Чёрный лотос (новелла)

На следующий день Вэнь Няньнань поехал на улицу Лецин. На этот раз он припарковал машину возле студии Тан Шо и зашёл внутрь. Поскольку Гу Яньшэн был осведомлён, что вчера Вэнь Няньнань находился на улице Лецин, ему было любопытно, что он там делал? Поэтому, после того, как он закончил свои деловые переговоры и встречи, он решительно направился туда, чтобы увидеть это своими глазами. Он припарковал свою машину с краю дороги, недалеко от музыкальной студии. Закурил в машине и стал оглядываться вокруг. Неожиданно он увидел, как на противоположной стороне улицы паркуется машина Вэнь Няньнаня, и оттуда спокойно выходит он сам, направляясь в студию. Гу Яньшэн сидел в машине, на его лице нельзя было увидеть ни одной эмоции, он продолжал курить. Спустя полчаса Вэнь Няньнань вышел, его сопровождал молодой человек. Он слегка прищурил глаза, чтобы лучше рассмотреть. Его лицо изменилось: «А-а-а! Это снова Тан Шо!» Он выбросил недокуренную сигарету в окно и уехал с улицы. Прежде чем Вэнь Няньнань успел сесть в машину, Тан Шо схватился за дверцу авто и отказывался отпустить её. Весь его вид говорил о том, что он очень расстроен, а в глазах была «щенячья» грусть: «Почему ты так рано сегодня возвращаешься? Ты бы не мог задержаться ещё ненадолго? Со мной?» «Мне надо идти. Мне всё ещё нужно отредактировать партитуру после того, как я вернусь». «Хорошо, тогда я послушаю это после того, как ты закончишь». Вернувшись домой, Вэнь Няньнань сделал правки, что записал сегодня. Он нашёл несколько мест, звучание которых не дотягивало до того результата, которое он хотел. И даже после внесения нескольких изменений, он всё ещё думал, что он мог бы сделать ещё лучше. В задумчивости он взглянул на пианино, установленное в комнате. В его глазах мелькнула тень печали. Это было любимое пианино его матери, она играла на нём, когда была ещё жива, но после того, как Гу Яньшэн запретил ему играть, он больше никогда к нему не притрагивался. Вэнь Няньнань подошёл и осторожно коснулся клавиш пианино, колеблясь, когда вспомнил слова Гу Яньшэна и его разъярённое лицо. Всего один раз... это не должно иметь большого значения... Гу Яньшэн, казалось, был не в себе с тех пор, как вернулся в здание корпорации. Обговорив с секретарём некоторые дела, он быстро покинул компанию. Как только он вошёл в дом, он услышал звук фортепиано, но не стал торопиться подниматься наверх. Вместо этого он сел на диван в гостиной и закрыл глаза. Дядя Сюй стоял рядом с ним, глядя на него со страхом. Он знал, что Гу Яньшэн запретил Вэнь Няньнаню играть на пианино, поэтому боялся, что они снова поссорятся. Звук пианино прекратился, и Гу Яньшэн открыл глаза и взглянул на дядю Сюй. Он медленно встал и направился наверх. Вэнь Няньнань сыграл первую пьесу, которой его научила его мама. Он с ностальгией поглаживал пианино и не заметил, что дверь открылась. «Неплохо», — вдруг раздался позади него рассерженный голос. Услышав угрожающий тембр голоса, Вэнь Няньнань побледнел и в страхе оглянулся. Перед его взором было злое лицо Гу Яньшэна, он почувствовал, как его сердце сковывается куском льда, а его тело начало бессознательно дрожать. Тем не менее, он заставил себя улыбнуться: «О… ты вернулся». «Опять это жалкое выражение лица! Ты так хорошо притворяешься перед людьми, кажешься таким внимательным передо мной, в то же время развлекаешься со своим любовником». Гу Яньшэн почувствовал себя задетым этой фальшивой улыбкой. Ведь он ясно видел, что его улыбка была искренней только тогда, когда он был с другим мужчиной. «Любовник?» - Вэнь Няньнань на мгновение задумался, но, когда он вспомнил что было в последние два дня, его лицо стало ещё бледнее. «Хм, тебе лучше знать, куда ты сегодня ходил. Вэнь Няньнань, ты действительно великолепен. Только ты будешь использовать такие глупые предлоги, чтобы заманить молодого хозяина семьи Тан, и только такой идиот, как он, попадётся на это!» «Я никогда никого не заманивал! Я просто хочу играть на пианино, поэтому я…» Гу Яньшэн неожиданно приблизился к нему. Стоя очень близко к Вэнь Няньнаню, он злобно спросил: «Что я говорил тебе раньше?» С этими словами лицо Вэнь Няньнаня стало ещё бледнее, чем когда-либо. Со вспыхнувшим страхом в глазах он сказал: «Ты говорил мне… никогда больше не играть на пианино». «Очень хорошо. Кажется, ты всё ещё помнишь».