Чёрный лотос (новелла)

Вэнь Няньнань внезапно объявил внешнему миру, что прекращает концертную деятельность и отменил все расписания на записи телешоу и интервью. Он заперся дома и отказался кого-либо видеть. Отец Вэнь посмотрел на Вэнь Няньнаня, чьё настроение ухудшалось с каждым днём, и был очень обеспокоен, поэтому он мог позвонить только доктору Ли. Доктор Ли открыл дверь музыкальной комнаты и вошёл в неё, неся с собой стакан с водой и лекарства. Он увидел опустошённого молодого мужчину, сидевшего на полу и опирающегося на фортепиано. У Вэнь Няньнаня снова проявилась депрессия… «Няньнань, я – доктор Ли, я здесь, чтобы увидеть тебя», - мягко и заискивающе произнёс доктор Ли. Когда Вэнь Няньнань услышал знакомый голос, его тело постепенно расслабилось, и он поднял глаза, которые совершенно были пусты, на доктора Ли. Врач продолжил постепенно спрашивать: «Няньнань, твой отец очень обеспокоен твоим состоянием. Я знаю, что тебе очень обидно, потому что тебя обманул тот, кому ты так сильно доверял. Но они скрыли это, потому что искренне переживают и любят тебя. Постарайся не думать больше об этом после того, как всё закончится». Держа ожерелье, Вэнь Няньнань поднял голову и посмотрел на доктора Ли, его грудь была сильно зажата и речь была прерывистой: «Он придумал для меня красивую сказку, заставил всех вокруг лгать мне, и он... ушёл... Я жил в сказке, которую он сочинил там, на стороне». «Господин Гу хочет, чтобы ты был счастлив, и ты действительно стал счастливее после его исчезновения, поэтому он больше не хочет видеть, как тебе больно жить». Вэнь Няньнань резко схватил доктора Ли за руку и эмоционально прошептал: «Нет... он вернулся, чтобы увидеться со мной, я видел Гу Яньшэна на концерте... но он убежал, и до сих пор избегает меня». Доктор Ли тяжело вздохнул, подумав, что у Вэнь Няньнаня галлюцинации. Он достал лекарство и воду, и стал уговаривать его, как ребёнка: «Няньнань, ты можешь принять лекарство? Прими лекарство, поспи, и всё будет хорошо». «Я не хочу его принимать. Если я приму лекарство, то забуду о нём». Вэнь Няньнань уже был на грани бессознательного состояния. Доктор Ли протянул ему воду и продолжил убеждать: «Нет, всё будет хорошо после приёма лекарства». «Я сказал, что не буду пить!» Вэнь Няньнань поднял руку и опрокинул стакан с водой, и закричал. Глядя на разбитый стакан на полу, Вэнь Няньнань внезапно приблизился к нему, чтобы собрать осколки, и с пустым выражением лица повторил: «Мне очень жаль… Мне очень жаль...» За дверью послышался звук открываемой двери, и Тан Шо бросился внутрь. При виде Вэнь Няньнаня, оцарапанного осколками стекла и с окровавленными руками, его глаза мгновенно стали красными. «…не трогай… не собирай, Няньнань…» Тан Шо осторожно убрал осколки, с жалостью в глазах он подул на руку, подавил свои эмоции, и ласково спросил: «Разве тебе не больно? Если тебе не больно, то я...» «Яньшэн… Я не чувствую боли». Сердце Тан Шо резко колыхнулось, и он дрожащим голосом сказал: «Как ты меня назвал...» Вэнь Няньнань, не обращая внимания на то, что его рука всё ещё кровоточила, осторожно поднял руку, чтобы коснуться лица Тан Шо, и в лёгком трансе сказал: «Не плачь, я больше не ненавижу тебя, пожалуйста, не плачь...» Слёзы Тан Шо стекали по лицу и капали на пол, всё его лицо было испачкано кровью от рук Вэнь