i’ll do better when you promise me we’ll stay together

Йору, который держался позади группы, пока они шли по узкой тропинке, наблюдал за тем, как Феникс пытается выиграть спор с Джетт и Рэйз. О чем бы ни шел спор, ему было все равно, но только не на то, что на Феникса, к сожалению, ополчились две девушки, а также Килл Джой, которую втянули в спор не по своей воле. Несмотря на свое нежелание, она, казалось, всегда находила, что сказать в ответ на все, что придумал Феникс. Он был так сосредоточен на этом празднике крика, что не заметил, как Сейдж замедлила шаг, чтобы пройти рядом с ним, пока не услышал ее голос. «Тебе было весело?» спросила она и мягко улыбнулась, заметив, как Йору слегка подпрыгнул от удивления. «Я вижу, что да». «Тогда зачем спрашивать?» Он ответил ровно, внимательно глядя на Сейдж, на случай, если она обидится. Вместо этого она усмехнулась. «Нет ничего плохого в том, чтобы вести светскую беседу». «Я не знаю, если…» «Можно ли мне вообще с тобой разговаривать?» Она быстро добавила, когда Йору засомневался в продолжении. «Если я хочу, чтобы ты увидел, что я действительно хочу быть твоим другом, я должна сделать попытку поговорить с тобой время от времени». Йору ничего не ответил и только вздохнул, ему не хотелось ссориться. Не тогда, когда он знал, что девушка не оставит его в покое. «Вот почему я предложила сфотографировать вас», — продолжала она, как будто это было очевидно. «Вы хорошо смотритесь вместе». Йору почувствовал, как его лицо накалилось от дразнящей нотки в ее голосе, но изо всех сил старался сохранить нейтральное выражение лица. Мир замедлится, прежде чем он позволит себе насмехаться над ней. Засунув руки в карманы и прошептав оскорбление в адрес девушки рядом с ним, Йору задумался о фотографии. После того, как он получил свой телефон обратно от Сейдж, Феникс вообще с ним не разговаривал. Они, конечно, продолжали взаимодействовать, но Феникс уже не был так решителен, как раньше. Если бы была возможность ослабить хватку, которую Йору держал на его руке, он бы воспользовался этой возможностью. Вместо того, чтобы высказать свою озабоченность (разочарование), он просто устало вздохнул и отступил назад, чтобы дать ему немного пространства. Он видел дискомфорт на его лице и не хотел его усугублять. Что бы ни произошло между ними во время фотографии, это явно затронуло Феникса — тем более, что они были так близки к тому, чтобы поцеловаться… снова. Только на этот раз есть шанс, что они оба захотят инициировать это. Или так он думал. Пытаясь найти смысл в уходе Феникса, Йору не мог поверить, насколько сильно он старается не приравнивать изворотливость друга к тому, что тот испытывает какие-то чувства по отношению к нему. Мысль о том, что Феникс ответит на чувства Йору взаимностью, должна была сделать его счастливым, но внутри него таилось небольшое чувство страха — и он понятия не имел, откуда оно взялось и почему вообще возникло. Он пообещал Бримстоуну перестать считать, что все хорошее в его жизни — это то, чего он не заслуживает, но это было легче сказать, чем сделать. Каким бы острым ни было чувство отчаяния, Йору не мог найти разумную причину, почему оно гноится внутри него. «Я могу сказать, что он тебе очень нравится», — сказала Сейдж, и тут у нее появилось это лицо. Такое лицо Сейдж делала, когда хотела что-то спросить, но знала, что ничем хорошим это не закончится. Йору не очень хорошо знает Сейдж, но в старших классах он всегда получал этот взгляд. Всякий раз, когда она заставала его под лестницей во время проверки опозданий, он знал, что она хочет сделать нечто большее, чем просто спросить, почему он там оказался. Точнее, она спрашивала не о том, почему Йору оказался под лестницей, а о том, зачем он вообще пришел в школу. Почему, несмотря на то, что ему было все равно, он все равно делал какие-то усилия, чтобы просыпаться каждое утро и прогуливать уроки. «Могу я тебя кое о чем спросить?» прошептала она, и он удивился, что она вообще спросила. «Ты бы спросила, даже если бы я сказал «нет». Он ответил, возможно, он все-таки знал ее. «Вы ведь встречаетесь?» спросила она, замедляя шаг, так как Йору колебался. Сначала Бримстоун, а теперь Сейдж? Что они сделали не так? Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, он подумал о Сейдж и о том, как она с ним разговаривала. Прежде чем он успел сказать что-то, что могло бы смутить его, а также полностью раскрыть их тайну, он вспомнил, как она обвинила его в том, что он что-то задумал, будучи с Фениксом. «Это ведь не недавняя мысль, верно?» пробормотал он. Она выглядела виноватой, чего он не ожидал от нее увидеть после их последнего разговора в кафе, где он работал некоторое время назад. «У меня всегда было чувство, но это было… я никогда не была уверена», — призналась она. «Вы двое не были близки в школе, я знала это, поэтому, когда Джетт рассказала мне, у меня возникли подозрения…» Йору раздраженно прищелкнул языком. «И что ты теперь собираешься делать? Скажешь всем, что мы не встречаемся? Если ты хочешь, чтобы Феникс тебя ненавидел, то вперед!» — усмехнулся он, не в силах притвориться, что у него больше нет никаких проблем с Сейдж. Конечно, он был готов попытаться найти с ней общий язык — но не сейчас. Не сейчас, когда она могла положить конец всему между ними, не тогда, когда он не был к этому готов. «Значит, ты признаешь это?» спросила она, безразличная к тому, как быстро он взорвался на нее. И она замолчала, на лице Йору появилось выражение растерянности, когда он, прищурившись, посмотрел на девушку. «Что ты пытаешься сделать?» вместо этого спросил Йору, волна усталости навалилась на него, как грузовик. «Почему ты спрашиваешь сейчас? Почему не во время пикника? Или когда ты пришла ко мне на работу — за что я тебя до сих пор ненавижу — или когда мы встретились в закусочной Брима пару дней назад? Это для того, чтобы ты могла меня шантажировать?». Сейдж покачала головой в ответ. «Я спрашиваю сейчас, потому что тогда ты действительно захочешь сказать правду», — и это имело смысл, потому что Йору действительно сказал ей. Даже если он не сказал этого прямо, его оборонительная реакция была ясным ответом на вопрос. Он не мог удержаться от того, чтобы не разболтать что-нибудь в самый ответственный момент, и он знал, что ему нужно поработать над тем, как защищаться, когда его в чем-то обвиняют. «И, хочешь верь, хочешь нет, я здесь не для того, чтобы забивать тебе этим голову. Тебе нужно перестать думать, что весь мир против тебя». Если бы не тот факт, что все были в паре шагов от них двоих, Сейдж бы накричала на него. «Тогда почему ты спрашиваешь», — раздраженно произнес он, решив не спорить с последним замечанием Сейдж; ведь мир действительно был против него. «Если это не для того, чтобы прогнать меня от твоих друзей или получить от меня что-то, тогда зачем». «Потому что я просто хочу, чтобы вы двое были счастливы. По-настоящему счастливы», — призналась она. «Я видела Феникса в самом ужасном состоянии, и то, как ты выглядел в закусочной пару дней назад… Я была там, у меня было такое же выражение лица, и мне просто нужно знать, что весь этот план не разрушит вас обоих. Не тогда, когда мы можем просто предотвратить все это — что бы это ни было». Она указала на Феникса, а затем снова на него. Йору гордился тем, что умеет читать выражения лица человека — этот талант он приобрел за годы дружбы с Оменом, и ему не хотелось признавать, что в словах Сейдж не было ничего, кроме искренности. Поэтому, понизив голос, он решил дать ей ответ. «На самом деле мы не встречаемся», — он скривился от того, как сорвался его голос. «Феникс- Мы думаем покончить с этим в ближайшее время, теперь, когда мы получили то, что хотели». Вот оно, он наконец-то смирился с тем, что все подходит к концу. «И чего же вы хотели?» быстро спросила Сейдж, уловив, как Йору, казалось, был уязвлен тем, что он сказал, что хочет расстаться, а также тем, что