Позволь себе быть слабым

Под небосводом светит луна, еле-еле освещая дорогу домой защитнику Ли Юэ. Сяо кое-как передвигает ноги, тяжело дыша. В последнее время ему становилось всё тяжелее и тяжелее — вероятней всего, это оттого, что спал он через день, да и в целом всего не более пары часов. Сяо всегда вставал чуть раньше Итэра, чтобы приготовить ему что-нибудь на завтрак, затем они сутки напролёт гуляли по Ли Юэ, разведывая горы, заброшенные дома, озёра и прочие по-настоящему красивые места. Везде там, после их прихода, начинали покоиться теплые воспоминания друг о друге — и каждое такое место Сяо каждую ночь защищал особо яро. Он не мог позволить исчезнуть хоть крупице памяти о том, кто полюбил его несмотря на все изъяны и недостатки. О том, кого он полюбил как никого и никогда раньше… Но стоило Итэру уснуть — сон у того всегда был крепкий, ведь он так изматывался за целый день на ногах, и Сяо отправлялся на патрулирование чуть ли не всей страны — и возвращался только с рассветом. Сяо всегда боялся, что Итэр узнает о том, что он каждую ночь исчезает невесть куда, успеет надумать много лишнего и разочаруется в нём. Сяо не хотел давать ему ни единого шанса усомниться в нём, поэтому порой давал тому зелье спокойного сна, прикрываясь тем, что это во благо Итэра. Да, он немного врал сам себе. Но на его душе каждый день становилось всё неспокойней, он всё больше и больше боялся потерять его. Поэтому Сяо исполнял любую его прихоть, не отходил ни на шаг, соглашался на любые походы — будь то в соседний город или чуть ли не на другой конец света, лишь бы его не переставали любить… Сяо никогда не любил никого другого. Он был уверен в том, что должен стать опорой для Итэра — опорой, которая никогда не сможет пошатнуться. Он был готов поднести к его ногам весь мир, пожертвовать всем. Поэтому на любые расспросы Сяо уверенно утверждал, что в порядке, а по ночам перебинтовывал глубокие раны бинтами и пользовался специальным кремом, чтобы утаить от него свои синяки под глазами. Когда парень залез в окно их с Итэром квартиры — деньги второй взял на неё, с его слов, взял у богатенького рыжего придурка, сердце его сжалось — на кухне горел свет. Паймон, к которой Сяо относился просто как к хорошему человеку и постоянной компании, которая умеет в нужный момент исчезнуть, мирно спала в двухместной кровати, но Итэра рядом не было. Спрыгнул тот на ковёр совершенно бесшумно, но и без этого было понятно — скрываться уже бесполезно. Сяо быстро осмотрел себя, затем, завидев парочку новых ранений (и как эти твари только смогли до него дотянуться? Ох, или же это он просто не смог хорошо сконцентрироваться на бою?..), он второпях криво перебинтовал их старыми бинтами, открывая старые, почти зажившие — всё же Итэр знал, что порой Сяо так пропадает, так что, в целом, не должен был обратить внимания. Глубоко вздохнув — всё также бесшумно, чтобы, не дай Архонт, разбудить Паймон, парень направился на кухню. Итэр стоял у окна, спиной к Сяо. Зслышав скрип половицы, он тут же развернулся, отчего распущенные волосы растрепались по волосам. На лице блондина заиграла мягкая улыбка. — С возвращением, золотце. — Прошептал тот, подходя ближе. Итэр всегда звал Сяо золотцем — он знал, что в Ли Юэ всегда почитали мору и золото, поэтому именно так и называл свою любовь — чтобы показать, насколько сильно значим он для него. — Спасибо… — Шепчет в ответ Сяо. Итэр обнимает того, прижимая к себе, а Сяо прикладывает колоссальные усилия, чтобы не зашипеть от боли. — Как дела? Всё в порядке? — Спрашивает тот, в чьих растрепанных волосах заколота кристальная бабочка, подаренная Сяо. Итэр слегка отстраняется, заглядывая в глубокие янтарные глаза. — Да… Я в порядке. — Хэй, откуда у тебя такие синяки под глазами? — Итэр слегка хмурится — совсем беззлобно, скорее взволнованно. Сяо