Два сердца в одном лабиринте

      Лаура проснулась рано утром, когда на часах еще только мелькали первые солнечные лучи. В комнате царила тишина, только шелест постельного белья и дыхание Маши слышались в воздухе. Взглянув на маленькую блондинистую девочку, шатенка нежно улыбнулась - ее волосы мерцающие и пушистые, словно золото, обрамляли щечки, подобно нежным облачкам на ясном небе. Женщина осторожно протянула руку и погладила пряди, которые казались такими нежными и хрупкими, напоминающие веточки цветущей сирени. Наблюдая за спокойным сном ученицы, Лукина не могла не восхищаться этой маленькой девчушкой, которая уже в свои годы испытала так много трудностей и стрессов. В глазах Лауры отражалось величие блондинки, которая, казалось, способна преодолеть любую преграду, словно непокорная река, пробивающая себе путь через горы. "Не натвори глупостей еще раз, ты справишься" подумала голубоглазая. Преподавательница продолжала гладить волосы Маши, они были ярче солнца на пожелтевшем небе и мягче пуха плывущих облаков. В каждом волоске женщина видела силу и нежность, смелость и уязвимость. Она провела кончиками пальцев по перебинтованной руке кареглазой и задумалась, "совсем ребенок еще…как ты, Третьякова, дошла до этого?" Постепенно поднимаясь с кровати, Лаура огляделась вокруг и стала разглядывать спальню. Комната была погружена в мрачность и бездонную пропасть темноты. Обои, которые когда-то могли быть яркими и радостными, теперь всецело отражали мрачное настроение Третьяковой. Не смогла она отделаться от серости, которая навязчиво царит в каждом уголке комнаты. Как тусклый свет, который переполнял помещение, так и депрессия берет верх над девушкой, словно облачение из черных теней, не оставляющих ей малейшего пространства для светлых мыслей. На стенах комнаты висят психоделические картины, нарисованные Машей. Эти безумные цвета и формы, которыми пропитаны произведения искусства, отражают ее внутренний хаос и замешательство. Каждая картина сравнивается с бурей в душе, где холод и страх окутывают сердце. В углу комнаты стоял недавно использованный мольберт, на котором была оставлена куча красок. Лаура подошла ближе, чтобы рассмотреть начатую картину. Перед ней открылся вид на холст, цвета на нем искаженные и ненатуральные, создают атмосферу тревоги и нервного напряжения. В центре картины расположено искаженное лицо безумного существа, которое кажется, что наблюдает за каждым, кто смотрит на картину. У его глаз нет зрачков, только бесконечные пустоты, которые поглощают внимание и заставляют дрожать от страха. Вокруг лица витает облако черных и фиолетовых туманов, словно дым от горящего костра, создавая эффект нечто непостижимого и зловещего. Черные тени проступают из-под туманов, образуя странные фигуры, которые придают картине еще больше тревожности. На заднем плане видны заброшенные и разрушенные здания, покрытые паутиной и лишены какого-либо признака жизни. В окнах виднеются призрачные фигуры, которые кажутся наблюдающими за тем, что происходит на холсте. Их силуэты излучают отчаяние и безнадежность, словно они заперты в этом мрачном мире навсегда. В уголке картины изображена высохшая деревянная рука, вырастающая из земли, выглядит зловеще и вызывает чувство ужаса, будто она готова захватить любого, кто осмелится приблизиться к этой пугающей картине. – какой кошмар! – прошипела Лаура. Взгляд упал на разбросанные использованные пластыри и бинты покоящиеся столе, они лишь усиливали ощущение уныния. Под столом, словно мертвые ископаемые, лежат тетрадки с истерзанными стихами. Машины эмоции, привязанны к каждому слову на этих страницах. На подоконнике, подобно грустным воспоминаниям, стоит переполненная пепельница. Тонны потерянного времени и забытых мечтаний, затерянные в этом маленьком сосуде, старательно наполняют его ряд за рядом. Как прах из сгоревших мечтаний кареглазой, пепел