XXI
- Ну, скажи старику, ты довольна? Она не ожидала от победы на выборах удовлетворения, но где-то в глубине души теплилась надежда, что хоть на некоторое время зияющая пустота внутри неё заполнится, но сейчас, сидя в кожаном кресле, своего нового кабинета, понимала, что всё это напрасно и дальше будет только хуже. Не это ей надо! Ох, не это! - София, что с тобой? - обеспокоенно спросил Леонид Петрович, протянув бокал её любимого вина. - Петрович, ты не представляешь… - Ой, - отмахнулся мужчина и сел на диван, стоящий вдоль стены, украшенной картиной, - не нужно благодарностей, ты добилась бы всего этого и без меня. Был прав. Добиваться власти она умела и делала это каждый раз, стоило подвернуться малейшей возможности, но только не в этот раз. В этот раз всё складывалось само собой без особых усилий с её стороны, что было очень странно для неё – к такому была непривычна. - Родители тобой гордились бы, гордился бы и Кирилл. Кирилл. Когда-то она зареклась, что больше не свяжет себя узами брака, но влюбленность, с которой всё началось, быстро прошла и, когда она вдруг очнулась, обнаружила, что уже замужем и глубоко беременна. Проведя несколько дней в состоянии самобичевания, решила пустить всё на самотёк и попробовать в этот раз стать хорошей женой и матерью. У неё это получилось несколько лет – забота о ребенке, выстраивание крепких отношений с хорошим мужем, смогли отвлечь и она, казалось бы, была довольна жизнью, но болезнь Кирилла, которая сожрала его в считанные месяцы, всё перевернула. Звук сообщения, прервал её раздумья и бесконечную болтовню Леонида Петровича. Она машинально потянулась к смартфону. - Пашка? Прочитав поздравление от сына, кивнула и отметила про себя, что имя Павел до сих пор вызывает у неё двойственные чувства. - Он в Москве? - Да, у него сессия, экзамены, первая любовь… - Ты уже познакомилась с ней? - Нет, должны приехать после экзаменов. Пашка был в восторге от своей девушки, постоянно о ней рассказывал с горящими глазами, постоянно переписывался и долгими вечерами висел на телефоне сидя в беседке на их участке. Иногда, смотря на него, такого счастливого, она замечала в его глазах то, что видела тогда в глазах своего первого сына, но ведь больше ничего схожего! Имя. Взгляд. Некоторые черты характера. Она никогда не нарекла бы второго сына этим именем, если бы не муж, который так молил, что пришлось уступить. Внимательно смотрела на своего наставника и учителя, который сегодня был особенно болтлив, иногда кивала, но уже совсем не слушала. Разные мысли вертелись в голове, пыталась привести их в порядок, но не получалось. А может быть, тогда зря приняла такое решение? Может быть, именно в этот раз надо было приложить намного больше усилий, чем в прошлые разы?! Но сколько уже было этих попыток?! Она уже не раз добивалась своего, но всё ускользало словно вода сквозь пальцы. - Знаешь, Софушка, я хотел сделать это завтра, когда буду передавать все свои полномочия… Боже, ну что ещё?! Она сегодня так устала – ожидание результатов, которые в один миг стали так интересовать, банкет с её командой, короткая, но содержательная речь с благодарностями, вымотали настолько, что единственным желанием на данный момент было упасть лицом в подушку и проспать до утра. Но вместо этого Леонид Петрович решил познакомить с тем, кто всегда оставался в тени, с тем, кто отвечал за безопасность его, а теперь будет отвечать за её. - Он профессионал своего дела… Сомнений в этом не было, Петрович всегда относился к своей безопасности и безопасности своих приближенных с особым трепетом, поэтому и стукнул по столу, когда она выказала своё недовольство, что кроме водителя с ней будет ездить и охрана. - Не спорь, София! Ты мой приемник, а мои враги теперь твои враги! Знай это! Если тогда и могла настаивать на правоте своих слов и говорить, что никого и ничего не боится, то сейчас понимала, что это необходимо. Теперь она будет занозой, которую будут пытаться вытащить. Но знают ли они, что её не так уж и просто убрать?! Да они ещё не знают, с кем связались! Эта мысль вызывала азарт и ухмылку на лице – опыта у неё предостаточно. - Зайди ко мне, - сказал Чичагов, сняв трубку. - Может быть всё же завтра? – протянула с мольбой, взяв его за локоть. - Нет, дорогуша, нужно сегодня. Завтра будет не до этого. Хотелось убить этого старика за тупое упрямство! Как же ненавидела его в такие моменты! Ведь ничего не случится за десять часов! Она громко цокнула, но быстро взяла себя в руки и улыбнулась: - Прости, Петрович, я устала, как собака, - поднялась и отошла к окну, испытывая жуткое желание курить. Оно не появлялось уже давно, от вредной привычки избавилась ещё до беременности, но сейчас… сейчас с удовольствием бы выкурила пачку…XX
