Свидание

Отношения Питера и Уэйда не были однозначными. Возможно, потому что Уэйд убивал. Возможно, потому что Питер придавал слишком большое значение их деятельностям. На самом деле, Питер придавал слишком большое значение именно своей деятельности, потому что Человек-паук для него — все. И Питер знал, что для Уэйда Человек-паук тоже имел вес. Питер только не понимал, почему для Уэйда не имел вес сам Питер Паркер. Ведь, всякий раз, когда они ссорились, мирились, и так по кругу, Питер понимал, что его снова обманули. В голове крутилось только одно сомнение — услышан ли он. Уэйд действительно не хотел больше убивать или просто умело заговаривал зубы? Питер устал гадать, фрустрировать сутками напролет. Почему Уэйд не мог просто отказаться от Дэдпула? Возможно, потому что для Уэйда был всем Дэдпул. Питер ненавидел Дэдпула, если на чистоту. Дэдпул спас Уэйда, стоило признать, но в то же время сделал из него чудовище. Обеспечил жизнью, при этом превратив в ад. Питер пытался вытащить его оттуда. Всеми силами, на которые был способен не только Человек-паук, но и Питер. И, черт, Питер ненавидел этот синдром спасателя. Особенно там, где спасать его никто не просил. Уэйду это даже не нужно было. Ему нужно было только, чтобы его поняли. Возможно, чтобы приняли тоже, но Питер был явно не тот, чей моральный компас можно сбить. Питер понимал, что находился в критической точке, дальше так продолжаться не может. Дальше либо он примет Уэйда с его потрохами, либо… Он так сильно погрузился в свои мысли, пока мешал кофе в стакане, что не заметил, когда к нему обратились: — Питер? Земля вызывает Человека-паука! — Что? Он поднял голову, вернувшись в реальность. На Базу Мстителей, где он и находился сейчас, сидя за барной стойкой со своим кофе. Сегодня не было чрезвычайной ситуации, Питер просто проводил время с товарищами — остальными супергероями. Они разговаривали за кофе. Он провалился в размышления, потому и обратились к нему — слишком долго молчал. Баки хмыкнул, толкнув Сэма локтем. Они стояли около кухонного стола и явно о чем-то болтали, пока Питер думал о своем. — Смотрите-ка на него, — сказал Барнс Сэму и Ванде. Питер огляделся, на кухне оставались только они вчетвером. В другой комнате сидела Наташа. Питер оглядел интерьер Базы: панорамные окна, установленные под углом, высокие потолки с вентилляционными шахтами под серый цвет, кухня. Ванду Питер не сразу заметил, она как будто бы тоже сливалась с обстановкой без своего красного костюма, потому не так бросалась в глаза. Питер вернул внимание Баки, когда он говорил. — Откликается только на Человек-паук. Имя Питер Паркер не столь важно, чтобы откликаться на него. Эй, герой, о чем задумался? — О жизни, — он пожал плечом, опустив взгляд обратно на кофе. Баки не говорил что-то срочное, они позвали его, чтобы привлечь внимание к разговору или посмеяться. У Питера еще со школы отключалась самоирония в такие моменты, со времен Флэша Томпсона еще. Питера трудно удивить издевками. — Думаешь, черные вставки тебе милее на костюме или синие? — ухмыльнулся Сэм. — Не совсем, — вздохнул Питер, не поднимая взгляда. — Я бы голосовал за черные, кстати, — Баки посмотрел на Сэма. Сэм взглянул на него, кивнув. — А я за синие. — За это и выпьем. Они засмеялись, чокнувшись стаканами из-под кофе. Питер слышал переферией слуха их брошенные шутки, но ощущение какой-то потери сильно било по настроению. Не было желания даже хмыкать в ответ. Он опустил палочку в стакан и потер лицо руками. Что же ему делать? Возможно ли исправить того, кто меняться не хотел? Ответ очевиден. Тогда почему Питер так убивался? Горько терять кого-то важного. Может быть, зря Питер все это затеял. Преступников не всегда можно исправить, ему ли не знать? Особенно, когда преступник не раскаивался. И был ли Уэйд преступником? Питер, конечно, не уверен, раскаивался ли Уэйд, было ли ему так же тошно после своих поступков, или Питер все надумывал за двоих, неважно. Неважно, решил Питер. Потому что он зря доверился, зря давал такое количество «вторых» шансов, зря пришел сюда не в настроении. Он только грузил остальных. Зря. Пора возвращаться домой. — О Паучок, о Питер! Свет моих очей! Вдохновение речей! Нет тебя горячей! — голосил Уилсон. Питер не был уверен, что он на Базе. Возможно, где-то неподалеку с громкоговорителем снаружи. Все стали оглядываться. А Дэдпул продолжал. — Гроза всех сволочей! Соседушка грачей! Причина для свечей! О-о, только не ректальных. Здесь промажечка получилась. Питер! Я здесь! Я пришел к тебе, дорогая! Ну же! Иди ко мне! — Питер… Кажется, к тебе… — Ванда была той, кто говорил очевидные вещи. Все смотрели на Питера, который не стремился подходить к окну, вместо этого он опустил плечи еще ниже. Создавалось впечатление, что визит Дэдпула приносил разочарование. Все ждали дальнейшего развития событий, но его не происходило. Тогда Баки решил подойти к окну, чтобы раздведать обстановку. Окна были тонированные, поэтому Уэйд не мог их видеть. Питер поднял голову, заметив, что Баки встал у окна. — Баки, не надо, — сказал он. — Лучше отойди. — Что такое? — не понял Баки, обернувшись. — Паучья чуйка что-то говорит? Какая-то опасность? — Нет, — хмыкнул Питер. Его позабавил его авторитет с паучьим чутьем. Он поднялся на ноги и направился к Наташе, по пути все же объяснившись. — Скорее уйдет. — Питер! — возмутилась Ванда ему вслед. — Как ты можешь так… Питер помахал тыльной стороной ладони им, при этом даже не обернувшись. Его куда больше интересовала девушка в другой комнате. — Воспитание Старка на лицо, — прокомментировал Сэм. — А я вам говорил, — поддержал его Баки. — Было приятно провести с вами время, — попрощался он. Питер не стал сдерживать улыбку, которая так и просилась появиться на лице. Он усмехнулся и покачал головой. Отчего-то быть похожим на Старка звучало как комплимент. Питер знал, Тони и сам улыбался, когда слышал подобное. Было что-то особенное в том, какие близкие отношения сложились с некоторыми из супергероев здесь. Например, Наташа. Она была голосом его разума, ему хотелось поговорить с ней перед уходом. Завернув по коридору в нужную комнату, он заглянул внутрь. Наташа не поднимала головы, читала книгу на диване. — Эй, Нат? Ты ничего не слышала? Наташа отложила на колени книгу с твердой темно-коричневой обложкой, не став убирать пальцы со страницы, на которой закончила. Она окинула Питера в сером свитере и джинсах оценивающим взглядом и пожала плечами. — А что я должна была услышать? — вопросом на вопрос ответила она. Питер прошел в комнату, встал возле дивана, где сидела девушка, и облокотился на спинку. Наташа смотрела на него в ожидании ответа. — Ну, не знаю, там, чушь всякую за окном, например? Ты даже не шевельнулась. Мне интересно, какая отсюда слышимость. — Как твой полоумный напарник подбирает рифму, слышала, разумеется. За кого ты меня принимаешь? Питер улыбнулся ей. Отвел взгляд к панорамным окнам, таким же мансардным и затонированным, никого не заметил за ними, и вернул взгляд Наташе. Как можно было читать при таком освещении? Мысль проскочила слишком быстро, чтобы поймать ее и задуматься. — За человека, увлеченного книгой? — предположил он. Наташа улыбнулась одним уголком губ. — Я бывшая шпионка, малыш, — поведала она снисходительно. Питер поджал губы. — Точно. Как я мог забыть? — Ну, так, — Наташа показала на него книгой, по лицу было ясно, что ей интересно, как дела у пары в красном. Ее заговорческая улыбка и поджатые губы, чтобы хоть немного контролировать ширину этой улыбки, говорили все за нее. — Я думала, у вас все понятно. Почему ты еще здесь и совсем не торопишься встретить своего парня? — Уэйд не мой парень, — пояснил Питер, только бы не отвечать на вопрос. Наташа отсела, удивленно разглядывая обманщика перед собой. Питер прикусил губу в улыбке. Наташа как будто чувствовала людей шестым чувством, ее эмпатии можно было позавидовать — Питер завидовал. — Ты уверен в этом? — переспросила Нат. Питер поднял бровь. Уверен ли он? Разумеется. Они работали вместе, Уэйд помогал Питеру с преступниками, они шутили на заданиях, пили кофе, занимались сексом, ели еду из доставки и зависали на выходных. Речи об отношениях, вроде как, не поднималось. — Конечно, уверен, у нас даже свидания не было. — В таком случае почему бы вам не устроить его? Это был резонный вопрос. Настолько резонный, что Питер вмиг задумался о том, почему они до сих пор этого не сделали. Серьезно, к черту перебранки, они даже никуда не выходили, не как Человек-паук и Дэдпул, а как Питер и Уэйд. Они искали