Раздели со мной вечность

Прием, как и ожидалось, потрясал своим размахом и помпезностью. В этом был весь Мадара Учиха, который ну никак не мог отказать себе погулять на славу хотя бы раз в год. Особенно, если имелся подходящий повод для этого. Ну, а если гулянку не к чему было приурочить, то Мадара придумывал причину для корпоратива сам, лишь бы порисоваться, показать свою широкую натуру и осыпать благостями своих подчиненных. Во время подобных раутов им с барского плеча раздавались чины и должности, премии, повышения и даже просто благодарности. Подобных почестей удостаивались не только «высшие», под покровительство Учихи иногда удавалось попадать и некоторым «средним», если кто-то из них отличился чем-то выдающимся. После чего все оставались счастливы и довольны своим руководителем, превознося до небес его мудрость, щедрость и остальные приятные черты этой великой личности. Общественного признания всегда был лишен только Дейдара. Главный вампир предпочитал не придавать его заслуги широкой огласке, ибо это могло вызвать неудовольствие остальной высшей знати, которая никак не хотела признавать мальчишку. Вместо этого Мадара был вынужден баловать блондина по-тихому, вдали от посторонних глаз, и в этом у него была своя политика и соображения: Учиха берег свои нервы и не хотел ссориться с остальными сородичами. Хотя, в принципе, уж ему-то можно было наплевать на их мнение. Однако он оставался ревностным почитателем указов, причем изданных собою же. Не сказать, чтобы юношу это сильно огорчало. Он особо не задумывался над тем, что его «подвиги» во имя империи игнорируются, замалчиваются или воспринимаются как само собой разумеющееся. Но он был вынужден присутствовать на подобных вечерах – это было одно из условий Акасуны, когда-то обличенное им в форму просьбы, которой Дейдара не в силах был отказать. Однако если в своем профессионализме при выполнении заданий мальчишке не приходилось сомневаться, то завуалированное пренебрежение, с которым относились к нему «высшие» почти никогда не оставалось им безнаказанным. На свой страх и риск блондин зачастую пренебрегал предостережениями своего данны и сам нарывался на неприятности, усложняя тем самым жизнь Сасори, которому в свою очередь влетало за неугомонного сорванца от Мадары. Только что закончилась официальная часть, во время которой были произнесены торжественные речи и розданы почести и награды, присутствующим предложили передохнуть и выпить вина перед небольшим концертом фортепиано со скрипкой в честь прибытия высокого гостя. Этого «гостя» Дейдара увидел еще в самом начале вечера, когда тот вошел в банкетный зал, поддерживая под локоть Мадару и одновременно учтиво беседуя с ним. На лице Учихи плавала сверхдовольная улыбка, он дружелюбно поглядывал на своего знакомого и любезно кивал в ответ на его слова. Блондин, попивающий шампанское, скривился, разглядывая их, и в свойственной ему манере обратился к Акасуне, который, стоя рядом, опять выяснял какие-то свои отношения с уже поддатым Итачи. - Данна, а, данна? – толкнул мальчишка Сасори локтем. – А что за расфуфыренного павлина Мадара по залу под ручку водит? Сасори, уже хотевший было сделать ему замечание за фривольное обращение, поднял глаза на вход и, отпив глоток вина, медленно облизнул губы, после чего только изрек: - А это, собственно, тот, ради которого нас здесь всех собрали, - в его голосе как обычно послышался не особо-то и скрываемый им сарказм. – Узнаешь, Учиха? – перевел он взгляд на Итачи. - Как не узнать, - Итачи стоял к вошедшим полубоком, поэтому поглядывал на них через плечо, от чего взгляд его казался достаточно пренебрежительным. – Наш главный бунтарь собственной персоной. - Смотри, как твой дед перед ним стелется, - сохраняя на лице безразличное выражение, заметил Сасори. – Как-то даже удивительно, что во время их выхода фанфары не зазвучали да гром небесный не грянул. Акасуна поставил бокал на поднос проходящего мимо официанта, предусмотрительно поправил «бабочку» и воротничок и, придав своей физиономии самое безмятежное выражение, позвал приятеля: - Пойдем. Пора и нам поприветствовать эту знатную персону… - Уж не знатнее нас, - Итачи залпом осушил бокал и, отвернувшись, тихонько рыгнул в кулак, заслужив при этом от Акасуны мысленное «Свинья ты…», и двинулся вслед за товарищем. Дейдара, который все это время слушал и не встревал, глядя то на одного, то на другого, быстро сообразил, что за разговором ему так и не дали ответ на интересующий его вопрос. - Данна, - увязался