stick season

Кевин не был знаком с ревностью. Он рос среди лучших, но он был одним из них. Он никогда не завидовал детям, имевшим больше времени на книги или полноценную семью. У Кевина был талант, лучший в мире друг и Экси. Талант в итоге пришлось прятать, друг оказался законченным психопатом, а игра так и осталась смыслом жизни. И он не мог смириться с тем, что другие смели относиться к ней иначе. Рико был не в счёт, с Рико Кевину давно перестало хотеться иметь что-то общее. Так что теперь его понимал только Нил. Как с детства, так и до сих пор. Потому что всё началось на поле. Их самая первая встреча, ещё не запачканная кровью и страхом. Потом щекочущие его ладонь ресницы и рваное дыхание. Потом разговор перед отъездом Нила в Эвермор — за что у Кевина всё ещё не получалось себя простить. То, что происходило вне тренировок и игр, когда окружающий мир не регистрировался от сигнала о начале до финальных секунд, отпечатывалось в памяти не так отчетливо. Хотя именно там, по пути на очередной матч, в общаге, в университетской столовой, на заднем сидении машины, у Кевина по-настоящему открылись глаза. Там в нём проснулась первая в его жизни ревностная злость. Как оказалось, Джостен плевать хотел на установленные правила. Он огрызался Рико в лицо, как до смерти Сэта, так и после. Нил разговаривал с Эндрю на равных, и Миньярд ему это почему-то разрешал. Нил вернулся из Гнезда с четверкой на щеке и не подписанным контрактом. Нил договорился с Ичиро. Нил спас его жизнь. Кевину какое-то время казалось, что он ненавидит Нила Джостена. Аарон, заставший его за разглядыванием юркой фигурки, которая двигалась зигзагами к дальним от них воротам, остановился рядом. Его макушка не доставала Кевину до плеча. Он хмыкнул. — Бесит, правда? Остальные почему-то этого не замечают. Кевин на комментарий не ответил. Злость прошла со временем. Нила даже пытаться ненавидеть было сложно. Кевин убеждался в этом каждый день. Он продолжал наблюдать, пытаясь найти подвох, и замечал совсем не то, что искал изначально. Теперь он знал, что Нил жмурился на солнце. Что Нил не любил вишнёвый сок. Что Нил был явно умнее их всех, проигрывая в интеллектуальном коэффициенте только Эндрю, и не любил читать. Что Нилу не нравился жанр ужасов. Что Нил мог слушать его получасовые пассажи об истории древнего Китая, ни разу не перебив. В очередной визит Тэи Кевин неожиданно осознал, что совсем её не хочет. Не то чтобы он раньше был от неё без ума, они всегда называли свои отношения союзом, удобным для обоих. Но он хотя бы чувствовал к ней физическое притяжение. Раньше. Тэя уехала быстрее обычного. Кевин перестал об этом думать. До тех пор, пока не ему не начал сниться Нил. *** У Кевина было чувство, что на поле всё и закончится. Через пару лет он уедет из университета и станет профи. Попрощается с Лисами и Нилом Джостеном. Кевина ждала спортивная карьера и настоящее будущее, Кевин больше не был обязан осознанно сдерживать свои потенциал, стремления, желания. Только с последним могли появиться проблемы. Нил стоял перед ним в нескольких метрах, в одной руке держал шлем, в другой клюшку. Он смотрел на табло, его губы беззвучно шевелились. Капля пота стекала по виску, огибая шрамы, и путешествовала дальше, не сорвалась с челюсти, а медленно скользнула под воротник формы. 