Няньнаня. Его глаза были красными, но он улыбнулся и сказал: «Хорошо... Я не буду плакать». Вэнь Няньнань с нежностью вытер рукой слёзы с уголков глаз Тан Шо, оставив после себя кровавый след. «Да... ты такой красивый, когда улыбаешься. Я не могу вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как ты мне улыбался. Было бы здорово, если бы я мог вернуться в прошлое... Я бы сделал фотографию того момента, когда ты впервые улыбнулся мне, и сохранил её навсегда...» «Я просто хочу быть с человеком, который мне нравится, это такое простое желание... Почему же это так сложно и так больно?» Слова Вэнь Няньнаня словно ножом резанули Тан Шо, настолько они были болезненные, что он не мог дышать. Даже если ты потеряешь сознание, Гу Яньшэн – единственный, кого ты помнишь... Ты, очевидно, когда-то хвалил меня за красивые глаза, когда я улыбался, так почему же ты не помнишь Тан Шо, который всегда так тебе искренне улыбался... Тан Шо снова взял воду и лекарство, которые принёс доктор Ли, и тихо сказал: «Хороший мальчик... Ты можешь принять лекарство? После того, как ты его выпьешь, боль уйдёт». «Я уже принял лекарство, так, когда ты уйдёшь?» Вэнь Няньнань внезапно оттолкнул Тан Шо и отступил на несколько шагов назад, неудержимо крича: «Ты хочешь сказать, что больше не появишься, даже если я буду плакать и создавать проблемы? Думаешь, я смогу простить тебя за то, что ты защитил меня от травм?.. Ты думаешь, я смогу перестать тебя ненавидеть после того, как заплатил так много... Я...» Тан Шо растерянно смотрел на Вэнь Няньнаня, который потерял контроль над собой и упал в обморок перед ним, и подскочил к нему, крепко обнимая и шепча: «Мне очень жаль… Няньнань…» Доктор Ли, стоящий за ними, достал успокоительное и приблизился к ним, затем поставил укол, после которого Вэнь Няньнань перестал сопротивляться. Тан Шо смотрел на лежащего у него в руках молодого человека, на которого уже подействовало лекарство и тот начал засыпать, и обнаружил, что Вэнь Няньнань очень сильно похудел. «Господин Тан, Няньнаню становится всё хуже и хуже». Была уже поздняя ночь, но Тан Лунсюань заметил, что внизу горит свет, поэтому он спустился и застал очень пьяного Тан Шо. «Сяо Шо, о чём ты так беспокоишься? Что тебя так расстроило?» Тан Шо яростно выпил ещё один бокал вина и с уничижительной улыбкой сказал: «Брат, у тебя есть тот, кто тебе нравится? Это тот человек, в котором ты сразу узнаешь того самого, и понимаешь, что любишь только его…» Тан Лунсюань перехватил бокал и спросил: «Это из-за Няньнаня?» После возвращения в компанию он узнал, что семья Цинь и семья Гу находились в очень сильной конфронтации, и был потрясён тем, что Гу Яньшэн смог это сделать ради Вэнь Няньнаня. «Мне кажется, я его потеряю... Дело не в том, что его кто-то забрал, а в том, что он прямо передо мной, но я не могу его поймать». Тан Шо посмотрел на брелок на телефоне, задохнулся и сказал: «Я видел, как Няньнань связался с Гу Яньшэном, как сторонний человек. Я видел, как он теряет рассудок и падает в пропасть из-за Гу Яньшэна, и я знал... Я никогда не смогу заменить Гу Яньшэна...» «Няньнань, он никогда не забудет Гу Яньшэна. Он выгравировал имя Гу Яньшэна в своих костях на всю жизнь. Я не могу сравниться... Сколько бы я ни старался, я не могу сравниться...» Увидев, что Тан Шо хочет продолжить пить, Тан