мальчишка за «высшими». – Да ты мне-то скажи, кто это? Сасори остановился, растерянно оглянувшись на своего мальчишку, о котором слегка подзабыл. Дей ухватил его за рукав, всем своим видом давая понять, что никуда не отпустит, пока ему не ответят. Акасуна переглянулся с Итачи, словно спрашивая у того, почему блондин еще не в курсе всех дел, после чего они в один голос недоуменно ответили: - Хаширама. - Послушай, детка, - склонился к мальчишке Сасори. – Я ненадолго. Оставайся, пожалуйста, здесь и ничего не натвори. Хорошо? - Ага, - медленно кивнул ошарашенный парнишка, сам не поняв, что только что пообещал. Сасори еще раз окинул внимательным взглядом замершего с открытым ртом Дейдару и, понимая, что выбора у него нет, оставил его стоять, отодвинув немного к колонне. Прошло минуты две, прежде чем юноша пришел в себя и начал соображать. Для начала он спрятался за колонной, к которой его, опешившего и зависшего, прислонил Акасуна. От волнения машинально начав грызть ногти и периодически выглядывая из своего укрытия, Дей пытался придумать, под каким предлогом ему покинуть вечер. Сказать данне, что он отравился шампанским? Нет, Сасори ни за что не поверит в эту чушь, учитывая то, что он не раз был свидетелем того, что напитки гораздо большей крепости не приносили его мальчику никакого вреда. К тому же редко какой вечер наедине у них обходился без шампанского, так что эта версия не прокатит. Данна не глуп, чтобы купиться на нее. Еще хуже будет, если он что-то заподозрит. А он заподозрит… Дейдара снова выглянул из-за колонны и поспешно спрятался, снова кусая ногти. С другой стороны, ему все равно попадет, если Хаширама его увидит и расскажет Сасори о ненадлежащем поведении его подстилки на задании. А уж если об этом узнает Мадара, то всё. Обещанной тайком премии и вовсе не видать. Наоборот, еще и накажут. «Чертов дед! – в отчаянии выругался Дей. – Кто же знал, что ты «высший», мать твою! Теперь огребай из-за тебя…» Вздохнув, блондин вышел из своего убежища, взял себе еще шампанского, лихорадочно вылакал его и уже через минуту почувствовал себя немного увереннее. Настолько, что даже потихонечку пробрался поближе и, прячась за спинами гостей, принялся наблюдать за «высшими». Прежде всего он уделил внимание Хашираме, стараясь разглядеть его получше. Мужчина, одетый в ладно скроенный по фигуре смокинг, был высок, статен и, в понимании юноши, достаточно красив. Примерно одного возраста с Мадарой, он держался в кругу таких же, как и он, довольно непринужденно, с его лица не сходила сдержанно-любезная улыбка и, если в Сасори порой так и сквозило дворянское высокомерие, то Хаширама наоборот был полон аристократического благородства. В общем, впечатление на мальчишку он произвел самое благоприятное, однако попадаться ему на глаза Дейдаре все равно не очень-то хотелось. Дей тяжело вздохнул и, развернувшись, попытался скрыться в толпе. «Куда пошел, мой мальчик?» - мгновенно раздался в его голове вкрадчивый голос Акасуны. Блондин вздрогнул, застигнутый врасплох, и обернулся, сразу же натыкаясь на пристальный взгляд своего данны. «Я… это… эм…» - промямлил блондин, понимая, что тот не переставал упускать его из виду, как и обещал. «Понятно, - склонив голову на бок, мягко улыбнулся Сасори. – Стой там, где стоишь. Я сейчас подойду». Виновато прикусив нижнюю губу, мальчишка послушно замер на месте. К его счастью, Сасори подошел к нему один и, застегнув ему жилетку на все пуговицы, поволок в соседний зал, где уже на трибуне под аплодисменты раскланивался во все стороны Мадара. Официальная часть была недолгой, но Дей во время нее успел заскучать, позевать, поглазеть по сторонам и получить от Акасуны маленький нагоняй за свое поведение, естественно, не вслух. Сасори тоже жутко утомил официоз, и он был несказанно рад, когда у Мадары кончились щедроты для своих подчиненных. В конце Учиха пригласил всех снова пройти в зал, угоститься дорогим алкоголем и, если кто пожелает, отборной кровушкой. Первым, кто пулей вылетел из зала, был, естественно, Дейдара. Незаметно ускользнув из-под тотальной опеки своего покровителя, отвлеченного кем-то из знакомых, Дей схватил с подноса очередной бокал с янтарным напитком и, отхлебывая, оглядел зал в поисках укромного, неприметного местечка. Находиться рядом с Сасори тоже было небезопасно. В любой момент к нему мог подойти Хаширама, и тогда позора и всеобщего порицания ему было бы не избежать. Не долго думая, Дей направился в сад, где и увидел Хаку, одиноко сидевшего в беседке. - От Учихи