проблемы, чтобы решать их, или проблемы находили их сами, вместо того чтобы просто хорошо проводить время друг с другом. Питер чересчур много требовал для человека, который даже не додумался сводить Уэйда куда-то. Осознание отразилось на его лице так явно, что Наташе пришлось ударить его книгой. Паучье чутье предупредило раньше, он рефлекторно убрал руку, а затем посмотрел на книгу и на Наташу. — Что? — Что «что»? Пригласи его. — Я не могу поверить, — Питер покачал головой и оттолкнулся от спинки. Пока обходил диван, качал головой. Наташа пристально наблюдала за ним. — Не можешь поверить во что? Просто пригласи его, закажи столик где-нибудь в приличном месте и будь милым — от тебя не так много требуется. Во что ты не веришь? В вас? — не поняла она. Питер выглядел задумчивым, уставившись на книгу на коленях Наташи, а потом вдруг повернулся к ней и расплылся в ребяческой улыбке: — Что ты читаешь книгу вверх ногами. В школе шпионок не учат хотя бы верно держать книгу? — Пошел ты, Пенис Паркер, — Наташа бросила в него книгу. Питер поймал ее, хихикая, довольный собой, и плюхнулся к ней на диван. Наташа пнула его ногой по бедрам, герой не стал уворачиваться. — Я просто хотела помочь. — Я знаю, — протянул Питер, перестал смеяться и откинул голову на спинку дивана. Веселье схлынуло, когда парень вспомнил, как обстояли дела на самом деле, какой вопрос был актуален на сегодняшний день и требовал решения. Он в пустую смотрел перед собой, не находя ответа. Потолки в этой комнате тоже были серыми, под общую цветовую гамму. Наташа положила свою ногу на его ноги сверху, Питер держал свои руки на обивке дивана, сжимая сидение. — Все вокруг только и делают, что пытаются помочь. А я… Мне бы разобраться сначала. — Разобраться в чем? В своих чувствах? Они есть, поверь. Это видно. У него тоже есть чувства. Так действуйте, — Наташа всезнающе качнула головой, встретила взгляд Питера, когда он посмотрел на нее, и подняла брови для убедительности. Питер вздохнул. — Если бы дело было только в чувствах. — Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Наташа. Питер не хотел делиться своим внутриличностным конфликтом, встречаться с убийцей, и правда, приносило урон моральным принципам. Но если так посмотреть, Наташа тоже не была святой. Она бы его не поняла. Кто угодно его бы не понял, учитывая, что сам Питер — не святой, раз на то пошло. Он тоже убивал, когда требовали обстоятельства. Разница была в том, что у Уэйда был другой взгляд на убийства. Одновременно с тем Уэйд был объективно чудаковатым. Его кто угодно не одобрил бы. — Ты слышала эту чушь про ректальные свечи? — попытался Питер. — Питер, малыш, тебе это нравится, — всезнающе поведала она, убавив громкость голоса. Кто угодно, кроме Питера. Разубедить Наташу можно было даже не пытаться. Питер был безнадежно влюблен. Наташа пнула его еще раз, прежде чем убрать свои ноги. Питер ничего не ответил, было понятно, что его прочитать проще простого. Особенно для кого-то, вроде нее. Питер любил, нет, он обожал, когда Уэйд скатывался из романтических поэм к сортирным шуткам. Это все еще была причина, почему он дослушивал их до конца. Питер знал, что там будет что-то забавное. Что-то, что они оба посчитают забавным. Но у Питера не всегда был ресурс на то, чтобы как-то реагировать на шутки. Особенно когда претензий накопилось столько, что они рвались наружу раньше приветствий. Возможно, пора было это исправить? Когда вышел на улицу, Питер сделал глубокий вдох. Погода приветливо дыхнула летним теплом, стоило выйти на солнце из-под бетонного козырька. Кудряшка на его лбу подпрыгнула под сильным порывом ветра. Питер направился к знакомой красной фигуре у газона. Уэйд в костюме Дэдпула складывал камешки в надписи «Sorry» — на этот раз слава богу не трупами — но на хвостик буквы Y, правда, не хватало. Уэйд так увлекся творческим процессом, что пропустил момент, когда Питер подошел. Пришлось покашлять, чтобы обратить на себя внимание. — Привет, Уэйд. — Привет? Да неужели? — переспросил Уэйд, медленно поднялся и обернулся. Вид у него был встревоженнее, чем минуту назад, когда он спокойно складывал камешки, словно бы пребывая в другом мире. Или это была лишь видимость, чтобы посмотреть, что будет. — Так ты не злишься? Если честно, я думал, ты меня живьем сожрешь, даже если не голодный. То есть… то есть привет тебе тоже, малыш, да. Рад тебя видеть в добром здравии и хорошем расположении духа. Как ты? — Я голодный, если честно, — признался Питер, рассматривая Уэйда в маске. Получается, Уэйд понимал все. Конечно, он все понимал, он же не идиот. Питер смотрел на него, Уэйд спохватился: — О, так мы можем решить эту проблему. Сходим поесть? — он указал на асфальтированную дорогу до трассы. Питер проследил за его движением и, прикусив губу, помотал головой. Нужно быть смелее. Действовать лучше уверенно, он в психологических книгах читал. Запустив руки в задние карманы джинсов, Питер качнулся на носках, стоя перед Уэйдом, пока тот смотрел на него и ждал ответа. — Подожди. Как ты смотришь на то, чтобы… — Любая кухня, какую пожелаешь. Можем по пути перекусить? — Нет, я не об этом. Я хочу… — Питер оглянулся на здание Базы. Стекла были затонированны, но Питер ставил на то, что на них пялились. Если не всей бравой компанией, то хотя бы те трое-четверо, что слышали излияния Уэйда в стихе. Питер кивнул на дорогу, и они прошлись еще вперед. Остановились около трассы. Здесь их точно не было слышно. — Знаешь, если ты меня стесняешься… — начал в своей манере заговаривать зубы Уэйд. Питер перевел на него взгляд, когда сказал: — Что за глупости? Дай мне, пожалуйста, слово. Это важно. Ты не мог бы… — Завалить ебало и не перебивать тебя? — спросил Уилсон, очевидно, чересчур возбужденный, что с ним вообще разговаривали после случившегося с посыльным. — Да, — как на духу согласился Питер, выдохнул и снова набрал в легкие воздуха, чтобы продолжить. — Как тебе идея сходить… — Нахуй? — предположил Уэйд не очень весело. Он подозрительно косился на Питера, ожидая чего угодно, только не следующей фразы. — Еще немного, и тебе придется туда пойти, — предупредил Паркер нервно, потер пальцами сжатые веки и отпустил руку. — Не могу поверить, что ты действительно перебиваешь меня таким дурацким способом, пока я пытаюсь пригласить тебя на свидание. — О, — Уэйд даже тут не смог промолчать. Хотя дар речи он определенно потерял, смотря на парня перед собой. Питер многое бы отдал, чтобы увидеть его лицо сейчас без маски, что оно выражало и как выглядело. Питер сглотнул слюну и решил попробовать еще раз. — Сходим куда-нибудь вечером? Ты и я. Как свидание. — Я и ты? Так ты хочешь, — Уэйд медленно переваривал услышанное, — пригласить меня куда-то? Его голос повысился на тон, настолько он не верил в то, что говорил. Питер тоже не мог поверить, что им обоим не приходили в голову подобные мысли. Давно пора посетить хотя бы одно свидание официально. — Да, — кивнул Питер, бегая взглядом по нижней части лица в маске. Когда он поднял свои глаза, Уэйд все еще смотрел. — Ну? Что скажешь? — Что я скажу? Я в ахуе. — Я тоже, — признался Питер, смотря в ответ. Уэйд был откровенен, он взялся за голову и простонал. — Боже мой! Еще вчера я думал, что все испортил бесповоротно. Еще несколько минут назад я думал, как далеко полечу, когда ты отправишь меня в нокаут. А ты не то, что не избегаешь меня, так еще и хочешь отвести меня на свидание? Я что, во сне? После всего… Уэйд показал на Питера, но сдался подбирать слова, махнул рукой и неверяще покачал головой, смотря на дорогу. Это в самом деле происходило с ним. — Я баловень судьбы, — пришел к выводу Уэйд. — Технически я избегал тебя. Я не сразу вышел, как ты мог заметить, — сказал Питер, при этом улыбаясь. Уэйд отмахнулся от этого, его интересовало кое-что поважнее: — Это все мой стих про грачей, свечи и очи? Его работа? Не отвечай, знаю, что да. Авторизую его на досуге. Слишком уж он хорош оказался. Как бы не заплакать. От счастья. Питер прикусил губу в улыбке. — Ты все еще не ответил, — указал он. — Хочешь знать, приду ли я на свидание? Ты и я? А во сколько оно? В семь? Я буду там в шесть. Нет, в пять. Это считается ответом? Да! Боже. Да. Могу прямо сейчас отправиться туда. Куда? Где будет свидание? Ты… ты любишь цветы? Галстуки или бабочки? Пиджак или жилет? Мне в чем явиться? В маске, чтобы не пугать общественность? О боже, а перчатки? Оставить их? Как будет лучше? Пит, я не знаю, если я все испорчу… — Не переживай, у нас в два раза больше шанс все испортить, потому что там буду и я тоже. Знаю