замирает. В голове проносится за секунду тысяча мыслей, по телу проходятся мурашки. Крем. Он забыл крем. — Итэр… — Бросая последние силы на то, чтобы не показывать своего страха, Сяо отчаянно пытается придумать, что сказать. Это у него совершенно не выходит. — Такие за один день не заработаешь… — Он бережливо проводит ладонью под глазом. — Ты плохо спишь, да? Почему ты мне ничего не говорил? Мне не стоило тебя так сильно нагружать… — Не вини себя, ты ни в чём не виноват! — Отчаянно шепчет тот, на что в ответ получает слабую уставшую, но искреннюю улыбку. Итэр опускает взгляд, пробегаясь глазами по перевязанным рукам. — Золотце, можно снять бинты? Я только посмотрю… — Да, — Выдает Сяо прежде, чем успевает подумать. Он привык соглашаться на любую его просьбу беспрекословно. Итэр аккуратно, почти не касаясь его кожи, снимает с рук бинты, открывая взору глаз открытые глубокие раны, что коим то чудом кровоточат еле-еле, и тихо выдыхает. Он, не касаясь, проводит ладонью вдоль правой руки, останавливаясь у плеча. Из-под слегка рваной майки виднеются ещё неаккуратно наложенные бинты. — Это… Ужасное зрелище, мне не стоило тебе это показывать… — Старается отвести тему Сяо, пока сам покрывается холодным потом. Сяо боялся, что от него отвернуться, узнав насколько он слаб. Он боялся, что его разлюбят и вновь бросят одного. — Брось, всё нормально. — Произносит Итэр, хотя в его взгляде отчетливо видно сострадание и печаль. Он поднимает глаза. — Золотце, можно я осмотрю тебя? Я хочу обработать твои раны. Не волнуйся, я не сделаю ничего лишнего, ладно? Ты можешь мне доверять. — Просит Итэр, невесомо касаясь чужой руки. — Хорошо… Голос не дрожит лишь чудом. Но Сяо не будет ему запрещать что-либо — даже если Итэр прямо сейчас захочет разложить на этом столе и обойтись настолько грубо, насколько это только возможно — он не будет возражать. Итэр ведёт его до диванчика, жестом указывает Сяо присесть. А сам, опустившись на одно колено перед тем, начинает медленно стягивать майку, а затем и бинты, покрывавшие почти всё тело. Быть может, Итэр ждал, что Сяо это сделает сам, но тот ничего не предпринимал, так что он счел это за согласие со всем происходящим. Сяо же был уверен, что Итэр просто хочет сделать это самостоятельно, поэтому совсем не двигался и, казалось, даже перестал дышать. Итэр рассматривал его почти полностью обнаженное тело очень долго: каждой, даже самой маленькой царапинке, тот уделял время. И чем дольше они так неподвижно сидели, тем печальней становилось его лицо и тем страшнее становилось Сяо. Сяо не боялся ни единого монстра. Он не боялся Архонтов — но он боялся, что его бросят. Сочтут слабым и ненужным. Просто отвернутся, уйдут и забудут. Итэр забудет. — Золотце… — Наконец раздается шёпот, наполненный неимоверной грустью. Итэр вновь поднимает голову, заглядывая Сяо в самую душу. — Что произошло, золотце? — Я… — Слова закончились, оставались лишь необъятные эмоции, которые хотелось срочно выплеснуть в какую-нибудь бездонную яму — чтобы точно места хватило, и не заставлять волноваться Итэра по таким пустякам. Ведь больно было сейчас не Итэру, а это главное. но Итэру было больно. Было больно видеть страдания того, к кому душа была заполнена самыми прекрасными чувствами, которые только могли существовать. — Я… — Вновь пытается что-то сказать Сяо в давящей тишине. — Итэр, прости меня, прошу! Он кричит, но всё еще шёпотом. На большее он уже не способен — слишком мало сил. — Итэр, прости меня, я правда не хотел что-то скрывать от тебя… — Сяо, тише-тише, всё в порядке. — Видя волнение того, начинает успокаивать второй, легонько поглаживая того по тыльной стороне ладони — там ран не было. Итэр медленно поднимается на ноги, разворачиваясь спиной к Сяо и куда-то направляясь. В груди что-то щелкает. Сяо подрывается с места, хватая Итэра за запястье, и