот тут все думаю... ну, друзья мы лучшие и все такое... А почему я живу-то с тобой в одной квартире?
- Ты у меня спрашиваешь? Это было твое желание.
- У меня что, своей нет, что ли?
- Я думаю, нет. - коротко ответил Акасуна, даже близко не собираясь рассказывать ему о его собственной квартире, отдельном счете в банке, а уж о красивой ярко-красной «феррари», стоявшей по соседству с его «ягуаром» - об этом он вообще себе даже заикаться запретил.
- Интересно как. И ты, значит, так сказать, приютил меня по-братски?
- Нуу... Ты так слезно умолял меня пустить тебя пожить, говорил, что тебе некуда идти. Я не мог отказать, благородство, как ты заметил, у меня в крови. А потом ты как-то прижился... - Сасори врал напропалую, с абсолютной потерей совести, но чем больше он вешал ему лапшу на уши, тем больше возникало вопросов у этого любопытного создания.
- Не, ну ладно, прижился, пусть так... - не отставал Дей от Акасуны и по дороге к лифту, торопливо поспевая за ним и стараясь заглянуть тому в глаза. - И ты типа такой добренький, чего не скажешь по твоему внешнему виду, отдал мне свою спальню и разрешил спать на твоей кровати. А сам теперь ютишься в гостиной на маленьком диванчике, который даже не раскладывается... Как-то странно, не находишь?
- Нет, не нахожу. Я так воспитан был. Гостям всегда все лучшее. К тому же я много работаю за компьютером и совсем мало сплю. В гостиной мне удобнее. - Сасори вошел в лифт и, подождав блондина, нажал на кнопку.
- Ясно. А почему кровать тогда двухместная?
- Я любил раньше спать с размахом.
- С девушками?
- С какими еще девушками?
- Ну, девок же ты по любому к себе приводил раньше! А большая кровать для того, чтобы было, где кувыркаться с ними! - сделал Дейдара свои выводы.
«Знал бы ты, чудо мое, с кем я кувыркался на ней. - с иронией глядя на него сверху вниз, подумал Сасори. - Не был бы тогда таким любопытным».
- Так водил?
- Нет, не водил.
- Почему?
- Потому что не место девкам в моей кровати! - прозрачно намекнул он, покидая лифт, а вслед уже раздалось очередное искренне удивленное:
- Почему?
Акасуна резко остановился и, умело скрывая глухое раздражение, уставился на парнишку, стараясь своим видом не показывать, что тот его достал.
И чтобы он отвязался поскорее, Сасори впервые за весь этот допрос решил сказать ему правду, в надежде, что она шокирует блондина и он заткнется в конечном итоге.
- Потому что я гей! Понятно тебе? А будешь приставать, я тебя трахну!
У него получилось. Дей так и застыл, ошарашено глядя на него и открыв рот.
Сасори повернул ключ в двери и отступил немного в сторону, предлагая, тем самым, мальчишке войти в их общую квартиру. Тот продолжал стоять, как вкопанный.
- Ну? - резко окликнул его Акасуна.
- Уму непостижимо! Как? Как меня угораздило подселиться к гомику? Я что, раньше не знал о твоей ориентации? - шокировано, как и ожидалось, прошептал юноша.
Сасори смерил его снисходительным взглядом и, так и не ответив, вошел во внутрь.
- Ты зайдешь, наконец, или там останешься? - прокричал он уже из глубины квартиры.
- Зайду, конечно. Куда мне еще деваться. - расстроено пробормотал блондин.
- И дверь за собой закрой. - Акасуна появился в коридоре уже полураздетый, в одних брюках. – Иди, ложись. Ты же спать хотел.
- Какой спать!? - поспешно выпалил мальчишка, с опаской отступая немного в сторону. - Разве тут уснешь теперь? Тут, блин, за задницей приглядывать придется днем и ночью!
- Не придется. Неужели не ясно, что я просто пошутил, чтобы ты отвалил от меня?
- Ну и шуточки у тебя, однако!
- Тебе раньше нравились. Ты бывало не оставлял меня в покое, все просил: « Сасори, ну пошути... пошути еще!» и заливался счастливым смехом, когда я это делал. - Акасуна придумывал на ходу, чтобы отвлечь мальчишку от ненужных вопросов, из-за которых у него уже голова шла кругом.
За все прошедшее время их было сотни, если не тысячи, важных и не очень, глупых и довольно-таки глубокомысленных, и на каждый из них он терпеливо отвечал, не позволяя себе ни разу повысить голос или раздраженно отмахнуться. И если уж Дей конкретно утомлял, то Сасори предпочитал отделываться подобными отговорками и сочинениями, придавая беседе несерьезный смысл.
Мальчишка сразу отвлекался по привычке, что давало Акасуне возможность немного расслабиться, чтобы потом, снова собравшись с силами, выдержать очередную серию вопросов, которые частенько требовали логичных ответов. Да и вообще думать теперь приходилось в десять раз больше, чтобы не сболтнуть лишнего ненароком.
- Очевидно, я был тогда вообще невменяемым, если поселился с геем-скоморохом! - съехидничал парень.
Сасори закинул в микроволновку пакет с кровью и обернулся к нему.
- Я не гей, успокойся уже ты. - с провоцирующей усмешкой в очередной раз соврал он. - Будешь кровушку?
- Нет. Я потом, когда проснусь. - вяло отмахнулся мальчишка, устав спорить и собираясь пойти поспать.
- Дело твое. Иди, отдыхай. - Акасуна снова отвернулся от него, считая разговор оконченным.
- Но я все равно буду теперь запираться от тебя! - прокричал Дейдара уже из спальни.