прячешься? – спросил он, присаживаясь на скамейку напротив. - От кого же еще, - горько усмехнулся юноша, убирая с лица волосы и поднимая затравленный взгляд. – Такое впечатление, что он совсем озверел. Проходу не дает. - Да что Учиха! - с досадой произнес Дейдара, отводя глаза в сторону. – Я тут кое-кого похлеще встретил. – с самым хмурым видом он поведал бывшему напарнику о перевоплощении оборванного старикана в одного из «высших», в заключении подведя неутешительный итог. – Ох, задницей чую, мне не сдобровать. - Хаширама и дед – одно лицо? Как так? Этот лощеный тип, в честь которого Мадара мечет бисер в нашу сторону – это тот скрюченный старик, над которым ты издевался? - Вот именно, - невесело подтвердил Дейдара, вертя в руке опустошенный бокал. - Дей. Тебе нужно бежать. - Куда? Рехнулся? - Хаширама – «высший», и он этого так не оставит. Сам подумай, как ты с ним обращался! - Спасибо, что напомнил. Одна надежда на Сасори, что заступится… «Заступник» не замедлил о себе напомнить строгим мысленным приказом явиться пред его высшие очи. Дейдаре ничего не оставалось делать, как подчиниться. Однако, подумав пару секунд, он решил, что получать по заслугам одному это слишком, поэтому, покосившись на приятеля, позвал его с собой. У Хаку тоже были свои соображения на счет совместного пребывания. Логично рассудив, что Итачи не будет его так усиленно домогаться в присутствии блондина и его покровителя, парнишка с удовольствием откликнулся на это приглашение. Так они вместе и появились в зале, где их встретил Сасори. - Где шляешься? – негромко спросил он, внимательно разглядывая обоих мальчишек. - Мы в саду сидели, - поднял на него виноватые глаза Дей. – Не ругайся, данна. Акасуна еще раз окинул их подозрительным взглядом, пытаясь выведать, не натворили ли чего эти двое, но аура, исходящая от мальчишек, была на удивление спокойной и, скорее даже, подавленной. Разбираться, в чем дело, у Сасори времени не было, он просто пригласил юношей в соседний зал на концерт. Никогда в жизни Дейдара не вел себя столь примерно, как в этот раз. Весь концерт он отсидел, словно изваяние, положив руки на колени и иногда косясь настороженным взглядом в сторону сидящего в первом ряду, чуть сбоку от него, Хаширамы. Учиха Мадара был искренним поклонником вечной классики и хорошей игры на фортепиано. Он обожал симфонические концерты, оперное пение и никогда не упускал возможности потешить свой слух приятной музыкой. Остальные либо поддерживали его увлечение, либо делали вид, что им тоже нравится. Итачи относился к последним. Придав своему лицу самое одухотворенное выражение, он сидел в одном ряду с предком и, подперев щеку кулаком, неотрывно смотрел на невысокий подиум, на котором расположились музыканты. Мадара изредка поглядывал на непутевого потомка, но придраться ему было не к чему – Итачи, казалось, был поглощен музыкой, что ему обычно было несвойственно. Решив, что внук, наконец-то, решил взяться за ум и приобщиться к прекрасному, Мадара немного успокоился, расплывшись в удовлетворенной улыбке. Итачи едва заметно облегченно вздохнул и тайком поправил в ухе наушник, чтобы бешеный рок, льющийся из динамика, получше заглушал звуки противной классики. Сасори его мнения на этот счет не разделял. Оставаясь в душе все тем же эстетом и тонким ценителем прекрасного, к чему относилась и музыка, исполняемая на обожаемом им инструменте, он пребывал сейчас в блаженном состоянии, наслаждаясь ласкающим его слух звучанием. Он сидел в кресле в слегка небрежной позе, закинув ногу на ногу, сцепив пальцы в замок и следя за руками пианиста, а его идеальный слух улавливал каждую ноту, которые сливались в единое целое, образуя волшебную мелодию. Время от времени она навевала ему какие-то свои мысли и образы, и тогда Сасори неосознанно искал глазами своего мальчишку и останавливался на нем задумчивым взглядом. Длилось это до тех пор, пока Акасуна не осознал для себя, что Дей ведет себя подозрительно спокойно. Такой усидчивости Сасори не замечал за ним уже давно, обычно на таких мероприятиях Дейдара вертелся во все стороны и мешал остальным, сейчас же он был воплощением образцового послушания, что могло означать только одно – либо он уже что-то натворил, либо собирается это сделать. Сасори тихо прокашлялся и беспокойно заерзал в кресле. О концерте пришлось забыть, теперь все его внимание было обращено на мальчишку. И напрасно. Сколько бы он не ожидал от юноши какого-нибудь подвоха, тот проявил завидную, не свойственную ему выдержку и