Лунсюань забрал из его рук бокал и схватил бутылку со столика, и нежно сказала: «Хватит пить, я понимаю, что тебе грустно, но нельзя же так себя мучить». Глаза Тан Шо снова покраснели, он развалился на столе и пьяно пробормотал: «Брат... Неужели я с самого начала совершил ошибку? Не слишком ли я эгоистичен? Я не хочу быть таким, но почему первый человек, встретивший его, был не я...» Тан Лунсюань, казалось, догадался об этом и изумленно спросил: «Что... ты имеешь в виду?» «Я понимаю... Я проснулся от этого сна, я не могу взять то, что мне не принадлежит, Няньнань не принадлежит мне, в конце концов, в этой жизни...» Тан Лунсюань легонько обнял его и вздохнул: «Просыпайся, просыпайся, ты больше не будешь делать глупостей». Тан Шо сильно схватился за грудь и сказал дрожащим голосом: «Но мне так больно…Мне здесь так больно. Я любил его столько лет. Брат… Брат, я действительно люблю его, почему он не любит меня?» Тан Шо лежал в объятиях Тан Лунсюаня и плакал, как ребёнок. Он никогда не видел, чтобы его младший брат так ревел, с тех пор, как вырос. Тан Лунсюань знал, что Тан Шо действительно хотел выговориться, когда эмоционально выгорел, сломался и горько разрыдался. Кладбище «Ты действительно не собираешься оставаться?» Гу Линь припарковал машину на кладбище и посмотрел на мужчину в зеркало заднего вида. Гу Яньшэн взял сигарету и сунул её в рот. Он взял зажигалку и хотел прикурить, но не мог пошевелить рукой. В глазах Гу Линя вспыхнул огонёк, он повернулся и выхватил его зажигалку, чиркнул и дал прикурить от неё. Гу Яньшэн сделал попытку пошевелить рукой и с горечью сказал: «Теперь рядом с ним его семья, и всё постепенно наладится, для него будет лучше, что я покину его». «Я купил для тебя билет на самолёт и подготовил для тебя поддельное удостоверение личности. После того, как ты уедешь, я сотру все следы твоего пребывания. Шэнь Луоань… я также заставлю его исчезнуть сегодня, не оставив никаких улик». «Спасибо тебе…брат...» Гу Яньшэн открыл дверцу машины, в руках он держал лилию, и ушёл, оставив Гу Линя рассеянно смотреть на руль. «Брат?» Гу Линь облокотился на руль, его глаза покраснели, и он с саркастичной улыбкой разглядывал лицо, так похожее на Гу Яньшэна, в зеркале заднего вида. Гу Чжуан Сидя перед компьютером в подвале, Гу Линь следил за Шэнь Луоанем на мониторе и жёстко улыбнулся. Он заранее испортил тюремную еду и взломал систему видеонаблюдения. Глядя на крики, доносящиеся из монитора, Гу Линь мрачно ухмылялся. «Похоже, лекарство, которое я приготовил, действительно хорошее, и эти старики действительно счастливы». Внезапно взгляд Гу Линя изменился, он посмотрел в сторону двери, резко встал, ударил по ней ногой, и она с глухим звуком ударилась об стену при открывании. Гу Линь шагнул вперёд и схватил подслушивающего человека, обхватил его за шею и потащил к себе, но когда он увидел, кто был в его руках, его тело мгновенно замерло. Бай Цзиньчэнь с побледневшим лицом смотрел на Гу Линя, он перевёл взгляд на компьютер позади него, из которого доносились крики, а вокруг были расставлены ужасающие орудия пыток. «Нет... нет, брат, выслушай мои объяснения...» Гу Линь в панике попытался выключить компьютер, но дрожащими руками не мог этого сделать. Шэнь Луоань продолжал кричать, и Гу Линь швырнул компьютер на пол. Обернувшись и посмотрев