- Да хоть замуруйся. Смысл-то к тебе ломиться. - пробурчал Сасори себе под нос.
Смысла действительно не было, парень уже что-то заподозрил и теперь будет стеречь свою задницу, как зеницу ока. Даже если Сасори у него на глазах поцелуется с девушкой, это ничего не изменит.
А так хотелось снова почувствовать в своих объятиях родное, манящее тело, гибкое и отзывчивое на самые легкие и даже неизысканные ласки, такие, как простейшие прикосновения, мимолетные, но несущие глубокий смысл, говорящие о самой нежной любви.
Воздержание - вот что было самым трудным в создавшейся ситуации. Для Сасори было сплошным мучением находиться рядом с желанным объектом, но не иметь возможности прикоснуться к нему, даже затем, чтобы просто поправить выбившуюся светлую прядь или погладить мальчишку по голове. А все потому, что его действия могли быть не правильно тем истолкованы. Парень испугался бы - это точно, может виду бы и не показал, но постарался бы непременно вырваться из под его опеки, а этого никак нельзя было допускать. Слишком самостоятельный Дейдара, да еще без памяти, являл бы собой стихийное бедствие и то, что Сасори все это время удавалось контролировать этот маленький ураган, было лично его заслугой и требовало титанических усилий и неимоверной выдержки.
Акасуна разделся до нижнего белья и прошел мимо лежавшего на кровати блондина в ванную комнату. Тот, натянув до подбородка тонкое покрывало, проводил его настороженным взглядом.
- Я слежу за тобой. - сообщил он уверяющим голосом.
- Да ради Бога. Только не подглядывай. А то ты раньше любил этим заниматься. - равнодушно парировал Сасори.
- Неправда! Ты врешь! - сразу взвился парнишка.
- У меня будет к тебе еще одна просьба. - Акасуна выглянул из-за двери. - Стенки в душе после себя потрудись отмывать. А то я замучился уже это делать. Здесь тебе слуг нет, накончал, - будь добр, убери за собой.
- Ах ты! - блондин едва не задохнулся от возмущения, сев на кровати. - Я не дрочу в душе! Ты обманываешь! Я делаю это... - мальчишка вовремя прикусил губу, кидая на приятеля рассерженные гневные взгляды и понимая, что выдал себя с головой.
- Где? В моей кровати? - сразу поддел его Сасори. - Там тоже аккуратнее, прошу. Ну, в общем, мы договорились. Я люблю чистоту и порядок.
Акасуна снова скрылся в душе, не слушая недовольное бормотание вслед себе.
Ему, по-прежнему, нравилось поддразнивать блондина, тот выдавал ему точно такую реакцию, как в былые времена, и это немного приглушало ностальгию по ним и на короткое время давало ему иллюзию, что у них все, как прежде.
Когда он, надевая на ходу белоснежную футболку, вышел из душа, с надеждой, что его вид хоть как-то навеет Дейдаре что-то смутно знакомое, тот уже крепко спал. Обняв большую пышную подушку и прижавшись к ней щекой, мальчишка лежал в своей излюбленной позе - на животе. Под тонким покрывалом угадывались очертания его стройной фигуры, и Сасори невольно задержался, окидывая ее медленным взглядом.
Как же его мальчик был хорош сейчас! И как желанен! До безумия, до боли, до изнеможения. И вместе с тем недоступен до той же щемящей боли в груди, от которой на глаза сами собой наворачивались слезы.
Акасуна давал себе отчет в том, что в нем сейчас говорит длительное воздержание, но его словно кто-то подтолкнул: он подошел к спящему мальчишке и осторожно присел рядом с ним на край кровати.
Несколько минут он только и делал, что просто смотрел на возлюбленного, испытывая при этом целую гамму чувств и с трудом сдерживая мучительное желание. Дей был рядом, но одновременно с этим так далеко от него, что Сасори буквально выть хотелось от бессилия.
Увы, мальчишка для него был пока неприкосновенен, нельзя было даже дотронуться до него, но Акасуна все же решился. Робко, что никогда ему было не свойственно, протянув руку, он почти невесомо погладил юношу по светлым волосам, но тут же отдернул ее: Дей недовольно прерывисто вздохнул и повернулся на бок.
Сасори застыл, больше всего опасаясь, что блондин сейчас откроет глаза и, увидев его сидящим около себя, заорет благим матом на всю квартиру. Однако парень сразу затих, еще немного поворочавшись и успев собрать под собой простыни, наполовину скинуть с себя покрывало и выставить на обозрение своему данне соблазнительный зад, обтянутый эластичной тканью трусов.
Это становилось уже невыносимым. Акасуна судорожно сглотнул и с трудом отвел глаза от задницы мальчишки, чувствуя как в штанах становится тесно собственному разом поплотневшему члену.
«Толи в душ вернуться? Ненадолго...» - с тоской подумал он, устремив свой взор в потолок и призывая себя к спокойствию.
Он хотел просто посидеть немного рядом, а, оказывается, и это было невозможно: близкое расстояние между ними и юное тело мальчишки действовали на него чересчур возбуждающе.
- Мы справимся... Мы начнем с тобой все сначала. Мы будем вместе, я тебе обещаю. - это было обещание отчаявшегося, но иного выхода Сасори пока не видел. Вселяло уже не первую надежду только одно: Дейдара когда-то однажды полюбил его; полюбил, наплевав на предрассудки и осуждение, будучи еще человеком. И Сасори верил, что сможет полюбить еще раз, так же беззаветно и преданно. Только нужно было бороться за эту любовь до полной победы, ради того дня, когда в глазах мальчишки снова появится то обожание, с которым он смотрел на своего данну почти пять веков. Только ради одного этого взгляда уже стоило постараться.