Раздели со мной вечность

Визжа тормозами, черный "ягуар" Сасори, словно зловещий призрак, резко остановился недалеко от крыльца дома, в котором проживала ведьма. Акасуна, как ошпаренный выскочил из машины и, открыв заднюю дверцу, принялся торопливо вытаскивать полуживого мальчишку, который по дороге окончательно вылетел из сознания и теперь повис на руках Сасори безжизненной плетью. -Тащи быстрей! - крикнула Акасуне появившаяся на крыльце в развевающемся на ветру длинном платье Тсунаде. Этот сильный порывистый ветер гнал по небу низкие рваные тучи, сквозь них прорывались яркие всполохи молний, а в далеке время от времени начинал глухо бормотать гром. Тсунаде посторонилась, пропуская внутрь дома Акасуну с его почти невесомой ношей на руках и захлопнув двери, закрыла их на замок. -Куда его? - взволнованно дыша, растерянно обернулся к ней Сасори. -На кухню неси! - властно распорядилась ведьма, следуя за ним. Одним движением руки она смела с огромного кухонного стола всю утварь и кивнула головой на освобожденную поверхность. -Может лучше на кровать? - неуверенно спросил Сасори, крепче прижимая тело блондина к себе. -А чистой простынкой не застелить? Подушечек пуховых не подбросить?Или может быть ты еще к нему захочешь подлечь? - ехидно передразнила его Тсунаде, хватая какой-то глубокий тазик. - Клади его давай, а то уже через пару часов будешь рыдать на его бездыханном теле! Как еще довез-то успел! -Вот если бы ты не выделывалась, кикимора, и вовремя взяла бы трубку, то я сейчас бы уже, наверное, разговаривал с мальчишкой! - огрызнулся Сасори, аккуратно укладывая Дейдару на стол. Тот еле слышно вздохнул, темно-золотистые ресницы вздрогнули и Дей приоткрыл глаза. -Тсунаде... - его шепот, больше походивший на шелест листьев и слабое подобие улыбки, вселяли некоторую надежду. Но мальчишка опять закрыл глаза и впал в беспамятство. -Держись, ребенок! - ласково и вместе с тем ободряюще проворковала целительница и прикрикнула уже на Сасори: - Чего стоишь? Раздевай его! -П-полностью? - заикаясь, недоуменно спросил тот, начиная стягивать с Дейдары майку. -Естественно! - мельком взглянула она на него, потом, заметив его замешательство, усмехнулась. - О, да прекрати ты, Акасуна! Я вас обоих видела голышом, еще когда вы в 17 веке по замку друг за другом бегали в чем мать родила! Все наиграться не могли! Недовольно засопев, Сасори быстро освободил мальчишку от одежды, оставив лежать его абсолютно голым на столе. -Ты же поможешь ему? Тсунаде... - с надеждой схватил ее за руку Сасори. - Ты же не дашь ему умереть? -Я постараюсь. - ведьма выдернула свою руку и, достав откуда-то из-под стола крепкую веревку, принялась связывать ноги мальчишке. -Это-то зачем? - тяжело дыша от волнения, спросил Сасори. -Так надо! - коротко отрезала она. -Тсунаде, он по-моему не дышит...Дей...Дей... - Акасуна склонился над пребывающем в беспамятстве мальчишкой и, схватив его за исхудавшее осунувшееся лицо, принялся трясти его голову. - Дей! -Да отойди ты от него, истеричка чертова! - рявкнула, отталкивая его в сторону, Тсунаде. - Возьми себя в руки, Акасуна! Я тебя не узнаю! И действительно, поведение Сасори, испытывающего сейчас непреодолимый, панический страх от того, что он может потерять Дейдару безвозвратно, разительно отличалось от его поведения в похожих ситуациях. Раньше он был более хладнокровен, но тогда это не касалось его мальчишки. Зато это касалось его сейчас, и поэтому Сасори не мог держать себя на должном уровне. Вся его самоуверенность, вся его выдержанность и хладнокровие слетели с него в считанные секунды, ему было уже наплевать, как он выглядит перед Тсунаде, и что она вообще об этом подумает. -Да делай ты уже что-нибудь! - рявкнул он на нее в ответ. -Не указывай мне! А то сейчас пойдешь вон, на террасу, и будешь сидеть там пока я не закончу! Нервы у обоих были на пределе, они орали друг на друга, и только один Дейдара, среди всей этой суматохи, спокойно и умиротворенно лежал на столе и ему, казалось, было уже все равно, умрет он, или его спасут. Тсунаде потерла ладони друг о друга и, что-то бормоча себе под нос, поднесла их к обнаженному телу мальчишки, в самом низу живота. -Обязательно в этом месте надо начинать? - ревниво попытался фыркнуть Сасори, наблюдая за исходящим от ее рук переливающимся зеленым свечением. -Да иди ты уже отсюда! - не выдержала Тсунаде, но ее тут же сильно тряхнуло, и она резко отдернула руки от тела Дейдары. - Ух ты! Парень тоже сильно вздрогнул и застонал, пытаясь слабой рукой как бы отпихнуть что-то с того места, где только что были руки Тсунаде. -Не думала, что все настолько серьезно, - обалдевшим тоном произнесла ошеломленная женщина, разглядывая на своих ладонях липкую черную жижу. -Ну так я-то тебе о чем? А ты мне проверки устраиваешь тут! - едко подметил Сасори. Не слушая его, Тсунаде поднесла руки к носу и, легонько сморщившись, понюхала скользкую субстанцию. -Знакомое месиво...