только, что мы должны быть в нормальной человеческой одежде. Никакого спандекса. Я хочу свидание с Уэйдом, — сказав это, Питер не придумал ничего более убеждающего в своих словах, чем взять Уэйда за руку. Черно-красная кожаная перчатка ощущалась в ладони, как преступление, на которое Питер охотно шел. — Куда мы пойдем? — спросил Уэйд, взяв Питера за вторую руку. Питер улыбнулся и закатил глаза, задирая голову к небу и вспоминая заведения Нью-Йорка. Не то чтобы он много ходил по кафе и ресторанам, но он много спасал около ресторанов, напрягаться особо не приходилось. На прошлой неделе он остановил грузовик возле того места с интересным освещением внутри. Что же это было? Уэйд наблюдал и не мог поверить в то, что это происходило с ним. Он держал за руки парня, о котором так давно мечтал и который теперь звал его на свидание. Уэйд что, спятил? Это галлюцинация? Только не она. Уэйд все отдаст, лишь бы это была не галлюцинация. Он был счастлив. Его сердце радостно трепетало в груди. Разве могло все это происходить на самом деле? — Я не знаю, может быть, Стейк-хаус? Тот, который напротив Брайант-парка? — предложил Питер, вернув взгляд Уэйду. Уилсон приоткрыл рот. Питер стоял напротив него и был таким красивым. Теряясь в этом чувстве, что накрыло его, Уэйд пытался соображать. Неужели так ощущалось счастье? Или, может, так ощущалась любовь. Хотелось летать, и Уэйд не преувеличивал. Оно окрыляло. Уэйд чувствовал, как щекотало между лопаток. Или так ощущался сердечный приступ? — Я… — Думаешь, лучше поискать что-то другое? Я не очень хорош в выборе места. — Это неважно, — заверил его Уэйд. Питер скромно улыбнулся, опустил взгляд к их рукам и погладил большими пальцами руки в перчатках. Внутри все поднималось, хотя они просто держались за руки. Здравый смысл в такие моменты уходил на второй план. И, может быть, Питер спятил, потому что это было то, что держало его на плаву уже долгое время, потерять это означало потерять нечто глобальное и стоящее. Он не хотел потерять, не попытавшись снова. Снова и снова. Как долго это могло длиться? Питер не знает. Но знает точно, ради Уэйда он снова рискнет. Снова попытается. — Тогда до вечера? В семь у нас свидание. Кто за кем заедет? — поинтересовался Питер, подняв голову. Уэйд пожал плечом. Ему вообще неважны были все эти мелочи, ведь Питер, господи, Питер дал ему миллионный «второй шанс». Он мог попытаться снова не просрать его. Невероятно. Уэйд не до конца верил, что это происходило с ним. Как будто он наблюдал со стороны. — Как хочешь. Могу я? У меня есть парочка подходящих таксистов на примете, кому можно доверить везти обаяшку Человека-паука, — сказал Уэйд не без ухмылки. Питер дернул локтем, но не отпустил их руки. Губу закусывал в какой-то глупой ласковой улыбке. Осознание того, что Уэйд хотел этого свидания не меньше, делало из него влюбленного дурачка. — Идет. Не забудь смокинг. Ведь… у нас будет свидание, — объявил Питер под конец их разговора. — У нас будет свидание, — повторил за ним Уэйд слишком нежно и мягко для наемника. Питер был уверен, что его собственное сердце растапливалось, как горячий шоколад. А свидание еще даже не началось. <> Питер примерял костюм перед зеркалом. У него было всего два костюма, боже, вот же стыдобища. Из одного он вырос, второй организовал ему Старк, чтобы он однажды посетил презентацию в презентабельном виде. На него и пал выбор сегодня. Питер придирчиво разглядывал себя в отражении. Смокинг сидел на нем, как влитой, потому что шился по его лекалам. Черная плотная ткань, стрелки на брюках. Черные лакированные оксфорды шли в комплекте к костюму. Кудри он пригладил укладочным средством, чтобы не пушились. Одна прядь свисала сбоку лба. Поправив запонки на рукавах, Питер сделал глубокий вдох и выдох. Он выглядел хорошо, но внутри просто бушевала буря. Как же он волновался. Сегодня его первое свидание спустя долгое время. Питер помнил, как сбегал со свиданий от Мэри Джейн, потому что обязательно что-то происходило и нужен был Человек-паук. Питер и сейчас был внутренне готов к тому, что все оборвется. Он пообещал себе хорошо провести столько времени, сколько будет отведено. Еще раз взглянув на галстук-бабочку, Питер засомневался на ее счет, оттянул в сторону, а затем и вовсе сорвал с себя. Черт, он выглядел как официант. Как же по-дурацки он выглядел! Волосы растрепались. Питер пригладил их. Зачем он вообще сказал про костюмы? Все знали, что Питеру шел деним. Он мог оставить серый джемпер и накинуть джинсовку. Дался ему этот официальный стиль и белая рубашка. Как оденется Уэйд? Они же шли есть стейки. Зачем им костюмы? Питер заметил квадратные очки на прикроватной тумбочке и примерил и их. Посмотрел на себя в зеркало. Теперь он выглядел как ботан. Покачал головой и вернул очки на тумбочку, решив оставить этот стиль для повседневности. Еще раз глубоко вздохнув, Питер потер лицо руками. Как же он волновался. Хотя чего он так переживал? Из-за Уэйда? Это был Уэйд. Уэйд видел и галстук-бабочку, и очки. Видел его сомневающимся, счастливым, злым, голым. Питер смотрел на свое лицо в зеркале, пока думал обо всем этом. Он просто хотел чего-то настоящего с Уэйдом. Чего-то… нормального. Хотя и прекрасно понимал, что нормально — это не про них. Их первый секс случился, потому что Питер был слишком зол. Выпустил пар, а Уэйд был только рад. Дал заднюю на следующий день, конечно же, это все показалось ему неправильным. Уэйд и это принял. Впечатление создавалось такое, что Уэйд был готов принять все в Питере, его любого и любым. Так почему же Питер не мог пойти на это же ради него? Принять Уэйда любым намного сложнее, чем принять Питера, но если судить по багажу тараканов Питера, то он был не легче. Незачем было строить из себя кого-то, как будто он лучше. Питер не был лучше Уэйда. И он понимал это. Питер посмотрел на часы. Без пятнадцати семь. Он мог начинать выходить к подъездной дорожке. Прихватив с собой ключи, телефон и бумажник, Питер открыл дверь квартиры. По пути к лифту он вспомнил, что так и не надел ни бабочку, ни галстук. В таком случае пришлось расстегнуть пару пуговиц, пока ждал лифт, чтобы выглядеть ладнее. Лифт никак не приходил, Питер решил спуститься по лестнице. Бежать по ступенькам в брюках было не так удобно, как в спандексе. Не то чтобы Паркер бежал, конечно, но медленно спускаться точно не получалось. Сердце билось об ребра так отчетливо и сильно. Последние пролеты он перепрыгивал, опираясь руками на перила. Когда Питер вышел на улицу, щеки покрыл румянец. Спасибо воздуху, который немного помог и освежил его. Но Питера снова бросило в жар, ведь Уэйд был уже здесь. Уэйд прислонялся к желтому такси спиной в расслабленной позе. Тоже черном костюме, как и Питер. Без маски и в черных солнцезащитных очках. В черных туфлях. Костюм не обтягивал и не приталивал, в отличие от костюма Питера. Темного цвета рубашка, расстегнутая у шеи, и такой же распахнутый пиджак сидели отлично. Уэйд улыбался, когда поднимал очки с глаз. Питер охнул от вида. — Ты уже здесь, — сказал он, подходя. — Я здесь уже какое-то время, решил не торопить тебя. — Здорово, — просто ответил Питер. И вот они стояли друг напротив друга, рассматривая, как будто видели первый раз в жизни. Если для Уэйда не было чего-то необычного, ведь Питера в костюме он видел раньше, то у Питера случился шок. Уэйд в солнцезащитных очках на своей лысине вызывал восторг. В вечернем освещении его шрамы не выглядели страшно, наоборот, лучи солнца так изящно падали на его скулы и нижнюю челюсть, делая контур точеным; бросая тень на шею и плечи. Питеру так хотелось прикоснуться к нему. Он разглядывал лицо Уэйда несколько секунд, а потом поднял к голубым глазам. В закатном солнце они казались зелеными. Уэйд ждал их зрительного контакта, чтобы сказать: — Привет. Питер был уверен, что его глаза говорили все за него. В них плескалось восхищение, благодарность за то, что его слова по поводу дресс-кода услышали, и нежное чувство, которое переполняло сердце. Он ответил: — Привет. — Классно выглядишь, — подавая руку, произнес Уэйд. Питер не удержался, когда принимал его руку, и бессознательно потянулся лицом к его. Оставил поцелуй на шрамированной щеке и, отстранившись, кивнул. — Ты тоже ничего. Питер видел, как Уэйд пропустил вдох. Он поднял глаза на него, когда Питер отошел и был готов сесть в машину. Он прятал взгляд, чувствуя свои горящие щеки. Уэйду потребовалось еще немного времени, чтобы прийти в себя. Его рот не закрывался. Наконец, собравшись, Уэйд отступил от дверцы. Зацепил заодно ручку, чтобы