просидел, почти не шелохнувшись, до самого конца. Не теряющий бдительности Акасуна вздрогнул, когда зал взорвался аплодисментами. Надо же, он даже не заметил и не услышал, как стихли последние аккорды. Ему пришлось тоже подняться и присоединиться к угодливо-бурным овациям, ибо с его стороны было бы странно продолжать сидеть дальше, когда остальные уже встали и благодарили музыкантов за игру. Аплодируя, Сасори метнул на мальчишку слегка недовольный взгляд, как будто бы это Дей был виноват в том, что ему пришлось пропустить заключительную часть. Когда продолжительные аплодисменты стихли, Сасори подошел к нему и, взяв за локоть, увлек за собой к выходу из зала. - Так. Ну-ка иди сюда, дружок. - Эй, данна? В чем дело? – сразу начал «возникать» парнишка. По его мнению, сейчас происходила большая несправедливость. - Это я у тебя хочу спросить. Рассказывай. Нутром чую – за тобой косяк. - Данна, ты параноик, - невольно понизил голос мальчишка. – Сам-то подумай, а? Если бы я накосячил, тебе бы давно уже донесли. Логика в словах Дея присутствовала, парень был искренне возмущен и глаз виновато не прятал, из чего следовало, что он говорит правду. - Смотри у меня… - Вот тебе надо, ты и смотри! – обиженно выпалил Дейдара. – Вон, тебя Итачи зовет. Можешь у него посмотреть. - Не дерзи – получишь, - уже более миролюбиво произнес Сасори. - Данна. Иди покури? «Отлипни уже от своей блондиночки, Акасуна. Дома ворковать будете. Пойдем, у Мадары для нас важное заявление», – оповестил его Учиха, даже не сделав попытки подойти к ним. Вместо этого он схватил с подноса бокал шампанского, осушил его одним махом и кивнул Сасори в сторону зала, откуда они только что вышли. Акасуна проводил взглядом отошедшего в сторонку Дейдару и вздохнул, кляня себя за излишнюю подозрительность, которая, судя по всему, обидела мальчишку. - Оставь ты его уже в покое, а? – Итачи все-таки подошел к Сасори, но только потому, что мимо того в этот момент проходил официант, с подноса которого брюнет успел ухватить еще один фужер вина. – Пусть парень развлекается, чего ты к нему пристал? - А тебе, я смотрю, не терпится надраться, да? – покосился на него Акасуна. – Будто ты не знаешь цену его развлечений и кому ее потом платить. - Ты все равно не уследишь за ним. - Конечно. Если ты вертеться рядом будешь, – машинально бросил ему в ответ Сасори, продолжая наблюдать за своим блондином. Тот бесцельно послонялся по залу, выискивая глазами в толпе кого-нибудь, кто был бы рад с ним хоть немного пообщаться, но не найдя, остановился взглядом на огромной чаше с пуншем, стоящей посреди зала. Пара секунд раздумий на невинном лице проходимца, после чего мальчишка направился именно к ней. - Так. Что-то мне это совсем уже не нравится, - заволновался Сасори. - Отвали от него, пусть пьет, сколько хочет, - вступился за юношу уже снова захмелевший Итачи, которому в тайне не терпелось, чтобы Дейдара все-таки что-нибудь да натворил. Вечер для него проходил весьма скучно, навязчивый дед таскал его повсюду за собой, вынуждая играть образцового родственника перед Хаширамой, поэтому брюнет искренне сочувствовал сейчас мальчишке, от которого тоже требовали примерного поведения. А еще мятежная душа Учихи жаждала развлечений, пусть даже скандальных, и устроить незабываемое шоу, по его мнению, мог только Дей. «Где вы есть, олухи!? – неожиданно раздался у обоих в головах грозный окрик Мадары, заставивший Итачи быстро спрятать пустой фужер себе за спину, а Сасори замереть на месте. – Одних вас ждем!» - Пойдем, - с опаской позвал приятеля Учиха. Так как до нужной кондиции, когда ему на все наплевать, он еще не дошел, Итачи предпочел не злить предка. – Видишь, дедушка гневается. Не иначе как ему не терпится поделиться своими соображениями о том, как поработить вселенную. Сасори обреченно прикрыл глаза, понимая, что выбора у него сейчас нет, и что, если он ослушается приказа, то это ему очень дорого обойдется. Скрепя сердце, он оставил блондина без присмотра и отправился вслед за Итачи в официальный зал. Дейдара, уже пригубивший пару стаканчиков восхитительного пунша, тщетно выискивал среди гостей Хаку, чтобы от души, вдоволь нажаловаться ему на прилипчивого данну, достающего его своими нравоучениями. Как назло, бывшего напарника нигде не было видно, вероятно тот прятался где-нибудь по углам, не привыкший к таким помпезным мероприятиям и к такому обилию народа. Вскоре мальчишке стало скучно. Пристать ему было особо не к кому, достойной жертвы вблизи не наблюдалось, одни «средние» тешили