Хвост

Отпуска Александр всегда ждал, как манны небесной. Потому что отпуск — это море. Нет, он сознательно выбрал жизнь в Москве, где река — и та насквозь протухла, понимал, что, если хочет прожить жизнь по-человечески, рядом с морем постоянно находится нельзя, оно утянет. Итак возвращаться каждый раз приходилось неимоверным усилием воли, случалось и на самолёт опаздывать. Дня на два. Но жить совсем без моря тоже было невозможно. Поэтому — от двух до пяти недель летом и обязательно хотя бы неделя зимой или поздней осенью. Иначе всё в жизни переставало радовать, а характер и вовсе становился невыносимым. В этом году летний отпуск традиционно пришёлся на июль. Последний спектакль прошёл хорошо, и можно было с чистой совестью лететь заграницу. В Крыму пока было тревожно. Ничего, даже на чужих островах всегда можно было найти неудобный пляж или просто скальный выступ. Ему этого было достаточно, лишь бы было где обсохнуть вдали от чужих глаз. С местными обитателями глубин он познакомился довольно быстро и просто, благо языковых различий значительно меньше, чем у людей, и понять друг друга можно в любой точке земного шара. Сородичи же и подсказали каменистый дикий пляж, куда слишком редко заезжали туристы. Саша прищурился, смотря на высоко стоящее солнце. Обычно он так рано не возвращался, да и сейчас не хотелось, поэтому волны лениво набегали на длинный рыбий хвост, ласково трепали кончики почти высохших волос, хотя верхняя часть туловища тритона и покоилась на нагретых за утро камнях. По хорошему, надо было вернуться в отель, прислали снимки с очередной фотосессии, надо бы отсмотреть. Но слишком лень. Из блаженного оцепенения его вывел шум мотора. Он ожидал, что машина проедет мимо, но она остановилась точно напротив пляжа. Проклятье. А ведь машина самого Рычкова находилась немного дальше по дороге, а вещи и вовсе на берегу, так что уплывать совсем резона нет. Придётся ждать, когда возмутитель спокойствия уедет. Александр бесшумно скользнул в воду, укрылся за скальным выступом, прислушиваясь и украдкой приглядываясь.  По обрыву аккуратно спускался мужчина. Он был один, одет в какие-то дурацкие драные шорты и такую же драную майку, будто на него стая собак напала. Незваный гость сбросил на камни небольшую спортивную сумку, внимательно осмотрелся и подошёл к берегу, напряжённо вглядываясь в морскую даль.  Выждав пару минут, он громко закричал на очень правильном английском: — Ээээй!!! Есть тут кто?! Понятно, наблюдательный, вещи приметил. Что ещё хуже — альтруист с развитым человеколюбием. С этого станется поднять все местные власти по факту утопления коллеги по театральной сцене. По голосу Александр узнал гостя — Евгений, Егоров. Рычков неимоверным трудом удержался от трёхэтажной тирады на родном матерном.  Нет, ну надо же было выбрать для отдыха один и тот же остров! Хорошо если не один отель! Можно подумать, они на репетициях мало общаются. И вообще, Егоров — человек семейный. Интересно, неужели в этот раз решил отдохнуть в одиночестве? — Тут я, Жень, — отозвался Саша, показываясь из-за скалы, но так, чтобы над водой была только голова. Авось спишет синеватый отлив в волосах на освещение, — Не ожидал тебя увидеть.  — О, привет, Саш. Я тоже очень удивился, — Женя естественно перешёл на русский, — Как водичка? Понятно, только приехал. — Тёплая. Только тут спуск резкий и скользкий, я чуть спину не ободрал, — предупредил Александр, — Там подальше есть более приличный пляж, минут пять, если не меньше. — Знаю. И людей там на порядок побольше, — поморщился Егоров, скидывая с себя лохмотья, которые по моде считались одеждой, да цепляя на голову очки для плавания, — Толкучки мне хватило за первую часть отпуска. Спуск и вправду был резким, тем и удобным для того, у кого через секунду после контакта нижней части тела с водой вместо ног образуется хвост. Плавал Женя хорошо, для человека. Саша старался держаться на расстоянии — мало того, что вода почти прозрачная, так ещё не зацепить бы его случайно по ногам. То, что Егоров решит нырнуть, стало для Рычкова полной неожиданностью. Видимо окончательно разомлевший на отдыхе мозг забыл просчитать такую простую вероятность. «Надо было уплыть» — подумал Александр, наблюдая, как откашливается, хватанув воды от изумления, его нечаянный сосед. — Саша, у тебя хвост! — выпалил наконец Женя. Его круглые глаза казалось можно было разглядеть через очки. Угу, хвост. И что мне с тобой делать? Например, тихо притопить, найдут его нескоро, если вообще найдут, но жалко.  