открыть, и пропустил Питера к задним сидениям. Когда Уэйд захлопнул дверцу машины, после того как Питер сел, то смог выдохнуть. Это в самом деле происходило. И чувствующийся след от поцелуя на щеке это подтверждал. Питер нервно поздоровался с водителем. Водитель индийской наружности плутовато улыбался ему: — Доброго вечерочка. Питер кусал щеку изнутри, ожидая, когда Уэйд обогнет автомобиль и сядет к нему с другой стороны. Уэйд волновался точно так же, как он сам, вот что понял Питер. И как долго Уэйд подбирал, что надеть, просто интересно? Наверняка стрессовал из-за своей кожи. Уэйд сейчас был таким спокойным, но это не означало, что он не разнес свою квартиру в процессе примерки. Питер посмотрел на Уэйда, когда он садился к нему на задние сидения и кусал себя за щеку еще сильнее. Уэйд убрал очки, возможно, в карман, потому что сел уже без них и улыбнулся. — Пити, позволь тебе представить нашего водителя на сегодняшний вечер. Обычно он очень занят и дорого берет, но для нас решил сделать исключение, согласившись отвезти по всем запланированным пунктам в этот вечер. Питер, слушая, растерянно перевел взгляд на таксиста в фуражке шофера, отражающегося в зеркале, и обратно на Уэйда. — Прости, перебью тебя, — остановил представление Питер. — Извините, — он кивнул также водителю, и тот учтиво кивнул ему. — Я думал, у нас по планам только Стейк-хаус? Мы что… мы еще куда-то поедем? Питер не был к этому готов и не знал, стоит ли расспрашивать, но сердце отчетливо колотилось от волнения. Столько эмоций и чувств, справиться с ними всеми разом было очень сложно. Если не спросить, он думал, взорвется. — Конечно, поедем, Пити! У нас же свидание, — ответил Уэйд, и это звучало, как аргумент. — У тебя нет никаких планов сегодня, кроме вечера со мной, надеюсь? Спасение мира не в счет. Оно всегда идет вне очереди. Но я и об этом позаботился, можешь не переживать. Питер опасливо покосился на водителя при речи о спасении мира, но Уэйд нахмурился в улыбке, как бы уверяя, что это не секрет для этого парня за рулем. Он же был персональным водителем Дэдпула — он точно слышал о геройствах. У Питера голова раскалывалась от вопросов. Что? Что у Уэйда были за планы? Как он позаботился о том, чтобы сегодня мир был спасен? Что все это значит? Питер не успел озвучить свои вопросы, Уэйд взял его за руку, и Питер посмотрел на их руки. Дыхание перехватило, прикосновение было нежным и теплым. Уэйд плавно переплел их сухие пальцы. Питер сглотнул и поднял голову. Его рот был приоткрыт, очевидно, под впечатлением всего происходящего. — Готов? — спросил Уэйд у него. — Ты еще не был на свидании с Дэдпулом, малыш, тебе должно понравиться. — Мне уже нравится, — признался неожиданно для себя вслух Питер, и Уэйд улыбнулся ему. Это щемящее чувство любви и теплоты, которым накрывало, невозможно было пережить без улыбки. До какой шкалы измерялось счастье? Потому что Уэйд, кажется, достиг своего максимума. — Я очень рад. И я не представил тебе Допиндера, — напомнил он. Питер снова перевел беглый взгляд на водителя. Этот парень все это время был здесь и все видел. Видел растерянный вид Питера, их переплетенные руки. Сердце стучало без передыха. Ладони начинали потеть, боже. — Питер, это Допиндер. Наш доблестный водитель на этот вечер. Допиндер, это Питер. Ты о нем слышал. — О еще как, дядя Пул, — протянул индус. — Так вот что это за срочное дело, за которое я получу месячный гонорар таксиста. Теперь все сходится. За такое не жалко и матч пропустить. Уэйд выпучил глаза, чтобы не раскрывал все карты при Питере. — Полегче, Допиндер. Языком сегодня здесь чешу я, — показал на него Уэйд, а потом повернулся к Питеру, который теперь тоже повернулся к нему. — И Пит, если захочет. Питер расплылся в улыбке. Уэйд ответил такой же открытой улыбкой. Питер хотел бы запомнить этот момент и эту улыбку Уэйда. Она была блистательной, но одновременно с тем смущенной и искренней. Волнительной, потому что верхняя губа подрагивала. Питер, чтобы поддержать, погладил его руку большим пальцем. — Здорово. — Ну, что? Трогай, друг, — обратился Уэйд к Допиндеру, а затем вернул свое внимание Питеру. — Надеюсь, ты готов провести классный вечер. Они тронулись с места, медленно выезжая. Питер поднял бровь и отвернулся к окну, руку Уэйда все еще держа в своей. Ответил, смотря на знакомые дома своего района. — Удиви меня. Он повернулся, встречая поднятые бровные дуги Уэйда в ошеломлении от фразы Питера, усмехнулся и снова посмотрел в окно. — Я пошутил. Я уже удивлен достаточно, можешь поверить. — Сбрасывай шокометр, тебе еще предстоит поудивляться, — предупредил Уэйд, сжимая его руку в своей. Питер наградил его улыбкой, которую скрыл, прикусив губу, и отвернулся к окну. — Хорошо, — просто сказал он в ответ. Уэйд полюбовался его смущением, а затем и сам отвернулся к окну со своей стороны. Прятать улыбку было бессмысленно, ведь она так отчаянно рвалась наружу. Тепло их рук подтверждало реальность этого вечера. Это действительно происходило. Ехали до ресторана молча, держась только за руки, играясь с пальцами друг друга. Было что-то успокаивающее в этом действии. Хотя больше уверяющее в том, что они сейчас здесь, есть друг у друга. Уэйд чувствовал внутри животрепещущий страх, как раз его прикосновения Питера успокаивали. А Питера уверяли. — Приехали, господин Пул, господин Питер, — тонким голосом оповестил Допиндер. — Спасибо. Питер и сам видел светящиеся белые балки по обеим сторонам от входа в заведение с вывеской белыми жирными буквами «Steakhouse» на черном фоне. Паркер повернулся к Уэйду, но он уже выходил из автомобиля, и решил последовать его примеру. На улице его встретил свежий вечерний воздух и Уэйд, подбежавший, очевидно, поздно. — О нет, нет. Ну почему ты не позволил мне открыть тебе дверь? Я собирался быть джентльменом. Питер взглянул на Уэйда без маски с этим выражением полного придурка на его лице и улыбнулся. — Заткнись, — сказал он сквозь улыбку, протянув руку. — Идем. — Стул я хотя бы могу тебе придвинуть? — спросил Уэйд за спиной, но его вопрос потонул в возгласах толпы. Оказывается, чтобы поужинать в лучшем Стейк-хаусе Нью-Йорка требовалось пройти отбор. Питер, правда, не очень понимал какой, потому что столик он заказывал сегодня днем и очень рассчитывал, что их посадят. Ажиотаж был правда сумасшедший. Им пришлось пропустить вперед себя небольшую очередь, прежде чем добраться до стойки хостес. — Добрый вечер, вы заказывали столик? — спросила их девушка в рубашке и юбке с блондинистым каре. Ее вежливая улыбка не выдавала ее усталости. — Да, — ответили они одновременно и переглянулись. — На имя Питера Паркера, — успел сказать первым Питер, прежде чем повернуться к Уэйду с приподнятой бровью и немым вопросом в глазах. Они что, оба заказали стол на сегодняшний вечер? Уэйд пожал плечами, оглядываясь в мидтауне. Высокие навесные потолки мягкими складками как будто парили над столиками, столики в зале подсвечивались теплым светом. Каждый стол окружала спинка дивана дугой, отделяя друг от друга. Девушка проверяла списки минуту, а потом подняла голову и улыбнулась досадливой улыбкой. — Очень жаль, но сегодня нет брони на это имя, — сказала она, осмотрев их лица. На Уэйде ее взгляд задержался, а затем она снова повернулась к Питеру и сочувственно поджала губы, уже готовая встретить следующих гостей за их спинами. Питер остановил ее. — Подождите, но я заказывал стол на этот вечер. Сегодня звонил. — Я могу еще раз проверить списки, — в свою очередь предложила хостес. Питер понимал, что она не могла ничего сделать, если его имени не было там, но решил попытать счастье. — Проверьте, пожалуйста, — попросил Питер с крохотной надеждой на то, что она все-таки ошиблась. Он отпустил руку Уэйда, чтобы приложить ее к своим закрытым векам и сжать переносицу. И почему его бронь пролетела именно сегодня? Сейчас, когда он хотел провести свидание. Самое жалкое было то, что Уэйд все это видел. Он делал вид, что не волновался, но сам Питер вспотел и чувствовал, что готов провалиться сквозь землю, если их не посадят. Боже. Питер Паркер самый большой лузер, звание было заслужено. Он лично в этом убедился. Долго оставаться в стороне Уэйд не смог и, дождавшись окончательного отрицательного вердикта, попросил проверить списки на свое имя. — Уэйд Уилсон, — вкрадчиво сказал он, сжав плечо Питера, который наконец убрал руку от лица и посмотрел на него если не с благодарностью, то с признанием. Уэйд подарил ему поддерживающую улыбку, а потом услышал ответ хостес сбоку. — Проходите, мистер Уилсон. Вас будет