себя напитками и чистейшей кровью, которой щедрый Мадара баловал их только на таких раутах. Дей вздохнул и снова направился к чаше с пуншем, попутно размышляя, как бы ему уговорить Сасори смотаться отсюда и завалиться в какой-нибудь клуб, где бы он мог развлечься от души вместо того, чтобы смотреть на опостылевшие рожи сородичей. Юноша преспокойно налил себе порцию ароматного напитка и уже сделал первый глоток, с удовольствием посасывая попавшую в рот дольку лимона, когда услышал за спиной негромкий голос. - Не позволите ли и мне угоститься, молодой человек? Все вроде бы ничего, но голос показался мальчишке до жути знакомым. С кратковременной памятью у Дейдары было все в порядке, поэтому ему оказалось достаточно этого обращения, чтобы обомлеть от священного ужаса. Парень замер, перестав сосать лимон, потом непроизвольно выплюнул изжеванную дольку в чашу, снова перепугался от того, что только что натворил и, наконец, поняв, что деваться ему некуда, вынужденно повернулся к подошедшему. - Ух ты! – Хаширама, ожидавший увидеть перед собой бесбашенного сорванца, каким он впервые узнал мальчишку на задании, был слегка обескуражен, когда на него уставился ухоженный юноша. Однако во взгляде подкрашенных глаз мужчина уловил все ту же дерзость и вызов, а уж когда Дей открыл рот, то все и вовсе встало на свои места. - Слушай, дед! – раскаявшимся тоном начал Дейдара, для пущей убедительности прикладывая руку к сердцу. – Я так-то уважаю старых, не подумай. Я не хотел тебе грубить и все такое. Но ты тоже меня пойми… Ты постоянно лез не в свое дело и мешал нам… - Хм… Еще секунда, и ты меня убедишь в том, что я чуть не сорвал вам задание, - хмыкнул Хаширама, скрывая улыбку и складывая руки на груди. – Так-то у меня были свои планы, пока я пребывал там, а вот ты и твой тихоня-напарник нарушили их, путаясь у меня под ногами. - Да какие планы? – мгновенно забывшись, искренне возмутился блондин. – Ты ж только что и делал, что валялся на койке в своих лохмотьях! - Потрясающее сочетание дерзости, непосредственности и отсутствия должного воспитания, - констатировал непонятно для кого мужчина, покачав головой. Это замечание заставило юношу опомниться и замолчать, однако внешне было заметно, что он судорожно и усердно пытается выкрутиться из щекотливого положения. Пока Дей старался промямлить какие-то нелепые извинения, Хаширама продолжал стоять перед ним, с легкой полуулыбкой наблюдая за тем, как вроде бы болтливый и несдержанный мальчишка, заикаясь, подбирает нужные слова, но у него ничего не получается. И, по мнению «высшего», выглядела эта растерянность очень даже мило и непосредственно. - Блин, - закусил в отчаянии губу Дейдара, поднимая на него взгляд. – Да Вы просто мешали и все. Вот… - уже тише добавил он, столкнувшись с заинтересованно-изучающим взглядом мужчины. - Неужели? – приподнял бровь Хаширама, и Дей невольно напрягся и сглотнул, услышав его тон. Именно такие интонации, бархатные и слегка ленивые, звучали в голосе Сасори, когда он в семнадцатом веке хотел произвести нужное впечатление на строптивого юнца. А уж эта снисходительная улыбка, не сходящая с красивого лица мужчины, и вовсе повергла парня в крайнюю степень беспокойства. «Мать твою! Да он же меня клеит стоит, - не на шутку переполошился Дей. Но испугался он не этого легкого флирта со стороны «высшего», а скорее того, что все это увидит Акасуна, который уж точно не будет разбираться и искать, кто прав, а кто виноват. И чтобы этого не случилось, юноша не придумал ничего лучше, как позвать своего покровителя на помощь, жалобно проблеяв. – Да-а-анна-а…» Сасори, в какой уже раз выслушивающий в это время бред Итачи, почти незаметно вздрогнул и чуть повернул голову в бок, как бы прислушиваясь. Уже через секунду он искал глазами по залу своего мальчишку, зов которого уловил как всегда чутко. Дей быстро нашелся на периферии помещения: он стоял перед Хаширамой, беспомощно сжимая и разжимая пальцы руки, и сие означало, что мальчишка находится в той степени волнения, когда может совершить непоправимое. Но это было не самое страшное, что успел заметить Сасори. Дей, судя по всему, попал в затруднительное положение, что само по себе было не удивительно, но вот Хаширама… Слишком уж хорошо знал Сасори такой взгляд. Сам когда-то смотрел на блондина такими же глазами. - Учиха, отъебись от меня уже, в конце концов, - раздраженно отмахнулся он от Итачи и поспешил к мальчишке на помощь, отлично понимая, что Дей не справится без него. Взяв по дороге бокал