Кевин отвернулся до того, как Нил заметил его пристальное внимание. Нил ни о чём не догадывался. Кевину нравилось так думать. Кевин никогда не считал себя трусом — просто он знал, что за нарушением правил следует наказание. Рико объяснял очень доходчиво, Жан с Нилом были тому доказательством. Его собственная изуродованная рука могла быть силлогизмом, но временная точка инцидента ломала логику. Эндрю, конечно, не был таким конченным садистом, но Нил принадлежал ему. Это было аксиомой, потому что это не обсуждалось. Посягательства на то, что Миньярд считал своим, не оставались незамеченными. Не то чтобы Нил этого не стоил. Но Кевин был в курсе, что Джостену никто, кроме Эндрю, не был нужен. Они ещё больше сблизились за лето. Чувств на публике ни один из них не проявлял, но этого и не требовалось для того, чтобы понять, что между ними происходит. Они всегда исчезали с вечеринок вместе, неважно, в Пальметто или Колумбии. Нил смотрел только на Эндрю. Он видел только его. Так что Кевин опоздал. Стоило понять всё раньше. Он мог не гонять его, жонглируя критикой и абсолютным игнором, а подойти ближе, вглядеться и, возможно, вспомнить. Узнать его. Успеть до… просто успеть. Поблагодарить за — непрошеную, безвозмездную — защиту от Мориямы. Забрать Нила себе и отдать в ответ то немногое, что он был в силах предложить. Чтобы потом не толкаться в кулак, лежа в своей кровати и вспоминая гибкое загорелое тело. Не представлять широко распахнутые синие глаза, румянец, делающий веснушки ярче, приоткрытые в стоне губы. И не смотреть во снах зацикленное порно, всегда заканчивающееся чересчур, на вкус Кевина, реалистично: собирающим раскиданные по комнате вещи Нилом, который, даже не оглянувшись на него, выходит и закрывает за собой дверь. Кевину не было плохо. Кевин не мучался, он медленно сходил с ума. *** Нил был везде. Конкретно сейчас он зависал около барной стойки Сумерек, общаясь с Роландом, который улыбался ему во весь рот и шутливо грозил пальцем. Обтягивающая футболка, уже, чем он когда-либо носил, была делом рук Хэммика. Едва заметный след на шее, который Нил без конца трогал рукой, — виной Эндрю. Который, в отличие от Нила, всё, конечно же, видел. Это же был Эндрю. К удивлению Кевина, он ничего не делал. Не угрожал и даже не выносил первое предупреждение. Эндрю наблюдал, что должно было нервировать, оставайся у Кевина на это силы. Эндрю смотрел. Вот как сейчас — не отводя глаз. Эндрю взвешивал в правой ладони гранённый стакан, пока пальцы левой лениво стучали по подлокотнику. К горлу Кевин не потянулся, и так чувствовал там тяжесть взгляда Миньярда. Тот как будто примерялся, вспоминал, каково было ощущать под своей рукой его кадык, выдавливая прерывистый хрип. Между ними пронёсся Ники, упал на диван, драматично взмахивая руками и что-то торопливо рассказывая. Следом подтянулся Аарон, последним пришёл Нил. Когда он направился к своему месту — рядом с Кевином, напротив Эндрю — Миньярд зацепил его запястье, не сжимая, но удерживая. Нил остановился, чтобы посмотреть на него. Взгляд Эндрю был всё ещё направлен на Кевина. Он потянул Нила к себе, и тот без вопросов опустился на подлокотник чужого кресла. Кевин тоже не отводил глаза. Ему почему-то очень хотелось смеяться. Они так ничего и не обсудили. Эндрю знал, что Кевин не собирается действовать. Эндрю не считал Кевина соперником. Кевин больше не прятал своих взглядов, в этом не оставалось никакого смысла. И после этого раза всё поменялось. Нил до сих пор тянулся к Кевину, когда разговор заходил об Экси, как к превосходящему в силе и опыте, но холодок всё равно был ощутим. Нил понемногу от него отстранялся. Кевин был ему не нужен. Кевин был ему ни к чему. Мэтт учил его дружбе, Дэн — капитанству, Аарон, видимо, терпению, Элисон с Рене заполняли культурные пробелы, оставленные на память годами в бегах, а Ники вклинивался везде и сразу. Эндрю досталось самое лучшее. Кевин завидовал. Кевину хотелось уехать. Кевин хотел остаться здесь навсегда. Нил периодически смотрел на него, задерживая взгляд, испытующий и долгий, ни на что не намекал и больше практически