Овечка

Брим была одной из присоединившихся к разведке новобранок. Эрвин, как обычно, устроил особенный день, когда их ряды пополнились. Тогда Ханджи и увидела Брим в первый раз. Всем старшим полагалось присутствовать на торжественном событии. Пока командующий вдохновлял новоприбывших на подвиги, Нанаба, стоявшая слева от Ханджи, ткнула ее в бок и незаметно указав пальцем, определила: — Гляди, овечка. Ханджи вынырнула из своих мыслей (по ее выражению лица бывало крайне трудно догадаться, что она где-то там, возможно, уже в своей лаборатории) и посмотрела. Нанаба указывала ей на наивного вида девушку, волосы которой вызывали ассоциации только с чем-то очень белым пушистым и волнистым. — Ее первую сожрут, — не поведя бровью сказал Леви, овечку даже не рассматривая: он как-то боковым зрением прочувствовал всю её дальнейшую судьбу. Впрочем, было понятно, что он говорит не про гигантов. Ханджи сдержала улыбку и ответила со вздохом: — Точно. Оказалось, овечку звали Брим. Ханджи узнала это, когда на следующий день услышала, как старшие офицеры распекают новенькую и кричат так, что слышно с площадки до самых казарм. — Брим Пасифик, десять кругов вокруг тренировочного поля! Ханджи тогда закрыла окно. Прошло два дня, время двинулось обычным ходом. Ханджи имела склонность перерабатывать и засиживалась над книгами и записями до глубокой ночи. Так было и на этот раз. Наконец вспомнив, что сон иногда бывает полезен для свежести разума, она захлопнула книгу и встала из-за стола. Не убирая ничего и зная, что утром с зарёй сюда же вернётся, учёная заперла дверь и направилась к себе — лучшим разведчицам и разведчикам позволялось иметь личное пространство. Личное пространство Ханджи имело крайне нескромные габариты, которые вмещали все ее книги, лабораторию и много что ещё, что было ей необходимо. Попадая под редкие оконные квадраты луны, Ханджи шла по темному коридору, размышляя на свою любимую тему. Было тихо, как под водой. Вдруг из-за угла донёсся слабый шорох. Никого не должно было находиться здесь ночью. Ханджи прислушалась и хотела уже пройти мимо, решив, что в чулане мышь. Но шорох повторился, и гораздо громче, и донёсся грустный звук, как будто стенание призрака. Ханджи повернула в ту сторону. Дверь чулана была перекрыта доской: доску продели через ручку так, чтобы образовать засов и открыть дверь изнутри стало невозможно. Не долго думая, Ханджи вынула доску и поставила в сторону, уже итак понимая, что увидит, и заранее свирепея. В чулане опять раздался какой-то напуганный мышиный шорох. Ханджи открыла дверь, и лунный свет упал прямо на миниатюрную сжавшуюся от холода девушку. Ее руки были загнуты за спину, а лицо исцарапано. При виде старшей по званию она дернулась, как будто попыталась спрятаться от ее взгляда. Прятаться ей было, конечно, некуда. — Добрый вечер, овечка, — сказала Ханджи и села рядом, чтобы смотреть на девушку не сверху вниз, — Почему ты здесь сидишь? Почти тут же Ханджи увидела, что руки девушки связанны за спиной, и это ещё больше ее взбесило. Но она никак не показала этого, ни взглядом, ни голосом. Ее состояние могло только больше напугать и без того настрадавшуюся девушку, и она подавила приступ злости, отложив ее на потом. — Я... Я искала... — овечка вжалась в стену и подавилась воздухом, не договорив. Ханджи махнула рукой, как бы показывая: можешь не рассказывать. — Тебя били? — спросила она, за плечо привлекая овечку к себе, и стала развязывать веревки, действуя очень медленно, чтобы не повредить маленькие запястья. Эту тонкую верёвку можно было сразу узнать: на такую в прачечной вешали белье. — Нет, — прошептала овечка. Верно, она врала, но Ханджи решила, что нет никакого резона допытываться от нее правды. Пусть скажет, когда скажет. — Тебя зовут Брим? — Да, — так же тихо ответила она. — Вы меня знаете? Ханджи неопределенно пожала плечами. — Кто я, ты в курсе? — спросила она. — Конечно, — тихо ответила овечка. — Я отведу тебя в медицинский кабинет, — предложила Ханджи, убирая верёвку в сторону, и подавая руку новой знакомой. — Нет, пожалуйста, — девушка почти заплакала, — Они издеваются надо