шампанского, Акасуна сложил губы в приветливую непринужденную улыбку и подошел к Хашираме со спины. Сородича о своем появлении он оповестил культурным покашливанием. - Не помешал? – поинтересовался он, услышав со стороны Дейдары что-то вроде облегченного выдоха. - Сасори? – нисколько не смущаясь того, что заигрывал с его любовником, повернулся к нему Хаширама. – Нет, конечно. Просто твой мальчик такой приятный собеседник. - Кто? Дейдара? Уверяю, тебе показалось, - Акасуна перевел на блондина уже поблескивающий красным огоньком взгляд и негромко попросил. – Дей. Сходи-ка погуляй? Только недалеко. Чтобы я видел тебя. Мальчишка нервно облизнул нижнюю губу и, коротко покивав, отошел на незначительное расстояние, как обычно отдавая предпочтение тому, чтобы Сасори разобрался со всем сам. - Хм, довольно интересный парнишка он у тебя, - медленно проговорил Хаширама, провожая блондина слегка сожалеющим взглядом. – Кстати. А почему накрашенный-то? – снова повернулся он к Сасори. - Неформал, - после некоторой паузы, во время которой отпивал из бокала вино, ответил Акасуна. – Средство самовыражения. - Дичайшая смесь молодежных субкультур, я гляжу. - Он пока еще не определился, кем ему больше всего хочется быть, - поддержал Сасори вежливую беседу. – Хиппи или готом, - добавил он чуточку вранья ради интереса. - Не слишком ли сильно самовыражаться ты ему позволяешь? Что-то я не помню, чтобы другие хозяева так много разрешали своим подстилкам. Я смотрю, ты его балуешь. Даже чересчур. Слова «подстилка» по отношению к Дейдаре для Акасуны было достаточно, чтобы ощутить приступ тихого бешенства, которое впрочем никоим образом не отразилось на его лице, но на этом любезности с его стороны закончились. - Дей не подстилка, - тихо, с едва заметным нажимом в голосе произнес он. – И все «высшие» об этом знают и предпочитают помалкивать лишний раз. Запомни это и ты. На будущее. - Ну что ты, Сасори, - усмехнулся Хаширама. – Я никоим образом не желал обидеть твоего мальчика, и, тем более, тебя. Просто для меня здесь многое в новинку и всех ваших правил я не знаю, так что, думаю, мне простительно иногда ошибаться. - Разумеется. Скоро ты привыкнешь, уверяю, и таких досадных ошибок станет меньше, - с хорошо рассчитанной долей сарказма в голосе, заверил его Акасуна. – Ну а что касается нас с Дейдарой, поясню сразу. Этот юноша – мой законный супруг и отношения к нему я требую соответствующего. - Мм... Чтобы пойти на такое, нужно безграничное мужество, Сасори. Понимаю теперь твое возмущение, - Хаширама склонил голову на бок, заглядывая собеседнику за спину и окидывая стоящего неподалеку блондина пристальным взглядом. – И твой выбор тоже. У тебя всегда был отменный вкус. Одобряю. - Благодарю, - наблюдая за ним и умело контролируя эмоции, холодно ответил Акасуна. – Но я как-нибудь и без твоего одобрения обойдусь, - Сасори залпом осушил бокал, поставил его на столик и уже было собрался покинуть общество Хаширамы, но в последний момент обернулся и четко, доступно предупредил, как законный правообладатель мальчишки. – Замечу еще хоть раз, что ты на него так смотришь – без головы останешься. Уйти ему не посчастливилось – повернувшись, он нос к носу столкнулся с Мадарой, который, издалека заметив возникшее напряжение между двумя «высшими», поспешил взять ситуацию под контроль. - Как замечательно, что я застал вас вместе, - всплеснул он руками, расставив их так, словно хотел заключить в объятия сразу обоих. – Давайте выпьем за воссоединение! Пить за столь дурацкий тост Сасори не очень хотелось, но отказаться было тоже не вежливо, к тому же Мадара уже схватил чашки и наливал в них ароматный пунш. Сохраняя на лице вынужденную улыбку, Акасуна принял из его рук фарфоровую емкость, коснулся ее краем бокала шефа и его приятеля и, поднося чашку ко рту, чтобы сделать глоток, поискал глазами Дейдару. Дей находился теперь позади Мадары в нескольких метрах. Поймав взгляд своего данны, собирающегося пригубить напиток, мальчишка сделал умоляющее лицо и отчаянно помотал головой, стараясь предупредить его, чтобы он этого не делал. Дальше парню стало совсем не по себе, когда он увидел, как, у застывшего с чашкой у рта Акасуны постепенно меняется выражение лица. Сасори хватило каких-то ничтожных долей секунды, чтобы понять, что именно мальчишка натворил. Медленно опустив руку с бокалом и наблюдая при этом за Мадарой и Хаширамой, во всю смакующими напиток, Акасуна немного нервно усмехнулся и, извинившись, направился к Дейдаре. Вид у него во время этого