двое? — Да, конечно, — мягко ответил он, снова беря парня за руку, чтобы пройти в зал. Питер поддался, с шоком в лице осматривая завораживающий просторный интерьер, официантов в форме и самое главное — Уэйда без маски. — Как ты… — не понял он. — Как тебе это удается? — Рожа у меня достаточно устрашающая, — предположил Уэйд, натянуто улыбаясь, пока они проходили к столику. Их проводили, и они присели за стол. Деревянная лакированная столешница бросала блики от фонарей повсюду. Множество цветов и фиолетовая подсветка навевала уютную атмосферу. Официантка подала меню и удалилась, оставляя их наедине. Питер приподнял бровь и поджал губы. Кажется, он понимал, что не рожа была у Уэйда устрашающей, а его чертово имя. Питер Паркер был никем в Нью-Йорке, в то время как с Уэйдом Уилсоном связываться было чревато. Неудивительно, что при сильном ажиотаже бронь Питера беспрепятственно отодвинули, в то время как Уэйда приняли. Питер не мог жаловаться, оказывалось, что плюсы от деятельности Уэйда тоже имелись. Вместо этого он уставился в меню, качая головой. Так себе плюсы, конечно, стоило признать. Питер закрыл меню и свои глаза и вдруг посмеялся. Он чувствовал, что Уэйд наблюдал за ним, потому когда взглянул на Уэйда, то не удивился, что он смотрел. — Поверить не могу, что мы оба заказали стол. Уэйд улыбнулся и, отложив свое меню, протянул ему руку над столом. Питер взял его за ладонь. Просто удивительно, насколько привычно ощущалась его рука. Питер поднял глаз с их ладоней, когда Уэйд заговорил. — Ты не переживаешь, что твое имя вылетело из списка? Такое случается, — осторожно поинтересовался Уилсон. Питер помотал головой. — Мы не договаривались с тобой, кто закажет стол, я подумал, что не хочу пролететь на первой же остановке. Поэтому решил перестраховаться. — Я даже рад, что ты решил перестраховаться, знаешь, — покивал Питер. Уэйд погладил его руку пальцем напоследок в поддерживающем жесте и отпустил. — Я тоже рад, — сказал он, возвращаясь к меню с озорной улыбочкой. — Что будете, мистер Паркер? Стейк или стейк? С кровью или без? Питер тоже улыбнулся, смотря в свое меню. — Пожалуй, стейк, мистер Уилсон. И спасибо, — досказал Питер. Уэйд ничего не ответил, кроме красноречивого взгляда, полного любви, и улыбки, потому что к ним уже шла официантка. Пришлось уделить немного внимания ей. Они заказали еду и напитки, и у них оставалось время на беседы об интерьере и атмосфере, пока ждали. Они осматривались вокруг и поглядывали друг на друга. Питер придвинулся на круговом диване ближе и расслабленно откинул спину на поддержку позади себя. Уэйд наблюдал за ним, и когда их взгляды встретились, то на губах расцвели взаимные улыбки. Их глаза блестели из-за освещения. Момент, когда слова были лишними. Они как будто общались молча и через взгляды, которыми смотрели друг на друга. Это были взгляды «Я рад быть здесь с тобой». Оторвали свои взгляды друг от друга только, чтобы убедиться, что на них никто не смотрит. Все столики были почти заняты. Оставалась еще пара свободных мест. Посетители проводили время в узком кругу, и никому не было дела до двух парней, не сводящих друг с друга глаз. Они снова столкнулись взглядами, когда осмотрели зал. Питер прикусил губу, опустив голову, и снова поднял, встречая такой же влюбленный взгляд Уэйда с морщинками в уголках глаз из-за улыбки. Как же сильно хотелось его поцеловать прямо сейчас. Это было невыносимо и просто невозможно. Но Питер был против проявления чувств на публике. Именно поэтому он не стремился обнимать и целовать, когда за ним наблюдали, хотя порой очень хотелось. Он вел себя зажато, стоило произойти чему-то дальше держания за руки. К несчастью, их с Уэйдом постоянно окружали люди. И Питер также знал, что их прикосновения, когда они были наедине, были более откровенными и отчаянными. Питер любил это. И прекрасно знал, что для Уэйда такой проблемы не существовало. Если бы не Питер, Уэйд бы вообще не обращал внимания на то, смотрят на них или нет, ему не было никакого дела до чужих мнений. Уэйд умел концентрироваться на том, кто перед ним, и совершенно забывал про остальных. Они были такими разными. И Уэйду нередко приходилось играть по правилам, установленным Питером. На самом деле, почти всегда. Все всегда было так, как хочет Питер. Единственное, что у Уэйда было свое, это Дэдпул. Та часть Уэйда, которая была закрыта для Питера. Дэдпул никогда не подчинялся Питеру. Должно быть, это было тем самым камнем преткновения, как и сама суть убийств, конечно, но порой у Питера щемило сердце от осознания, сколько жертвенности было в Уэйде, когда дело касалось его, Питера. Уэйд был готов на все. Почти на все. И это «почти» неужели так сильно претило Питеру, что он был готов порвать эти отношения? Питер не хотел отвечать на вопрос, ведь, несмотря на все дерьмо, он любил Уэйда. И любил то, каким замечательным он был, когда это дерьмо отделялось. В такие моменты все плохое уходило на второй, третий план — казалось, это не про них. У них все было просто волшебно. Они понимали друг друга, заботились, любили находиться рядом, имели схожий юмор, им не было скучно. Они поддерживали друг друга почти всегда, Уэйд всегда, а Питер почти. Когда им принесли заказ, Уэйд сказал: — Вау. Питер вернулся на свое место напротив Уэйда и поймал себя на мысли, что давно не поднимал глаз. Он как будто стыдился посмотреть в его глаза после последней мысли — Питер был не лучшим бойфрендом для Уэйда. Каким же эгоистичным он порой был. Питер загрузился своими мыслями слишком сильно, капнул глубже, чем был готов, потому прослушал все, что говорил Уэйд. Мозг как будто отключился, погрузив в свой внутренний монолог. Голос Уэйда звучал где-то на периферии, как рыболовный крючок, который Питер не спешил ловить. — Вот бы снести башку официантки, чтобы это проверить, да? Срезать лезвием, как шляпку от гриба. Главное только, чтобы лезвие было острым. До его сознания донеслись только последние слова, которые заставили резко вздернуть голову. — Что ты сказал? — переспросил Питер, покашляв. Он с возмущением глянул на Уэйда, беря стакан с водой. Уэйд дернул бровными дугами, когда понял, что его слушают. — С возвращением, — нарочито любезно кивнул он. — Я минут пять тебе рассказываю, как здесь поэтично красиво. Почему мы раньше не выбирались так? Здесь невероятно. Питер отпил воды и поставил стакан на место, подумав над его словами. Почему они не могли сходить на свидание раньше? Наверно, потому что были Человеком-пауком и Дэдпулом, которые не могли договориться. — Ну, знаешь, у этого есть определенные причины, — отрезав кусок среднепрожаренного мяса, Питер положил его в рот, чтобы больше ничего не говорить. Глазами упирался в столешницу, пока жевал. Мясо пусть и было вкусным, шло с трудом. — Догадываюсь какие, — ответил Уэйд, смотря на него. Питер нутром чувствовал его изучающий взгляд, тогда как сам обратил внимание на вазу с розовыми цветами, проглатывая еду. — Мне показалось, или ты резко сник? О чем задумался? Питер с сомнением посмотрел на Уэйда, который приподнимал бровные дуги, предлагая поделиться. Питер решительно вздохнул и положил вилку с ножом. Возможно, им стоит расставить все точки здесь и сейчас. И лучше, если вдвоем. Питер не хотел тянуть важные решения на себе один. Это было неправильно. — Я не знаю, с чего начать. И как это сделать, чтобы ничего не испортить, — Питер взял салфетку с колен, снова пряча взгляд. Очистив рот и положив салфетку обратно, Паркер смог разделить зрительный контакт, чтобы сказать: — Потому что я хочу быть с тобой. Но то, что я хочу сказать, поставит этот факт под сомнение. Уэйд не притронулся к своей еде за это время, Питер только сейчас заметил и сделал тяжелый вздох. — Ты позвал меня сюда, чтобы бросить? — с недоверием уточнил он. Питер помотал головой. — Конечно, нет. — Проблема в том, что я канадец, да? Крепкое пиво, хоккей и кленовый сироп? Мы не такие черти, какими нас малюют, поверь. Мне даже не нравится хоккей. Мое происхождение делает мой юмор весьма специфичным, но… — Нет, Уэйд, проблема не в этом, — немного устало возразил Питер. — Проблема во мне. И в тебе. В нас. — И в чем она выражается? — осторожно уточнил Уилсон. Питер со страхом взглянул на него. — В том, что я… Знаешь, как тяжело быть сомневающимся человеком двадцать четыре на семь? Каждый день я встаю и думаю, достаточно ли сделал вчера, достаточно ли спас людей и как на них это повлияло. Помог ли я? Или сделал только хуже? Я никогда не найду ответы на эти вопросы, потому что решать не мне, у меня даже выбора