Можно было как угодно относиться к Егорову, но пел он и правда хорошо, да и играл неплохо, у поклонников трагедия будет. Семья, опять же. Махнуть хвостом на прощанье и сделать вид, что у вокалиста Эпидемии галлюцинации на почве теплового удара — не получится, вещи. А ведь просто выйти из воды и уйти Рычков не мог. Пока он будет сохнуть, любопытный Женя ему все чешуйки в хвосте пересчитает. Ладно, давненько Рычков никому не открывался, с первого курса института, кажется. — Хвост, — максимально равнодушно подтвердил Рычков. — Это костюм такой, да, для подводного плавания? — с надеждой спросил Женя. Человеческий мозг лихорадочно искал адекватное объяснение происходящему.  А хорошая идея. Надо на будущее заказать съемный хвост и парик. Будет шикарное объяснение. — Это мой хвост, Жень, родной, — Саша чутко наблюдал за реакцией собеседника. Ещё надумает сам утопнуть, от удивления.  Женя как-то резко успокоился. — Ты вылезать собираешься? — как можно более буднично спросил Егоров. — Собираюсь, — теперь пришёл черёд Александра удивляться. Какая-то напряжённая работа мысли сейчас шла в голове плывущего рядом человека. Вылезать однако Рычков не спешил, полулег на камни, оставаясь по талию в воде и наблюдая за Женей. А тот в свою очередь разглядывал его, сначала украдкой, потом уже не стесняясь, прямо. Рычков, такой, был красив, Женя не мог этого не отметить. Вот почему видимо так странно смотрелся его человеческий облик, будто чего-то не хватало, присутствовала какая-то дисгармония. Конечно, не хватало. Длинного гибкого хвоста, похожего не на рыбу даже, а скорее на мурену, что Женя видел в океанариуме, только покрытого мелкой синеватой чешуёй, с двумя маленькими узкими плавничками на конце. Гребень, что казалось был продолжением позвоночника, тоже скорее напоминал рыбий плавник. В синеву отливали и длинные, пока ещё темные от воды волосы, рассыпавшиеся по спине и доходившие бы человеку чуть ли не до середины бедра.  — Поехали в отель, — предложил Егоров, уже успевший вытереться и одеться. — Женя, а ты чего такой спокойный? — не выдержал Александр, — Ты мне вот так просто поверил? И в сумасшествии себя не подозреваешь? — Ты считаешь, что можно столько лет петь про драконов, кендеров, гномов и магическую сферу Эль-Гилет и не понять, что всё может где-то существовать? — спросил Егоров почти насмешливо, — Знаешь, как говорил один мой сокурсник? Мысль — это электромагнитный импульс. По закону сохранения энергии она не может исчезать вникуда. Про русалок люди столько веков думают — они уже материализоваться должны были за это время. Ты вообще вылезать собираешься? А то сейчас силой выволоку. — Попробуй, — скептически заявил Саша. Он быстро понял опрометчивость своего предложения — Егоров и правда схватил его за руки выше локтя и потащил прочь от воды рывками, всё же было тяжело, — Женя, я пошутил, положь меня на землю, — рассмеялся Рычков, однако не сопротивляясь, уж больно комично смотрелся силящийся его вытащить, невысокий и не крупный человек, — Дай мне пять минут, и я своими ногами до машины дойду. Егоров всё-таки внял его словам, бережно опуская на камни. Саша лёг на бок, с интересом смотря на человека, не забыв подтянуть поближе хвост, чтобы набегающая волна до него не доставала.  — Почему ты не живёшь на море? — задал Женя далеко не самый интересный, казалось бы, вопрос. — Потому что могу однажды не захотеть вернуться к людям, — неожиданно честно ответил Рычков. — Я понимаю, глупо, наверное спрашивать, но зачем тебе люди? У тебя же весь Мировой океан? Это же должно быть так интересно, — как же он был сейчас похож на кендера — мелкий, наглый и любопытный. — Океан. Здесь слишком быстро становится скучно. Это как жить в московском метро, только там люди, а здесь рыбы. Мы давно не живем общинами, не строим что-то для себя, мы привыкли жить среди людей. Я вообще море только в шесть лет увидел, — задумчиво ответил Александр, вспоминая, как готов был тогда бежать впереди поезда, так звало море, так тянуло. Отец позже объяснил, что раньше было нельзя, будь он младше, просто не сумел бы с этим совладать, так и остался бы «рыбкой». Так называли тех, кто уходил в воду насовсем.  Егоров задумался, смотря на переливающийся на солнце хвост, наблюдая, как тот высох, подернулся дымкой, а когда она растаяла, на месте хвоста возникли две человеческие ноги. Женя смущенно отвернулся.  — Тебе идёт с длинными волосами, — заметил он в пространство. — Только мороки с ними много, сам же знаешь, — ответил Саша, осторожно касаясь плеча Жени. Одевался он со скоростью бравого пожарника, — Идём? Мне правда в отель надо. Да и есть хочу. Дорасспросишь за обедом. — Идём, — согласился Егоров, вставая, — Я твоей машины не видел. Ты пешком что ли? Или вплавь? — Стал бы я тебе показываться, если бы можно было с вещами вплавь, — резонно заметил Рычков, — Чуть ниже по дороге моя машина.