мной. — Кто, медики? — удивилась Ханджи. — Да, — несчастная закрыла глаза, — Девушка из медицинского кабинета была с ними. Ханджи устало потерла лоб. — Да не может быть... — процедила она сквозь зубы, но тут же успокоила себя тем, что сильные чувства никак Брим не помогут. — Не надо туда, пожалуйста, лучше я пойду к себе, — попросилась овечка. — Благодарю за помощь. — Не торопись так. Тебе бы хорошенько отмыться и расчесаться. — Все в порядке, — почти спокойно уверила Брим, но Ханджи поняла, что надо настаивать. — Ты не можешь вот так уходить. У тебя все лицо в крови, как будто на тебя напали дикие кошки. Тебе нужна помощь, — Ханджи протянула руку. Брим на самом деле не знала, куда ей податься, и обрадовалась, как ребенок. Ханджи умилилась. Она отвела девушку к себе, и при бледном мерцании свечи, стёрла со всех ее ссадин и царапин грязь спиртом. Брим не издала ни звука при этом. Волнистые белые волосы были сильно испорчены мусором, и создавалось впечатление, будто кто-то вылил девушке на голову ведро воды, а затем высыпал на нее пыль с улицы. Ханджи достала из ее волос несколько сухих листьев и каких-то комков и поняла, что ей понадобится еще очень много времени. Брим терпела все манипуляции крайне тихо, и Ханджи старалась никак не сделать больно. Отыскав свою расческу, она вычесывала Брим не меньше получаса. За всю свою жизнь она так долго ни разу не держала расческу в руках. — Теперь тебе нужно помыться. Идём, я помогу, — Брим неуверенно последовала за хозяйкой комнаты. Уже привыкшая к общей бане Брим почему-то смутилась взгляда Ханджи, и та догадалась отвернуться и позволить девушке самой себя намыливать и тереть. Когда же Брим наконец вымыла из волос всю пыль, Ханджи подала ей чистое полотенце, и та закуталась в него, краснея и отводя глаза, будто боялась пересечься взглядом с Ханджи. Будто Ханджи, глядя на её наготу, может накинуться. Но Ханджи не слишком засматривалась. Она хотела идти к Брим, чтобы принести ей сменную одежду, но Брим отчаянно запротестовала, простирала и переоделась обратно в старую, а когда они поднялись к Ханджи, снова разделась. Носить этот ужас мокрый стало совсем нельзя. Ханджи нашла в шкафу в своей спальне что-то более-менее пристойное, чтобы Брим не мерзла. — А все остальное будет великовато, — с досадой сказала она, не глядя на Брим, и бросила рубашку. Брим ловко поймала. — Садись куда-нибудь и закутайся в одеяло. Тут холодно. — Все в порядке, вы итак для меня сделали гораздо больше, чем должны. Я лучше тут постою. Ханджи мысленно закатила глаза. Интересно, кто ее так воспитал. — Да ничего такого. Садись и бери одеяло. — Я очень благодарна. Вы спасли меня. Я думала, что замерзну там насмерть к утру. Ханджи посмотрела на девушку с нажимом. Брим под ее взглядом села, как кукла на шарнирах. — Пустяки, — Ханджи захлопнула шкаф. — Тяжело на новом месте, я понимаю. Все незнакомое. Люди попадаются паршивые. — Брим побледнела и Ханджи поняла, что заболталась, — Я сделаю тебе что-нибудь выпить, подожди немного. — Благодарю вас, — штампованным голосом ответила Брим. Ханджи вышла, и пока искала что-то покрепче чая, наткнулась на мысль, что Брим краснеет очень соблазнительно. Эта мысль показалась Ханджи неправильной и она выкинула ее из головы. Брим дожидалась хозяйку спальни очень примерно. Ханджи закрыла дверь спиной, сжимая в руке бутылку. — Бренди, — сказала она, показывая этикетку. Брим с благоговением приняла свою порцию и спросила: — Это крепко? — Не спрашивай, — посоветовала Ханджи, — Просто выпей. Замёрзшая Брим послушалась и выпила, хотя разом осушить эту жидкость у нее, в отличии от Ханджи, не получилось, и она управилась за несколько крупных глотков. Затем она закашлялась. — Это горько, — сказала она со смехом. — Ну, не лучший в мире, — Ханджи тоже засмеялась. — Но я подумала, тебе будет кстати. — Это действительно кстати, — Брим улыбнулась, почувствовав приятную негу, глядя в глаза Ханджи и любуясь их красным блеском, и тем, как красиво бронзовый выглядит при свете свечей. — Благодарю. — Ты... На редкость прелестно улыбаешься, — заключила Ханджи, глядя в глаза Брим. Она