Орочимару, гад ползучий... - вроде бы негромко произнесла она, но ее шепот и самое главное слова, Акасуна все-таки сумел разобрать. -Орочимару? - жутким, леденящим душу голосом переспросил он, медленно поднимая на Тсунаде тяжелый немигающий взгляд, мгновенно вспыхнувший красным, словно тлеющие угольки, отблеском. - Ты уверена? -Без сомнений. Это его яд, я с таким уже сталкивалась, очень сильная штука... -Тварь... - Сасори, стоявший в изголовье у Дейдары, оперся руками о стол. - Гадина...я ж тебя загрызу, сука... -Угомонись. Помоги мне лучше... - стряхивая с рук ядовитую черную кашу в заранее приготовленный таз, потребовала Тсунаде. - Сасори! - громко повторила она, заметив, что Акасуна не отреагировал. Сасори вздрогнул и вернулся из своих озлобленных ощущений в реальность. Вид сверху на измученное бледное лицо Дейдары опять вызвал у него нервную дрожь, да такую, что Тсунаде услышала стук его зубов. -Держи его за руки покрепче! - приказала она. -З-зачем? - у Сасори действительно стучали зубы и тряслись руки. - Ему что, будет больно? - беря Дейдару за запястья и прижимая их к столу у его головы, с тревогой осведомился он. -Да что ты, Акасуна! - насмешливо фыркнула ведьма, опять потирая руки. - Ему будет смешно! -Тсунаде! - умоляюще протянул Сасори, пытаясь не сильно сжимать тонкие запястья парнишки. -Конечно, ему будет больно! И очень сильно! Его организм весь пропитан этой гадостью, каждый орган, каждая клеточка крови - это все сплошной яд!Он настолько слился с телом мальчишки внутри, что отделить мне его и вытащить будет очень сложно! Вот и представь себе, я сейчас начну вытаскивать из него эту дрянь, а парню будет казаться, что от него куски мяса на живую отдирают! Ты бы что на его месте делал: хохотал и в ладоши хлопал? -Браво бы орал! - огрызнулся Сасори. - Приступай давай, развела тут демагогию! Не спасешь мальчишку, тебе не жить! -Держи его крепче, говорю! Ладно, начнем... - Тсунаде протянула к телу Дейдары свои целебные ладони и, не касаясь ими его бледной кожи, осветила ее ярко-изумрудным свечением. Мальчишка, как лежал, так и лежал, даже не шелохнулся. Сасори скептически хмыкнул, ослабив хватку. Но вот свечение угасло, и под руками Тсунаде, на впалом животе блондина, начала проступать все та же черная отвратительная жижа, она тянулась к рукам целительницы липкой массой, медленно, точно живая, обволакивая их чуть ли не до запястий, булькала и пузырилась, и Сасори даже на секунды показалось, что она сейчас разинет образовавшуюся пасть и пронзительно завизжит, как всякая жуть в фильмах ужасов. И тут мальчишка заорал! В прямом смысле этого слова. Сначала он, резко, неожиданно и широко распахнул глаза, выгнулся, рискуя сломать себе позвоночник, а уже потом ЗАОРАЛ так, что у стоявшего рядом Акасуны заложило уши. Он крепко прижал его руки к столу и, стараясь не смотреть в его до краев наполненные болью глаза, низко наклонил голову и зажмурился. Ему хотелось отпустить извивающегося, вопящего от непереносимой, рвущей его тело на части, словно раскаленными щипцами, боли, Дейдару, и заткнуть себе уши, только бы не слышать этого душераздирающего крика. Сасори стоило больших усилий удерживать в нужном положение тело вырывающегося и мечущегося по столу орущего благим матом блондина, чтобы облегчить работу Тсунаде. Та, дрожащими от напряжение руками, водила над телом мальчишки, стараясь не пропустить ни сантиметра и, вытаскивая из него отраву, которую тут же сбрасывала с рук в стоящий рядом таз, принималась за дело по новой. У Сасори уже кружилась голова от этого бесконечно повторяющегося по кругу жуткого спектакля, ему казалось, что это дикое представление никогда не кончится, время тянулось слишком медленно, и он уже не мог слышать этот страшный, полный страданий крик мальчишки, к которому сейчас испытывал такую