напоминал о боли и разочарованиях, которые захватили ее душу. Лаура вышла из спальни и прошла на кухню. За обеденным столом сидела Таня. Девушка чувствовала себя не очень хорошо после вчерашнего. – Доброе утро, Татьяна. – слегка улыбнувшись поздоровалась шатенка. – Доброе, Лаура Альбертовна, как Маша? – спит еще. – ответила женщина. – Кофе хотите? – предложила Полякова. – Не откажусь. – девушка встала готовить напиток. – Татьяна, давайте так, в школе не узнают, в каком состоянии я вас вчера забрала, а вы в свою очередь никому не говорите о том, что я ночевала в этой квартире. – предложила женщина, размешивая сахар. – Да, конечно. Лаура Альбертовна я хотела… – девушку перебил голос Маши. – Ты долбаеб? Я сказала, что не поеду к тебе… АЛЛО У МЕНЯ УЧЕБА! Мне до тебя как раком до китая! Пиздуй к своей ущербной и только попробуй меня подловить у дома, ебучку сразу разнесу! – Слышались крики из коридора. Маша с дымящейся сигаретой в зубах внезапно влетела на кухню, вызвав вокруг себя поток адреналина и гнева. В ярком свете небольших окон комнаты отразилось ее мощное, стальное тело, которое пылало от негодования. Блондинка злобно размахивала перед собой дымящейся никотиновой палочкой, отчаянно делая затяжки и выбрасывая воздушные кольца из своих парящих выхлопных труб. Ее гнев становился все больше и больше с каждым вдохом, накручивая внутренний вихрь страсти. Она не смотрела по сторонам, не обращала внимания на две сидящие фигуры за столом. – Мудила, еще раз ты что-то скажешь про мою мать, тебе понадобится патологоанатом. Бес ебливый, отчасти ты виноват в ее смерти, хуйлан!! – внезапно, сильное чувство ярости охватило ее, и Третьякова резко швырнула свой телефон в стену. Гаджет с громким треском врезался в твердую поверхность стены. Маша подняла свой взгляд на Лауру и Таню. Они были в полной растерянности и шоке, когда услышали угрозы из уст белокурой. Их лица выражали абсолютное изумление и остолбенение. Глаза Тани расширились до предела, ее челюсть опустилась, а рот остался приоткрытым. Она не могла поверить своим глазам и ее выражение лица говорило о полном отсутствии слов. Лаура, с другой стороны, застыла на месте, а челюсть дрогнула. Женщина смотрела на ученицу с неподвижностью, словно не веря своим глазам. – Ма..Маш? –рискнула спросить Полякова. Машу охватило огромное чувство позора, которое пронзало каждую ее клеточку. Она почувствовала, как тревожность захлестнула ее, словно гигантская волна, сметающая все на своем пути. Сломанная и растерянная, девушка в отчаянии выхватила окурок из оков своих губ, не раздумывая, бросила его в раковину. Этот неосмотрительный поступок только усилил ее панику. – Нет, нет, нет, только не это! Почему, почему все это происходит именно со мной? Где я так нагрешила? – все ее мысли стали запутанными и беспорядочными. Она схватилась за голову, словно пытаясь удержать оттуда все негативные эмоции. – Господи, Лаура Альбертовна, извините, я..я не знала, я думала, вы ушли, черт! – с трудом приходя в себя, Маша встала с пола и механически направилась к двери, покидая кухню. С громким хлопком дверь захлопнулась за ее спиной. Направившись в комнату, она легла на кровать и, закрыв лицо руками, стала плакать. Тревога и паника охватили ее так сильно, что она не могла найти способа освободиться от этого ужасного состояния. Единственное, что ей оставалось делать, - это зарыться головой в подушки, в надежде, что хоть на мгновение она сможет отстраниться от происходящего. – Лаура Альбертовна, я наверное пойду спрошу, что случилось. – Подождите – перехватила руку ученицы Лукина. – Идите домой, я сама поговорю с ней. – Хорошо, только как бы это сказать.. Не давите на нее, если захочет - сама расскажет. Тяжело ей сейчас. Не злитесь на эту выходку, видимо ей снова дядя позвонил. – Что за дядя, Татьяна? – она вам сама расскажет, простите, я не могу. – Хорошо, спасибо, я поняла