не оставался с ним наедине. Кевину оставались сны. Кевин был не против. *** Кевин напился и поцеловал Нила. Видимо, снов ему всё-таки было недостаточно. Его ожидаемо встретил кулак в челюсть. Удар оказался сильным — голова запрокинулась, зубы щелкнули друг о друга. Кевин оступился, но не упал. Комната кружилась, вокруг были слышны удивленные возгласы тех немногих, кто ещё понимал, что вокруг них происходит. Они были на вечеринке, устроенной Кейтлин и её подружками. Стены они украсили оранжевым, на окнах повесили мерцающие гирлянды. Бутылки пива, водки, текилы, вина толпились на столах, отодвинутых к стенам. Этот сезон остался позади, они проиграли его Троянцам. Почти все Лисы были искренне довольны результатом. Кевин терпеть не мог проигрывать. Он рассчитывал на сегодняшнюю анонимную темноту клуба, бесконечные батальоны стопок и, возможно, даже немного пыли. Но они никуда не поехали. Вместо этого в общежитии их встретила вечеринка-сюрприз, задумывавшаяся триумфом и превратившаяся в утешение для почти-что-победителей. Выдержав полчаса, Кевин взял себе бутылку водки и почти успел уйти, когда Ники схватил его за локоть. Он втолкнул его в круг улюлюкающих однокурсников. Кевин, разумеется, не двинулся с места, не обращая внимания на уговоры потанцевать, зато наконец обвёл комнату взглядом. И наткнулся на Нила. Джостен уже успел набраться, это было видно по глазам и позе. Он был раздражён, отчётливо понял Кевин. Тоже злился из-за проигрыша? После сегодняшнего матча он спокойно говорил с Джереми, кивал и жал ему руку. От этого открытия Кевина неожиданно отпустило от собственной злобы. Внутри ненадолго стало до приятного пусто. Когда он отодвинул в сторону мешающих ему второкурсников, чтобы пройти к Нилу, в груди опять начало разгораться что-то, что он теперь асоциировал только с новой болезнью. Влюбленность, мутировавшая из ревности, настоящей быть не могла. Кевин это знал. Сначала он вообще не до конца осознавал, к кому из двоих слипшихся в одно целое его тянет. Ревновать Эндрю к Нилу было логично. Влюбиться в Джостена было ошибкой. Он остановился напротив и одним своим присутствием прогнал какую-то девчонку, которую заметил только сейчас. Нил медленно поднял на него глаза, как в одном из самых грязных и любимых снов Кевина, и впервые за долгое время ему улыбнулся. Они о чём-то заговорили. Кевин тоже привалился спиной к стене, так концентрироваться оказалось намного проще. Эндрю на вечеринке не было. Это многое объясняло. Одиночество Нила, его фрустрацию, количество выпитого. Как и то, что спустя какое-то время — Кевин совершенно его не отслеживал, теряясь в вопросах, которые ему хотелось задать, и выдуманных ответах, которые он никогда не получит — Джостен отлип от стенки и собрался вернуться в свою комнату. Кевин шагнул следом. Ноги переставляли себя сами, его мозг был занят только формулировкой простого «пожалуйста, останься ещё на немного». Нил обернулся к нему сам, хотя Кевин не помнил, что звал его по имени. Нил смотрел, но теперь без улыбки, с явным нетерпением — и желанием. Ему хотелось уйти. Кевин решил интерпретировать всё по-своему. Остаток ночи он просидел с приложенным к подбородку, тающим в руках пакетом замороженной фасоли. В основном думал о том, что Эндрю теперь его убьёт и что Нил вряд ли с ним заговорит. Что всё закончится сейчас, а совсем не после или во время игры. Думал, что всё это было бредом и бессмыслицей. Конечно, они с Джостеном ещё встретятся. Послезавтра на тренировке и через несколько лет на лучших стадионах страны. Как бывшие со-командники и никогда не друзья. Кевин закрыл глаза. Нил пробирался сквозь расступающуюся перед ним шокированную группку болельщиц. Нил забивал финальный гол и вскидывал кулак вверх. Нил наклонялся за вывернутой наизнанку футболкой, словно специально демонстрируя отчетливый след зубов Кевина на своём бедре. Нил носил на шее кольцо и откликался на чужую фамилию. Фантазии мешались с прошлым, настоящим и будущим. Кевин смотрел их, проносящиеся под закрытыми веками, как видеоролик. Абсолютно все. Он был не против. Ему некуда было торопиться.