проговорился. Он не мог ответить на этот вопрос. «Я не знаю», — сказал он, затянув с ответом. «Это было — это не должно было принести мне пользу, но я был должен ему за то, что он позволил мне быть его соседом». «Тогда чего ты хочешь?» Она повторила, в ее глазах горел огонь, который был прибережен для людей, о которых она заботилась. Йору видел это в том, как она защищала Феникса во время их пикника, а также в школьные годы, когда дело касалось Джетт или ее обязанностей президента. «Ты хочешь быть с ним?» Йору прервал их зрительный контакт, чтобы взглянуть на спину Феникса. Если бы его школьный друг услышал, что он все еще влюблен в этого тупого футболиста, который учится во всех классах, он бы назвал его идиотом. Возможно, ему не помешала бы пара ударов от семнадцатилетнего Йору, может быть, он начал бы мыслить более здраво; но Йору не отличался здравым мышлением — он просто делал все, что хотел, а о последствиях думал потом. Поэтому его следующие слова не были большим сюрпризом. «Я хочу». Он прошептал, и было приятно, что секрет был раскрыт кому-то, кто не был близким, чтобы указывать ему, что делать. Ни Омен, который ясно дал понять, что хочет, чтобы они покончили с этим, ни Бримстоун, который, благослови его сердце, чувствовал, что Йору должен немедленно рассказать Фениксу о своих чувствах. Потому что Бримстоун был постер-детищем (?) (взрослым) честности. Сейдж лишь понимающе улыбнулась. «Тогда я надеюсь, что вы оба примете правильные решения», — она повернулась, чтобы посмотреть на группу, но больше внимания уделила своей подруге, которая сейчас хлопала по бедному плечу Феникса. «Я всегда здесь, если тебе нужно поговорить. Я никому не скажу, но думаю, что тебе лучше когда-нибудь поговорить об этом с Фениксом». Это предложение было не более чем мимолетной мыслью, брошенной на улицу, заполненную скоростными машинами, проезжавшими прямо рядом с ними. То, что Сейдж знала о тайне, было горько-сладким, и в его груди появилось странное чувство, от которого он никак не мог избавиться. «Ты думаешь, это возможно?» Йору вклинился в тишину. «Что?» «Что он может… хотеть того же, что и я, чувствовать то же, что и я». Это был вопрос, на который он не ожидал ответа, и по жалостливому взгляду Сейдж он понял, что она не ответит ни да, ни нет. Это никогда не было так просто. Несмотря на свой правдивый характер, она все еще не хотела отвечать. «Я не могу сказать». грустно призналась она, на ее губах появилась небольшая улыбка. Трудно быть честной с тем, кто подает надежды. Он ценил эту честность, она помогла ему подготовиться к будущему. «Я ожидал этого», — пробормотал он и поправил пиджак. Несмотря на окончание разговора, обеспокоенный взгляд Сейдж все еще оставалась. Йору все еще чувствовал, как ее взгляд время от времени перемещается на него. «О чем ты сейчас думаешь?» спросила она, когда складки на его лбу, казалось, углубились, и он нахмурился еще больше. Он сухо усмехнулся. «Ты мой психотерапевт?» В ответ на это был лишь невыразительный взгляд, и он просто пожал плечами. Не время для смеха. «Просто…» Это было странно — довериться единственному человеку, с которым он никогда не думал, что сможет найти общий язык; но Сейдж была рядом и готова выслушать — и, учитывая, как темнело небо и как быстро летело время, он не мог отделаться от ощущения, что это идеальный момент, чтобы отпустить его. Что он мог потерять? «Есть ли способ узнать, что он чувствует то же самое? Или, может быть, я просто совершаю ошибку, и на самом деле он мне не нравится, что это все просто мой разум играет со мной в игры.» Она пожала плечами. «Если он готов терпеть тебя так долго, то мы, по крайней мере, знаем, что ему нравится быть рядом с тобой», — пошутила она. Ее глаза загорелись, когда губы Йору слегка дрогнули. «Но… что ты чувствуешь рядом с ним? Почему ты думаешь, что испытываешь к нему такие сильные чувства — что ты вообще что-то чувствуешь?» Над этим вопросом он размышлял каждую