для мальчишки был весьма красноречивый и многообещающий. Парень заметался, собираясь удрать, но мысленный приказ от данны не шевелиться вообще, сразу же остудил пыл юноши. Обреченно замерев, блондин во все глаза смотрел на приближающегося покровителя. - Так, ну-ка иди сюда, засранец, - прошипел Сасори, хватая его за локоть и потащив за собой в укромное местечко. Швырнув мальчишку к стене, Акасуна уперся в нее рукой, склонившись к лицу перепуганного юноши. – Дей, ты что, совсем безмозглое создание, а? - Но данна, - залепетал парнишка, вжимаясь в холодную мраморную поверхность спиной. – Я нечаянно, я… Он напугал меня… Я и… - Что «ты»? Ты плюнул туда или что? - Я немножко… - О, Боги! Какое существенное оправдание! Он «немножко»! - Это была всего лишь маленькая долька лимона, данна! - Да правда? Какие, блять, пустяки! Ты вообще понимаешь, что ты творишь? - А что он творит? – раздался за спиной Сасори полностью расслабленный алкоголем голос Итачи. Нервно оглянувшись на Учиху и увидев в его руке прозрачную кружку с пуншем, Акасуна после короткой паузы неожиданно сменился в лице и с самой сладкой улыбкой предложил. – Да ты пей… пей. Все в порядке. - И выпью, без проблем, - фыркнул Итачи, делая добрый глоток. – Пунш сегодня на редкость великолепен, скажу я вам, - доложил он, сыто облизываясь. – Так что он там натворил-то? – кивнул брюнет на обреченно смотрящего на него мальчишку. - Ничего особенного. Пунш, говоришь, вкусный? Пока эти трое разбирались между собой, Мадара во всю хвалился перед новообретенным приятелем, указывая бокалом в их сторону. - Ах, этот семнадцатый век… - вещал он, покачивая головой и ударяясь в воспоминания. – Какие были нравы, ты помнишь, Хаширама? Чудовищные и одновременно прекрасные. Вот, например, те двое, - указал он взглядом на препирающихся Акасуну и Учиху. – Что творили стервецы! Что творили, мда-а-а... - Да уж наслышан об их подвигах, наслышан, - важно вторил ему Хаширама, разглядывая вовсе не тех, на кого предлагал обратить ему внимание Учиха, а любуясь блондином, которого зажимал в углу Сасори. - Но, заметь, сейчас все по-другому. Ребята остепенились, взялись за ум, так сказать, - тут же вступился за своих подчиненных, на которых только жаловался Мадара. – И все благодаря чему? Моему чуткому руководству, - наконец подвел он итог беседе. – Вот… что-то не пойму, что у них там происходит? Кучкуются опять, - пробормотал он себе под нос, приглядываясь. – Извини, схожу узнаю, в чем там у них дело. Страдавший излишней подозрительность Мадара хоть и давал своим подчиненным высокую оценку, но никогда не считал лишним проследить, чем те заняты и что замышляют. Делал он это, чтобы всегда быть в курсе всего и, если понадобится, предотвратить какую-либо неприятную ситуацию, которая могла бы бросить тень на его репутацию. В общем, если выразиться проще, не любил Учиха, когда сотрудники шептались по углам или у него за спиной. А вот именно эта троица всегда находилась у него под особым контролем, ибо всегда доставляла ему больше всего хлопот. Всем своим видом показывая, что интересуют его вовсе не они, Мадара постепенно приближался к парням, которые уже, не замечая никого вокруг, спорили между собой, делая это громким шепотом. При чем оба изо всех сил сдерживали себя, ограничивая свою импульсивность, однако Итачи вовсю размахивал полупустым бокалом, узнав, в чем провинился блондин, а Сасори все так же продолжал удерживать Дейдару прижатым к стене одной рукой. - Ты – наглая графская морда, Акасуна! Ты мог меня предупредить! – негодовал Итачи, тыча указательным пальцем Сасори почти в лицо. – И не дать мне выпить! - Ничего с твоей дворянской рожей не случится, - шипел ему в ответ Сасори, резким движением убирая его руку от своего лица. - Ты пьешь, как лошадь, и одна лимонная долька ничего в твоем организме не изменит! Дейдара, смотревший во время спора то на одного, то на другого, мечтал в этот момент провалиться сквозь землю. Умом он понимал, что Сасори, конечно, не даст его в обиду, но с другой стороны, накажет сам, чего мальчишка боялся ничуть не меньше. Однако едва в поле его зрения попал прогуливающийся неподалеку Мадара, юноша и вовсе захотел исчезнуть с лица земли. Открыв рот, Дей промяукал нечто нечленораздельное, пытаясь предупредить приятелей о приближении главного, но те, оглянувшись на него, одновременно резко приказали ему заткнуться и продолжили припоминать друг другу разные грешки вплоть до семнадцатого века. - Тебе следует лучше следить за своим оболтусом! Хорошо