Раздели со мной вечность

Лежащий в кровати Сасори резко, словно и не спал вовсе, широко открыл глаза и сразу прислушался. Что-то было не так...внешне все вроде спокойно, но что-то было не так...он почувствовал это на подсознательном уровне...тонкая незримая связь "хозяин-подопечный " подсказывала, что это беспокойство связано с мальчишкой. -Дейдара... - тихо и даже почти жалобно прошептал сам себе вампир. Он не знал сколько уже раз за эти дни повторял это любимое имя. Поначалу с гневом и злостью, потом с болью и обидой, теперь настала очередь произнести его с тоской и нежностью. В том, что ему не будет хватать любимого блондина, Сасори нисколько не сомневался, но то, что это чувство будет столь щемящим и острым и придет так быстро, вот это стало для него полной неожиданностью. Постель, ставшая пустой и холодной без Дейдары, не давала сейчас полноценного отдыха, слишком одиноко было в ней, не хватало ползающего по ней во сне мальчишки, который бы сонно утыкался носом в плечо или сопел бы в шею, складывал бы на своего данну ноги, а рукой бы уже по привычке лез под резинку его белья. Все это и раньше было дорого, а сейчас стало совсем бесценным. Воистину правы те, кто говорит: "Что имеем - не храним, потерявши - плачем." Сасори без сожаления встал с опостылевшей кровати и вышел в гостиную. Пусто. Одиноко. Тоскливо. Неужели его жизнь теперь такой и будет однообразной: работа - дом, одинокие долгие вечера, проведенные в тяжелых воспоминаниях? Говорят к одиночеству невозможно привыкнуть...наверное, это правда, он уже чувствует себя заживо погребенным. Все-таки 500 лет вместе, это не недельный ни к чему необязывающий роман, это даже не просто любовь, это связь на духовном уровне или нечто даже большее, если это возможно. И о чем он только думал, когда позволил Дейдаре уйти? Почему не удержал? Еще пару дней назад он не задавался этим вопросом, был слишком обижен на измену мальчишки. Сейчас это слово звучало смешно: поцелуй - измена? Он не разобрался при каких обстоятельствах это произошло, что заставило Дейдару так поступить, он просто сразу все для себя решил: да, для него, поцелуй - это измена. Первый свой день без мальчишки Сасори провел в твердом убеждении, что он сделал все правильно, Дей прекрасно знал, какой может быть его реакция и, тем не менее, решился на такое! Ну что за глупое, пакостливое создание без мозгов! Знает же, что получит, и все равно делает, натуральный мазохист! Надо было ему не затрещин надавать, а отшлепать по голой попе, а еще лучше связать и выпороть! Сасори стоял у окна в гостиной со стаканом в руке и не замечал, что улыбается, потом, вспомнив, что это все уже в прошлом и пороть-то ему теперь некого, стер улыбку с лица. Черт, ну как же так-то? Может не все так уж и страшно, ну подумаешь поцеловал, херня какая, может показать хотел, как это делается. Сасори не мог знать, что он недалек от истины, что Дей действительно сделал это, не подумав, чисто по доброте душевной, чем навредил только себе. Можно, даже нужно было наругать его за это, обидеться, внушить чувство вины, как всегда, чтобы не знал, как извиниться...бить-вот, что не надо было делать. Это большая ошибка, если не сказать промах, перечеркнувший все. На второй день стало тяжелее...будущее без мальчишки рисовалось настолько мрачным и убогим, что хотелось вбить себе в сердце осиновый кол, чтобы не болело так сильно и покончить со всем, раз и навсегда. Поступок Дейдары, по сравнению с этой болью казался таким ничего не значащим пустяком, что Сасори каждые полчаса порывался ехать извиняться, но его останавливало понимание того, что, если даже Дей и чувствует за собой вину, то за пощечины, пусть даже справедливые и заслуженные, точно его не простит. Мало того, что он начал считать,что на него давят морально, то теперь его унизили еще и физически. Уже второй раз. Нет, это нежное, капризное, избалованное создание, привыкшее к ненастоящей грубости в постели, не стерпело грубости настоящей, неприкрытой, в жизни. Ненастоящая грубость. Больше всего Сасори скучал сейчас по интимной близости с мальчишкой, что его немного раздражало: он надеялся, что хоть сейчас будет тосковать по Дейдаре не как по желанному, сексуальному объекту, а больше, как по любимому, ставшему теперь недосягаемым. Но нет, порочной натуре весьма тяжело думать о другом, и поэтому в голове