на Бай Цзиньчэня, лицо которого было белым как полотно, Гу Линь почувствовал, что упал в ледяную пещеру, и когда он попытался приблизиться к нему, чтобы взять его за руку, то внезапно был отстранён. «Не трогай меня!» Страх в глазах Бай Цзиньчэня глубоко ранил Гу Линя. Бай Цзиньчэнь бросился бежать. В глазах Гу Линя промелькнула вспышка непонятных эмоций, и он быстро погнался за ним. Он схватил Бай Цзиньчэня, который уже собирался прикоснуться к двери, и повалил его на землю. «Гу Линь, отпусти меня!» Гу Линь крепко обнял мужчину, который яростно боролся в его объятиях, задыхаясь, он произнёс: «Ты... ты говорил, что кем бы я ни стал, ты не будешь меня бояться... ты лгал...» Почувствовав, как Бай Цзиньчэнь задрожал, Гу Линь замер и отпустил его руку. «Прости, брат, я напугал тебя... не бойся меня, ладно?» В глазах Бай Цзиньчэня промелькнуло непереносимая вспышка боли, он опустил голову и бросил ему картину в руки, затем повернулся и убежал. Гу Линь подобрал картину с пола и развернул её. Это был тот самый портрет, который он попросил его нарисовать в прошлый раз, но рядом с портретом, который первоначально принадлежал только ему, был ещё один человек. Это Бай Цзиньчэнь... С момента пробуждения Няньнань пребывал в плохом расположении духа и даже отказывался выходить из комнаты. Отец Вэнь увидел, что тот продолжал оставаться у маминого рояля в музыкальной комнате, поэтому решил свозить его с собой на кладбище, чтобы навестить Е Сянь. Вэнь Няньнань возложил лилию к надгробию матери, а затем долго стоял в оцепенении. «Мама... Мне кажется, что я больше не могу писать музыку, как только я сажусь за пианино, всё, о чём я могу думать, это...» Вэнь Няньнань сделала небольшую паузу, задохнувшись, и сказал: «Моё тело искалечено так сильно, что иногда я думаю... как было бы хорошо, если бы я мог просто спать вот так и никогда не просыпаться...» Неожиданно Вэнь Няньнань увидел следы в стороне, и заметил лилии, покрытые грязью... Глаза Вэнь Няньнаня слегка замерцали, он о чём-то подумал. «Я ухожу, мама». Склонив голову, он обнял надгробие Е Сянь, встал и ушёл. После того как Вэнь Няньнань покинул могилу, из угла вышел Гу Яньшэн, держа в руках букет лилий. Посмотрев на цветы, он надолго застыл в оцепенении, затем подошёл и положил ещё один букет к надгробию. «Тётя, я обязательно выполню то, что обещал вам сейчас, и не допущу, чтобы с ним что-либо произошло...» После ухода Гу Яньшэна, на кладбище снова появился Няньнань. Он медленно подошёл к надгробию и посмотрел на два букета лилий, в его глазах мелькнула решимость, словно он принял решение. Автору есть что сказать: Превью: Нянь Нянь возвращается в старшую школу, чтобы составить план, и они, наконец, встречаются снова. После согласования условий, Гу Яньшэн, Чжоу Юаньфэн снова встречает Тан Лунсюаня на банкете. Сяо Цинь в отеле «General» открывает номер, чтобы соблазнить Сяо Цихао. Почему рука Гу Яньшэна не может что-то удержать? Это будет объяснено позже. Ха-ха, Нянь Нянь действительно умнее Гу Яньшэна, он сразу догадался. Неужели Тан Шо вот так просто сдастся? Неужели он поможет Гу Яньшэну? Маленький дьявол Гу Линь был разоблачён, и невинный маленький кролик-художник ужасно испугался. Сяо Цинь постоянно преследует своего мужа и цепляется за его тело, ха-ха, ха-ха. Гу Яньшэн возьмёт тебя на гору, хорошо?