тоже увлеклась этим. Брим ее будто гипнотизировала. — Вы напились? — испуганно спросила Брим. Ханджи улыбнулась и протянула ладонь к лицу девушки, а затем давая достаточно времени отстраниться, если она захочет, коснулась щеки и провела пальцами по мягкой коже, вниз к губам. — Нет, — шепнула она. — Ещё нет. Или я была бы смелее, — и она засмеялась, но теперь смех изменился, стал тяжелее и ниже, и у Брим вспотели ладони. В комнате ей стало жарко. Ханджи касалась ее губ так недвусмысленно. Брим покраснела ещё больше, и вцепилась пальцами в кресло. — Были бы смелее? Про что вы говорите? — Как ты думаешь, про что? — Ханджи так же медленно, как и раньше, наклонилась вперёд, продолжая выводить нежный узор на щеке Брим. Брим тяжело сглотнула. — Вы хотите меня поцеловать? — Да, я бы хотела тебя поцеловать, — совсем тихо прошептала Ханджи и поняла, что не чувствует ничего, кроме желания. Она почти совсем не была пьяна, но девушка, сидевшая перед ней, краснела и улыбалась так, что Ханджи по-настоящему потеряла голову. И она не хотела бы сейчас опомниться. — Я надеюсь, что вы меня поцелуете, — прошептала в губы Ханджи осмелевшая Брим. Ей было немного страшно так нагло заявить это вслух. Но Ханджи понравилось, как Брим это сказала. И Ханджи ощутила, как дыханье трепетно коснулось губ. Она, приблизившись ещё, коснулась ее губ своими и на долгих несколько мгновений потеряла себя в поцелуе. Кружку Брим уронила и та укатилась под стол, проливая остатки спиртного на пол. Но Ханджи ничего не слышала: она положила руки на ещё неразвитые плечи и прижала Брим к себе. Левой рукой расстегнула пуговицу у воротника, а правой задрала нижний край рубашки, добираясь до почти незаметной груди и невесомо поглаживая сосок. Это заставило их обеих простонать, и Ханджи явно ощутила, как выступила слюна, когда представила небольшую, но тяжёлую грудь Брим у себя во рту. Девушка замычала в поцелуй и Ханджи разорвала его. — Это неправильно, — неуверенно шепнула Брим, будто Ханджи должна была подтвердить ее страх. — Хватит. Ханджи отпустила ее, с сожалением ощущая, как тепло тает на ладонях. Брим схватила непросохшую одежду с двери и выбежала в кабинет, а оттуда в коридор, довольно ловко надевая мокрые брюки на ходу. Следующее утро было обыкновенным. Брим тоскливо сидела в столовой, когда увидела Ханджи. Ханджи имела особые привилегии опаздывать на завтрак и куда угодно,— в лаборатории она забывала про реальный мир. Поэтому она никогда особо не торопилась. Остановившись возле дальней стены она заметила Брим. Больше всего хотелось уладить всё между ними. И Ханджи незаметно позвала Брим жестом. Две сидевшие рядом с Брим девушки странно на нее покосились. Отставив в сторону тарелку, Брим задвинула стул и пошла к учёной. Как будто все остальные люди, утренний шум и довольно приятный запах каши испарились. Ханджи ещё раз незаметно сделала ей знак и вышла во двор. Брим зашла под тень одной из башен, где Ханджи опиралась спиной о стену, и быстро заговорила. — Я просто хотела, чтобы все было правильно... Я ещё никогда не целовала никого, ни разу. — Постой, не надо оправдываться. — Ханджи перебила ее, и вздохнула, — Извини. — Н-не извиняйтесь. — Я извиняюсь, потому что поступила с тобой нечестно. Тебе была нужна помощь. А я как будто воспользовалась этим. Надеюсь, ты простишь. — Вы хорошо целуетесь, — почти одними губами прошептала Брим, сделав к своей спасительнице шаг. Во дворе было так тихо, что Ханджи расслышала каждое слово. — Понравилось? — спросила она. — Да, — Брим коснулась ладонью ладони Ханджи, и обе они ощущали покалывание в груди от того, каким голосом Брим сказала свое «да». — Тогда в чем дело? Я слишком надавила? — Нет, но я же никогда не делала этого ни с кем. Я ничего не умею. Ханджи улыбнулась. — Это единственная причина? — Да, но это значительная причина. Ханджи не стала спорить и сжала руку Брим в своей. — Не стоит волноваться. — она ненадолго замолчала, изучая ответный взгляд Брим, — И тебе ничего не нужно делать для меня. Это я хочу сделать тебе приятно. — Я... — не твердо пролепетала Брим. Интонация Ханджи подкосила ей