еще, если Мадара не узнает, что он наплевал в пунш, иначе сам понимаешь, что будет, - Итачи уже слегка остыл и произнес это менее гневно, но все еще сердито, бросая в сторону перепуганного мальчишки недовольные взгляды. - Он и не узнает, если кое-кто не нажрется до соплей и не разболтает ему, - буркнул в ответ Сасори, тоже усмиряя свой пыл. - Это что у вас тут такое происходит? – прогремел Мадара еще издалека, которому подслушать весь разговор и понять, о чем речь, не составило никакого труда. Казалось бы, в жизни не существовало ничего такого, что могло бы напугать Сасори и Итачи, но голос главного, особенно в минуты гнева, вызывал у обоих священный неконтролируемый трепет. В другое бы время Дей посмеялся бы над своим данной и его приятелем, увидев, как они вздрогнули при первом же звуке и замерли, глядя друг на друга, однако в этот момент мальчишка сам был готов наложить в штаны. Сглотнув, он молча уставился на Акасуну, ожидая, какое решение тот примет и как будет его выгораживать. Это был полный провал. И Сасори это понимал. То, что ему все равно придется отхватить от Мадары, у него сомнений не осталось в сию же секунду. Теперь предстояло выбирать, за что именно: за выходку Дейдары или за то, что он решился предпринять. Или за все вместе. Но потом. Мельком оглянувшись на главного, он резко выдохнул и обреченно покачал головой, давая понять Итачи, который даже и обернуться-то побоялся, что им теперь уже ничего не поможет. - Я требую немедленно объяснить…. - У-у-у, все. Валим… - безнадежно объявил Акасуна и, даже не став дослушивать начальника, схватил своего блондина за руку и в спешном порядке потащил за собой к выходу. Рванул за ними и Учиха, у которого не было никакого желания оставаться один на один с разъяренным дедом. Все трое пробирались к выходу достаточно быстро, но стараясь не привлекать особого внимания гостей. Мадара с бессильной яростью смотрел им вслед, скрипя зубами. Как гостеприимный, но тщеславный хозяин, он не хотел поднимать скандал, ибо нисколько не сомневался, что гости только это потом и буду помнить. Причем очень долго. А присутствие Хаширамы, которого Учиха весь вечер убеждал, что сотрудникам его цены нет, и вовсе связывало Мадаре руки. Тяжко вздохнув и твердо пообещав себе, что все трое будут очень жестоко наказаны, главный повернулся и направился к первому увиденному им официанту, чтобы попросить его заменить чашу с пуншем. Едва выбравшись на улицу, приятели остановились, чтобы перевести дух, причем на всех троих напал какой-то гомерический хохот. - А этот-то откуда взялся? – оглянувшись на Итачи и сдерживая постепенно утихающий приступ смеха, указал Сасори на Хаку, которого Учиха держал за руку. Мальчишку Итачи схватил и поволок за собой, когда они бежали по холлу к выходу. Ничего не понимающему юноше пришлось присоединиться к их компании, так как вырвать свою ладонь из руки брюнета было абсолютно невозможно. Теперь парнишка стоял и хлопал глазами, совсем ничего не понимая. Единственное объяснение, которое ему пришло в голову, что эти трое безбожно пьяны и что-то натворили. А еще у Итачи, оказывается, очень крепкая рука, искренняя обаятельная улыбка и заразительный смех. А еще блестящие длинные волосы… Размечтаться и разомлеть, любуясь им, юноше не дали. - Ну? И куда мы теперь? – отсмеявшись, задал резонный вопрос Сасори. - Может все-таки в клуб, данна? – несмело подал голос Дейдара, вскинув на него умоляющий взгляд. - Так. Ты. – наконец, обратил на него внимание Акасуна. – Все из-за тебя… - из-за избытка противоречивых чувств, он не мог найти подходящего крепкого словца для мальчишки, от чего не придумал ничего сильнее, как с резким выдохом погрозить ему пальцем и от души пообещать. – Накажу. - Ладно тебе. Дома накажешь. Сейчас твой раздолбай дело говорит, - усмехнувшись, заступился за блондина Итачи. – Сам подумай, что мы только что пережили. Стресс же надо как-то снимать. Ты с нами, пташка? – улыбнулся он Хаку. Тот едва заметно пожал плечами. - Значит, с нами, - удовлетворенно подвел итог Учиха. Обдумав положение дел в течение нескольких секунд, Сасори вынужден был согласиться со всеми остальными. К тому же Дей дергал его за руку и настойчиво ныл. - Ну же, данна… Уж если косячить, так косячить до конца. - Действительно, Акасуна? Какая тебе теперь разница, за что получать? За пунш или за пьянку в клубе? – поддержал его Итачи. - Ладно, уговорили, - махнул рукой Сасори, вальяжно, по-хозяйски обнимая заверещавшего от радости Дейдару за плечо. – Но клуб выбираю я.