Звенящую тишину нарушали лишь стоны раненых, шаги медсестёр по обломкам и их голоса. Такая тишина ни о чём добром не говорила – будут новые удары, новые обстрелы в самое ближайшее время, возможно через пол часа, возможно через пятнадцать минут или сейчас. - Сестричка, - послышался откуда-то голос солдата, который заставил остановиться и прислушаться, вглядываясь в обломки давно разрушенного здания. Он видел её краем глаза и пытался вглядеться в профиль. Совсем непохожа, - не те движения, не тот голос. Но отчего же так тянет к ней? Почему этот незнакомый голос, спрашивающий есть ли кто живой, так приковал его внимание? Почему же всё нутро так стремится к ней? - Сестричка, я здесь, - преодолев боль, сковывающую грудь, смог сформулировать такие простые слова. Видел, как поменялось её лицо – стала злиться на себя, ведь он её уж точно видит, а она его нет. Напряглась всем телом и в надежде, что сможет сможет понять где он, прикрыла глаза. - Сестричка, - снова позвал. Голос совсем близко. Может быть ей чудится?! Ведь Машка уже проходила этот участок и сказала, что там никого из живых не было… вероятно, он был без сознания. Но его голос… в нём не было боли и страдания. Она давно научилась по голосам определять степень ранения и не раз не зря подзывала помощь, чтобы помогли дотащить до госпиталя. А сейчас, сейчас было всё так странно и нереально. Иногда все происходящее казалось ужасным сном. Жестокая война отняла у молодой женщины всё, что было в жизни – город, дом и всех близких. К февралю 1943 она осталась совсем одна и не знала, доживёт ли до окончания войны и найдёт ли его. О семье и детях уже не задумывалась, часто слышала от раненых солдат - «эти девчонки уже рожать не будут», но не следовало этого говорить, она это понимала сама. Да и неважно всё это! Важно победить, а там как Бог даст. Он же успел спасти мать и сестер с племянниками и отправить их из Ростова в Махачкалу. Больше у него никого не осталось, семьей обзавестись не успел и сейчас, смотря в синее небо, был рад этому – не останется вдовы и сирот. - Где ты? – отозвалась, когда снова позвали. Тишина. Ответа не было, и она подняла голову, всматриваясь в чистое морозное небо. Дурное предчувствие всё больше и больше сжимало сердце, но девушка отогнала подальше плохие мысли и… - Ложись! – послышалось вдалеке. Снова голос солдата. Снова свистящие пули. Снова звуки бомбардировщиков. Откуда-то взявшаяся сила в ногах рванула её маленькое исхудавшее тело с места, и она побежала на голос, поняв, откуда он исходит. Яркое солнце слепило глаза, вдруг поднявшийся ветер пронизывал до костей, а снежинки кололи впалые щеки, но она продолжала бежать и наконец-то добралась до него, лежащего в обломках, словно в колыбели. - Я тут, дорогой, тут, потерпи. Поняв, что это точно она, он, останавливая, схватил за руку, когда стала расстёгивать промокший от крови тулуп, чтобы добраться до раны. Взглянув в его лицо, замерла, не веря своим глазам. Этого не могло быть! Неужели здесь?! Неужели сейчас?! Потеряв дар речи, она сжала своей маленькой рукой его руку, давая понять, что узнала. - Катя. И больше ничего, кроме голоса в её ушах и звука летящей авиабомбы.XXI
Она, не моргая, всматривалась в лицо начальника безопасности и чем дольше смотрела, тем сходство становилось всё очевиднее. Высокий покатый лоб, орлиный нос, губы, которые вдруг поджались и вьющиеся волосы, стянутые в тугой хвост. - Это был мой ангел-хранитель, а теперь твой, - голос Чичагова звучал где-то далеко, словно не здесь, не в этом кабинете, - о нём все слышали, но его никто не видел… Мужчина подошел совсем близко и только сейчас поняла насколько кажется маленькой по сравнению с ним. Очень высокий, даже слишком. Мощные атлетические плечи, высокая широкая грудь. Она взглянула в его глаза и поняла… - Добрый вечер, примите мои поздравления, - он протянул руку, с нескрываемым интересом рассматривая её. Его глаза… один глаз был неживой! Стеклянный! Он слеп на один глаз! Этого просто не может быть! Вкладывая свою руку в большую ладонь, окончательно пришла к выводу, что это он! Он! И он так же сейчас не верит тому, что видит! Она и сама иногда не верила, смотря на себя в зеркало - впервые за столько лет сходство было слишком очевидно.XVIII