ночь, пытаясь убедить себя, что встреча с Фениксом закончится лишь разбитым сердцем; но он не мог выбросить из головы его глупую улыбку. Он видел, как брови Феникса нахмуривались, когда Йору дразнил его по какому-то поводу, и как его голос повышался на октаву, когда он пытался защищаться. Йору поднял руку к груди, сформировал кулак и слегка стукнул им о себя. «Иногда мне кажется, что я не могу дышать рядом с ним», — признался он и опустил руку обратно на бок, пытаясь выразить свои эмоции словами. «И это… это то же самое, что я чувствовал к кому-то, кто мне нравился раньше». Сейдж печально уставилась на него. «Омен?» предположила она, вспомнив тот день, когда застала их целующимися под трибунами. Несмотря на то, как сильно она тогда хотела прогнать их, она была слишком смущена, чтобы противостоять им. Он любил Омена, и не нужно было быть гением, чтобы определить, как сильно он любит своего лучшего друга — и это понятие было пугающим, чувствовать себя таким слабым рядом с человеком… и теперь он был здесь, испытывая те же эмоции, но в несколько раз больше. «Я еще не до конца забыл его, не думаю, что когда-нибудь смогу полностью забыть его — и каждый раз, когда я думал о любви к кому-то, я всегда представлял, что это Омен и я», — Йору не гордился тем, что так думал о своем друге, тем более что у него были очень серьезные отношения, но у него никогда не было шанса исцелиться. После того как он рассказал своим друзьям о том, что они делали за его спиной, он принял трудное решение простить их. Ему казалось, что у него не было другого выбора, кроме как простить их, и он должен был сгладить свою боль, чтобы они вернулись к тому, какими были до того, как все взорвалось. Йору знал, что никто из них не смог пережить это событие, особенно учитывая, как защищал его Омен и как извинялся перед ним Сайфер, но он отчаянно хотел забыть. Его друзья не облегчали этот процесс. «Но потом у меня начались те мысли с Фениксом, и я… я не ненавижу его. Я был счастлив, что наконец-то отошел от Омена, но теперь я хочу так много — слишком много, понимаешь? У меня столько ожиданий, и я не могу всю жизнь жить подальше от людей. Я чертовски устал от этого». Сейдж потеряла дар речи — редкое явление, когда это дело её касалось, — и она знала, что не обладает достаточной квалификацией, чтобы помочь Йору со всеми его проблемами. Она была медсестрой, ради всего святого, она взяла один предмет по психологии в выпускном классе средней школы; но она хотела утешить его, особенно после того, как увидела, каким усталым выглядел Йору после того, как выложил свои чувства на всеобщее обозрение. «Если я скажу тебе, что на сто процентов уверена, что ты влюблен в Феникса, ты не испугаешься?» спокойно спросила она. На этот раз, к счастью, Йору усмехнулся. «Я вроде как понял это, пока разговаривал с тобой… может быть, даже до всего этого», — и теперь настала ее очередь хихикать над безумием всего этого. «Кстати, спасибо тебе за заботу». сказал он, когда их смех закончился, и все, что они могли слышать, это крики их друзей перед ними. Она отмахнулась от него. «Просто присматриваю за другом моего друга». Йору был рад услышать, что она знает, что пока не является его другом, но он определенно готов начать попытки. - «О чем вы двое говорили?» спросил Феникс, когда они ехали обратно в квартиру. Это было, пожалуй, первое слово, которое он сказал ему за весь день после фотографии, и Йору не ожидал этого. Во время поездки он едва не задремал. «Я ожидал небольшой кошачьей драки между вами двумя». Йору быстро сделал лицо, чтобы показать, что он не возражал бы против небольшой драки посреди центра города. «Мы просто разговаривали», — заверил он его. «Ни одного спора». Они были близки к этому, но Фениксу не нужно было об этом знать. Он выглядел скептически, но решил не расспрашивать его дальше. Им нужно было обсудить кое-что важное, и, учитывая плохую дорожную обстановку, это было не самое подходящее время для