нет. Но знаешь, чем отличаешься от меня ты? Ты можешь решить, помогать или делать хуже. Питер замолчал, закончив свою мысль. Уэйд не смотрел на него. Он смотрел на столешницу и считал про себя, глубоко дыша. Вся речь Питера была, безусловно, проникновенной, но на Уэйда она возымела странный эффект. Он не знал, что сказать. — Уэйд, — позвал Питер. Уилсон поднял взгляд и натянуто улыбнулся, желая облегчить обстановку. Пожал плечами. — Что, по-твоему, я выбираю каждый день? — спросил он. — Я не знаю, — ответил Питер. — А звучит так, будто знаешь, — поджал губы Уэйд, качнув головой. У Питера пересохло в горле, он отпил воды и сглотнул. Перед глазами всплыло недавнее происшествие, еще такое свежее в памяти. — Тот посыльный… — Тот посыльный мог убить тебя, любого из твоих Мстителей, тетю Мэй и, к черту, чаек в небе. Кого угодно, кто дорог тебе. Питер возмущенно посмотрел на Уэйда за это избитое предубеждение. Возможно, Уэйд думал, что убедит этим, но нет. — Я все это знаю, Уэйд, я говорю о методах. Связать и передать полиции, господи, это что, так сложно для Дэдпула? Почему Дэдпул идет по пути наименьшего сопротивления каждый гребаный раз, когда видит цель? У тебя отключается все, когда ты видишь мишень. Но люди не мишени. Я в сотый раз тебе говорю. Я не понимаю, почему ты меня не слышишь. Мои слова не имеют вес? — Я тебя слышу, — возразил Уэйд. — Просто… я… я не знаю, как это объяснить. Оно рвется из меня само, я… — Почему ты не стреляешь в голову мне? — спросил Питер, дернув бровью. — Пит… — Оно же рвется из тебя и не контролируется. Или все же контролируется? — уточнил он требовательно. Уэйд не знал, как донести, он разочарованно застонал, закрывая лицо руками. — Как же ты не понимаешь… — Я хочу тебя выслушать. Потому что хочу тебя понять, потому что я не враг тебе, понимаешь? Я не хочу тебя отчитывать на нашем первом свидании. Я хочу, чтобы это преткновение исчезло между нами, потому что я… я люблю тебя, Уэйд. Я… — Питер замолчал, глядя, как Уэйд убирает руки от лица и смотрит на него внимательно. — Разве ты не видишь, сколько оправданий я каждый раз тебе нахожу? Меня это волнует, потому что я больше не хочу себя обманывать. Я говорю себе, что он изменится, он пытается, но вот он снова режет на кусочки посыльного, и мне… мне становится невыносимо горько, потому что я верил в него. И все хорошее во мне, вся вера и надежда на лучшее, все превращается в прах. — Пит, — Уэйд выдохнул, тронутый признанием Питера. Питер неважно пожал плечом и помотал головой. Он хотел договорить. — Потом я снова смотрю в его глаза, и он говорит мне, что это было случайностью. Но случайности все повторяются. За это время я сам успел прикончить пару плохишей, но на мне нимб, потому что я-то делал это, защищаясь, а он… Понимаешь? Понимаешь, каким я становлюсь, когда мы не на равных? Я осуждаю тебя, даже неосознанно, и меня от этого тошнит. — О, я… я не знал, — Уэйд выглядел растерянным. Он бегал глазами, моргая. Пожал плечами и показал на него. — Я думал, тебе нравится чморить меня. — Ты шутишь? — спросил Питер, не очень впечатленный таким откровением. — Отчасти. У меня появлялись мысли, что никогда не смогу тебе соответствовать, потому что ты сам не позволишь, — Уэйд разоткровенничался, пребывая в каком-то ступоре. — Потому что пока тебе есть, на что мне указать, ты будешь выше… А я люблю, когда ты сверху, знаешь ли, — закончил он с лукавой улыбочкой. Питер внимательно слушал его, а потом закатил глаза, отвернувшись. Это все слишком накалило обстановку. У Питера вырвался смешок, он потер лицо руками. — Какой же ты придурок, — вырвалось у него. — Я люблю тебя, Питер Паркер, — в свою защиту признался Уэйд, прикусив губу в улыбке. Питер глянул на него, он старался выглядеть серьезно и не улыбаться, но получалось плохо. — Это тебе не поможет. — Правда, люблю. — Я знаю, — признался Питер, смотря на него. — Уэйд, я… тоже люблю, когда ты сверху. Во всех отношениях. Хочу, чтобы ты не забывал это. — Уву, как мило, — восторженно протянул Уилсон, отклонившись назад. — Мне достаточно просто быть рядом. Я уже рад. Но спасибо, что пригласил меня сегодня. — Знаешь, почему я пригласил тебя? — спросил у него Питер. — Захотел стейка, а одному идти не хотелось, — кивнув на блюдо Питера, предположил Уэйд и усмехнулся. Его стейк все еще оставался не тронутым. Все эти улыбки и отсутствие аппетита лишь подтверждало то, как сильно волновался Уэйд. Но Уэйд почему-то делал вид, что в порядке. Это было не так. Питеру не терпелось снять эту защитную пленку из сарказма, которую тот снова на себя натянул, и он не придумал ничего действеннее, чем открыться сначала самому. — Я подумал о том, как сильно не хочу тебя потерять, когда у нас даже нормального свидания не было. В смысле… я не собираюсь тебя терять потом, после, просто… я подумал о том, какой ты. Замечательный и добрый, — отвечая на не прозвучавший вопрос, Питер зарделся под взглядом Уэйда, но мужественно продолжил. — Мне хорошо с тобой. Лучшего напарника мне не найти, ведь ты всегда за меня. И я счастлив идти в твоей компании, быть с тобой в одной команде, потому что знаю, что не пожалею. И мы идем. И я этому рад. — Погоди, Пити, мы же сидим, — своевременно напомнил Уэйд, засмеявшись в следующую секунду, потому что Питер цокнул, раздраженный издевкой Уилсона. — Здесь подошло бы твое «Уву, как мило», — не придумав ничего лучше, в отместку Питер бросил в него смятой бумажной салфеткой. Уэйд не почувствовал столкновения со своей грудью, так как салфетка была слишком легкой, но заметил, как что-то белое рекошетом упало на стол, а затем и на пол. Оба проследили взглядом за пируэтом салфетки и переглянулись. Уэйд прыснул, а Питер прокашлялся. — Я подниму. Он опустил руку под стол, салфетку тронула липкая паутина, и она резко исчезла с пола ресторана. Уэйд смотрел на Питера и качал головой с улыбкой, пока тот клал ее обратно на стол. — Я думал, мы не можем использовать свои способности сегодня, — сказал Уэйд отчего-то довольный. Питер недобро зыркнул на него. — Ты не можешь, — резонно ответил ему он. — Потому что если ты лишишься какой-то части и начнешь отрастать прямо здесь, это произведет фурор. Питер отвернулся, чтобы проверить, были ли свидетели его трюка, но всем было все равно. Пока Пит осматривался, Уэйд смотрел на его профиль, его взгляд становился печальнее. Сделав глубокий вдох, Уэйд решил, что не может молчать после признания Питера. — Я столько хочу тебе сказать, Пит, — в свою очередь произнес Уэйд. Питер вернул внимание ему, но, чтобы занять себя, пока Уэйд подбирал слова, взял бокал вина, все еще слушая. — Правда. Я чувствую, что хочу быть лучше, когда ты рядом. Я… так боюсь все испортить. Ты представить себе не можешь, как я грызу себя за все ошибки, которые совершаю. Поверь, ты можешь не говорить мне, что убивать плохо. Я и сам это знаю. И мне жаль. Они посмотрели на стейки, которые почему-то не зашли. Питер съел один кусок, но дальше дело не двигалось. Оставалось только пить вино. Но у Уэйда даже это не выходило. Питер облизнул губы и кивнул ему на бокал. — Может быть, выпьем? За свидание. Звон бокалов тронул их слух, когда они чокнулись. — За свидание, — поддержал Уэйд. — Поверить не могу, что Питер Паркер не отказывается выпить, а даже сам предлагает. Отмечу день в календаре красным крестиком. Сердечко нарисую. — Не забудь приписать, что перед этим бронь Питера Паркера отодвинули. Как здесь не напиться. Их зрительный контакт не разрывался, пока они делали по глотку. Питер поставил бокал и придвинулся на сидении. Оказавшись рядом, он потянулся к его щеке. Уэйд повернул голову в тот самый момент, когда губы Питера коснулись его кожи, наполовину тронув губы, наполовину место возле. Отстранившись от сухой израненной кожи, Питер даже не посмотрел по сторонам, только сглотнул и заглянул в голубые глаза. — Спасибо, — вырвалось у Питера. Потому что при мысли о том, на что шел Уэйд ради него, закладывало уши, сохло во рту и бросало в жар. Осознавать все это и молчать было невозможно для Паркера. Его распирало от любви. Уэйд улыбнулся ему, но не в полную силу. Как будто ему было слегка больно, но вместе с тем хорошо. Ведь Питер был рядом. И Питер верил в него, как никто. Как Уэйд сам в себя не верил. Уэйд вернул поцелуй в щеку Питеру, как только осознал себя после случившегося. Питер опустил голову, чтобы скрыть смущенную улыбку, но не удержался и поднял, тут же разделяя с Уэйдом один взгляд на двоих и мысль о том, как внутри становится приятно и тепло, что они есть друг у друга. Смущенная улыбка