вас, до встречи. – до свидания! – попрощалась Таня и вышла из квартиры. Лаура стояла перед дверью в комнату Маши, сердце ее стучало от нервозности. Она не знала, как подойти к девушке и с чего начать разговор, но для себя решила, что сейчас самое важное - просто быть рядом с ней. Осторожно постучавшись, шатенка медленно открыла дверь и вошла в комнату. Взгляд ее упал на блондинистую макушку, лежащую на кровати и тихонько плачущую, шмыгая носом. Сердце Лауры сжалось от грусти, но она знала, что сейчас необходимо сохранить спокойствие и быть сильной, как подобало женщине. – Маш, поговорим? – тихо произнесла голубоглазая, садясь на край кровати рядом с ученицей. Младшая подняла глаза, наполненные слезами, и слабо улыбнулась Лукиной. – Лаура Альбертовна, не надо, я не могу сейчас контролировать себя. У меня так много в голове... Лаура положила руку на спину Маши и начала ее осторожно гладить. Ее нежное прикосновение было наполнено поддержкой и заботой. Не нужно было говорить много слов, она просто была там, рядом с Машей, поддерживая ее. – Что сподвигло вас на такую ярость? – молчание – Мария? – Боже, Лаура Альбертовна, ну что вы хотите? Мне выпалить вам все, что происходит сейчас? Почему вы так беспокоитесь об этом? Что вы вцепились в мою персону? В школе еще 600 учеников, приставайте к ним, я очень хочу побыть одна, прошу, умоляю, пожалуйста, оставьте меня! – переходила на крик младшая. – Третьякова! Возьмите себя в руки! Вы буквально вчера нанюхалась всякой дряни, сегодня позволили выражаться нецензурной бранью в присутствии педагога, может на самом деле не все так ужасно? А у вас просто стервозный характер и желание привлечь на себя внимание? – Лукина злилась, что девушка не хотела ей открываться, поэтому стала давить на больное. – Да, Лаура Альбертовна, пожалуй вы правы – шмыгнув носом, Маша встала с кровати и подошла к столу. Найдя лезвие, валявшееся среди скрепок и прочей мелочевки девушка покрутила его в руке. Зловещее и затяжное молчание, женщина выглядела настолько хрупкой и беззащитной. Маша не могла отвести глаз от этого кошмарного зрелища. Сердце разрывалось, наблюдая как кровь, темная и мутная, сочится из раны на теле ее родного человека. Ее глаза были полны страха и отчаяния, и девушка чувствовала, что собственные ноги не способны в данный момент поддержать ее. Весь мир вокруг начал заворачиваться, словно в сон, и она пыталась сосредоточиться на единственном, что было перед ее глазами - умирающим человеком. Медленно, но неумолимо, жизненная сила покидала тело женщины. Маша могла видеть, как цвет покидал лицо, как глаза тускнели, и как жизнь постепенно угасала. Каждое дыхание было тяжелым, но она продолжала дышать, стараясь задержать момент, когда смерть окончательно придет. Кареглазая пыталась подавить рыдания и слезы, глотая ком в горле, который не давал ей вымолвить ни слова. Руки дрожали, когда блондинка коснулась холодной кожи, но она не могла позволить себе показать свое отчаяние. Вместо этого, она сжала свои кулаки и смотрела на жизнь, вытекающую из своей любимой бабушки. Третьякова была повернута спиной к преподавательнице, надавив лезвием по руке она сделала рывок, острый кончик резко впился в ее запястье, вызывая сильную боль. Становится невыносимо. Из-под длинного надреза начала просачиваться кровь. – Мммм… – зажмурившись, простонала девушка. Головокружение, слабость, Маша схватилась за край стола и продолжала стоять спиной к шатенке, кровь стекала по руке и капала на пол. – Ну же, Лаура Альбертовна, обратите на меня внимание, мне же так этого хочется – поясничала Третьякова. Придя в себя после увиденного, Лаура вскочила с места, схватила младшую за руку и крепко сжала место пореза, чтобы остановить кровотечение. – Дура! Третьякова, ты полная дура!! – глаза старшей заполнились пеленой слез. – Зато вы умная. – уткнувшись в грудь Лауры, обессилено прошептала Маша.