тут же испуганно отдергивает руку. Если Итэр мог спокойно без спросу касаться Сяо там, где ему захочется — ведь он сам дал на это согласие, — то Итэра без его разрешения, Сяо трогать не собирался. Ведь, если он его этим заденет, то сам себя уже не простит. — Нет! Итэр, постой, прошу, не уходи! Прости меня за то, что не всё тебе рассказывал, но этого больше не произойдёт! Я буду рассказывать тебе всё, совсем всё… Итэр, пожалуйста, прости меня, что я так слаб, но я совсем не хочу потерять тебя, я очень сильно люблю тебя! Я готов сделать всё, что ты пожелаешь. Что ты хочешь, Итэр? П-прошу, не бросай меня… — На последней фразе голос окончательно ломается. Глаза начинают блестеть от слёз, а сердце бешено колотиться. Итэр стоит всё это время молча, смотря прямо в глаза Сяо. Он медленно подходит к тому, приобнимая — чтобы не сильно задеть раны, и совсем невесомо касается его губ своими — лишь для того, чтобы показать: «Я рядом.» — Золотце, не волнуйся, я никуда не уйду. Я и не собирался никуда уходить, почему ты так решил? — Итэр заботливо гладит того по голове, стараясь тем самым успокоить. — Ты можешь рассказать мне обо всём, что тебя тревожит. Не переживай — чтобы ты мне ни рассказал, я не уйду от тебя. — Я-я… — Наконец решается тот. — Я очень сильно боюсь тебя потерять. Я боюсь предстать перед тобой таким слабым и… И пугливым. Я боюсь, что ты увидишь меня неидеальным и отвернешься от меня… — Сяо поднимает свои искренние янтарные глаза, из которых по щёкам начинают скользить капельки слёз, ловя взгляд Итэра. — И я очень боюсь стать для тебя обузой. Парень удивленно приоткрывает рот, а после чего подходит ближе, почти вплотную, и мягко целует в губы. Сяо застывает на месте, не дыша. Слишком дорогой момент, слишком дорогой человек… — Золотце, ты никогда не был для меня обузой и никогда ею не станешь. Тебе не обязательно быть всегда сильным для меня. — Итэр начинает шептать ему на ухо. — Тебе не обязательно брать всё на себя, ведь я тоже не хочу, чтобы ты мучался. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Для меня ты будешь идеальным. Не важно — слабый, сильный, серьезный, дурачащийся — ты всё равно останешься для меня идеальным. И я никогда не уйду. Слышишь? Я никогда тебя не брошу. Так что, Сяо, золотце моё, любовь моя… — Итэр слегка отстраняется, встречаясь с глазами, полными слёз. — Позволь себе быть слабым. Ведь это нормально, мы все люди, все устаём и порой не справляемся с выпавшими на нашу долю обязанностями. Я люблю тебя, а когда люди любят, они будут поддерживать друг друга, что бы ни произошло. Поэтому, Сяо, прошу, просто позволь себе быть слабым рядом со мной. Сяо медлит лишь пару секунд. Затем он делает маленький шажок на встречу Итэру и набрасывается на его шею, заключая в крепкие объятья. Он перестаёт сдерживать рвавшиеся всё это время наружу всхлипы и стоны со слезами. Он просто повисает на Итэре, полностью расслабляя своё тело и, разве что, крепко ухативлись за его шею. Итэр держит, крепко прижимает к себе и молчит, слушая все те эмоции, которые Сяо держал в себе столько времени. Истерика, как ужасающая буря, накрывает его с головой, заставляя выплеснуть всë, что таилось даже в самых укромных уголках его души. Итэр поглаживает его по спине, зацеловывает макушку и лоб, периодически напоминая, что он рядом — он готов выслушивать всё эти слезы столько, сколько потребуется. И вот, спустя долгое время, шторм потихоньку начинает стихать, уступая свое место спокойному штилю и постепенно накатывающей эйфории. Сяо чутка отстраняется, ловя равновесие, чтобы устоять на ногах. — Спасибо тебе, Итэр… Спасибо, что ты рядом… — На лице Сяо появляется мягкая, искренняя улыбка, которую так сильно всегда мечтал увидеть Итэр. Он никогда не просил Сяо улыбнуться — и сейчас они оба чувствовали себя по-настоящему счастливыми.