тронула и губы Уэйда. <> Ужин, к сожалению, не получился. Они покинули ресторан с пустыми желудками, но немного расслабленные из-за вина, пускай регенерация работала быстрее, чем у людей, последствия они все же ощутили. Вышли, когда на улице уже стемнело. И, видимо, прошел дождь, потому что асфальт был сырым и отражал свет фонарей и вывесок вдоль улицы. Они добрались до такси Допиндера на другой стороне улицы и сели внутрь. Уэйд похлопал водителя по плечу. — Все по плану, мистер Пул? — елейным голоском отозвался таксист. — Все по плану, Допиндер, едем дальше, — ответил Уэйд. — Интересно куда, — как бы между прочим спросил Питер, глядя на Уэйда непринужденно. Его распирало от любопытства, оно и понятно, ведь Уэйд заинтриговал особенным свиданием с Дэдпулом. Допиндер нажал на газ, и автомобиль поехал. — Это кино? — На кино можешь не надеяться, мы уже опоздали на сеанс под открытым небом, — нарочито расстроенно вздохнул Уэйд. — Не хотел бы я сидеть на мокрой траве сейчас, — Питер поморщился, а затем отвернулся к окну. Уэйд ухмыльнулся, отвернувшись к своему окну. Может, это была плохая идея. Может, вообще не стоило пытаться удивить Питера. Может, надо было ограничиться свиданием в ресторане. Сдалось Уэйду это знакомство с родителями. Это самое непредсказуемое, что делал Дэдпул. А он тот еще псих. — Я могу строить предположения, что это будет? — спросил Питер, Уэйд кивнул. Почему нет? Ехать полчаса, нужно как-то занять время. — Это точно не парк аттракционов, потому что у нас с тобой каждый день те еще американские горки. Это не кино, потому что мы опоздали, как ты говоришь. Тогда это… Это же не поход в Икею, правда? Ненавижу этот фильм. — Но игра Зои и Джозефа обалденна, ты не можешь отрицать. И нет, это не Икея, — ответил наконец Уэйд на выдохе. Питер прикусил губу в задумчивости. — Это не пикник, потому что мы только из ресторана. Ты бы не стал ставить два приема пищи друг за другом. Это нелогично. — Ты меня плохо знаешь, малыш, — улыбнулся Уэйд. — Но ты прав. Это не пикник. — Какая-нибудь выставка чего-то супергеройского? — Ага, комик-кон. — Серьезно? — нахмурился Питер. — Нет, — разубедил Уэйд, и Питер облегченно выдохнул. — Но это ведь не под открытым небом? Прошел дождь. Земля размыта. На паутину ты не рассчитываешь, иначе не говорил бы в ресторане, что мы не можем пользоваться своими способностями, — Питер говорил это шепетом, чтобы водитель не услышал. Иначе он раскрыл бы себя так глупо. Но Уэйд не ответил. Питер не стал продолжать, хотя про себя велся непревзойденный мозговой штурм. Когда они оказались в Квинсе, Питера это удивило, но он промолчал. Вторая часть свидания планировалась дома у Питера? Но почему Уэйд не предупредил? Но они проехали поворот, ведущий к дому Питера, и тогда это показалось странным. Они проехали еще дальше. Где Питер точно не думал оказаться в Квинсе, так это на кладбище. Питер расширил глаза, когда понял это, взглянув на Уэйда, который делал вид, что все нормально. Ну, подумаешь, приехали на кладбище на первом свидании. С кем не бывает? — Мы… мы приехали, — оповестил Допиндер, глянув на своих пассажиров. Они стали выходить из автомобиля, и тогда Допиндер вспомнил про букет, который должен был раздобыть, пока они сидели в ресторане, и отдать по приезду на кладбище. — Подожди минуту, — попросил Уэйд Питера, который и не торопился идти вперед. Дышал свежим прохладным воздухом и не понимал, что происходит. Оглядывался по сторонам. Неподалеку располагался забор, они остановились у подъездной подожки. В это время суток здесь было тихо, никого не было поблизости. Да и кому взбредет в голову посетить кладбище в девять вечера? Это странно. Это было по-настоящему дико. Питер не знал, что задумал Уэйд, ему начинало быть не по себе. Допиндер вышел из машины вслед за ними, открыл багажник и достал оттуда букет из белых лилий и красных роз в черной оберточной бумаге с белыми и черными лентами. Питер наблюдал за ним, пока задавался немым вопросом «Что за херня?». Водитель передал цветы Уэйду, который принял их, не глядя на Питера, и попрощался с ними. — На сегодня я откланяюсь, как было оговорено. Приятного вечера, господа. И приятного свидания. Господин Питер, господин Пул, — попрощался Допиндер, поклонившись сначала одному, потом другому. Ему также кивнули головами каждый по очереди. Наклоняясь в ответ, Питер подумал, что его дурачат. Что это за сюр? А как они доберутся обратно? Пешком? А если снова пойдет дождь? — Мы?.. — попытался узнать Питер, как только такси уехало, оставляя их наедине. — Да, на кладбище, — ответил Уэйд не очень весело. — Пойдем. Нас ждут. — Ждут? — лицо Питера отразило небывалый шок. Калитка ограждения оказалась закрыта, надо же, поздним вечером такое было трудно ожидать. Питер с изогнутой бровью в иронии повернулся к Уэйду, тот кивнул на забор. — Пауки вперед, — Уэйд предлагал ему перелезть через ограду, у Питера голова шла кругом. — Ты объяснишь хоть что-нибудь? — Там ты возьмешь у меня букет, — пояснил он, как будто это было не очевидно. — Боюсь помять его. Если я полезу первым или одновременно с тобой, цветы могут помяться или я не поймаю их. — Невероятно, — прокомментировал Питер, но взялся руками за железное ограждение. Несколько ловких движений, и Паук в смокинге плавно перевернулся. Сделав сальто, спрыгнул на траву. Костюм жал в складках, Питер расправил ткань, когда выпрямился. Уэйд поднял букет над своей головой, и Питер притянул цветы к себе паутиной. Пока Питер разглядывал лилии и розы, Уэйд тоже перелез через забор: подтянулся, забрался ногами и спрыгнул, и вот уже оказался рядом. Он забрал у него букет. Питер проследил с недоумением. Что они делали? Он не знал, зачем пошел вслед за Уэйдом, но молча ступал по той самой размытой земле, о которой говорил, и ничего не понимал. Это не шло вровень ни с какими ожиданиями, Уэйд задумал что-то невообразимое. До Питера стало доходить, лишь когда он подошел к знакомым гранитным камням под раскидистым деревом неподалеку. Оглянувшись, Питер узнал, куда они пришли. В темноте видеть их было непривычно и, признаться, немного жутко. — Мы пришли… сюда? — спросил Питер, смотря на могилы своих родителей. Внутри поднималось странное чувство, когда он бывал здесь. Но сейчас он был здесь с Уэйдом, и это чувство усиливалось вдвойне. Уэйд поклонился перед камнями, как бы поздоровавшись и выразив почтение, за ним, опешив, повторил Питер. Уилсон решил сказать, почему выбрал именно это место, набравшись грудью прохладного воздуха: — Чтобы ты познакомил их кое с кем. — Ты действительно умеешь удивлять, Уэйд Уилсон, — у Питера не нашлось, что сказать, кроме этого. Он чувствовал себя таким растерянным. Зачем они пришли к его родителям? Познакомиться? Уэйд серьезно? Питер посмотрел на камни. В темноте почти не читались их имена, но Питер видел, что там написано благодаря ночному зрению Паука. Ричард Паркер и Мэри Паркер. Даты их рождения и смерти. Питер редко посещал это место, не испытывал надобности. Гораздо чаще он бывал на могиле дяди Бена. Паркер посмотрел на Уэйда. Что он хотел этим сказать? Уэйд положил цветы и взглянул на Питера, который ждал объяснений. — Как ты узнал? Зачем? — вопросы посыпались сами собой. — Тетя Мэй и дядя Бен знают о нас. Я хочу, чтобы твои родители тоже знали, — сказал Уэйд, смотря на него. Питер изогнул бровь. Уэйд бывал однажды на могиле его дяди случайно, когда их занесло на кладбище во время схватки. Это произошло незапланированно, но, кажется, Уэйд воспринял тот визит всерьез и хотел познакомиться со всеми родственниками Питера. — Это… — Странно? — предположил Уэйд и улыбнулся. Он был полностью согласен, для Питера это было настоящим шоком. Для Уэйда с его образом мышления ничем необыкновенным. — Не то слово. Это самое странное, что происходило со мной на свиданиях. И происходило вообще. Я… у меня шокометр сломался. Уэйд улыбнулся уголком губ, посмотрел на плиты перед ними и кивнул на них. — Мы здесь. Ты можешь представить меня своим родителям. С моими такое произвести сложнее, ты знаешь, ехать в Канаду, чтобы ты побывал на заброшенной могиле моей мамы… С твоими это сделать проще, и я хотел… Это… — Это все еще странно, — пробормотал Питер, повернувшись к камням. Чувствовать присутствие родителей при Уэйде было необычно. И все еще непостижимо внутри. Они пришли на кладбище, чтобы Уэйд познакомился с родителями Питера. Уэйд даже цветы принес. У Питера дыхание перехватывало. — Я понимаю, но попробуй. Ну же. Здесь все свои. Питер набрал побольше воздуха в легкие, прежде чем начать. Это было