непреодолимую жалость, что готов был схватить его со стола и прижать к себе, лишь бы только он не орал, как резаный. Он не понимал, за что на долю этого чистого, светлого и безобидного ребенка выпали такие мучения. И если у него сейчас была бы возможность, он бы, не раздумывая, согласился поменяться с ним местами, лишь бы бессильно не смотреть на его страдания и не ощущать себя таким беспомощным. Черт, да сколько это может длиться! Мальчишка сорвал себе уже весь голос, а Тсунаде все продолжала чистить его тело от распространившейся в нем дряни, конца и края этому было не видно. Если бы Сасори мог хоть чуть-чуть облегчить его боль, которую сейчас испытывает его любимый мальчишка, но нет, ему выпало стоять рядом и смотреть на то, как Дейдара пытается увернуться, отстраниться от причиняющих ему эту невыносимую боль настойчивых рук Тсунаде. Сасори понимал, что по-другому здесь никак не получилось бы. -Потерпи, родной...потерпи, мой мальчик...больно, я понимаю, но иначе никак... - сквозь крики услышал ласковые уговоры ведьмы Сасори. Мальчику деваться было конечно же некуда, оставалось либо пройти через это, либо умереть, чего он в данный момент желал себе больше всего. Сасори, старавшийся все это время не смотреть ему в глаза, вдруг очнулся, словно от страшного преследующего и не отпускающего его кошмара, и, услышав неожиданно наступившую тишину, наконец, встретился взглядом с Дейдарой. Лучше бы он этого не делал. Мальчишка определенно уже находился в полном сознании, он кусал и так в кровь искусанные губы и умоляюще смотрел на своего данну, словно просил его избавить от всего, что сейчас с ним происходит. "Больно...помоги..." - умоляли его глаза, Сасори хотел отвернуться, но не мог, продолжая смотреть в них сверху. Дрожали руки, дрожали губы, подступал к горлу ком: сил не было терпеть все это дальше. Особенно этот взгляд, в котором опять резко плеснулась боль, и мальчишка снова закричал, пытаясь освободиться. Время казалось остановилось совсем. Все происходящее напоминало ритуал изгнания дьявола из одержимого, напряженная атмосфера зашкаливала. Тсунаде сбросила в таз очередную порцию отравы с рук и, опять повернувшись к мальчишке, мельком взглянула на Сасори. Акасуна стоял, низко склонив голову над лицом возлюбленного: поникшие, дрожащие плечи, пробегающая по телу мелкая судорога, и самое главное, капающие на лицо мальчишки частые капли слез: да...Сасори плакал. Он не позволял себе делать этого уже столь продолжительное время, да и вроде было не из-за чего, но вот страдания Дейдары он стойко выдержать не смог. -Так, Акасуна! - резко и грубо произнесла Тсунаде, стараясь его встряхнуть. - Это что еще такое? Ну-ка соберись! А еще лучше знаешь что, поди-ка ты на террасу, подыши свежим воздухом! -А...Дей? - поднял на нее мокрое от слез лицо Сасори, отпуская руки притихшего, часто и сорвано дышащего блондина. -С ним все будет в порядке. Давай, давай иди, развел тут сырость! Мальчишке и так не сладко, ты тут ноешь еще стоишь над ним! Приезжай как-нибудь потом, я тебе нервы подлечу! - Тсунаде вытолкнула слабо упирающегося Акасуну за дверь и закрыла ее на засов. Оставшийся на крыльце Сасори растерянно огляделся. Здесь на улице было гораздо спокойнее, чем в доме. После прошедшей грозы, воздух был наполнен свежестью, пахло сырой землей, запах мокрой травы смешивался с густым приторным запахом цветов: все дышало спокойствием. Сасори вытер рукой глаза и, еще раз оглянувшись на дверь и понимая, что его в дом пока не запустят, прошел по террасе и уселся на деревянную лавочку рядом с таким же деревянным столиком. Он дико устал, в нем не осталось никаких эмоций, он не мог уже ни о чем думать, он был просто морально истощен, что с ним случилось за всю его долгую жизнь впервые. Сасори не знал, сколько он так бездумно просидел, бессмысленно пялясь в дощатый пол, но вот тяжелая входная дверь, громыхнув засовом, отворилась, и на пороге появилась Тсунаде. Акасуна, на подгибающихся ногах, поднялся ей на встречу, боясь посмотреть ей в глаза. Она неторопливо приблизилась к нему и, постояв несколько секунд молча, успокаивающе похлопала его по плечу. Он все понимал...он все готов был понять и принять, но только не смерть мальчишки. Тсунаде притянула его к себе и обняла его сотрясающееся в рыданиях тело. -Я сделала все, что могла. Теперь, я надеюсь, ты будешь ценить своего мальчика больше....