Акасуны вертелись самые разнообразные постельные сцены с блондином, его возбуждало даже само воспоминание об обладании любимым телом, о том, что он знал как доставить этому телу максимальное удовольствие, умел это и получал от благодарного любовника то же самое в ответ . Черт, не хватает, плохо, одиноко, привык, любит, не может без него. И сейчас Сасори вдруг отчетливо понял, что ему необходим Дей, как кровь, которой живут вампиры и без которой могут погибнуть. Если Дейдара так сильно любит его, то почему променял эту любовь к нему на какую-то свободу, неужели она стала для него ценнее, чем их многовековые отношения. В голове не укладывалось, но зато там настойчиво толклась одна и та же мысль. Вернуть, вернуть, простить, забыть обо всем и вернуть мальчишку, он не сможет жить один, он никогда не жил один, он будет нуждаться в Сасори, но побоится вернуться сам. Он всегда боиться мириться первым, если чувствует за собой вину, боится, что его оттолкнут, опять обидят или, еще чего хуже, воспримут его порыв с холодностью и презрением. Сасори постоянно, как более морально-устойчивой сильной личности приходилось первому проявлять инициативу и гладить этого мягкого, пушистого, ласкового котенка по его взъерошенной шерстке, жалеть и приласкать, чтобы не дулся и оттаял, перестал переживать. Надо ехать извиняться. Ну, или хотя бы просто поговорить, выяснить, попытаться разобраться и понять, в чем они винят друг-друга, иначе эта недосказанность, так и останется истинной причиной их разрыва. Что ни говори, а Дей нужен ему, причем любой: добрый, ласковый, нежный, вредный, капризный, избалованный, противный, да, любой, но лишь бы рядом с ним! Сасори был уже готов закрыть глаза на его поступок, простить и не такое, только бы снова его мальчик был в его объятиях, он не может без него. Эти сумбурные мысли не покидали Акасуну вплоть до самой работы, да и в кабинете его голова была занята абсолютно не тем, чем надо, а все тем же мальчишкой. Оказывается, на самом деле Дей владел его разумом почти безгранично, вытесняя оттуда все другие проблемы и заботы, которых у Сасори сейчас было предостаточно. Именно в этот момент, он, как всегда, сидел в своем кресле и, подпирая кулаком подбородок, выслушивал в свой адрес какие-то нелепые претензии от собравшейся вампирской элиты, благодаря которой и занимал это место. Претензий было много, но для Акасуны они сейчас имели такое ничтожное значение, что он только молча, с равнодушием, лениво переводил свой отсутствующий взгляд с одного говорившего на другого и продолжал думать о Дейдаре, и никто не заставил бы его думать о чем-нибудь другом. Мысли о мальчишке были приоритетнее, он был важнее, чем весь этот бред, который несли все эти напыщенные, пафосные "высшие из высших", угрожавшие ему отставкой, если он не одумается. -Подумай, Сасори, ты можешь лишиться этого места! - именно эта фраза и решила все в тот момент. Сасори, словно очнулся от гипноза и посмотрел на сказавшего это. Потом, он медленно обвел всех присутствующих тяжелым, презрительным взглядом и, не говоря ни слова, поднялся из-за стола и пошел к выходу. Все проводили его недоуменными взглядами, не понимая, что он делает, пока кто-то не попытался остановить его предостережением: -Акасуна, что за неуважительные выходки? Опомнись, что ты делаешь? Ты же потеряешь всё! Остановившийся возле двери Сасори обернулся и одновременно с насмешливым и горьким сожалением в голосе произнес: -Да пошли вы все на х*й со своим местом!... - и, после некоторой паузы, добавил: - Я уже и так все, что мне было дорого, потерял...ни одна должность, ни одно место, ни одно ваше слово или угроза не имеют для меня абсолютно никакого значения, если у меня нет самого главного, того, кто действительно представляет для меня наибольшую ценность в жизни - Дейдары... -Ты с ума сошел, если готов потерять все ради какой-то избалованной тобой "подстилки"! Больших трудов стоило Акасуне сейчас сдержаться и не швырнуть хорошенько сказавшего это нахала об стену или, вообще, в окно. Прищемив оскорбление в адрес мальчишки зубами, он сквозь них и процедил: -Сейчас мне некогда, но я тебе обещаю, что за свои слова ты мне ответишь. И на будущее....касается всех: Дей - не подстилка, услышу еще хоть раз от кого-нибудь из вас это слово в его адрес, обещаю, похороню любого...со всеми подобающими почестями...