несуразно и даже абсурдно, но он решил пойти на это ради Уэйда. — Привет, — сказал Питер, чувствуя сухость во рту. — Не смотрите на меня так, это не моя идея. Это идея его. Мама, папа. Это Уэйд, — поглядывая на него, прознес Паркер. — Мой напарник. Ну, в команде Ч… Человека-паука. Вы ведь помните, что я Человек-паук? Конечно, вы помните, — ответил сам себе Питер, вздохнул и замолчал. Посмотрел вперед, там были другие могилы и забор. Рядом дерево, клен. Он рос роскошным и высоким и делал их визит еще более уединным и таинственным на кладбище. Уэйд ждал продолжения, смотря на могилы. — И все? Питер неловко поморщился, прикрыл один глаз. — Хочешь, чтобы я сказал главное? — О да. Скажи им. — Уэйд не просто напарник, он мой… — Питер открыл глаза и посмотрел на Уэйда, ожидающего продолжения. — Мы с ним… Он тот, кого я люблю. Уэйд расплылся в улыбке, слыша его. Прокашлялся, тоже сделал глубокий вдох. Питер скривил лицо в гримасе, как же бредово все это было. Он чувствовал, как сгорает со стыда из-за всей этой ситуации. Но самое неловкое было то, что Уэйд, кажется, чувствовал себя, как рыба в воде в таких объективно странных обстоятельствах. Он стал говорить. — Спасибо. Меня представили. Я тот самый Уэйд. И я люблю вашего сына. Я хотел с вами познакомиться, потому что… Мистер и миссис Паркер, ваш сын невероятный человек. И дело даже не в том, что он Человек-паук. В первую нашу встречу я не знал, кто скрывается под маской. Я думал, очередной моралист пытается втолковать мне, что убивать плохо. О-о, я понимаю, что он перенял от вас лучшие качества! Это ценно, — спохватился тут же Уилсон, показав на гранитные плиты. Питер зажмурил глаза. Что он нес? — Но также под маской скрывалось нечто особенное. Безграничная жертвенность и вера в добро. Смелость и отвага, — Уэйд взглянул на Питера, который, почувствовав, тоже перевел глаза на него. Они встретились взглядами, и Уэйд продолжил. Питер чувствовал свои пунцовые щеки. — Сила и всепрощение. Он хороший парень, — сказал Уэйд и посмотрел на камни. Питер тоже отвернулся. — Знаете, но я ведь сам не очень хороший парень. Дело даже не в том, что я канадец. Я… — он вздохнул, а Питер повернул голову к нему, слушая с интересом, — наделал много ужасных вещей в жизни. Много раз огорчал вашего сына. И он до сих пор дает мне шанс. Он удивительный. Ради него я хочу выбирать хорошее. Когда, знаете, есть выбор, помогать или ухудшать ситуацию. Я… хочу помогать. Просто это не всегда у меня получается. — Питер смотрел в упор, вспоминая свои же слова в ресторане. Уэйд их запомнил и отскрыжил. И сейчас говорил его родителям. Уэйд чувствовал взгляд боковым зрением, взял парня за руку и сглотнул. — И я до усрачки боюсь потерять его из-за этого. Пускай я всегда за него, а он за меня, я знаю, что хэппи эндов не бывает. Мы не в сказке. Но я обещаю быть рядом столько, сколько он пожелает, и не отпускать его руку. Можете быть спокойны. Я сделаю все, чтобы он не пожалел о своем выборе. Я знаю, что этот выбор многого стоил. И я знаю, почему он не отпустил мою руку до сих пор. Потому что мы в команде. И мы идем дальше, — повернувшись к Питеру, Уэйд качнул головой. — Верно? — Верно, — ответил Питер полушепотом, слишком расстроганный его словами. По коже бежали мурашки, в глазах и носу щипало. Питер боролся с собой, чтобы не заплакать. — Уэйд. Питер повернулся, раскрывая плечи, чтобы обнять его, но Уэйд был в его объятиях раньше, чем Питер успел сообразить, что произошло. Уэйд обхватил его одной рукой за спину, другой за плечи, ткнувшись лицом в шею. — Прости меня, — прошептал Уэйд. — Прости, прости, я неспециально все это делаю. Честно, я… Я хочу стать лучше. Всегда хотел. А потом появился ты. И мои ошибки стали караться сильнее. Я не специально, я не такой садист, чтобы издеваться над тобой. — Я знаю, — ответил Питер, поглаживая его по спине. — Я знаю, малыш. Питер чувствовал, что в этот момент что-то происходило. После речи Уэйда он принял Дэдпула чуточку больше. Всепрощение, о котором говорил Уэйд, помогало простить и Дэдпула тоже. Может быть, не стоило все это время быть таким категоричным. Может быть, Дэдпулу нужно было лишь то, чтобы Питер принял его так же, как принимал Уэйда, как сам Уэйд принимал его в себе. Может быть, так можно было заставить Уэйда простить себя? — Я в одной команде с тобой, если ты помнишь, — досказал Питер, все еще крепко обнимая его. Питер хотел быть за Уэйда. — Звучит, как про упряжку. Говорят, что в одной упряжке, да? Мы как снежные псы. — Это все синонимы. Как те, которые говорят про одну лодку. — Одна лодка, насколько мне известно, про патовую ситуацию, — поморщившись, рассудил Уэйд. — Никогда не понимал скрытых смыслов в этих выражениях, ладно. Они мягко разорвали объятие, взглянув друг на друга. Питер положил руку на щеку Уэйда и погладил пальцем скулу. — Ты не такой плохой, как о себе думаешь. Поверь человеку, который по своей же вине терял близких. Все не так однозначно. Уэйд не решился что-либо отвечать на это или как-то оспаривать, потому что знал, как тяжела эта тема для Питера. Главное было то, что Питер сумел простить себя. Они повернулись к камням с именами родителей Питера и постояли какое-то время в тишине, думая о своем. А когда посчитали нужным, попрощались и пошли на выход. — Значит, ты переступил через это? Через чувство вины, которое гложило тебя столько лет, — сразу же уточнив, о чем говорит, поинтересовался Уэйд. Питер глянул на него, шагая рядом и держась за руки. — Было трудно, но… кажется, да. Временами это кажется чем-то сильным, как… как гранитная плита, а потом отпускает, и я начинаю здраво мыслить, что уже ничего не исправить. Никого нельзя вернуть. Все, что я могу, это учиться на своих ошибках, и только, — на последнем слове он поскользнулся на траве. Уэйд придержал его за руку, не дав упасть и прыснув в голос. Человек-паук, скользящий из-за своих же ног, вызывал то еще недоумение и улыбку. — Паучье чутье что, уже легло спать? — Паучье чутье предупреждает об опасности, а не спасает от лузерства, — хмыкнул Питер, толкнув плечом Уэйда для убедительности. Тот все еще посмеивался. — Оно предупредило меня, когда я вступил на траву и стал падать. Но я, вроде как, и так это понял. Странные паучьи приколы. — Обожаю эти приколы, — признался Уэйд, звуча восторженно. Питер улыбнулся, но, стоило вспомнить, что Уэйд оставил их без транспорта, повернулся к нему. До забора оставалось пару футов. — А как мы доберемся домой? — На паучьих приколах? Питер не успел открыть рот и сказать что-то саркастичное в ответ, как сзади послышался чей-то крик: — Кто здесь? Эй! Луч фонарика достиг их ног, и они переглянулись. Сторож поймал их. Решение пришло к ним раньше, чем они успели сообразить, что происходит. Сторож бежал к ним с фонарем в руках, пока они со смехом перелезали через забор на супергеройских скоростях. То, что Питер думал, что Уэйд против применения способностей на этом свидании, а сам был не против воспользоваться паутиной, не говорило о том, что Питер плохо знал Уэйда. Скорее, это говорило о том, какой Уэйд Уилсон непредсказуемый. И Питер обожал это. Как только они добрались до ближайших высоток бегом, непонятно почему, ведь сторож дальше ограждения бы не побежал, то взмыли вверх на паутине. Слава богу, была уже ночь, когда они возвращались, и чтобы разглядеть парочку в смокингах, потребовалось бы ночное зрение. Которым обладал как раз Человек-паук. Пролетая над круглосуточным фудтраком, Питер вдруг почувствовал свой пустой желудок и притормозил в проулке между домами. — Есть хочешь? — спросил Питер, этим объясняя свое решение остановиться. Уэйд согласно закивал головой. — Слона бы съел. — Я тоже, — посмеялся Питер. А потом, обнаруживая себя и Уэйда за поеданием хот-догов неподалеку от фургона с фастфудом, Питер вдруг ясно осознал, что лучшего свидания у него не было. И быть не могло, потому что он не ходил на свидание с Дэдпулом. Теперь Питер понимал, каково это. И как это было ему по душе. Их взгляды встретились, они улыбнулись друг другу, пока дожевывали то, что откусили. Питер импульсивно потянулся к нему, стремясь успеть поцеловать, прежде чем Уэйд снова откусит. Их губы наконец соединились, соусом Питер задел костюм Уэйда, но отстраниться никто из них не попытался. Уэйд прижимал к себе Питера, пока целовал его, и чувствовал вкус свидания с Человеком-пауком. Испачканный костюм, паучьи приколы и желанный поцелуй — другого он не ожидал, ведь свидание с Человеком-пауком предполагало нечто подобное. Лучшее свидание и для него тоже. Никто не сомневался.