- Гриша, - тихий ласковый голос развеивал его сладкий крепкий сон. – Гришенька, родной. Пальцы на его лице сменились мягкими губами. Она нежно покрывала его поцелуями, подбирая всё новые и новые ласковые слова. Потёмкин очень любил такие моменты, которые почему-то отпечатывались в памяти глубокими отметинами. - Что, душенька? – наконец-то спросил в ответ и сжал в своих медвежьих объятиях. - Признайся, глупый, ты привёз меня сюда для того, чтобы я пришла к тебе сама? Устраивая это путешествие, князь хотел в первую очередь показать ей новые владения, показать, что не зря доверилась ему в полной мере и дала полную свободу для осуществления грандиозных планов. Он с удовольствием наблюдал, с каким восторгом она смотрела на всё, что построено, с каким интересом рассматривала проекты и карты, и со злорадной ухмылкой косился одиноким глазом на тех, кто распускал грязные и оскорбительные слухи о нём. - Ведь так? – продолжала горячо шептать. Признаться если честно, Григорий Александрович ловил себя на этой мысли весь прошедший день и, стоило ей появиться глубокой ночью в его шатре, как он сразу же сгрёб эту маленькую женщину в охапку. - И не только за этим, - рассмеялся князь. - Знаешь, мне сегодня рассказали об одном интересном поверии. - О каком же? Теперь его губы покрывали её лицо, шею и плечи поцелуями. - Говорят, - её томный голос обрывался, глаза закрывались в блаженстве, - что душа перевоплощается снова и снова из одного тела в другое… Считается, что это перевоплощение всегда имеет некоторую цель, которую каждый раз нужно достигнуть. - Ты веришь в это? - Мы же… мы же не знаем, что после смерти… а если это правда? Потёмкин рывком перевернул её на спину и накрыл своим телом. Екатерина с радостью приняла его в свои объятия, подставляя губы для поцелуя. В своём желании она всегда становилась нетерпелива, это забавляло, и он всегда дразнил, распаляя ещё больше. - А что если... - Мы всегда должны найти друг друга? Мыслить ясно уже было трудно, но Екатерина, растворяясь в его нежности и ласках, пыталась донести до него то, что хотела сказать ещё пару минут назад. - Мы найдём друг друга в следующей жизни? - Непременно, - коротко ответил Потёмкин.XXI
- Вы знакомы? – спросил Чичагов, остановившись у лестницы. - Что? – погруженная в свои мысли, она не расслышала вопроса, да и последние пол часа, почти не слушала его. – Нет, я впервые вижу его, - мозг запоздало обработал информацию. - Странно, - от его зоркого взгляда не скрылось то напряжение, которое было между ними, - у меня создалось впечатление… - Ты просто устал, Петрович, тебе нужно отдохнуть. Поезжай домой. - А ты? - А я… мне нужно забрать сумочку... не жди. Хотелось быстро распрощаться, поэтому прижалась к худощавому телу своего наставника и поцеловала в седой висок. Она очень любила и уважала его, работать с ним было одно удовольствие, поэтому, когда он сказал, что хочет покинуть пост, огорчилась и попыталась отговорить. - Ладно, девочка, я поехал, встретимся завтра. Она, взяв себя в руки, терпеливо дождалась пока Леонид Петрович спустится с лестницы и скроется за большими дверями. Резко развернувшись на высоких каблуках, она быстро бесшумно пошла по ковровым дорожкам, минуя длинные коридоры с многочисленными дверями. Хотелось быстрее добраться до сумочки, достать портсигар и жадно вдохнуть запах сигары – это было единственное, что в любой жизни сводило её с ума и успокаивало. Раньше она запускала пальчики левой руки в табакерку, подаренную ювелиром Позье¹, а теперь приходилось подносить к носу сигару, привезённую сыном из Доминиканской Республики. Всё произошедшее выбило её из колеи, всё вокруг стало бессмысленным и таким ненужным! Не было никаких сомнений в том, что это он! Иначе быть не могло! Но… он быстро покинул кабинет и словно провалился сквозь землю! Вот заветная дверь, за которой могла отпустить себя. Толкнув её, она прошла вглубь тёмного кабинета и сразу же оказалась в объятиях. Мощные сильные руки оплели