ноги, — Я... Да. — Хочешь сегодня ночью зайти ко мне? Я найду выпить что-нибудь поприличнее. — Я хочу, — Брим покраснела от удовольствия и Ханджи показалось, она и сама сейчас покраснела, — Но не надо алкоголя, пожалуйста. — Как скажешь, — Ханджи сжала ее пальцы чуть крепче в последнюю секунду, и отпустила, — Нам лучше не стоять слишком близко здесь. — Да, — Брим смутилась и отошла. — До вечера, — Ханджи легко коснулась ее плеча и ушла в сторону лаборатории. Все равно спокойно завтракать после такого почти невозможно. До вечера она была вполне в себе, исключая первый час после завтрака. Ханджи умело концентрировала всю энергию на работе. Это всегда у нее получалось, и она знала, что любая работа — это способ отвлечься. Вечером, когда она заставила себя развалиться на диване с книгой, по двери постучали одним пальцем. Ханджи усилием воли подошла к двери медленно. Лицо Брим сияло неуловимой улыбкой, словно она была счастливой обладательницей некой невероятной тайны. Ханджи ухмыльнулась. Закрыв дверь и проверив ручку, она позвала Брим за собой. — У тебя сегодня снова был тяжёлый день? — Ханджи приподняла указательным пальцем подбородок девушки и осмотрела маленький порез. — У меня все дни только тяжёлые. Но так и должно быть, верно? — Ты заблуждаешься, — Ханджи вздохнула и показалась мрачной. — Я хочу помочь. Но Брим ее помощи отчаянно не хотела. Просить помощи она просто не умела, хотя не считала это своей проблемой. — Рано или поздно они переключатся на кого-то ещё. — Если ты дашь отпор. А ты можешь дать его? — Ханджи осмотрела Брим, но не нашла больше никаких повреждений. — Могу. — Брим положила руку Ханджи на плечо и сама оробела от своих действий, но нажим не убавила. — Все в порядке. — Как хочешь, — Ханджи поддалась больше жесту, чем словам. Тепло Брим увлекало в неведомые дали. Прочитав в карих глазах мысли, Брим улыбнулась и поняла, что собственное сердце бьётся быстрее даже, чем на вступлении в разведку. — Ты волнуешься? — Ханджи аккуратно приподняла ее лицо к себе, чтобы посмотреть в глаза. — Да, — неохотно призналась Брим, и Ханджи захотела быть с ней настолько нежной, насколько возможно, чтобы она просто растаяла в ее руках. — Хочешь, чтобы я поцеловала тебя? — спросила она и Брим сама потянулась на носках, и застонала, когда Ханджи наконец поцеловала ее. В этот раз Брим была куда более податливой и раскрыла рот, стоило Ханджи чуть нажать на сомкнутые губы. Ханджи поддерживала маленькие плечи так, чтобы Брим полностью оказалась в ее руках. Легкий поцелуй становился все более откровенным и когда Ханджи облизнула нижнюю губу Брим, девушка простонала и горячо выдохнула через рот. — Не закрывай, — Ханджи одной рукой удержала ее челюсть, мягко обвела языком губы и толкнула его дальше, исследуя язык Брим. Брим простонала в голос и прижалась к Ханджи теснее, упираясь грудью ей под грудь и привставая на носках, чтобы этот развязный поцелуй не закончился. Она отчётливо чувствовала, как между ног мокнет. Ханджи отстранилась. — Что скажешь? — спросила она. У Брим кружилась голова. — Я хочу ещё. — Пойдем, — Ханджи позвала ее на кровать, но Брим все ещё пыталась отдышаться. Так что Ханджи просто по-хозяйски подхватила ее на руки. Брим никогда раньше не носили на руках, и она покраснела от счастья. — В прошлый раз на тебе было меньше одежды, это было так удобно, — с сожалением засмеялась Ханджи и Брим тоже улыбнулась. — Мне было нужно прийти голой? — Конечно нет. Я для этого слишком жадная. Брим приятно обожглась об эти слова. — Мне нравится, когда вы говорите так. — Я вижу, — Ханджи улыбнулась. — Можно я тебя раздену? Ещё недавно она дала себе слово обращаться с Брим нежно, но теперь хотела разорвать рубашку и облизывать, сосать и кусать грудь. Брим пахла потом, и это ненормально сильно возбуждало Ханджи. — Да — разрешила Брим. Ханджи раздевала ее, одновременно оставляя короткие поцелуи на шее. Брим вздрогнула, когда теплая ладонь коснулась обнаженной кожи и неторопливо двинулась вниз, изучая каждый миллиметр и ласково обводя родинки. Это сбивало дыхание. Ханджи нависла над ней, и снова поцеловала, очень трепетно и осторожно