разговора. Феникс потянулся, чтобы убавить звук музыки до негромкого гудения, чем привлек внимание Йору. «Нам нужно поговорить о прошлой ночи», — сказал Феникс, не отрывая глаз от дороги. «Я подумал, что лучше поговорить об этом сейчас, потому что мы, вероятно, просто вырубимся, когда вернемся в квартиру…» «Да…» согласился Йору, найдя в себе смелость заговорить. На этот раз от него не было спасения, он не мог просто открыть дверь машины и выбежать на оживленное шоссе — они были только вдвоем в джипе Феникса. «Скоро финал, и все будут заняты, поэтому я подумал, что было бы гениально инсценировать наше расставание в самый разгар. Мы скажем всем, что поссорились из-за того, что оба были заняты, и решили, что нам лучше расстаться — вот так просто». гладко сказал Феникс. «Но тогда они спросят, почему мы все еще соседи по комнате». добавил Йору и наблюдал, как его друг размышляет над этим. «Тогда мы скажем им, что нам лучше быть друзьями, и что ты не можешь найти другого соседа», — Феникс знал, что это не лучшее оправдание, но он знал, что его друзья не будут настаивать на этом. Им нравилось, что Йору рядом, поэтому они будут рады услышать, что между ними нет ничего неловкого и что его «бывший парень» по-прежнему может присоединиться к ним в их тусовках. Все оказались в выигрыше в этой ситуации. «Звучит неплохо?» спросил он, когда от Йору не последовало ни звука. «Да», — наконец сказал Йору. «Звучит неплохо». Феникс улыбнулся на это. «Отлично, мы, наверное, расскажем всем где-то в следующем месяце», — прежде чем он успел прибавить громкость, его глаза загорелись от новой возникшей мысли. «И еще, я знаю, что тебе это не понравится, но будет лучше, если ты с этого момента не будешь приходить ни на какие будущие тусовки… ну, знаешь, будет казаться, что ты слишком занят, чтобы даже выйти на улицу». Это, к его удивлению, подействовало на Йору почти так же сильно, как и расставание. Он искренне наслаждался обществом друзей Феникса, и если он вдруг перестанет с ними общаться, то, скорее всего, потеряет связь, которую он со всеми ними построил. Хотя им, похоже, нравилось его присутствие, единственное, что связывало его с ними, был Феникс — не было причин находиться рядом с ними, когда между ним и Фениксом все закончится; но, как бы больно ему ни было, он просто подчинился. Не имело значения, что он чувствовал, он не был частью их группы. «Конечно», — задохнулся он. «Я не против». «Все вернется на круги своя, когда мы скажем всем, что расстались, не волнуйся». Феникс не мог поверить своим собственным словам. Пока они медленно пробирались сквозь поток машин, он не мог игнорировать тесноту в груди. Чем больше он говорил об их неизбежном расставании, тем больше чувствовал, как теряет воздух в легких. Несмотря на то, что он считал дни до конца их плана, какая-то часть его души не могла его отпустить. У него не было времени подумать о чувствах, которые он испытывал к Йору, и он тратил слишком много времени на то, чтобы игнорировать их, а не пытаться понять, сможет ли он развить их дальше. Он был трусом, он знал это, но он не знал, готов ли он к чему-то настоящему — особенно с Йору. Поэтому, думая о своих проблемах, Феникс сделал то, что у него всегда получалось лучше всего. Он игнорировал боль, которая вибрировала во всем его теле. Даже если это означало, что ему придется отгонять мысли о губах Йору на своих и о том, как сильно он хотел снова обхватить его руками. Потому что все это не имело смысла — ведь Йору был просто другом. Друг, из-за которого он потерял сон, друг, о котором он говорил со своими мамами, друг, которого он ревновал. Фениксу просто нужно было убедить себя в том, что все это просто его голова, и что все было просто в горячке. Как только они расстанутся, все вернется на круги своя. Он мог бы снова сидеть в своей комнате, а Йору мог бы снова его ненавидеть. Так все и должно было быть. Так что, держа в руках кусочки своего сердца, Феникс вытер их о джинсы.