её стройное тело, сжали с такой силой, что стало трудно дышать. Ладонь сдавила затылок, заставляя запрокинуть голову, а требовательные губы прижались к её рту. - Гриша, - прошептала, тяжело дыша, когда он перестал целовать, переключившись на шею. - Это я, душа моя. От страстного полушепота, который всегда сводил её с ума, подкосились ноги, и она вцепилась в мягкую ткань рубашки на его плечах. - Я думала, мы не встретимся в этот раз. Он и сам об этом думал, ведь однажды так и было – несколько лет он жил, прислушиваясь к внутреннему голосу, сменил несколько десятков стран и городов, словно одержимый гнал лошадей в Штеттин², с легкостью нашел замок и… предчувствие о том, что всё вот-вот должно случиться пропало! Словно и не было вовсе! Он растерянно всматривался в каждую прохожую женщину и не мог понять, что же делать дальше и куда двигаться… Позже она расскажет, что в далеком 1875 году, много дней подряд, подталкиваемая внутренним чутьём, приходила в одно и то же время к замку. И тогда они поймут, что разминулись. Им не хватило всего несколько минут! Это будет потом, а сейчас… - Почему так долго? Ни он, ни она не понимали, как такое возможно?! Они столько лет были бок о бок и ни разу не столкнулись?! Его не волновали приближенные Чичагова, их проверкой занимались совершенно другие люди. Её же совершенно не волновала безопасность Чичагова, а тем более кто за ней стоит. Оба всегда искали друг друга в каждом встречном, помня прошлый опыт, и оба знали, что тогда что-то упустили и в чём-то поступили неправильно. - Прости, - он легко подхватил её и усадил на стол, - я решил, что судьба нас сама сведёт… если бы знал, что ты так близко… - Нет! Мы всё правильно… Отвечая на поцелуи и стягивая с неё одежду, он улавливал остатки мыслей, которые уже путались от переполнявшего счастья. Она была права, всё было сделано правильно, и он не зря сдерживал и отговаривал себя от принятия поспешных решений, нужно было лишь пустить всё на самотёк и ждать. Ждать он умел, но сейчас также отпустил себя и поэтому под его руками уже обнаженная кожа, покрывающаяся мурашками от прикосновений и поцелуев, поэтому её ноги сжимают его бёдра, а с её губ срываются первые стоны. На миг всё происходящее показалось нереальным, словно сон, что всё вот-вот закончится и всё начнётся сначала. Этого мгновения хватило для того, чтобы он остановился и всё-таки заставил её открыть в блаженстве закрытые глаза и взглянуть на него. Она совсем не понимала, что произошло. Смотря в её синие, почти чёрные в полумраке глаза, он выжидал, когда последняя назойливая мысль уляжется, позволяя наконец-то отпустить себя окончательно. Это произошло, когда она обвила его шею руками, подставляя приоткрытые губы для поцелуя, как делала это всегда, когда хотела чтобы он поцеловал. И он поцеловал, укладывая её на стол. Сомнений в том, что это реальность не осталось, и он прекрасно знал, что завтра проснётся от её голоса и поцелуев. Так и случилось, только в этот раз будил поцелуями и нежными словами он. Она утомленная страстью, уснула, уткнувшись в его волосатую грудь, и сейчас совсем не хотела покидать уютную постель, но стоящий на подносе кофе так и манил к себе. - Я ничего не забыл, - улыбнулся, заметив, как она внимательно рассматривает обстановку. По тому как взглянула на него, отпивая горячий кофе, догадался, что ревнует. Екатерина всегда ревновала и очень остро реагировала на слухи о его предстоящих свадьбах и каждый раз осторожно напоминала об их тайне. Это веселило, а иногда он даже радовался таким сплетням, которые лишний раз давали понять, что и она помнит, и ничего не забыла. Они помнили. Это оставалось неизменным, несмотря на то, что они находили утешение в объятиях других, оба очень дорожили священными узами, которыми связали себя когда-то в храме у Никитских ворот³. - Что случилось? – спросила, погладив по гладко выбритой щеке. – Где ты его снова потерял? – большим пальчиком аккуратно провела по закрытым векам, когда Потёмкин прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. - Всё потом, - говорить сейчас совсем не хотелось, поэтому он, откинув тёплое одеяло, подмял её под себя. - Я же говорил, что мы найдём друг друга. Она, запустив пальцы в его непослушные кудри, зачесала их назад. - Грицко Нечеса⁴, - счастливо рассмеялась и притянула к себе.