и одновременно подняла руки к маленьким грудям и два возбужденных соска упёрлись в ладони. Брим сладко выгнулась и притянула Ханджи ближе, цепляясь за крепкие женские плечи. Мышцы Ханджи были жетскими, как металл, и Брим прикрыла глаза, издавая тихое мурчанье, как кошка, оглаживая лопатки и предплечья. Ее жест наполнил Ханджи желанием заботиться и оберегать, и она мягко поцеловала крошечную ямочку ключицы, и чтобы возбудить девушку принялась целовать и аккуратно мять грудь. Брим засопела и застонала, пытаясь понять, куда деть себя от растущего огня в паху. Стало жарко, и определенно не хватало воздуха, но ей нравилось все больше и больше. Она не знала, чего хочет дальше, как попросить, чтобы Ханджи трогала ее ниже, и поскуливая потерлась животом и бедрами о ногу Ханджи, надавливая ее коленом между своих ног. — Не торопись, — Ханджи поправила светлые волнистые волосы за ухо и ласково сжала пальцами мягкий сосок, наблюдая за дрожащей, умоляющей трогать в еще более чувствительных местах девушкой. Брим захныкала от нетерпения. Ей было слегка стыдно за свое поведение, тем более, на этот раз она не была даже пьяной. Но тереться о Ханджи стало так хорошо и приятно, что она не хотела контролировать себя. Рассудок услужливо уступил место похоти. Не торопиться было слишком трудно. Ханджи раздевала ее дальше, а Брим пыталась держать себя степенно, прикусив губу, но потом окончательно забылась. Она поняла, что лежит голой, с раздвинутыми ногами и что Ханджи видит ее возбужденное тело крайне подробно, и поглаживает светлые влажные завитки на лобке. — Я не знаю, что мне делать, — пряча взгляд, прошептала Брим. Ханджи водила подушечкой пальца по проявившемуся красноватому от притока крови клитору. За её пальцем тянулась смазка. Одно это вызывало мурашки и грудь Ханджи учащенно приподнималась. — Приподними одну ногу, — попросила Ханджи хрипло, и Брим послушалась. Ее складки слегка разомкнулись и стало видно те сладкие места, которые Ханджи хотела бы вылизывать. Она легла перед девушкой и опустила голову между ее ногами. Брим густо пахла возбуждением и Ханджи с нажимом провела языком по сочащейся промежности. Брим ахнула, вдыхая ртом, между складок появилось несколько новых соленых капель. Ноги скользили по простыне. Сгорая от нетерпения она водила бедрами перед самым лицом Ханджи, провоцируя и завлекая. Ханджи подхватила Брим под бедра и принялась уже не играть, а жадно ласкать с единственной целью привести к наслаждению. Тело дрожало, от громких влажных звуков Брим чувствовала себя неожиданно прекрасно. Она думала о языке Ханджи, звуки ее скопившейся влаги Ханджи слышала ещё более ясно. И о том, что Ханджи тоже возбудилась. Бедром Брим нажимала на ее плечо, а левую ступню поставила на спину, как бы говоря Ханджи не отрываться и твердо требуя бескомпромиссного повиновения. Ханджи напряженно и тихо стонала, сцеловывая и глотая лишнюю влагу и снова и снова принимаясь рисовать точки языком на самых пылающих местах. Брим положила ладонь на горячий лобок и опустила пальцы, отвлекая Ханджи и делая движения чуть выше, нажимая на розовый капюшон. — Здесь я чувствую очень хорошо, — дрожащим голосом попросила она, и Ханджи повторила движения губами, обхватывая и сжимая. Все внутри нее выло о желании вдавить Брим в простыню и жадно продолжать лизать ниже, там, откуда текло так много. Но она не могла игнорировать настолько умоляющие слова, и покорно принялась за новые движения. Брим резко выгнулась, почти ударяясь головой о деревянную перегородку и в голос заплакала. Тело словно накачали эфиром. Ханджи вытерла пот с висков рукавом. Она каким-то образом даже была ещё не раздета. Брим замерла, переживая удовольствие снова и снова. Она загнанно дышала ртом, чуть шевеля приоткрытыми губами. — Можете меня поцеловать? — попросила она, растирая слезы и стряхивая липкую челку со лба. Она от всего сердца надеялась, что не была просто хорошенькой игрушкой, в которую Ханджи теперь наигралась. — Да, — Ханджи склонилась над ней как над принцессой и поцеловала, задерживаясь чтобы пройтись языком по теплым губам. Она чувствовала, что влюбляется.