Something in common

      Раньше она считала, что смерть — пустяк.       Лишь после того, как потеряла сына, стала понимать её.       Смерть — не пустяк, смерть — это что-то большее.       Что-то, что выходит за пределы понимания и законов мироздания. Её нельзя контролировать, нельзя отсрочить, или вовсе избавиться от неё.       Смерть — это неотъемлемая часть нашего пути, которая всегда будет с нами.       Смерть нельзя предотвратить.       Это ей сказали в штабе Пауков.       Её привели сюда...Час? Два назад? Она не считала. Зато помнит, как никого не слушала, и теперь с ней говорит главный.       — Твое каноничное событие — потерять сына, — говорит ей Мигель, — Этого нельзя было избежать.       — Смерть нельзя обмануть, но с ней можно подружиться, — пробормотала себе под нос Стефани, не поднимая головы.       Все казалось кошмаром.       Просто сном, который длится слишком долго.       Вот, она проснется и увидит свой лучик света в мире — Натаниэля, своего маленького светловолосого сына, который дарил ей счастье.       — Ты уничтожила реальность, чтобы спасти ребенка, — продолжает О’Хара, — Мне это знакомо.       Да что ты знаешь о горе?! — хотелось закричать это Мигелю прямо в лицо. Её Натт, её сыночек…умер прямо у неё на руках, когда она не заметила машину.       Именно в тот момент она пожалела что бросила геройство много лет назад. Винила себя в том что не увидела, не заметила, не смогла...       — Я уничтожил одну реальность, пытаясь вернуть дочь, — все еще продолжал Мигель, — Я не смог её вернуть, я никогда не смогу. Как и ты.       — Мне плевать на правила, командир, — холодно произнесла Стефани, проходясь взглядом по своему черному костюму Женщины-паука.       — В этом мире их стоит соблюдать, — ответил Мигель, наблюдая за каждым её действием.       Как вдруг Стефани подняла голову, показывая ему свои усталые глаза, в которых нет ничего кроме горя.              — Зачем? В каком мире? В этом…в котором меня не существует? — Стефани встала, и наклонила голову в сторону выхода из офиса Мигеля, где они были только вдвоем, — Или ради справедливости?       — Как минимум, ради себя.       Стефани вздохнула.       — Думаю вы прекрасно понимаете, командир, что ради себя я ничего не буду делать. Разве вы не хотели все бросить после смерти дочери?       И видимо Стефани умеет надавить на зажившие раны раны, да так, что бы они открылись и кровь полилась новой волной. Потому что Мигель в напряжении сжал челюсть и посмотрел на неё.       — Хотел, но не мог, — ответил он, — Но большая сила, это…       — Большая ответственность, знаю, — фыркнула Стефани, начиная ходить из стороны в сторону, — Но перед кем? Перед теми, кого мы не спасли? Я не клялась спасать каждого.       Когда Стефани укусил радиоактивный паук в 15 лет, то она долгое время это скрывала. Лишь через два года она стала геройствовать.       А после, когда в 19 у неё появился ребенок — было не до этого. Женщину-паук искали, ведь она пропала с улиц. Стефани занималась воспитанием ребенка.       — Командир, — говорит Стефани, останавливаясь прямо перед ним, — Вы меня должны понять. Я потеряла веру в жизнь, стимул и желание. Смерть сына разрушила все. Я не могу быть героем!       — Почему? Ты можешь спасать тех, кто не в силе защитить своих детей. Ты можешь это сделать.       — Что бы что? Искупить вину?       — Твоей вины в этом нет, Стефани.       Я знаю, — хотела сказать она, но не смогла. В горле будто ком, а все потому, что эти слова никогда не будут для неё правдой. Вина всегда будет её преследовать. В кошмарах, в тенях…в людях. Она будет везде.       — Попробуй найти то, ради чего стоит жить. Я не заставляю тебя быть с нами, со мной… — Мигель запинается всего на секунду, а позже продолжает, — Я даю тебе выбор.       Раньше она не могла сделать выбор, потому что не знала, что будет потом. Теперь она знает, что будет и потому не может сделать выбор. Лишь может согласиться с одним вариантом.       Холод и горе в глазах постепенно уходят. Она словно тает, и лед, который закрывал её от мира, медленно исчезает.       — Зови меня Стеф, раз теперь мы в команде.